Hydrargyrum

      — Теперь я не смогу убить тебя. Своими руками…       — Проклятье! — негромко выругался Арчибальд, просыпаясь. Снова этот кошмар, закончившийся автоматной очередью и ощущением рвущих тело пуль. В последний год он уже привык, когда есть возможность, с помощью медитаций и самогипноза погружаться в транс без сновидений. Однако хотя бы сегодня хотелось выспаться нормально, но такого результата стоило ожидать.       Маг перевел взгляд на часы — была ещё только половина седьмого. Первое сентября 1993 года, день отправки в школу и полного погружения в мир волшебников. Если он всё-таки собирается отказаться от этого сомнительного удовольствия, то сегодня осталась для этого последняя возможность. Но на самом деле все приготовления уже сделаны и планы менять поздно. Вещи собраны и уложены, указания ученику даны на полгода вперёд, лаборатория запечатана, наводнена ловушками и охраной внутри, а также максимально незаметна снаружи. Даже на эту комнату наложена пара простых местных барьеров, на случай, если заберется случайный вор — ничего ценного или опасного среди оставленных на «официальной» квартире книг нет, но разбираться потом с обвинениями в нарушении Статута ему совсем не хочется. Стоун тоже остаётся жить здесь с сохранением обычного жалования, к тому же в отсутствие «приемного сына» она может заниматься другой работой, пока это не мешает поддерживать нужный образ. С руководством группировки тоже всё удалось решить достаточно мирно, хотя и пришлось дать пару новых обещаний и предложить несколько услуг в добавление к тому, что он оставлял им в своё отсутствие, но этого стоило ожидать.       Так или иначе, отыгрывать всё назад уже поздно, даже если он до сих пор до конца не был уверен в правильности своего решения. Слишком много возникнет ограничений, не все из которых можно преодолеть. Впрочем, если он и собирался отказаться, сделать это нужно было месяц назад. В конце июля в дверь квартиры позвонила высокая дама лет пятидесяти, одетая в строгий, хотя и несколько старомодный костюм, напоминающий об учительнице какого-нибудь частного пансиона. Она представилась профессором МакГонагалл, заместителем директора школы волшебства Хогвартс, и продемонстрировала письмо, адресованное Джеймсу Виктору Мерфи, причем на конверте были указаны не только название улицы и номер дома, но даже и расположение комнаты внутри квартиры. Что оставило у мага немало вопросов о том, какие на самом деле возможности контроля населения имеются в руках руководства магической школы и Министерства магии. А если бы письмо было адресовано Кайнетту Арчибальду, лорду Эль-Меллой, всё и вовсе могло бы обернуться совсем по-другому… Впрочем, этого не произошло, вероятно, за полтора года соединение двух душ уже достигло степени, не позволяющей различить оригинального волшебника и чужака, и потенциальные барьеры против одержимости тоже не должны стать ему преградой.       Кайнетт же с ходу удивил гостью, честно рассказав о побеге из приюта, знакомстве с Нимфадорой и открытии магического мира за полгода до своего одиннадцатого дня рождения. После чего в своей комнате продемонстрировал и купленную на Косой аллее палочку, и учебники за первый курс на столе, иначе говоря, показал горячее желание обучаться магии, а также дал понять, что вводная экскурсия и разъяснение основ ему совершенно не требуются. На самом деле, готовясь к этой встрече, Арчибальд рассматривал разные варианты, в том числе возможность сдать экзамен на получение стипендии, о котором ему когда-то рассказывала Тонкс. Не потому, что она ему нужна, но потому, что он может показать свой уровень сразу. Однако от этой идеи маг в конце концов отказался — продемонстрировать другим свой талант для него совершенно естественно, однако же одновременно о нём пойдут слухи, как о бедняке, который даже на учебники денег наскрести не сумел, раз вынужден просить их у школы, а каждому свои мотивы не объяснишь.       В итоге он заверил профессора МакГонагалл, что уже готов ко всему и первого сентября в одиннадцать часов утра дисциплинированно сядет на поезд, отбывающий в школу, тем более что билет уже находился в конверте с письмом-приглашением. А уже сегодня ему предстоит осуществить всё это. Вспомнив о заместителе директора и её цепком взгляде, Кайнетт поморщился, вновь думая ещё об одной будущей проблеме. Всё это время он разыгрывал магглорождённого сироту либо перед продавцами и хозяевами различных заведений в магическом квартале, общение с которыми сводилось к небольшому набору простых фраз на уровне туристического разговорника, либо перед детьми. В последнюю категорию можно записать даже Нимфадору, которая младше него примерно вдвое. И даже так у Грейнджер возникли подозрения на его счёт, которые она не постеснялась проверить, да и Тонкс пару раз пыталась задавать туманные вопросы на тему его прошлого — не очень умело, но тут проблема лишь в недостатке опыта. А вот в школе, помимо нескольких сот студентов разного возраста и способностей, будут также присутствовать и преподаватели, многие из которых работают там десятки лет и навидались за это время и сирот, и магглорождённых в разных видах и обстоятельствах. И как показало общение с Флетчером и МакДугаллом, при его нормальном поведении просто детской внешности совершенно недостаточно, чтобы кого-то всерьез обмануть.       А значит, непротиворечивого выдуманного образа ему предстоит придерживаться куда тщательнее. При этом одновременно и вписываясь в существующие шаблоны, чтобы не вызывать излишних подозрений, и не теряясь в общей серой массе все семь лет, иначе сама отправка в школу не имеет смысла. К тому же, не входя в слишком большое противоречие со всем тем, что он уже сказал или сделал в магическом сообществе. И это даже не говоря о том, что старые рода ждут от «хорошего» магглорождённого одного поведения, волшебники в первом поколении — другого, учителя — третьего, и всем им сразу не угодишь. А он ведь всё-таки ученый, а не актёр бродячего театра…       Вновь посмотрев на будильник и заметив, что за размышлениями прошло уже полчаса, Кайнетт встал и начал неторопливо одеваться. Касательно своей легенды он пока решил частично ориентироваться на Грейнджер и Лавгуд: тяга к изучению всего магического от первой, определённое уважение к старым, возможно, даже старинным традициям мира волшебников — от второй. Для ребенка, за год зачитавшего до дыр историю магии, вряд ли это будет выглядеть слишком странно, если он возьмет за основу более элегантные примеры поведения, нежели распространены сейчас — с индивидуальным ученичеством, частыми дуэлями и подчеркнутой вежливостью к товарищам. Да и потом, очевидно, что каждый новый ученик этого замка имеет свои идеи, чем ему заняться, чему учиться, возможно, что можно было бы изменить, даже если это звучит крайне наивно. Разве что за исключением таких, как Поттер — Арчибальд до сих пор не мог понять, как тот ухитрился за полтора года даже не подумать взглянуть на собственную родословную, которая доступна, стоит лишь руку протянуть… И ведь никто не подсказал. Впрочем, изображать подобного ученика он точно не собирался, остановившись на ином образе.       