***
Сложно сказать, когда конкретно моя жизнь начала превращаться в какую-то жесть, ведь она всегда была не особо радостной, поэтому, думаю, стоит начать с 24 мая 1998 года. Не сложно догадаться, что эта дата моего рождения, и отсюда я начал не случайно. Согласно моему проклятию, что я упомянул в начале, самые тяжёлые, ужасные, болезненные моменты моей жизни сопровождаются дождём. Что удивительно, в день моего рождения также шёл дождь. Да, можете пошутить, что я ошибка системы. Я не против. При этом, в тот день пролился, пожалуй, самый сильный ливень, принёсший с собой осадков в норме полгода-года. Что самое удивительное, такой погоды в Фрайбурге отродясь не было – самый тёплый и сухой город Германии, как никак.⁴ Вот такие дела. Первые годы моей жизни, лет до трёх-четырёх, я ничем не отличался от обычных детей. Разве что, я был тем ещё засранцем. Чего только стоил порезанный новый телевизор или приклеенные к окну занавески. Но не об этом. Чуть позже я начал развиваться гораздо быстрее, чем должен. Уже в пять лет уровень моего интеллекта был почти как у десятилетнего, не больше. Абсолютно все задачи, что давались в начальной школе, не были для меня проблемой. Поэтому, очевидно, вскоре мне надоело справляться с элементарными для меня упражнениями, и меня перевели в среднюю школу. На этом этапе было уже посложнее, потому что появились неизвестные (или не настолько хорошо изученные) ранее предметы, но я и с этим справился. Такими темпами я закончил программу, рассчитанную на 12, а то и все 13 лет, в возрасте 14 лет. Мог бы и раньше, наверное, если бы мне не требовалось время для адаптации к новым условиям. Ещё когда мне было восемь, я решил, что хочу стать учёным. Кроме того, я не раз слышал от взрослых, впечатлённых моими способностями, рекомендации об этой профессии. Проблема заработка меня не волновала, я просто хотел идти по пути, к которому рвалась моя душа. Я сказал душа? Кажется, да. Не смотря на то, что я не верю в её существование, ведь все мыслительные процессы, наша индивидуальность, грубо говоря, содержатся в мозге, а как следствие – души у нас нет, каким-то иным выражением, содержащим это слово, свои ощущения и стремление к этой цели я не мог и не могу описать точнее и проще. Для достижения успеха в этой сфере я планировал переехать в США, поскольку, на мой взгляд, в этой стране развиты наиболее подходящие условия для учёных, не зря же она является одной из самых продвинутых стран мира. Несмотря на высокий уровень своего интеллекта и стремление к самообразованию, я не мог самостоятельно стать хорошим учёным. Увы, мои знания всё-таки были недостаточны, да и опыта работы не было из-за отсутствия практики. Поэтому я начал искать лучший университет в штатах. Было несколько вариантов, которые озвучивать не имеет смысла, ведь в итоге я выбрал Гарвард, в который я в конце-концов удачно поступил с наилучшим результатом. Причиной моего выбора было также то, что при университете есть крупная хорошо оборудованная лаборатория, а как я сказал ранее, мне необходимы были практические знания. И вот наступил день моего переезда в Соединённые Штаты. Сразу после получения уведомления из Гарварда о своём поступлении, я незамедлительно начал сборы, подготовку к переезду. Вещей я взял не так много, ведь я не красоваться ехал, а учиться, поэтому мой багаж составлял всего лишь рюкзак и небольшой чемодан. Что удивительно, в день моего отлёта, который является одним из счастливейших в моей жизни, также моросил дождик. Тогда я подумал, что это всего лишь случайность, совпадение, никак не связанное с моим так называемым проклятием. Это было одно из крупнейших моих заблуждений, но не будем забегать вперёд. Просто остановитесь на том, что счастливый будущий студент наконец-то отправляется в университет своей мечты. Первый год обучения мне дался не так легко, как я думал, ведь университета действительно серьёзное учебное заведение, гораздо сложнее устроенное, чем школа. Хотя я довольно быстро освоился и стал в итоге лучшим студентом, чему я не был удивлён, впрочем. Также я вошёл в историю Гарварда как самый молодой студент, которого допустили работать в качестве практиканта в лаборатории с настоящими гениями. Кажется, я говорил, что самым счастливым моментом в моей жизни был отлёт в США? Я солгал. Описанный выше момент был гораздо важнее и счастливее для меня. И чёрт возьми! Мне действительно нравилось работать с уже состоявшимися учёными! Особенно приятно было то, что вскоре они начали относиться ко мне как к равному, даже не смотря на мой маленький опыт работы и то, что я был почти вдвое (или больше) младше каждого из них. Возможно прозвучит самовлюблённо, но я действительно был важным звеном в этой команде, играющим важную и незаменимую роль. Я правда во многом помогал учёным, подмечая то, чего они не видели. Спустя год моей работы в лаборатории, меня заметила какая-то вышестоящая шишка и предложила перейти в команду её супер-секретного проекта, убеждая меня, что лаборатория при нём [проекте] гораздо круче той, в которой я работал. Вообще, мужчина не соврал – лаборатория действительно была потрясной, и в ней правда были новейшие устройства, коих не было при университетской лаборатории, однако в итоге я пожалел о своём решении присоединиться к нему. Чуть позже поймёте почему, не хочу открывать сразу все карты. Но тогда мне казалось, что это шанс для меня, третьекурсника-отличника, стать настоящим учёным, а не просто бесполезным, как мне казалось, практикантом. Поэтому я, не задумываясь, принял столь заманчивое предложение. Сразу после этого, мистер Фокс (тот самый мужчина), договорившись обо всём с руководством университета, забрал оттуда мои документы, аргументируя свои действия тем, что на практике я получу гараздо больше знаний, чем мне даст теория в этом университете. Спорить я не стал. Кроме того, меня тогда, почему-то, совсем не смутило то, что мои же документы он мне не отдал. Возможно, счастье затмило мне разум, из-за чего я ни на что не обращал внимания, будучи полностью погружённым в свои мысли и грёзы. На следующий день я благополучно был доставлен в огромный комплекс, включающий лабораторию, упомянутую выше. Думаю, я бы там потерялся, если бы не мистер Фокс, знающий это место как свои пять пальцев. В первый день я не работал, потому что мне решили дать время, чтобы освоиться. В комплексе помимо рабочих помещений также находилось общежитие, необходимое потому, что здание находилось далеко за Лос-Анджелесом, и работники бы каждый день опаздывали, не будь этой "опции". Общежитие, к моему удивлению, было самым обычным: небольшие комнаты, рассчитанные на трёх-пять человек, в которых находилось только самое необходимое типа кроватей, столов, большого шкафа, что, впрочем, не останавливало обитателей притаскивать больше мебели и побрякушек, парочка кухонь на этаж с холодильником, плитой и кучей ящичков. Пожалуй, единственным существенным отличием было то, что ванная была не одна на весь этаж, а это помещение было у каждой общей комнаты. Конечно не личная ванная, но жаловаться толком нет причин, ведь ты делишь её не с десятками людей, а всего с двумя, если