Проёбанный баттл

Проёбанные баттлы — это всё, что подарила молодым Молдаванам столица культуры — Питер. Оба вышли из бара пустыми, не замечая ничего: соболезнование друзей, их поддержку, и просто печальные лица, взгляды проходящих мимо людей, пришедших на баттл. — Что ж, вернёмся в Молдову или останемся здесь? — произносит невысокого роста парень, смотрит в ночное небо, покрытое маленькими горящими огоньками. Вдыхает свежий воздух, которого так не хватало в баре. — Хм, даже не знаю — еле слышно, отвечает высокий парень, идя, или же, плетясь за своим другом. Сейчас ему было всё равно, ведь горечь поражения, действительно, опустошило его. Проникала, вглубь, и сжигала. Шутки про геев, ужасно, задевали его, ведь он, действительно, любил своего друга, который сейчас находился рядом. — Ну, ты чего? Хватит заморачиваться, проиграешь — это не самое главное — блондин посмотрел на черноволосого и потрепал по голове. — Ты прав — черноволосый улыбнулся и, чисто по-дружески, обнял блондина, а тот, лишь кратко, улыбнулся и обнял в ответ. Боюсь поспорить, но Артём, действительно, хотел продлить этот момент, прижимая своего любимого человека, вдыхая его запах и гладить, увы, уже не по гладким волосам, но мимо проходящие люди не дали насладиться моментом. Артём отпускает Рому, и, место того, чтобы отойти, он впивается в нежные губы Ромы. Рома покраснел, но не отталкивал друга, а наоборот, углублял поцелуй. Ноги становились ватными, не хватало воздуху, лишь крепкие руки Артёма стали опорой для Ромы. Разрывает поцелуй, дышать тяжело, прижимает к груди Рому, который как и он — дышал очень тяжело. Проходящие люди не заметили их. « И слава Богу » — думал Тёма, всё так же прижимая к себе Рому. — Ч-что это всё значит? — приводя дыхание в порядок, спрашивает Рома. Рома действительно не понимал, что это всё значило, и тихо дожидался ответа. — Как бы это глупо не звучало- начал Артём, и тут же перевёл взгляд куда-то в сторону. — Но, я люблю тебя После сказанной фразы, Артём думал, что Рома, просто на просто, пошлёт того и уйдет, но блондин не стал ничего делать, лишь обнял того и тихо произнёс. — Я тоже