В крайнем случае, дети растут быстро, и вкусы у них тоже меняются быстро — если эта легенда не подойдет, всегда можно будет придумать себе новую, взяв другую основу. В этот раз его статус среди других учеников будет определяться не положением семьи, а лишь собственными заслугами — тоже своего рода вызов, который он готов принять. Посмотрев в зеркало на отражение Джеймса, маг кивнул своим мыслям и вышел из комнаты.       ***              — Пожалуйста, предъявите для проверки любые хранилища или иные предметы с чарами расширения пространства, — вежливо попросил незнакомый курсант аврората, дежурящий у входа на вокзал.       — Разумеется, сэр, — ответил Арчибальд, затем переключил свой чемодан (один из тех, что в спешке приобрел год назад для переезда, но он прошел ряд доработок) из «маггловского» в «волшебный» режим и законопослушно распахнул его.       — Гоменум ревелио, — произнес курсант, взмахнув палочкой, затем создал «Люмос» и заглянул внутрь, изучая стопки учебников и алхимические принадлежности. Ожидаемо, никакого Сириуса Блэка там не оказалось. — Нет проблем, можно проходить к поезду. А это кто с вами?       — Мой друг, Лливелин, он сквиб, — представил его маг, а затем пояснил: — Мама не смогла выбраться на вокзал из-за работы, потому он согласился проводить меня.       — Очень похвально с вашей стороны, — сказал Лину курсант, между делом проверяя его в пару движений палочкой. Затем молча сделал приглашающий жест в сторону платформы.       — Черт, я себя словно голым чувствую без оружия, — произнёс Лливелин негромко, когда они достаточно удалились от поста.       — Лёгкой жизни я тебе никогда не обещал. Да и ты явно уже слишком привык бродить по Лондону на виду у полицейских, когда у тебя в плаще скрывается эта аркебуза, — назидательным тоном заметил маг, так же не повышая голоса. Иначе постороннему их беседа могла бы показаться слишком странной. — Можно потерять бдительность в магическом мире.       — Да понимаю я, — ответил сквиб, а затем обвёл рукой вокзал, сказав: — Но если тут вдруг что-нибудь случится, я тебя даже прикрыть не смогу.       — Ценю твоё рвение, ученик, но что-то такого масштаба тут могло случиться разве что лет пятнадцать назад. А сейчас даже один беглый колдун — огромное событие. Так что волноваться об этом не стоит — даже если Блэк решится напасть здесь, чтобы достать того мальчишку, он больше десяти лет провел в тюрьме, и вряд ли у него там была возможность регулярно практиковаться в магии. К тому же он один, а здесь сотни человек, у каждого из которых при себе есть волшебная палочка.       — Ну да, это обнадеживает, — кивнул Лин, но несколько неуверенно. Должно быть, он до сих пор не мог осознать, что все эти люди вокруг — волшебники и ведьмы. На Косой аллее так сильно масштабы магического общества не отличаются, а здесь уже собралось больше тысячи человек, и к отправке поезда будет ещё больше. — Но всё равно постарайся там быть осторожнее, босс.       — На всякий случай я взял с собой радиотелефон. В самой школе он бесполезен, но если с нами что-то случится по пути и потребуется помощь, то я свяжусь с тобой.       — Всё понял, прибуду, как только смогу.       — Но это маловероятно. В остальном — программа тренировок и план по изучению теории у тебя есть, до зимы материала хватит. Браслет, с помощью которого можно выявить сквибов, я тебе оставил, ритуал показал — в моё отсутствие займешься поиском потенциальных кандидатов на обучение, для этого своя магическая энергия всё равно не требуется, хватит и заёмной. По всем запасенным зельям и прочему инструкции есть.       — Да всё нормально будет, — заверил его Лин. Арчибальд мог бы даже предположить, что тот боится, что наставник вдруг вспомнит о каких-то незаконченных делах, решит задержаться или и вовсе отменить весь план со школой, и кое-кто лишится возможности хотя бы на пару недель забыть про эти проклятые тренировки и дать себе отдых. А то и на три, прежде чем вернуться на прежний темп. — Босс, я всё сделаю в лучшем виде.       — Надеюсь на это. Сам понимаешь, когда я вернусь — всё проверю. Больше сказать нечего, дальше я доберусь сам, — заметил Кайнетт, когда они почти подошли к паровозу.       — Удачи, босс. Буду ждать возвращения.       Прежде чем пройти в вагон Арчибальд ещё раз окинул взглядом вокзал и заметил приближающуюся к платформе большую компанию — полдюжины рыжих Уизли, увешанных чемоданами и сумками, а рядом с ними Поттер (ещё живой, похоже, опасность Блэка всё-таки сильно преувеличена) и Грейнджер. Можно было бы подойти, поздороваться, но слишком много уйдет времени на все приветствия почти с десятком человек. А значит, это возможно будет сделать и позже. Просто кивнув «учителю», он развернулся и поднялся в вагон. Этот оказался купейным, и уже многие места были заняты. Однако пройдя несколько дверей, он наткнулся на знакомых детей.       — О, привет, Джим. Падай к нам, место пока есть, — широким жестом пригласил вновь прибывшего Чарльз Макэвой. Вторым в купе оказался высокий для своих лет светловолосый мальчишка, который во время июньской встречи у Морриса рассказывал о проблемах отдела магических популяций. Указав свитком пергамента, что держал в руках, Чарльз представил его: — По-моему, вы в прошлый раз не познакомились. Это Кинан Риверс, мой друг.       — Джеймс Мерфи, магглорождённый, — ответил маг.       — Да, знаю. Я сам из чистокровных, но род молодой, да и вообще, у нас в семье без предрассудков.       — Рад это слышать, — без выражения заметил Кайнетт, вынимая пару книг и потом закидывая свой чемодан наверх.       