повезёт, индивидуумами. Ещё было несколько мелких отличий, по типу того, что, например, холодильник никогда не пустовал и в общих комнатах никогда не было крупного срача, что определённо говорит о некоторой заботе руководства о своих работниках. Заселили меня, к счастью, в трёхместную комнату, хотя, как я понял, сосед у меня один. Не успел я зайти в свои временные апартаменты, как в нос ударил ярко выраженный запах каких-то чипсов, газировки, сигарет, грязных носков и ещё чёрт знает чего. Это наблюдение заставило меня поморщиться от отвращения. Помнится, я тогда ещё подумал что-то типа: «Вот блин. Теперь придётся делить комнату с какой-то свиньёй». Как вы поняли, я опять же крупно заблуждался насчёт своего на тот момент нового соседа, а нынче – лучшего друга. Поборов в себе рвотный рефлекс, я неуверенно зашёл в комнату. Моему взору предстала следующая картина: три кровати полностью заполненные разного рода мусором, а на одной из них вдобавок лежало некое нечто, являвшееся моим соседом, но больше похожее на комок из конечностей, перемешанными с мусором и грязным бельём, в котором сложно было понять, где какая часть человеческого тела находится. Кроме того, одежда и мусор валялись везде, где только можно: по углам "осторожные пирамидки" из бутылок, из-под кровати виднелись разные пакеты, на люстре висело штук пять разных носков и пара трусов, на шкафу уютно расположились джинсы и футболки. Судя по смачному храпу, свинья, проживающая здесь, тихо-мирно дремала, а пакет перед его лицом забавно надувался каждый раз, как парень выдыхал. Тяжело вздохнув, я положил свои сумки на самое чистое место в этом свинарнике. Немного пораскинув мозгами, я понял, что будить спящий "комок" бесполезно – по перегару, исходящему от его кровати, было ясно, что парень отсыпался после вчерашней пьянки. Поэтому я принял весьма тяжёлое решение – убрать наши апартаменты самостоятельно. В любом случае, это нужно было сделать, нравилось мне это или нет. В грязи я жить не собирался. Вынув из рюкзака несколько неожиданно найденных пакетов, я быстро собрал весь мусор. Только после этого я заметил, что мусор был отнюдь не единственной проблемой – весь пол, стены, даже потолок (КАК!?) были угвазданы какими-то веществами непонятного происхождения (вообще, предположения были, но я решил особо не думать об этом, а то мне бы не удалось на этот раз побороть рвотный рефлекс). Никаких тряпок и моющего средства у меня, естественно, не было. Я же не уборщицей тут наниматься приехал! Поэтому, мне пришлось их искать в общих помещениях. Что я, собственно, и принялся делать, под нос произнося нецензурную лексику. К счастью, в одной из кухонь оказалось кое-что подходящее, так что мне не пришлось ходить по комнатам соседей. Взяв всё необходимое, я принялся дочищать свою обитель. Когда мне оставалось всего пару пятен протереть, эта свинья проснулась, а я, к своему сожалению, прямо в этот момент стоял перед его носом, откровенно говоря, раком. Хоть я и понимал, что парню нужно будет некоторое время, чтобы полностью прийти в себя, я сразу же почувствовал его взгляд на своей пятой точке. Естественно, это было неприятно, особенно учитывая мою внешнюю схожесть с девушкой. Нередко и адекватные ребята принимали меня за представителя женского пола, что очень огорчало меня, хотя мне нравилась моя внешность: высокая, с прямой осанкой, изящная, стройная фигура, каштановые волосы по лопатки, чаще всего собранные в низкий хвост и пронзительные ярко-голубые глаза. Звучит весьма самовлюбленно, соглашусь, но я стараюсь оценивать себя конструктивно, кроме того, я и критиковать себя тоже способен. Например, меня не очень устраивает мой нос с горбинкой, появившейся из-за частого ношения защитных очков. Также, несмотря на внешнюю изящность фигуры, я весьма неуклюж, хоть и стараюсь это исправить. Вернёмся к рассказу. В общем-то, заметив такой взгляд на себе, я поспешил закончить с уборкой и скрыться в коридоре, чтобы вернуть позаимствованное на место, а также выкинуть весь мусор. Когда я вернулся, мой сосед уже сидел на кровати, держась за голову – похмелье же даёт о себе знать. Моим соседом оказался парень, полагаю, приблизительно того же возраста, что и я, хотя выглядит он чуть младше за счёт растрепанных светлых волос с челкой, прикрывающей лоб и почти изумрудного цвета глаза и чуть вздёрнутого носа, покрытого едва заметными, но очень милыми веснушками. Щёки парня были розовыми, как на морозе, хотя я думаю, что это последствия похмелья и головной боли, да и вообще, он выглядел каким-то помятым. Поначалу, я хотел начать "знакомство" с упреков о свинарнике, который мне пришлось убирать, но как только парень буквально немного пошевелился и схватился за виски, жалобно завывая, я сразу передумал это делать. Вынув из рюкзака литровую бутылку воды и таблетки от головной боли, которые так необходимы мне, потому что я сам постоянно страдаю от мигрени, я протянул их новоиспечённому соседу. В ответ на мой жест я получил взгляд зелёных глаз, искрящихся благодарностью и неким счастьем, а также скрипучее «Не знаю, кто ты, но я тебя уже люблю». Как только парень более-менее пришёл в норму, мы наконец-то нормально познакомились. Как оказалось, его зовут Джексон Вулф⁵, а по его словам, волк для него нечто большее, чем просто фамилия, о чём и говорила татуировка головы чёрного волка с голубыми глазами на шее парня. Когда я спросил, почему именно это изображение, а не, например, белого зелёноглазого волка, Джек ответил, что не ассоциирует себя с этим животным, так как оно является лишь символом. На удивление, Джек оказался неплохим парнем, к тому же очень даже умным, даже несмотря на его любимую песню, которую он постоянно напевал:Феличита Выйду из бара, съем я кальмара Феличита Выйду на улицу, слопаю курицу Феличита Выйду на море, стукнусь об скалы Феличита, феличита, феличита⁶
Сама по себе песня никакая – слова не несут никакого смысла. Но в исполнении Джека она звучала забавно, первое время я даже смеялся, потому что сразу уловил схожесть между "героем" сей песни и моим новым другом. Однако я привык, а потом мне вовсе стало страшно за парня: учитывая указанную выше "связь", а также то, что у Джека в голове творилось хрен пойми что, создавалась вера в то, что слова песни истину глаголят, хотя я надеялся, что всё же это не так. Работали мы также вместе, чему я был несказанно рад – меня никогда не грело вынужденное знакомство с людьми. В итоге, у нас с Джеком получилась лучшая команда в лаборатории: мы оба обладали обширными знаниями, которые у обоих были не идеальны, но этот недостаток компенсировался тем, что они дополняли друг друга, создавая непробиваемую мощь. Поэтому большую часть заданий делала именно наша пара. Нам даже удалось сделать парочку открытий, хоть и не таких грандиозных, как хотелось бы. Время шло. Я всё больше привязывался к Джеку. Как оказалось, не только наши знания дополняли друг друга, а в целом мы сами создавали одно целое. Будучи почти полными противоположностями, наши характеры, интересы, взгляды идеально подходили друг к другу. Да, мы были той самой парочкой, которая подтверждала тот факт, что противоположности притягиваются. Таким образом один из нас сразу же вызывал ассоциацию о другом, что не удивительно, ведь нас стали видеть единым целым, как инь и янь, как северное и южное полушарие, как отрицательный электрон и положительный протон в атоме. Впервые я осознал и признал эту связь, как не странно, в один из вечеров проведённых с Джеком. Тогда мы играли в его приставку, если не ошибаюсь, в Mortal Kombat X. Как обычно, я играл за Саб-Зиро, а Джек – за Скорпиона. Да, тут опять же противоположности, лёд и огонь, к тому же заклятые враги. Поначалу, игра шла как обычно: каждый из нас играл по своей привычной тактике, вообще не похожей на тактику противника. Конец игры был для обоих неожиданным: наши персонажи убили друг друга одновременно! Я вообще не знал, что такое возможно! Краем глаза я видел, что Джек тоже был в нокауте от такого поворота. Так мы в ступоре посидели ровно до тех пор, пока каждый не решил в одну и ту же секунду повернуться в своему бывшему противнику. Наши взгляды сразу пересеклись, но заглянув в столь знакомые зелёные глаза, я заметил что-то новое, то, чего не замечал ранее. Именно тогда, я думаю, между нами пробежала искра. По взгляду Джека я понял, что он тоже ощущает нечто подобное. Да, вполне возможно, мы действительно особенные. И я действительно рад, что у меня есть такой друг, как Джек. Но, как говорится, ничто не вечно. Особенно счастье. За несколько месяцев, что мы с Джеком жили вместе, наша комната превратилась в берлогу на двоих. Мы даже забыли про третью кровать, которая, как казалось, чуть ли не покрылась пылью или паутиной. Я не знаю, каким образом всё это время к нам никого не подселили, ведь чуть ли не с каждым днём специалистов становилось всё больше, однако ни один из них не становился нашим новым соседом. Возможно, руководство посчитало, что мы с Джеком сами хорошо справляемся и нам не нужна ещё одна пара рук. Тем не менее, когда в других комнатах не осталось свободных коек, последнего в этом году новичка таки подселили к нам. Как сейчас помню то самое утро, когда новый сосед заехал в нашу комнату. Тогда у всех был выходной, и мы с Джеком отсыпались после бессонной ночи прямо на полу перед приставкой в пакетах от съеденных моим другом чипс. Несмотря на сон, я всё равно услышал скрип двери и тихий удивлённый возглас. Не сразу поняв что или кто это, я присел на полу, стряхнув все пакеты. Вдруг я почувствовал небольшую ладонь, явно принадлежавшую девушке, на своём плече. Стоило мне лишь пошевелиться, как я услышал шёпот, напугавший меня до усрачки: — А что здесь случилось? — было заметно, что пугать она меня не хотела, поэтому и начала с шёпота. Как вы поняли, она просчиталась. Услышав это, я застыл в немом ужасе, чем рассмешил платиновую блондинку с необычными большими серыми глазами. Её тонкие губы сложились в улыбку, чем-то мне напоминающую улыбку Джека. Смех девушки так же напоминал моего лучшего друга, поэтому я сразу понял, что мы подружимся, несмотря на то, что она девчонка, да ещё и младше нас с Джеком года на два. Я не помню точно, что ответил на её вопрос, но это заставило её снова засмеяться, а меня неловко улыбнуться. Так и началась моя дружба с замечательной девушкой по имени Нормали Кетчер. Поначалу, Джеку очень не понравилась наша соседка. "Зазнайка она. Да ещё и скучная. Вообще развлекаться не умеет" – говорил он. Норми также не была в восторге от этого парня, но предпочитала держать свои мысли при себе и даже за спиной у него ничего не говорить. Кстати, мы с ней только жили вместе, работала она с другой группой. Но тем не менее я сразу увидел в ней большой потенциал и неплохие знания, в некоторых аспектах преобладающие над моими. Что мне очень нравилось, так это то, что Норми была такой же чистюлей, как и я, а также прекрасной хозяйкой. С её появлением в нашей с Джеком жизни, она преобразилась: мы перестали есть лапшу быстрого приготовления, потому что на большее наших кулинарных способностей явно не хватало, да и в комнате стало куда чище и уютнее, засчёт стараний и побрякушек Нормали. Также мне стало проще следить за порядком в помещении, который всё время пытался испортить Джек, и никакие угрозы с добавлением грозной интонацией: "Джексон Алан Вулф" не помогали, что для меня было удивительным, ведь на меня это всегда действовало. Единственной, кому удалось-таки справиться со свинством Джека, как вы поняли, была Норми. Она одним своим взглядом (КАК!?) могла заставить парня выкинуть мусор и убрать в шкаф трусы с носками. Полагаю, это одна из причин, по которой он её ненавидел. Другой же причиной было то, что Нормали, в отличии от нас с Джеком, терпеть не могла компьютерные игры, особенно, если в них присутствовало насилие. Я уже говорил, что ничто не вечно, и тут опять же тот случай, который это доказывает. Одним днём Джеку таки улыбнулась удача, и он смог уговорить Норми сыграть во что-то. Решил он начать с самого простенького из его коллекции – гонок. Первые раз пять девушка, естественно, проигрывала, ведь вообще не умела управлять джойстиком, но стоило ей приловчиться, как в лузерах стал оставаться Джек. Это быстро начало бесить парня, ведь достоинство заядлого задрота было задето, поэтому он решил перейти на другую игру. На этот раз попала под удар любимая игра парня, а чуть позже и девушки – Until Dawn. Во время первого прохождения девушку трясло всякий раз, как вылезала страшная рожа, иногда тряска сопровождалась вскриками, но оторваться Норми от игры не могла, настолько её затянуло. Джек был рад, что у него появился новый сообщник, ровно до тех пор, пока девушка не начинала с вечера и до часов пяти утра перепроходить игру раз по шесть за день, открывая новые концовки и пытаясь найти все секреты. Из-за этого Джек снова, кажется, возненавидел девушку, к которой наконец начал испытывать дружескую симпатию. По крайней мере он после того, как она закончила полностью игру, ещё пару недель ходил как в воду опущенный, стараясь не общаться с Норми. Помириться им помог я, потому что больше некому было это делать. Способ я придумал странный – розыгрыш, для которого одним утром я разложил кучу шариков с водой возле кровати лучшего друга, прекрасно зная, что тот встаёт с кровати, ещё толком не проснувшись. Весьма жестокой получилось шутка, ведь парень, когда вставал, лопнув несколько шариков, неудачно упал мягким местом на пол, свалив также с полки тяжёлую вазу, которая преземлилась прямо на его ногу, придавив её. К счастью, перелома не было, лишь ушиб, но он всё равно долгое время не мог ходить. А мягкосердечная Нормали сразу же помогла парню, несмотря на все обиды, и продолжала оказывать ему помощь, не без меня, конечно, ведь он тяжелый, в передвижении и выполнении заданий. Вот так они и помирились, а я вполне заслуженно дал себе титул героя-неудачника, у которого каким-то образом всё же получилось сделать доброе дело. Одним вечером, когда нам всем надоело играть в приставку, мы просто начали разговаривать на разные темы. Пропустив пару тем на счёт увлечений и столько же шуток по типу "Вы прям как влюблённая парочка", вводивших как меня, так и Джека в краску, мы дошли до страхов. — Знаете, — начал Джек, — моим