Дальше начался обычный разговор обо всём и ни о чём. Каждый немного рассказал о себе, в числе прочего выяснилось, что отец Кинана — волшебник-адвокат, что могло объяснять, откуда у его сына познания в вопросе доказательств и свидетельств магических существ и тварей. Минут за пять до отправки в их купе заглянул чернокожий мальчишка тоже лет одиннадцати на вид и явно оказавшийся в этом поезде в первый раз. Пересчитав людей внутри, он спросил:       — Найдется лишнее место? А то кругом всё уже забито. Только в одном купе ещё свободно, но там странная белобрысая девчонка толкает соседям настолько лютую дичь про заговор вампиров-рептилоидов, что я не рискнул соваться.       — Мисс Лавгуд известна своим особым взглядом на мир, однако не все способны с ходу разделить её точку зрения, — усмехнувшись, заметил Кайнетт, затем посмотрел на остальных и жестом пригласил внутрь. — Проходи, устраивайся. Я Джеймс, это — Чарли, а у окна — Кинан.       — Рад познакомиться. Я Дейл, Дейл Норт.       — Магглорождённый? — задал маг почти риторический вопрос. Джинсы и ветровка вместо мантии, пара вполне обычных спортивных сумок на плече и кассетный проигрыватель на поясе — вряд ли тут возможны иные варианты.       — Ну, да, а чего? — удивился тот вопросу.       — Только магглорождённому могла прийти идея притащить в Хоггвартс какую-то электронную штуку, — пояснил очевидное Макэвой. — Они там всё равно не работают. То есть вот прямо совсем.       — Это мы ещё проверим, — отозвался Дейл, закидывая наверх свои вещи. — Я такие слухи тоже слышал, потому и взял старый «Уокмен», а не дисковик. Не будет работать — заставим, даже если придется камлать всю ночь на кладбище в полнолуние, чтобы его заколдовать. А то без музыки я до Рождества точно сдохну. Или у волшебников есть что-то, умеющее самостоятельно играть мелодии?       — Патефоны есть, — ответил Риверс, к которому обратились взгляды, как наиболее погруженному в мир волшебников. — Не знаю, флейту какую-нибудь можно зачаровать, чтобы сама играла.       — Каменный век… Но это поправимо.       Поезд тронулся, набирая скорость. Арчибальд открыл учебник по зельеварению за третий курс, предоставив двум другим волшебникам отдуваться, отвечая на разнообразные вопросы болтливого магглорождённого. Сам он в разговор вступал всего пару раз, когда речь зашла о запрете на колдовство для несовершеннолетних и пределах, до которых он распространяется.       Примерно через час пути маг отложил книгу и направился в коридор, сказав:       — Я скоро вернусь. Не отдавайте место, если кто вдруг появится.       — Пойдешь искать эту заучку? — спросил Чарльз, отвлекаясь от объяснения правил квиддича Норту.       — Пускай характер в самом деле и не самый приятный, но я уже научился у неё, как использовать «Акцио» и «Протего», а ведь это четвертый и пятый курс. По-моему, оно того стоит.       — На какие жертвы ты готов пойти ради учебы, Джим… Это так самоотверженно.       Знакомая компания обнаружилась через один вагон к хвосту поезда. Выглядели дети неожиданно мрачными и подавленными, однако Кайнетт предпочел сделать вид, что не заметил этого, вежливо постучал, а затем открыл дверь купе.       — Бонжур, мадемуазель. Приветствую, Поттер, Уизли.       — Привет, Джеймс, подожди секунду, — первой ответила Грейнджер. Затем посмотрела на сидящего рядом с ней большого рыжего кота и приказала ему, прежде чем выйти в коридор: — Сидеть. И не съешь тут никого без меня.       Они отошли на несколько шагов от купе, прежде чем ведьма сказала:       — Я тебя видела на вокзале. И понимаю, почему ты не захотел подойти. Но знаешь, на самом деле Рону потом крепко влетело от родителей за то, что он устроил. Потому…       — Это неважно, — ответил Кайнетт просто. — Всё в прошлом, ты уже разрешила этот конфликт.       — Правда? — искренне обрадовалась Гермиона. Затем неловко попыталась объясниться: — Просто, знаешь, я ведь переживала… Он просто волновался за меня и сделал большую глупость, в общем…       — Неважно, — повторил он. Её реакция и переживания даже в какой-то степени выглядели трогательно. Дети, что с них взять? — Лучше скажи, я ничего не прервал? У вас опять какие-то проблемы?       — У Гарри опять проблемы, так будет вернее сказать, — поправила его ведьма.       — Блэк?       — Откуда ты знаешь? — удивилась она. — Он даже нам рассказал вот только что.       — Слухи ходят там и тут, — пожав плечами, ответил Кайнетт. Учитывая, насколько мал магический мир и как много учеников, у которых кто-то работает в Министерстве и в том числе в аврорате — очевидно, что уже в первую неделю знать об этом будет вся школа. — Говорят, у авроров это основная версия, что он охотится именно за Поттером.       — Я волнуюсь за него. Каждый год одно и то же, — хмуро заметила Грейнджер, явно вспомнив что-то неприятное. — Постоянно его кто-то пытается убить или покалечить.       — Возможно, тогда стоит вбить ему в голову, что полётами на мётлах изучение магии не ограничивается? — сформулировал маг предельно корректно. А ещё он отметил про себя, что, рассказывая про свой первый курс, Грейнджер ни о чём подобном не упоминала. Возможно, в центре той истории с «несчастным случаем» профессора защиты всё-таки была не она, а её приятель? — И что в следующий раз ты можешь не успеть вступить в бой с преступником вместо него.       — Я не хочу давить на него ещё сильнее, — помотав головой, возразила она.       — Предпочтешь дать ему умереть? – задал Кайнетт простой вопрос. — Зато довольным и не уставшим от лишних интеллектуальных нагрузок.       — Знаешь… — начала она, затем выставила перед собой ладонь и заявила: — Давай отложим этот разговор на будущее. Пока я рада, что хотя бы у тебя всё в порядке, Джеймс.       — Это взаимно, — решив, что вежливости уже достаточно, Арчибальд перешел к практическому вопросу, который его и интересовал. — И могу ли я поинтересоваться, нашлось ли на каникулах время начать перевод той книги? Мне кажется, она пригодилась бы в учебе, но на английском я ничего похожего не встречал.       — О, у меня уже готов черновик, — оживилась Гермиона, когда разговор перешел на более мирные и понятные темы. — Над ним ещё, конечно, надо поработать — я сделала, что смогла, и даже попросила маму помочь, но там слишком много старинных слов или каких-то специальных терминов французских волшебников. Но я никого из их сообщества не знаю, чтобы проконсультироваться на этот счет, да и мы жили далеко от Парижа — если у них там всё так же устроено, как у нас, то в провинции волшебников трудно найти. Даже просить помощи у кого-то из маминой родни было нельзя, там ведь никто не знает, что я волшебница. Однако уверена, в библиотеке Хогвартса найдутся подходящие словари и справочники по магическим терминам других стран — что-то подобное я там определённо встречала раньше.       — Судя по такому рвению, оно и в самом деле того стоило? — спросил Кайнетт, скрывая своё удивление. — Я не ошибся?       — Без сомнения, стоило. Во-первых, сам механизм подбора палочек, который нам никто никогда не разъяснял. Во-вторых, идея о пяти элементах — я видела в книгах упоминания о ней, встречала соответствующий рисунок пентаграммы, но опять же, в деталях нам её не объясняли. Если удастся согласовать с этой теорией те заклинания, которым нас учат, можно будет упростить их или усилить. Я думаю, найдется и в-третьих, и в-четвёртых, когда у меня на руках будет чистовой вариант перевода со всеми терминами и пояснениями.       — Я бы хотел помочь с этим, — сразу заметил он. Из того, что Арчибальд со своим знанием языка сумел уловить, книга была пускай и неплохой, но в ней хватало пробелов. Например, вопрос Начала не-магов отсутствовал напрочь, да и в отношении волшебников понимание этого аспекта было существенно упрощено. В ходе совместной работы можно будет попытаться заполнить эти пробелы. — Конечно, французского я не знаю, но разбираться со справочниками и поиском словарей смог бы. Ты уже сделала большую часть работы, а я, получается, просто останусь у тебя в долгу.       — Если бы книга меня не заинтересовала, я бы не успела подготовить черновик за полтора месяца, — ответила Грейнджер, а затем пояснила с легким негодованием: — А если бы ты мне её не прислал, то я бы вряд ли о ней вообще узнала — даже в списке дополнительной литературы ничего подобного у нас не было за все три курса! Но если хочешь, я приму любую помощь.       — Тогда определимся с деталями после распределения и начала занятий.       — Кстати о распределении. Есть идеи, куда ты попадешь? Шляпа ведь может засомневаться, а то и дать тебе самому выбрать.       — Сомневаюсь, что мы окажемся на одном факультете, — прямо ответил он. Не то чтобы Кайнетт не считал себя храбрым человеком — в конце концов, по своей воле участвовать в битве семи сильных магов своего поколения и их слуг-героев отправится не каждый. Однако он не считал храбрость своей основной чертой. Да и как вообще этот артефакт будет проводить психологический анализ? — К тому же, я вообще не вижу смысла во всём этом делении, если программа у всех одна и та же. Почему мы с тобой должны будем соревноваться в чём-то? Мне сложно это понять.       — Ещё одна традиция из множества. Тут только принять её и смириться, по-моему. И потом, набирать баллы весело, если другие не могут тебя догнать.       — Видимо, нужно попробовать самому, чтобы понять. Впрочем, мы заговорились, а ты ведь почти всё лето не виделась с друзьями, — произнёс маг, глядя на «незаметно» из-за двери купе наблюдающими за их разговором Уизли и Поттера. — Так что не смею больше отвлекать. До встречи.       — В замок мы добираемся разными путями, так что увидимся в школе, Джеймс.       Кивнув, маг развернулся и неторопливым шагом вернулся на своё место. Путь занял куда больше времени, чем должен был, ведь приходилось постоянно пропускать снующих туда и сюда по не слишком широкому коридору детей. Впрочем, это он воспринял спокойно, практически как подготовку к будущей бестолковой суматохе в школе, которую неизбежно создадут дети, и неважно, волшебники они или нет.       За прошедшее время в купе Норт успел достать карты и, судя по всему, научить остальных играть в вист, чем они теперь и занимались. Увидев четвёртого потенциального игрока, магглорождённый сразу предложил:       — Джим, давай с нами. Ты-то наверняка знаешь правила, а в бридж втроём играть было не с руки.       — Извини, на самом деле я их не знаю. У нас в приюте карты были строго запрещены.       — Да у нас в школе тоже. «Азартные игры — верный путь в банду», как же… Зато в Хогвартсе их разрешают, что ещё один огромный плюс.       — Там на картах ещё и гадать учат, мне сестра рассказывала, — заметил Чарльз.       — Не, гадания — это не моё. Я вообще во всякие гороскопы и предсказания Нострадамуса не верю.       — И это говорит будущий волшебник, — печально произнёс Риверс, демонстративно покачав головой. — Куда же катится магическая Британия?       Отговорившись от игры в карты, Арчибальд вновь устроился на своём месте с книгой. Одновременно он составлял план на ближайшую перспективу. Чрезмерный энтузиазм Грейнджер здесь сыграл ему на пользу, маг, говоря честно, не ожидал от неё подобной расторопности, однако теперь был шанс получить на руки более или менее готовый справочник на английском языке уже к октябрю, а там его при желании можно будет передавать другим для выписывания заметок или копирования отдельных глав. Это было неплохо, а в ходе работы над переводом можно будет проверить, какая литература по теории элементов вообще имеется в открытом доступе для учеников школы. Конечно, сама Грейнджер явно возлагает на него слишком большие надежды, и стандартные заклинания волшебников, ограниченные мистическим знаком, с его помощью не усилить. Но вот то, что касается иных мистических знаков, уже доступно для работы.       Поезд ненадолго остановился на станции у Бирмингема, где подцепили ещё пару вагонов с учениками из Уэллса и с севера Англии, кому сюда добираться было ближе, чем до Лондона, затем направился дальше в сторону Шотландии. Наступило время обеда, в ходе которого Макэвой и Норт заспорили, пойдет ли экспресс дальше через Манчестер или мимо него через Престон и дальше на север вдоль побережья. Дейл напирал, что путь через один из самых крупных железнодорожных узлов в стране не очень-то сочетается с незаметностью и заявленным требованием «скрываться от магглов», Чарльз просто возражал, что они и так отправились с вокзала практически в центре Лондона, так что после этого скрытно проложить колею мимо какого-то там Манчестера — пустяковая задача.       