настоящим страхом является он, —произнёс парень, указывая на свою татуировку. – Не в том смысле, что я боюсь волков. Это не просто волк, как может показаться на первый взгляд. Это символ, в первую очередь, одиночества, а оно является моим главным страхом. Также, я боюсь потерять свои эмоции и чувства, а этими "качествами" обладает этот волк. Кроме того, являясь животным, он не может разговаривать. Вообще. Не хочу терять дар речи. Парень опустил голову и слегка задрожал. Было видно, что ему неприятна эта тема, но тем не менее он раскрыл нам свою душу, пересилив себя. Я никогда не видел его таким и, казалось, этот разговор позволит мне увидеть своих друзей с совершенно другого ракурса, и я больше не буду относиться к ним в точности так же, как прежде. Чтобы дать понять другу, нет ничего глупого и постыдного в его страхах, я его обнял. Мы всегда понимали друг друга без слов, и Джек опять же понял всё то, что я хотел сказать этим жестом, улыбнулся и обнял меня в ответ. — Больше всего я боюсь начать верить словам, касающимся моей внешности, — неуверенно начала Норми, привлекая наше внимание. — Всю жизнь я получала в свой адрес гневные комментарии, насчёт моего лица и светлых волос, и наоборот похвалы моей излишней худощавости и слабости, которую часто принимают за изящность. Наверное, это глупый страх, но я всё равно боюсь зависимости от чужого мнения не только насчёт моей внешности, но и моего поведения и речи. Каждый раз, чтобы я не делала и не говорила, надо мной смеялись. Я не хочу себя считать глупой и непутёвой просто из-за того, что я настоящая. По мере того, насколько сильно она раскрывала свою душу, её голос звучал всё тише, а сама девушка сжималась в комок, будто бы пытаясь исчезнуть. Видя её состояние, я и Джек, не сговариваясь, одновременно обняли её, начиная тискать, от чего девушка ожидаемо засмеялась. — А чего боишься ты, Рейн? — последовал вопрос от обоих почти одновременно. — Ну, мой ответ может показаться немного странным, ведь моя страсть также является моим жутким кошмаром, — начал я, наблюдая за реакцией ребят, — В общем-то, одним из моих крупнейших страхов является, как ни странно, дождь. Конечно, меня завораживает его порой размеренный стук капель о стекло или наоборот, неуправляемый, будто истеричный танец капель, бьющий по лицу. Серые тучи так и манят своей насыщенностью и глубиной цвета, но также и зарождают в душе ужас. Вспышки белоснежных молний вообще одно из самых удивительных и красивых явлений, но сколько же жизней они отняли и сколько ущерба принесли людям. Дождь сам по себе довольно пугающий, но меня больше пугают воспоминания, связанные с ним, — ребята были прекрасно осведомлены о моём "проклятии", но, что удивительно, они не смеялись и не издевались надо мной из-за этого. Джек даже считал, что это круто. Однако на этом я решил не останавливаться, ведь мне было ещё что сказать. — Кроме того я очень боюсь стать неуправляемым монстром. Я не знаю, знакомо ли вам это чувство, когда страшно находиться наедине со своими мыслями, особенно в вечернее время. Иной раз, когда я посижу так, погрузившись в свои мысли, а потом отвлекусь на что-то, возникает ощущение, что я проснулся после ужаснейшего ночного кошмара – вот настолько они бывают пугающими. Именно анализируя свои мысли я начинаю думать, что в душе являюсь чудовищем. И это страшно, правда. На этом мы и решили закончить столь неприятный для всех разговор, а также вечер откровений. Думаю, несмотря ни на что, нам всем стало легче, ведь весь этот груз душевных переживаний и секретов больше никому не нужно нести самому, ведь это бремя с этого момента – общее.***
Вообще, немного странно говорить что-либо о своей работе, особенно прекрасно зная, что это никому не интересно и даже сложно для тех, кто не разбирается в этом. По правде сказать, я бы вообще ничего об этом не упомянул, если бы последующие события не были тесно связаны с результатами нашей с Джеком работы. Сказать, что именно это было я не могу по двум причинам. Во-первых, эта информация засекречена, и подробности проводимых опытов никому, кроме руководства, недоступны. Никому не было разрешено обсуждать работы, их результаты в том виде, в котором они были в действительности. А во-вторых, мы и сами толком не знали, над чем работали, что, как раз-таки, связано с первой причиной. Нам просто дали указание что-то вроде "сделайте-вот-это-вот-в-таком-виде-и-без-вопросов". Ослушаться никто из нас не решался, поэтому мы делали то, что положено, строго по инструкции, стараясь особо не думать о том, для чего это нужно. По сути, мы были теми же бессильными офисными планктонами, но в других условиях. Единственное, что я могу сказать, так это свой некий вывод, который я составил, исходя из своих наблюдений. Мы с Джеком создавали некие микстуры, пробники которых испытывали на крысах ровно до тех пор, пока мистер Фокс, который приходил проведать нас на каждом этапе эксперимента, не признавал работу законченной. Эти микстуры как-то странно действовали на крыс. Они изменяли в первую очередь их поведение и, я бы даже сказал, характеры, в существование которых я до сих пор толком не верю в силу неразумности этих существ. Некоторые работы изменяли внешний вид крыс, а также совершенствовали их устойчивость к разным внешним раздражителям, например холоду или слишком громкому звуку. Это заставляло меня дрожать каждый раз, как я вдумывался в это. С одной стороны, я был в ужасе, ведь мы, по факту, издевались над животными (к слову, некоторые из них, как я полагаю, после экспериментом просто сходили с ума), но с другой эти работы приводили меня в полнейший восторг, ведь мы совершенствовали (хоть и не всегда) качества подопытных, что давало надежду на светлое будущее этой технологии, которая могла бы в будущем создать из человека совершенное существо, дав вечную жизнь и молодость и безграничную силу. Мысли второго типа каждый раз заставляли трепетать всё моё существо, и поэтому я продолжал всё усерднее работать, чтобы достигнуть совершенства, которое сам себе выдумал. И так продолжалось ровно до того момента, как пропал мой напарник и лучший друг***