Правда, выяснить, кто же прав, им так и не удалось — вскоре за окном начался дождь, который постепенно перерос в настоящий ливень с порывистым ветром, так что разглядеть что-либо дальше нескольких футов от путей стало невозможно. Быстро стемнело, было около четырёх часов дня, когда в поезде зажглись лампы. Норт как раз пытался доказать двум волшебникам, что «Нирвана» — лучшая группа этого десятилетия, а тот факт, что новый альбом они не выпустили на две недели раньше — невероятная трагедия, когда поезд вдруг начал замедлять ход. Удивлённо оглянувшись на окно, покрытое каплями дождя, Дейл спросил:       — Мы что, уже прибыли? Вроде, по времени, только недавно должны были проехать Карлайл.       — Сестра говорила, что поезд прибывает в школу около семи, но сейчас только пять часов, — возразил Чарльз. — Ещё остановка будет в Глазго, но мы, по идее, туда ещё и близко не добрались.       — Может, у волшебников до сих пор Шотландия идет за отдельную страну и нас ждёт таможня?       — Норт, ещё одна хохма на эту тему, и я специально раскопаю в библиотеке, как призвать призрак Уоллеса, а потом поселю его у тебя в спальне, — заметил Риверс, и не сказать что полностью в шутку.       Поезд остановился, дождь за окном вдруг прекратился, сменившись густым туманом. А затем вдруг погас свет, сразу по всему составу, судя по тому, как потемнело вокруг, а также по испуганным и возмущенным крикам из других купе.       — Чёрт, электричество вырубили?       — Его тут никогда и не было. Светильники магические.       — То есть… э-э, магию вырубили?       — Сомневаюсь… Люмос, — произнёс Чарльз, поднимая палочку. Свет на ней вспыхнул, но был он слабым, дрожащим, каким-то неуверенным, в четверть силы от обычного заклинания. И вряд ли неопытность одиннадцатилетнего волшебника тому виной.       — Не приближайтесь к окну, здесь рядом какие-то твари, — приказал Кайнетт, уже некоторое время ощущающий чужое давящее присутствие снаружи. Незаметно для детей он уже поставил слабый барьер на окно, который должен остановить или хотя бы задержать призрака или фантома. А когда Макэвой создал свет, маг встал на своём месте и поставил рядом с собой чемодан. Просто на всякий случай.       — Да какие тут могут быть твари? — удивился Кинан, однако всё-таки направил свою палочку в сторону окна. — Ку Ши или Слуа?       — Дементоры… — хрипло выдохнул Макэвой, вжимаясь в дальнюю стену купе и расширившимися глазами глядя на внезапно открывшуюся дверь. «Люмос» на его палочке замерцал, грозя погаснуть окончательно.       — Мать твою, кто это?!       Арчибальд промолчал, глядя на висящее за порогом существо, закутанное в черный рваный плащ. Он был слишком занят тем, чтобы держать ментальные барьеры, но они практически не помогали. Воздействие этой твари имело какую-то иную природу.       «Кайнетт, все твои магические цепи полностью уничтожены. Ты никогда больше не сможешь использовать магию вновь».       «И если ты откажешь мне, несмотря ни на что… То мне ничего не останется, как отрезать тебе правую руку. Как тебе это?»       Голос Солы звучал в голове, нежный и даже заботливый, несмотря на всю жестокость её слов. Снова заболели когда-то сломанные пальцы на правой руке. Это всего лишь ментальное воздействие, всего лишь манипуляция эмоциями… Но он не мог отогнать самые тяжелые воспоминания, появляющиеся одно за другим.       «Мой господин, я приношу свои самые искренние извинения, однако позвольте мне сказать… Во время боя ваша невеста была похищена».       «Если ты не хочешь, чтобы твоя любимая погибла, медленно обернись назад».       Рядом что-то шептал Норт, кажется, молитву, постоянно сбиваясь и путая слова. Риверс молча плакал, а Макэвой, кажется, даже боялся дышать. Справа и слева из других купе неслись крики, ругань, плач, проклятья… Аура этих существ накрыла всех, но тем, кто оказался рядом, пришлось намного хуже.       «Ничтожества, ради выгоды готовые осквернить рыцарскую честь… Так пусть моя кровь зальёт вашу мечту!»       «Теперь я не смогу убить тебя…»       Сколько уже прошло времени? Несколько часов? Несколько секунд? Кайнетт почувствовал, что если это продлится ещё немного дольше, то рассудок может и не выдержать. Он уже не был уверен до конца, не находится ли сейчас внутри одного из своих кошмаров. Однако способ узнать точно был всего один.       Подрагивающими руками открыв «обычную» секцию чемодана, маг замер на мгновение, затем быстро натянул пару перчаток и достал из-под сложенной одежды рукоять от кинжала, не имеющую клинка. Встав на ноги напротив парящего над полом дементора, он негромко произнёс:       — Не выходите, я сейчас вернусь.       Левой рукой ухватив черный ветхий плащ, он изо всех сил толкнул тварь от себя. Негативная аура, буквально высасывающая из окружающего пространство тепло, свет и позитивные эмоции чуть ослабла, словно тварь растерялась от подобного бесцеремонного обращения. Шагнув вслед за ней в коридор, Арчибальд захлопнул за собой дверь и простым заклинанием сконденсировал на её окне влагу из воздуха, не давая ничего разглядеть изнутри. К тому же капли почти мгновенно замёрзли от близкого присутствия этой твари. Затем, не давая дементору опомниться, отвел в сторону правую руку.       — Clavem.       На рукояти сформировался длинный, почти трёхфутовый узкий клинок. Конечно, это не был настоящий «черный ключ», одно из таинств Святой церкви, успешно используемое экзорцистами для окончательного уничтожения нежити. Всего лишь имитация, не имеющая многократного усиления против поднятых из мертвых и призванных темных духов, однако полу-материальная структура лезвия из магической энергии прекрасно подходила для нанесения урона призракам и иным созданиям, чье существование не ограничено законами реального мира, а также могло воткнуться даже в бетон или в сталь просто в силу самой природы его мистерии. Кайнетт никогда не тренировался для работы с этим оружием и не мог одним таким клинком за полсекунды разрубить упыря на семнадцать мелких частей, разбросанных по комнате, как это сделал бы опытный экзекутор. Потому он просто воткнул лезвие почти по рукоять в голову дементора, куда-то в район пасти, так что оно вышло сзади и пробило стену поезда. А маг отскочил в сторону и выхватил из рукава волшебную палочку, сказав:       — Люмос.       Свет возник, но как и у Чарльза, он был тусклым и дрожащим — дементор словно приглушал или даже поглощал его. Кроме того, в стороне напротив другого открытого купе обнаружилась и вторая тварь, а за окном парило ещё несколько силуэтов. Наверняка и в других вагонах они тоже есть. Но в первую очередь требовалось разобраться с тем, который пытался одной рукой вытащить кинжал, а другой — дотянуться до ранившего его мальчишки. Не похоже было, чтобы это существо получило серьёзные повреждения или испытало какую-то боль от клинка, пробившего голову насквозь и пригвоздившего её к стенке вагона.       Арчибальд открыл цепи, вытянул свободную руку перед собой и начал тихо читать заклинание на латыни. Восемь строк, одна из стандартных мистерий спиритизма – Ограничение действия. По мере чтения на полу под парящим дементором возник серый круг, затем вытянувшийся вверх в почти прозрачную колонну, а затем, та сузилась, сжалась, заключая существо в серую мерцающую пленку замкнутого барьера, когда маг произнёс финальную формулу заклинания:       — Restrictus Actum.       Мистерия временно отсекала духа (а дементоры по всем критериям всё-таки относились именно к этой категории) от окружающего мира, ограничивая любые его действия — чем сильнее существо, и чем дольше время действия, тем выше затраты энергии. Сейчас Кайнетт «убрал» тварь из реальности минут на пять. Как только аура ближайшего дементора исчезла, он просто вздохнул с облегчением, словно до этого долго дышал смесью из старой пыли и колотого льда. Давление на разум ослабло, но не исчезло полностью, воспоминания поблекли, а голоса в голове превратились в шепот.       Маг легко вырвал кинжал, который тварь уже смогла вытащить наполовину, и развернулся к следующему духу. Теперь, не чувствуя каждую секунду как вновь и вновь ломаются кости от попадания пуль, а нервы сжигает поток вышедшей из-под контроля магической энергии, он смог думать более связно и задался вопросом — а откуда они здесь вообще взялись? В Великобритании всего одно место, где обитают дементоры — Азкабан, тюрьма Министерства магии. Вне территорий, выделенных им специально, эти существа могут появляться сами, обычно там, где идут особенно жестокие войны со множеством жертв, пытками и казнями, этим они напоминают низшую нежить, которая может самозарождаться из непогребенных мертвецов на поле боя. Однако Британия — это не Афганистан и не Судан, здесь уже почти пятьдесят лет не происходило настолько крупных кровопролитий, несмотря на все старания всё той же IRA. «Диким» дементорам появиться тут просто неоткуда, а значит, они подчиняются Министерству. Фадж решил немного сократить магическую популяцию в своей стране или подумал, что ему как-то не хватает в жизни новых врагов и необычных приключений? Директор Дамблдор либо очередной учитель Защиты с размахом устроили первое занятие по этой проблемной дисциплине? Последнее заставило бы Арчибальда всерьёз зауважать нового профессора и его уверенность в собственной неуязвимости, однако…       — Экзафанистей! — донёсся негромкий, но полный отчаяния крик.       Волна белого света отбросила второго дементора от открытой двери купе, тварь оставила вмятину в стене, а ближайшее окно пошло трещинами. Однако исчезать не спешила. Кайнетт удивлённо наклонил голову, глядя на это, ведь он узнал название заклинания. Мистерия экзорцизма времён Инквизиции, когда Церковь и сама вынуждена была прибегать к магии для уничтожения волшебников, выведенных ими мутантов, а также просто различной нечисти, расплодившейся за десятилетия войн и эпидемий. Жаль, силы вложено сейчас было недостаточно — если судить по тем упоминаниям, что Арчибальду встречались в немногих работах по той эпохе, не подвергнутых цензуре, в исполнении профессионального экзекутора эта мистерия способна была развоплотить или на годы сделать неопасным даже дементора, не говоря об обычных ревенантах или баньши. А ещё Кайнетт при всём своём любопытстве так и не нашел подробных описаний данного заклинания, не говоря уж о руководстве, по которому можно ему научиться. Среди всех в этом поезде знать его могут буквально единицы, и у него была неплохая версия о том, кто именно это проделал.       Маг прикинул расстояние до вновь зависшей над полом твари: пятнадцать футов, коридор погружен почти в полную темноту, не считая слабых отсветов из нескольких купе, а имитация ключа для его нынешнего роста выглядит даже не как кинжал, а как меч, возможно, даже и двуручный. Экзекутор в этой ситуации решил бы всё простым броском, однако ему придется действовать иначе. Кайнетт подбросил своё оружие в воздух, затем с помощью резкого порыва ветра швырнул клинок в духа. Лезвие пробило голову твари и, хотя и не причинило вреда, заставило озираться по сторонам в поисках угрозы. Этой заминки оказалось достаточно, чтобы Арчибальд без спешки дочитал заклинание, которое создало вокруг существа барьер в виде серой призрачной цепи, прижимающей его руки к телу и не дающий двинуться с места. А затем просто воспользовался единственным имеющимся в руках мистическим знаком.       — Финита, — по его команде короткая красная вспышка попала в поблескивающее отраженным светом лезвие, на пол упала материальная рукоять. — Ступефай дуо.       Дементора отбросило по коридору к двери, ведущей к следующему вагону, подняться в воздух вновь из-за действия цепи у него уже не получалось. Кайнетт быстрыми шагами дошел до открытой двери, напротив которой тот недавно стоял и заглянул внутрь. В купе оказалось трое дрожащих и близких к обмороку детей, слабый «Люмос» кто-то из них успел подвесить к потолку, и в его неверном свете все лица показались магу незнакомыми. Только пару секунд спустя он понял, что смертельно-бледная девочка, выставившая перед собой незнакомый магический щит сиреневого оттенка и сжавшая палочку двумя руками так, что ногти впились в ладонь до крови — вечно витающая в облаках Луна Лавгуд.       — Мама, мама, мама…       Только её шепот нарушал царящую здесь тишину.       Маг не успел ничего сказать — сбоку потянуло холодным воздухом, голоса в голове стали громче, перед глазами вновь возникли образы проигранной войны и всего, что он потерял… Обернувшись, Кайнетт увидел, как с другой стороны в вагон медленно вплывает ещё один дементор. Однако в этот момент распахнулась одна из дверей, в коридор, ругаясь последними словами, буквально выпал какой-то старшекурсник и выпалил на одном дыхании, не замечая, что рядом есть кто-то посторонний:       — Да пошло оно всё! Пусть хоть отчислят! Экспекто патронум!       