На этом мои воспоминания заканчиваются. Я просто не помню или же банально не хочу вспоминать то, что было между моим призывом в кабинет директора и беготнёй по лесу. Я уже начинаю переходить в бодрое состояние, но глаза ещё не открываю, хотя уже чувствую своё окружение. Тусклый свет лампочки, бьющий по глазам, тяжесть чужого тела на животе и что-то острое под кожей своего лица у левого уголка рта. Полагаю, это иголка с ниткой, потому что я прям таки чувствую, как мне накладывают швы. Ощущение, конечно, не из прият... Какого чёрта!? Я удивлённо, и потому слишком резко, распахиваю глаза, после чего их сразу же прикрываю от чересчур яркого для моих сонных глаз света. — О, проснулся-таки, — слышу я мягкий тихий голос Нормали. — Только не шевелись, – торопливо лепечет она. – Я почти всё закончила, не хочу сделать тебе больно,— и продолжает делать последние стяжки. — Что ты делаешь? — говорю я, поморщившись от неприятных ощущений. Состроив эту гримасу, я чувствую, что точно такие же швы проходят через мой правый глаз, и, кажется, своим действием я слегка порчу работу Норми, потому что после этого она недовольно начинает ворчать под нос, хотя в отмеску не начинает тыкать в меня иглой. Помимо швов замечаю, что правым глазом толком ничего не вижу. — Залатываю тебя. Конечно, ничего страшного по сравнению с ребрами и ногой, но всё равно со швами порезы лучше заживут. Шрамы останутся, но это всё же лучше, чем ходить с порезами. — Окееей, — говорю я, получив вопросов ещё больше, чем ответов, после чего, на этот раз медленно, открыл глаза. Мы всё также находимся в каком-то подвале, чему я не удивляюсь. Всё остаётся точно таким же, каким было до того, как я провалился в астрал. Хотя я всё же замечаю новую деталь в своём окружении, а именно тёмную фигуру, сидящую в противоположном конце помещения. Джек просто сидит и гипнотизирует не то стену, не то пол под собой. Увидев его, облегчённо выдыхаю, ведь до этого меня никак не отпускали паника и чувство беспокойства о нём. Я хочу подойти к нему, чтобы вновь увидеть вблизи, и даже порываюсь сделать это, но мне мешает ощущение того, что парню это не нужно, что он хочет просто посидеть один, ну и, очевидно, боль в ноге и под ребрами, оказывающиеся терпимыми только в состоянии покоя. Вдруг я решаю озвучить вопрос, который внезапно возникает в голове, хотя и кажется, что он волновал меня все эти 10 минут с моего пробуждения: — Как долго я был в отключке? — Достаточно для того, чтобы Джек успел вернуться с "крокодилом", а потом ещё несколько раз выйти из себя, пока я занималась твоими травмами, — со смешком отвечает Норми, после чего со стороны Джека доносится непонятный звук, больше похожий на рык. Не понимаю, так сложно самому ответить, если ответ девушки не устраивает? Зачем бурчать-то? — А чего Джек молчит? — я действительно этого не понимаю. Раньше парня приходилось наоборот затыкать, потому что он часто страдал словесным поносом. В ответ девушка пожимает плечами, — Молчит с тех пор как... С тех пор, как мы стали другими, изгнанниками... По крайней мере, мне не удалось вытянуть из него ни слова, — снова доносится тихий недовольный рык, и парень в другом конце помещения вообще отворачивается от нас. Не продолжаю тему, всё равно без толку, да и Джека это явно задевает. — И... Что мы теперь будем делать, раз мы в числе аутсайдеров? Есть какой-то план действий? — начинаю новую тему, чтобы не ворошить старое. Да и действительно меня это интересует. — На данный момент не знаю, что нам делать. Хотя у нас есть грандиозный план действий, на который нужно много времени, чтобы претворить его в жизнь. Я приподнимаю бровь, ожидая пояснений. Краем глаза я замечаю, что Джек обратно к нам поворачивается и даже немного пододвигается. — Объединиться со всеми подопытными и общими силами добиться равноправия, — довольно торжественно заканчивает девушка, на что Вулф опять начинает бурчать, то ли ждущий дополнений, то ли недовольный её словами. — Ну ладно, ладно. Мы хотим объединиться, чтобы отомстить тем ублюдкам, которые заставили нас, учёных, своими силами и знаниями вырыть себе могилу, — уже раздражённо исправляет свои слова девушка, а парень начинает довольно фырчать, явно одобряя её действие. — Это всё, конечно, хорошо. Но как мы это сделаем? Какими, нафиг, силами? — я действительно порой поражаюсь тупости своих товарищей. На это моё заявление оба опускают головы, начиная задумчиво пожимать плечами, явно не зная, что сказать на моё заявление. — Ты же у нас гений, ты и придумывай план действий, — вдруг воодушевленно произносит Кетчер, а у меня отваливается челюсть. Это каким макаром я должен придумывать что-либо, не зная толком сути дела? Видимо, выражение моего лица описывает мои мысли и состояние на текущий момент и потому выглядит забавно. Ведь оба (ну, почти) моих друга прыскают от смеха.***
— Итак друзья, — начинаю я свою речь, вставая посередине убежища. И меня совсем не волнует, что меня окружает не толпа, а лишь два человека. — На это ушло много времени, но, тем не менее, мне удалось создать идеальный план. Не без вашей помощи, естественно, — при этих словах поднимаю над головой несколько листов как с набросками, так уже готовым планом действий. — Но, увы, только нашими силами нам этого не сделать. Как бы умны мы ни были, какими бы залежами информации ни обладали, этого всего недостаточно. Нам нужен ещё один член в команде. Кто-то, у кого есть доступ если не ко всем, то ко многим базам данных. Нам нужен гениальный взломщик, — нарочно делаю паузу, выжидая реакцию своих друзей. — Кхм... Допустим, — произносит Нормали. — И где ты нам предлагаешь найти такого "взломщика"? — произносит последнее слово, особенно выделяя его интонацией и изображая кавычки. — А его и не нужно искать. Я уже нашёл, — расплываюсь в немного безумной улыбке. — Что ты имеешь... — но девушка не договаривает, увидев вышедшего из тени парня. — Мааакс? Что ты тут делаешь? — Представляю вам недостающее звено нашей команды. Его нам и не хватало, — говорю раньше, чем успевает открыть рот Макс. Стоит добавить пару слов о Максе. По его внешнему виду не могу сказать, что на нём тоже поставили эксперимент, ведь он никак не изменился. Возможно у него просто никогда не было страхов, я же не знаю его настолько хорошо, как тех же Джека и Норми. — Спасибо, что облегчил мне работу, и мне не пришлось ничего говорить, — произносит парень, предварительно нервно выдохнув. Явно моё действие его не устроило, как минимум. — Окей, допустим нам нужен именно Макс. Но для какой конкретно цели? — никак не угоманивается Норми. — Я же уже говорил, у него большие связи, соответственно он обладает достаточным количеством информации, — закатываю глаза. — Макс, скажи ей сам, что конкретно ты собираешься делать. — Для начала мне нужен мощнейший компьютер в городе. Затем мне нужен Рейн. Как взломщик я неплох, но в основном по замкам. Не спрашивайте, зачем мне нужно это было. Не о том сейчас. Как хакер я так себе, но Рейн-то у нас программистских дел мастер. — Ты же говорил, что сам с этим справишься! — начинаю возмущаться я. — Я такого не говорил. Я сказал, что достану информацию, но не говорил, что смогу самостоятельно взломать сеть, — спокойно пожимает плечами Макс. — Зашибись, — закатываю глаза я, а также произношу несколько непечатных фраз. — Окей, пусть будет так, — произношу спустя пару минут, глубоко вздыхаю, чтобы окончательно успокоиться и смириться с таким положением дел. — Что, ещё раз, тебе для этого надо? — Мощный компьютер. Работа не маленькая, не очень хорошая техника просто не выдержит такой напор, — так же спокойно произносит Макс, а у меня уже начинает глаз дёргаться. — Где я тебе такой возьму? Ты хоть подумал, как мы будем справляться с этой частью? — еле сдерживаюсь, чтобы не психануть и не начать орать. — Ты же у нас тут гений. Сам не мог, что ли, просчитать такой ход действий? — кажется, не один я тут бешусь. Весь разговор медленно, но верно движется к ссоре. — Так я же не думал, что ты такая бестолочь на деле! — не выдерживаю и начинаю орать на миниатюрного парня. — Не подумал он! Я же не виноват, что ты не так меня понял! — Макс тоже начинает орать на меня, что только подливает масло в огонь. — Мог бы уточнить, что ты всего лишь замковых дел мастер, а не хакер! Как я должен был понять, какое значение ты придаёшь слову "взломщик"!? — Так ты даже не потрудился у меня спросить об этом! Гордыня, что ли, помешала уточнить!? — М-мальчики, успокойтесь, — пытается нас разнять не на шутку напуганная Норми. — Заткнись, Нормали! — хором прикрикиваем на девушку, от чего её передергивает, и как ни в чём не бывало продолжаем ссориться. До тех пор пока... Пока мы не слышим грозный рык из самого тёмного угла убежища. Синхронно оборачиваемся на звук и замираем в ужасе. В том месте, где секунду назад сидел Джек, уже стоит нечто среднее между человеком и животным. Тело парня покрылось шерстью, лицо удлинилось, принимая форму волчьей морды, глаза изображали только звериную ярость, ногти стали крупными когтями. При этом силуэт Джека до сих пор остаётся человеческим, несмотря на все черты зверя. Он не просто стоит на двух ногах, но также тело и даже лицо всё так преимущественно человеческие. Этот гибрид знатно нас с Максом пугает, а вот Норми хоть бы хны. Видела она его уже, что ли? Но не это важно. Стоит нам перестать ссориться, как разбушевавшийся зверь внутри Джека успокаивается, и парень принимает привычную форму. Он невозмутимо садится на пол и начинает заниматься своими делами, словно ничего не произошло. Наступает тишина, но длится она недолго, прерываясь тихими словами Нормали: — В мэрии... — Что? — не понимаю я. — Мощный компьютер стоит в мэрии. Он же обладает крупнейшей базой данных и другой информацией, — уточняет, но на этот раз Макс. — Точно! — звучно ударяю себя по лбу. — Как же я сразу не догадался? Именно этот компьютер нам и нужен! — Надо же, догадался, — усмехается девушка. — Я бы и так догадался. Не деградирую же я, — оправдываюсь я, на что слышу смешок и тихое «ну-ну». Вдруг вспоминаю, что хотел ещё кое-что добавить, что, впрочем, тут же озвучиваю. — Только есть ещё одна проблема, — как-то неуверенно начинаю я. — Что ещё? — спрашивает Норми. Вместо ответа молча подхожу к радиоприёмнику, найденному непонятно где и как Джеком. Помимо простой функции подключаться к радиостанциям, есть у него ещё одна полезная функция — записывать звуковую дорожку этих самых станций. Такую запись я и запускаю.В ночь с 23 на 24 мая произошла серьёзная авария в лаборатории при университете им.Маркова. Произошёл крупный взрыв, снёсший половину здания и унёсший жизни почти всех, кто находился в комплексе в эту злополучную ночь. Выживший мистер Фокс, руководитель лаборатории, предполагает, что виновником аварии является один из экспериментов. Полиция сейчас ищет молодого человека, но безрезультатно. Поэтому было решено попросить помощи у простых граждан. И так, отличительные черты террориста: серая кожа, белые волосы по лопатки, белые глаза без зрачков и радужки. Если вы встретите кого-то с такой внешностью – немедленно сообщите в полицию.
Стоит записи закончиться, как я сразу выключаю её. — Я думаю, нам нужно убрать этого парня. Мирным путём, естественно. Поскольку я считаю, что он нам может только помешать. — Но... — начинает было Макс, но тут же замолкает, словно ему подсказали ничего не говорить. Всё же решаю, что мне показалось и пожимаю на своё наблюдение плечами, а после начинаю вновь работать над планом, но уже проникновения в мэрию. Вдруг между важными мыслями проскакивает ещё одна, по сути немного глупая, о моих израненных, по словам Нормали, руках, и потому полностью забинтованных. Я никакой боли с момента, как очнулся, в них не замечал, хотя, может, это мне лишь казалось. В любом случае так быстро зажить серьёзные раны не смогли бы. Сразу же отметаю глупые размышления по причине их ненадобности, берясь за более важное дело.***
Через n-ное количество времени, указываю именно так, поскольку не столь важна эта информация, да и сказать это точно, в общем-то, будет проблематично, приступаем к моему новому плану. Хорошо изучив как карты катакомб, так и сами подземные переходы, являющиеся самым кратчайшим и безопаснейшим путём к мэрии, мы создали что-то типо ложных стен, выглядящие очень правдоподобно, но на деле являющиеся кусками плотной разукрашенной картонки. Из-за того, что в нашей команде не оказалось художников, ведь я не рассчитывал на подобный шаг, рисовали мы в четыре пары рук дней семь и столько же ночей. Это сильно затормозило ход работы, но результат превзошёл все ожидания – наблюдатель камер, коих очень много на нашем пути, что не удивительно, один из ходов в главнейшее здание города же, ни за что не заметит нас, даже в движении. Звучит нереально? Я бы так же сказал, если бы это не доказывалось сейчас на практике. Собственно, идём мы, согласно плану, за двумя картонками: я с Максом по одной стенке, Норми с Джеком по другой. Связано это с тем, что камеры установлены уж слишком мудрёно: одна следит за правой, допустим, стеной, но уже через метр вторая – за левой. Видимо, хотели максимально следить за помещением, но на деле такая мера, очевидно, бесполезна. В начале пути обе пары идут вровень, но спустя минут двадцать Джек и Норми начинают отставать. Как я понял, снижение скорости было связано с тем, что для девушки она была слишком высокой, в связи с чем Нормали начинает трясти лжестеной. В результате до первого "перевала" добираемся за ± час, вместо запланированных двадцати минут. К счастью, потеря была не столь велика, потому что нам важно не столько время выполнения работы, сколько её результат. Добрались же в итоге. Это самое главное. С этого момента начинается переход от первого ко второму этапу, в дело выходит Макс. Нашим "перевалом" служит заблокированная на чуть ли не все замки города металлическая дверь, что служит входом в подобие подвала под мэрией. На неё направлено чуть ли не три камеры, блокирующие наш проход дальше, поэтому обмануть надо все разом. Мы делаем рискованный, но запланированный шаг: по команде вчетвером резко прыгаем в центр перехода, в полёте переворачивая наши лжестены, с обратной стороны которых нарисованы две половины точной копии этой самой двери. Больше Максу ничего не мешает, поэтому он сразу принимается за взлом всех замков. В это время мы закрепляем картонки почти что на воздухе. Из-за этого крепко не получается это сделать, но мы делаем всё возможное, чтобы подделка продержалась достаточно времени. По идее, оставшаяся часть плана не должна занять много времени – в способностях своих ребят, а в своих тем более, я уверен на все 200%. Как только заканчиваем установку лжедвери, Макс уже взламывает дверь. Быстро проскакиваем внутрь, чтобы не терять время, прекрасно помня о недолговечности работы нашего творения. Тут же вырисовывается новая, но так же ожидаемая, проблема в виде охранников. К счастью, внизу их всего человек пять от силы. С ними удалось расправиться за пару минут точным ударом кулака или кирпича, в случае нашей девочки, в голову, который моментально вырубил каждого. Дальше дело осталось за малым: всего-то пробраться в "сердце" здания и взломать главный компьютер. Для меня это точно проблем не составит. Единственной помехой всё же оставались охранники, заботу о которых любезно