Облако серебристого света вышвырнуло тварь наружу, выбив ею окно. Однако проследив её полёт, парень вновь выругался, а затем крикнул:       — Крис, Флавиан, вы же тут неподалёку были где-то?!       — Здесь я! — донеслось из другого купе.       — Да, чего тебе?! — послышалось из ещё одного, но голос звучал хриплым и напряженным.       — Тут реально полная… Короче, их там снаружи — до чертовой матери! Если они все сюда полезут — гранит и ограда нас ждёт, а не банкет с пудингом. Поднимайте всех, кто там ещё в судорогах не бьётся, палочки в зубы и сюда. Хоть продержимся, сколько сможем…       — Конфринго! — донёсся крик со стороны другого вагона.       — Экспульсо! — ещё один с другой стороны, сопровождаемый яркой синей вспышкой.       — Экспекто патронум!       — Значит, не я один такой дурной, лишь бы «Адским пламенем» только никто не жахнул с перепугу… — произнёс тот же старшекурсник себе под нос, и только в этот момент заметил постороннего. — Эй, пацан, ты чего тут делаешь?       — Пытаюсь не сойти с ума, — честно ответил Кайнетт, подбирая рукоять кинжала и закрывая дверь купе, в котором осталась Лавгуд. Если тут начнется бой, так будет хоть немного безопаснее.       — Похвально, но тебе в такие игры пока рано. Давай хотя бы года через два. Закройся у себя и поставьте там все щиты, какие знаете. А мы с парнями их пока придержим.       — Тоже мне, мачо, боггарта тебе в сортир на постоянное жительство… — донесся девичий голос из того купе, откуда этот старшекурсник выполз.       — Ева — ты же «свой парень», так что тебя я тоже посчитал. За кого ты меня принимаешь?       — Их тут ещё двое, — заметил маг, приближаясь к своему купе. На ходу вскинул палочку вверх, сказав: — Люмос Максима, — когда в коридоре стало чуть светлее, а тусклый шар бледного света повис под потолком вагона, он указал на тварей: — Этот и ещё там один в самом конце.       — Ого, это ты их так отделал, молодой?       — «Ступефаем» бросил дальнего, первого убрал кто-то до меня, не знаю, чем именно.       — Да, я такую ерунду тоже раньше не видел. «Петрификус» так не работает, а «Иммобилюс» столько не держится. Да и чёрт с ним, выкинем наружу, как есть! Тебе и за одного спасибо.       — Да в любое время.       Кайнетт резко открыл дверь в купе, пропустил мимо «Диффиндо» от Кинана, угодившее всё в того же остановленного дементора, и только потом вошел внутрь, невозмутимо сказав:       — К делу подключились старшие курсы, если вы отсюда не слышали, так что можем просто держать оборону. Протего, — добавил он, направив палочку на дверь. Это заклинание было больше для вида, поскольку против дементоров и даже их ауры оно совершенно бесполезно. Однако, стоя у порога, Арчибальд успел создать собственный барьер от темных духов, который при необходимости сможет серьёзно замедлить одно из этих существ и дать им время на подготовку.       Норт и Макэвой, немного оправившиеся после того, как аура ближайшей к ним твари исчезла, тоже взяли палочки наизготовку и направили на дверь. Однако воспользоваться ими не довелось. Вместо штурма ордой дементоров уже через несколько минут поезд начал постепенно набирать ход, оставляя тёмных духов позади, где-то в облаке тумана у границы Шотландии. Либо они добились своей цели, какой бы та ни была, либо решивших умереть красиво и дать последний бой молодых волшебников оказалось больше, чем они ожидали, и твари решили отказаться от сражения. Во второе уже верилось с большим трудом, однако мало кому известно, какими категориями вообще мыслят дементоры и чем, кроме пожирания эмоций и душ, руководствуются. Вопиющая недоработка со стороны спиритуалистов этого мира или как минимум местной Британии.       Через полчаса утихли радостные крики и истерики, а волшебники и ведьмы уничтожили все запасы магического и маггловского шоколада (рекомендованного оказавшимся в одном из купе новым профессором ЗОТИ как лучшее средство после встречи с дементорами, по крайней мере для несовершеннолетних) в небольшой лавке поезда и в личных запасах учеников, и всё в целом более или менее вернулось в норму. Разве что все говорили слишком уж громкими и бодрыми голосами, все коридоры были увешаны всеми возможными заклинаниями света сильнее, чем на Рождество, а почти в каждом купе горел один или даже несколько магических огней, распространяющих вокруг тепло, но всё это было уже несущественно. Когда общий шум немного утих, Кайнетт прикрыл глаза и попросил попутчиков:       — Разбудите, как доедем. Что-то я немного устал.       — Да не вопрос, Джим, — ответил Норт. — Если бы я против такого страшилища один вышел, я бы не то что «подустал», я бы потом ещё месяц спал только с открытыми глазами. Я и сейчас-то не уверен, что смогу уснуть.       Арчибальд только усмехнулся про себя. Всё-таки было в детской наивности что-то умиляющее. Интересно, что мог за эти несколько минут вновь пережить одиннадцатилетний ребёнок явно не из самой бедной семьи и живущий далеко не в гетто, повторение чего бы так его напугало? Сломанная при падении с дерева нога? Школьные хулиганы? Смерть любимой кошки? Выговор перед всем классом?       Про себя Кайнетт точно мог сказать, что теперь, когда все самые «замечательные» воспоминания, которые он больше года тщательно хоронил в самой глубине своей памяти, многократно напомнили о себе вновь во всей полноте и яркости красок, он без зелий, медитаций или транса не сможет больше уснуть как минимум в этом году. И даже напиться нельзя, потому что после этого, стоит хоть на секунду ослабить контроль, он точно покончит с собой.       ***              Даже в полусне Кайнетт почувствовал, как поезд проходит через магический барьер, потом ещё через один и ещё. Очевидно, что они подъезжали к месту назначения. Потому, когда Макэвой негромко позвал его, маг просто открыл глаза, кивнул ему и потянулся за своим чемоданом.       — Объявили, что багаж нужно оставить здесь — его доставят в замок к нашему прибытию.       — Я услышал. Но мантию ведь достать необходимо.       — Я бы не отказался от дождевика, — заметил Риверс уже в коридоре, пока они шли к выходу из вагона. — Там снаружи неплохо так льёт.       — А как же магия? — удивился Арчибальд, идущий последним. Он уже привык считать, что местные волшебники привыкли использовать чары по поводу и без, даже если нужно зажечь свет или прихлопнуть муху. Тем более, перед ним чистокровный.       — Заклинания, которое можно использовать вместо зонта, я пока не знаю.       — Оно не слишком сложное, главное разобраться с направлением и разверткой щита, — ответил маг, выходя на перрон и доставая палочку из рукава. Затем он поднял её над головой, крутанул в ладони, собирая внешнюю ману, направил на воротник своей мантии и произнёс: — Импервиус. Мне одна курсантка-аврор его показывала в том году. Защита от воды, огня и ветра — полезная вещь. К освоению обязательно.       — А нам так же сможешь, Джим? — присвистнув, спросил Норт и похлопал себя по шее.       — Да без проблем.       — Первокурсники! — прогремел над собравшейся на перроне толпой голос полувеликана, которого Арчибальд видел вместе с Поттером год назад на Косой аллее. Грейнджер упоминала, что ещё не зачисленных к замку сопровождает именно он. Тем временем все ученики с остальных курсов направились куда-то в сторону, к едва видимой за стеной дождя размокшей дороге.       — Идём! — ответил за четверых отставших Макэвой, и они поспешили к пристани, уже в куда более приподнятом настроении, ведь капли дождя теперь падали вокруг, а не на голову или за шиворот.       Впрочем, по пути Кайнетта куда больше занимала не такая мелочь, как дождь, а все те барьеры, что выстроены вокруг замка и охватывают территорию далеко за пределами его древних стен, дотягиваясь даже до железнодорожной станции. Структуру некоторых он видел отчетливо, присутствие других ощущал рядом, некоторые и вовсе ощущались где-то на самой границе магического восприятия, и менее опытный человек их бы даже не заметил. Вероятно, и он сам тоже выявил далеко не все, хотя он считал, что большую часть обнаружил точно. Маскирующие барьеры, сигнальные, охранные, сканирующие, предназначенные для сдерживания угрозы как извне, так и изнутри — территория вокруг замка и впрямь была пропитана магией, и если некоторые структуры были отчетливо древними, то другие явно создали дни или недели назад. Арчибальду бы очень хотелось попытаться войти на эту территорию от самой границы поля барьеров, оставаясь незамеченным, просто чтобы оценить всю эту многослойную охранную систему в деле. Но такой возможности ещё пару лет не будет.       На пристани они вчетвером были одними из последних, кто занял одну из пустующих лодок. Когда все две дюжины были заполнены, полувеликан подал команду, и суда без парусов и вёсел, то есть с помощью заклинаний, медленно направились в сторону возвышающегося на скале замка. Кайнетт считал, что всё это представление нужно, только чтобы впечатлить детей, особенно из первого поколения, и продемонстрировать им всю красоту и величие магического мира. Например, сейчас, несмотря на льющий с неба дождь, гладь озера оставалась ровной, отражая сияющую огнями школу. И судя по восхищённым возгласам тут и там, всё работало как надо.       Ещё прошлым летом Грейнджер достаточно подробно расписала ему весь ритуал прибытия первокурсников в Хогвартс, так что по прибытии на пристань маг просто следовал в задних рядах за остальными, в нужные моменты изображая удивление или восхищение. Сначала полувеликан проводил их к воротам и передал на попечение профессора МакГонагалл, затем был путь по коридорам замка, комната ожидания, в которую вскоре явились привидения… Впрочем, после недавней встречи с дементорами эти безобидные призраки уже мало кого впечатлили, даже среди магглорождённых. Возможно, тоже осознав это (если ей успели доложить о произошедшем), заместитель директора вернулась быстро, выстроила будущих первокурсников в один ряд и повела в главный зал для распределения по факультетам. Не то чтобы Кайнетт видел в этом делении хоть какой-то смысл — весь «дух соревнования» явно не стоит того, но если так положено, значит, придётся эти правила принять.       Когда чуть меньше сотни первокурсников выстроились перед четырьмя столами, профессор МакГонагалл достала длинный свиток и начала зачитывать имена:       — Абингдон, Мартин.       Вся процедура длилась долго, особенно учитывая общую бессмысленность самого разделения — некоторых артефакт определял на факультет сразу, над другими размышлял по несколько минут. Наконец МакГонагалл добралась до середины списка.       — Макэвой, Чарльз.       — Рейвенкло!       — Мерфи, Джеймс.       Кайнетт, как и все остальные до него, вышел вперед, занял положенное место, а затем древняя шляпа опустилась ему на голову, и всё вокруг скрылось в темноте.       «Занятно, крайне занятно…» — пришла чужая мысль, ясно и чётко, словно не было всех ментальных барьеров. — «Не стоит волноваться, я умею читать почти в любой душе, но не могу никому другому рассказать об увиденном, так уж меня создали. Да, любопытно, давно уже кого-то вроде тебя не встречалось, я даже начал беспокоиться».       «Кого-то вроде меня? В каком смысле?»       «Странного ученика. Каждые лет десять хоть один-два, да появятся, а тут что-то прямо не везёт. Надо же, какое искреннее удивление. В самом деле, едва ли в мире существует нечто более огромное, чем самомнение даже одного человека. Каждый из садившихся на этот стул хотя бы где-то в самой глубине души чувствовал себя невероятно уникальным и думал, что вокруг него крутится весь этот мир. И ты не исключение».       «Есть ещё такие же, как и я?»       «Реинкарнация, возвращение во времени, проклятья, прочитанные задом наперёд и с удвоением всех гласных заклинания с непредсказуемым эффектом, магические клятвы и контракты с нелюдьми, души, затерянные во времени или между мирами… Волшебный мир велик, и всех его тайн никто не знает. Поверь, твоя история далеко не самая уникальная из тех, что мне довелось узнать».       «Что ж, если так… может, ты даже встречал кого-то из знакомых мне людей? Моих студентов, учителей, может быть — врагов?»       «О, какая жажда мести. С такими чувствами тебе место на Слизерине. Ученик, герой, убийца… Ты ведь готов кровью залить коридоры школы, чтобы добраться до любого из них. Интересно, а если я укажу тебе на случайного ребёнка и скажу — вот он или она из тех, кого ты ищешь, что тогда будешь делать? К счастью, я не могу делиться чужими тайнами ни с кем, даже если бы и захотел. Раз всё ещё так этого желаешь — ищи сам. Ну, а если не учитывать месть, то жажда знаний перевешивает, потому…»       — Рейвенкло!