взяли на себя мои друзья. Буквально за считанные минуты добираюсь с Максом до пункта назначения. Как понимаете, взломшические способности парня заменить нельзя. Дверь этого помещения поддаётся ему как-то особенно легко, что я списываю на мастерство своего товарища и пробираюсь внутрь. Стоит только закрыть дверь, как моему взору предстал... Самый обычный компьютер, даже слегка устаревший. Даже не верится, что он может обладать такой обширной базой данных. Сразу сажусь за машину, принимаясь за её взлом. Расправиться с этой частью плана я решил всё-таки сам, тут способности нашего взломщика, увы, бесполезны. Занимаясь своей работой, невольно задумываюсь. А какой смысл в этом? Зачем я это делаю? Чего я хочу добиться? «Ради мести. Только для неё и стоит стараться», – слышу уже знакомый голос. Оборачиваться я не стал, прекрасно зная, что за мной никого нет. — Допустим, — обращаюсь в пустоту. — Но зачем мне мстить за что-то? «Ты не видишь в этом смысл? Серьёзно? Тупой, что ли? Да ты просто вспомни, ЧТО эти "врачи" сделали с дорогими тебе людьми. Вспомни, что они сделали с тобой. Разве этого недостаточно?» — Да, пожалуй ты прав, — не согласиться с ним я не могу. Правду он говорит. Кем бы он ни был, какими бы ни были его намерения, каждое его слово – правда. Поэтому я продолжаю взлом, хотя мотивов мстить у меня нет. Только наказать. Занимаясь своим делом, совершенно не замечаю щелчок замка в двери, теперь запертой изнутри. Наконец-то взлом завершён. Не теряя время зря, начинаю открывать окна с записями камер со всего города и базу данных, содержащую информацию о всех жителях города. Почему-то хочу найти описанный на радио индивидуум. Оснований никаких у меня на это действие нет, но что-то мне подсказывает, что этот псих и мистер Фокс как-то связаны. Найду его – и можно считать, что объект мщения у меня уже в руках. Этот ход мне нужен по довольно простой причине: база данных оказалась тут бесполезной – в деле Фокса сказано, что он мёртв: якобы скончался от тяжёлых травм в больнице после данного им интервью, сведения о котором я и слышал на радио. Я в это не верю, уж слишком фальшиво выглядят все "доказательства". Начинаю искать хоть что-то об этом самом парне, можно сказать, вслепую, ведь я совершенно ничего о нём не знал, исключая приблизительную внешность. Никого нет подходящего. Вообще. Никакой информации. Всё, это тупик. Я ничего не могу сделать. Нет, не может этого быть. Я не могу провалить это "задание". Должно же быть хоть что-то. Какая-то зацепка. Я явно что-то упускаю. Кажется, меня впервые подводит память. Нужно максимально напрячь все извилины, должно же быть что-то. Я должен вспомнить. Вспышка. Взрыв. Пожар. Сирена. Бинго! Я вспомнил! Взрыв! Вот и зацепка! Лабораторию же взорвали, а подозреваемый он! Так. Теперь дело за малым. Осталось просто найти записи с камер сгоревшего здания, и я получу ещё больше информации. Разгадка очень близка. Вдруг ощущаю ладонь, появившуюся внезапно на моём плече. — Ну как идут поиски? Всё необходимое нашёл? — до боли знакомый голос раздаётся прямо над моим правым ухом. Резко поворачиваю голову и оказываюсь нос носом с... "пропажей". Это мистер Фокс, собственной персоной. Сразу прекращаю поиски, ведь смысл действия уже потерян. Мне посредник не нужен, объект мести перед носом. Закрываю все вкладки. — Да, всё необходимое уже в моих руках, — говорю, не поворачиваясь к собеседнику. — И что же ты собрался делать? — слышу в голосе насмешливые нотки, от чего в ярости скриплю зубами, но в целом сохраняю вид хладнокровного спокойствия. — А как Вы думаете? Неужели нет никаких мыслей на этот счёт? — мой взор направлен на экран, но внимание – на собеседника. — Мстить мне собрался? За что же? — опять его мерзкая ухмылка отображается на интонации. Слышу звук, какой раздаётся, полагаю, когда прислоняешься к стене. После этой фразу сжимаю кулаки, но открытой ярости не показываю. — Не делайте вид, что не понимаете меня. Вы знаете, за что. Именно Вы испортили жизнь моим друзьям, и, я уверен, не только им, сломали множество сильных морально людей. Я человек не злопамятный, мстить не люблю. Я, как говорится, «за мир во всём мире», готов, не говорю, что прощать всех подряд, но, как минимум, забывать все обиды. Любой человек на то и человек, чтобы сочетать в себе как возвышенные, так и низкие качества. И, по правде сказать, это первый случай, когда я не могу этого сделать. Я не могу назвать Вас человеком, мистер Фокс, даже все Ваши высокие качества Вы используете только во вред обществу, лишь бы потешить своё эго. Я многое прощал, многое забывал, но сейчас не могу. Вы – чудовище. Вы не достойны даже того, чтобы забыть Ваш поступок. Изуродованные Вами тела, увы, не изменятся. Но несмотря на всё это, мстить я Вам не буду, так как не собираюсь опускаться до Вашего уровня. Я просто дам Вам, условно, то, чего Вы достойны – смерть. И то, это слишком большая награда для такого человека, как Вы. Мучать я Вас не собираюсь, просто лишу дара жизни, возможности исправиться и стать лучше, ведь Вы этого всё равно не сделаете, — не планировал я делать подобное выступление, однако крик души сам по себе вырвался из груди. Раздаются глухие хлопки медленных аплодисментов. — Какие речи, мистер Ванкрюгер. Я всегда говорил Вам, что Вы обладаете превосходными ораторскими способностями... Грубо прерываю его, не желая слышать неуместные комплименты: — Вы мне зубы не заговаривайте. Я не изменю своего мнения. — Дело Ваше. Но Вы просто закрываешь глаза на тот факт, что я, вообще-то, не химик. Как я мог, как Вы выразились, испортить столько жизней? Сразу же хмурюсь. Этот факт я упорно игнорировал, будучи полностью уверенным в том, что виновник – именно он. Пожалуй, жажда мести, я так же игнорирую этот факт, действительно затмила мне глаза. Тут вспоминаю о том, что подозревал ещё один индивидуум в сотрудничестве с мистером Фоксом. — Значит, виновен тот парень? Ну, что поджёг лабораторию, — поворачиваюсь так, что мне виден мужчина, однако моего лица он не может видеть. Опять на его лице появляется мерзкая ухмылка. — Бинго! Наконец догадались! Я думал, что Вы настолько запудрили себе мозги, что уже не видите очевидные вещи. На это высказывание ничего не отвечаю, лишь вновь разворачиваюсь к компьютеру и начинаю заново, из-за того, что уже закрыл все окна, искать необходимую информацию. — И что же Вы собираетесь делать? — вновь гордое молчание с моей стороны в ответ. — Знаете, Вам даже не стоит ничего искать. Стоит лишь немного подумать, и разгадка будет у Вас в кармане. А это меня уже заинтересовало, посему замираю. — О, вижу, Вы заинтригованы. Что ж, давайте я Вам всё поясню. Поверьте, некое предисловие тут необходимо. Лишь выслушав его, Вы всё поймёте. Делает неуместную паузу, видимо, стараясь сделать момент более интригующим. — Ну? — раздражённо произношу я, так как ненавижу заминки. — Думаю, Вы прекрасно помните, над чем работали в лаборатории. Помните все эксперименты и их результаты. Не сомневаюсь даже, что Вы способны назвать их все в хронологическом порядке, с Вашей-то феноменальной памятью. Но, поверьте, сейчас это ни к чему. В моих руках сейчас находится Ваша тетрадь со всеми записями. Думаю, Вы не будете против, если я зачитаю буквально парочку, ведь от этого картинка происходящего станет крайне ясной. Вновь пауза, но уже к месту. Господин Фокс просто открывал тетрадь, что можно легко понять по шуршанию бумаги. — «Эксперимент ПК-ПА58. Шерсть крысы стала чёрной и колючей, что не свойственно для этих млекопитающих, глаза приобрели голубой цвет. Животное приобрело клыки и резцы, что свойственно хищникам. Изменилось также поведение подопытного: крыса стала безразличной, и даже агрессивной по отношению к другим», — у меня аж перехватило дыхание. Эксперимент действительно был провёден мной, но, что более важно, теперь этими же качествами обладает Джек. Ладно, допустим, что это совпадение. Тем временем, мужчина продолжил чтение. — «Эксперимент ПК-ПА87. Шерсть крысы, кажется, стала ещё светлее, кожа же приобрела серый оттенок. Глаза потеряли зрачок и радужку, стали как бы пустыми, однако животное не потеряло зрение. Поведение подопытного в обычных условиях не изменилось, но как только он попадает в стрессовую ситуацию, внутри животного словно происходит смена сущности, поведение резко изменяется», думаю, этого вполне достаточно, чтобы всё понять, — закончил мужчина. Кажется, я немного выпал из реальности, погрузившись в свои мысли. Это точно не случайность, два случая описывают уже двух человек. Это неспроста. Значит, если эти эксперименты проведены мной, значит... Нет. Нет. НЕТ! Этого просто не может быть! Это не реально! Но ведь факты не могут лгать. Нет! Нет! Это ложь! — Вижу, что Вы поняли, к чему я веду. Рад, что смог открыть Вам глаза. — Нет, — тихо начинаю вторить себе под нос. — Простите, что? — не понимаю, недоумение ли звучит в его голосе или же саркастическая нотка. Да и не важно это. — Нет! Это не так! Это не может быть правдой! — срываюсь на крик, резко вставая со стула. Мои плечи дрожат. Таких истерик у меня ни разу не было. — Рейн, посмотрите правде в глаза и примите то, что на самом деле монстр здесь Вы, — голос мужчины звучит удивительно ровно, что контрастирует с моим надрывающимся голосом. Спустя долгие мгновения, когда мне, наконец, удаётся вновь взять себя в руки, я решаюсь задать ещё один волнующий меня вопрос, искренне надеясь, что мои предположения ложны: — Кто... Кто тот парень, что поджёг лабораторию? — каждое слово даётся мне с огромным трудом. Ком, что застрял в горле от только что пережитого шока, а также накопившегося страха перед правдой, словно вяжет щёки и язык. — Я думаю, Вы уже знаете ответ на этот вопрос. Просто Вам сложно это принять, — мужчина подходит вплотную ко мне. — Этот парень, — тут он резко дёргает меня за плечи, разворачивая лицом к зеркалу, что висело за моей спиной всё это время, но замеченное только сейчас. — Вы. Начинаю рассматривать отражение. Я вижу парня лет семнадцати, стоящего перед компьютером. Он обладает необычной внешностью. Его кожа не то, что обладает серым оттенком, она просто серая, волосы до невозможного белые, того же цвета пустые глаза, не выражающие ни грамма эмоций. В них вообще ничего нет: ни зрачка, ни радужки. Сама по себе картина жуткая, но ещё неприятный оттенок придают швы на ранах, что скоро превратятся в уродливые шрамы: один проходящий через правый глаз, второй продливающий левый уголок рта. На нём надета моя любимая синяя толстовка и недавно купленные белые джинсы, что стали серыми спустя пару-тройку недель. Нет сомнений, что этот парень и есть я. И от этого легче не становится. Это значит, что именно я сломал жизнь самым близким мне людям. Это значит, что я сжёг лабораторию, убив тем самым большинство своих коллег. Здесь только я монстр. Людям всегда сложно признавать свои ошибки. Проще найти дурачка и свалить свою вину на него. То же самое случилось и со мной. И от этого гадко. «Нет, Рейн. Монстр здесь не ты», — снова слышу уже прекрасно знакомый голос и с ужасом отмечаю, что на моём лице вместе с этой фразы появилась жестокая ухмылка. «Я. Монстр здесь я. Всех лаборантов, всех химиков – всех убил я. Всё уничтожил я. Пожар устроил я», — помимо этого замечаю, что все эти фразы произношу я. Хотя нет, не так. Кто-то говорит за меня в моём теле, потому что я вижу в отражении, как двигаются мои губы, но я при этом молчу. Даже мне жутко от этого вида, не представляю, какого мистеру Фоксу. — Что ты такое? — не сдерживаясь выкрикиваю. «Я – Рон. Жестокая часть тебя. Твоя личность-убийца. Твоё альтер эго. Ты этого, конечно, не знаешь, но я всегда был тут. Я всегда был в твоей голове. У тебя раздвоение личности было всегда, но действовать я, увы, не мог. До тех пор, пока тебя на работу не взял этот вот очкастик», — замечаю, как отражение с довольной ухмылкой кивает в сторону мистера Фокса. «Если бы не его указания, пусть и ради своего удовольствия, я бы никогда не получил свободу. Никогда бы не раскрыл свой потенциал. Но, к твоему несчастью, моя активация для тебя ничем хорошим не кончится. Если ему я благодарен за, хоть и косвенное, но вмешательство в моё получение свободы, то из-за него ты теперь для всех чудовище, убившее множество невинных граждан. Никто тебе не поверит. Никто не верит в наше с тобой существование. Все мои преступления лягут также и на твои плечи. Отныне, мои беды – твои беды, моя репутация – твоя репутация. Ты от этого уже не отделаешься. Скажи спасибо этому чуприку.» Только я начал принимать то, что причина всех проблем – я, что никто, кроме меня, не виноват, как слова Рона, словно отрезвив меня, заставили проникнуться к мистеру Фоксу ненавистью. У меня больше не было никакого сострадания к нему – человека я в нём окончательно перестал видеть. Теперь во мне лишь злоба, неисчерпаемая ярость, вызванная речью своего ожившего из-за этого человека альтер эго. Если бы не этот мужчина, я бы никогда не стал работать в лаборатории, никогда бы не познакомился с близкими мне теперь людьми, никогда бы не сделал им больно, не сломал их и не испортил их жизни, никого бы не убил, не уничтожил бы комплекс – ничего бы этого не было. Не было бы моей истории. Не было бы искры в моей жизни. Да, я потерял бы многое, и хорошее, и плохое. Потерял бы немаленькую часть своей жизни. Но при существующем раскладе, я чувствую, как теряю самого себя. Себя прежнего, которого я знал долгие 16 лет. Я не знаю, хорошо это или плохо. Перемен я никогда не отвергал, искренне надеясь, что так будет лучше. Но сейчас явно другой случай. Моя прежняя жизнь почти разрушилась, исчезла безвозвратно. Очень страшно прощаться с тем, что сопровождало тебя всю твою жизнь. Но при этом ты понимаешь, что это не конец твоей книги. Это лишь конец главы, вслед за которой пойдёт новая, не менее важная в твоей истории, глава. И чтобы начать её, нужно сделать весьма непростой шаг. Я уже понимаю какой, но не могу решиться сделать его. Я чувствую подступившую жажду крови. Крови мистера Фокса. Я жажду его смерти. Или не я, а Рон. Но это не так важно, мы одно целое. И в любом случае это нужно сделать, чтобы закончить последнее предложение этой главы жирной точкой. Наконец, я решаюсь на этот серьёзный шаг. А вместе с ним начинаю новую главу, словно ставя заголовок. — Рон, убей его.