Hydrargyrum

      Темный полированный паркет, почерневшие от времени деревянные панели на стенах, ряды каминов из черного камня, множество волшебников и ведьм в строгих мантиях неярких цветов — Министерство магии Британии сразу производило торжественное и даже мрачное впечатление. Как место, где солидные занятые люди занимаются серьёзными делами, а не шутками и баловством, в отличие от Косой Аллеи. Хотелось верить, что это не только внешний фасад, всё-таки слишком уж много спорных, бесполезных и откровенно глупых решений здесь принималось.       Группа, постепенно образовавшаяся у одного из транспортных каминов в холле Министерства, вполне вписывалась в общую атмосферу. Полдюжины авроров окружали одиннадцать подростков в форме Хогвартса. Все школьники были в плотно застегнутых черных мантиях, никаких амулетов или украшений, разве что галстуки выделялись на общем фоне яркими цветами четырёх факультетов.       Кайнетт был не в восторге от этой идеи, явиться практически безоружными, однако готовивший их к заседанию суда Аластор привел пару убедительных аргументов. Во-первых, как можно более строгий и официальный вид придаст любым их показаниям немного больший вес, особенно в глазах самых старых членов Визенгамота. Во-вторых, уже в холле Министерства их в любом случае ожидает проверка, и любые мистические знаки и катализаторы, помимо единственной официальной волшебной палочки, будут конфискованы и возвращены только перед уходом из здания. К счастью, хотя бы добираться сюда пришлось не поездом до вокзала, а потом — через улицы Лондона, постоянно рискуя подвергнуться новому нападению. Вместо этого директор заранее субботним утром на несколько минут приоткрыл антиаппарационный барьер в назначенное время, чтобы потом, когда он и сам уже будет в Министерстве, авроры перенесли школьников в Хогсмид, а там один из транспортных каминов позволил полутора дюжинам человек всего за несколько минут пересечь почти всю страну. Арчибальд всё ещё чувствовал себя крайне уязвимым с одной волшебной палочкой, не исключая атаки даже внутри здания, однако изначально он опасался, что всё будет куда хуже. К счастью, в этот раз рациональность взяла верх над следованием традициям.       — Знаешь, а тебе ведь идёт, — по пути негромко заметила Грейнджер идущей рядом Лавгуд. Ту перед сегодняшним заседанием всё-таки уговорили расчесать вечно спутанные длинные волосы, отказаться от любимых вычурных серёг и любых кулонов или ожерелий. — Сразу кажешься куда взрослее и серьёзнее.       — Но это ведь так скучно… — печально отозвалась Луна. — Выглядеть взрослой и серьёзной — это же настоящий кошмар. Сама послушай только, как это звучит. И вообще, за тебя уже давно с волосами возится Карин, но не у всех для этого есть симпатичная младшекурсница.       — Это намёк на что-то?       — Скорее просто зависть…       — Господи, кто ваял это убожество? — вполголоса заметил маг, когда их группа миновала ряды каминов и вышла в большой зал со множеством дверей и лифтовых шахт. Всё внимание посетителей здесь привлекал солидных размеров золотой фонтан, выглядящий как пара фигур, волшебника и ведьмы, окруженных подобострастно склонившимися перед ними нелюдями: гоблином, домовым эльфом и кентавром. Кайнетт не имел ничего против общей задумки — того, что создания Гайи обязаны быть ниже магов или волшебников. Но любую идею можно воплотить в художественной форме множеством разных способов, для этого люди и изобрели искусство. Эта же посредственность просто задевала его чувство прекрасного своей бездарной прямолинейностью. — Я понимаю, что суть была важнее формы, но автор вообще слышал что-нибудь об умеренности, намеках, полутонах? И золото… какой дешевый китч.       — Мерзость, — скривившись, оценила Грейнджер. — Они даже не скрывают, кто тут «второй сорт».       — И оборотней или призраков почему-то нет, — отвлеченно добавила Лавгуд.       — И они ещё удивляются, почему гоблины поднимали восстания. Наверное, если показать кентаврам хотя бы фото этой статуи, они тут вообще устроят нашествие орды, — произнёс идущий следом Поттер. — Я на первом курсе общался с парой, они ребята очень гордые и такое точно не простят.       — Потом насмотритесь, — прервал их перешептывания Шеклбот, главный среди сопровождающих авроров. Указал на пост дежурного, где находились ещё несколько сотрудников Министерства и пара охранников. — Быстрее, студенты, зарегистрируйте вон там свои палочки, и мы сможем отправиться на заседание. Времени у нас немного.       Пока они торопливо пересекали зал, Кайнетт ещё раз оглядел своих соседей, тех, с кем ему придётся давать показания и, скорее всего, защищаться от обвинений. Одиннадцать человек, Мерфи самый младший, Лавгуд с четвёртого года обучения, а с пятого, помимо Грейнджер и Поттера, были Боунс и Финниган. Остальные пятеро с шестого курса, позже стоит узнать о них немного больше. Здесь только те, кто в инциденте у вокзала лично применял магию на глазах обычных людей, чтобы защитить себя и других, либо атаковать Беллатрикс. Вторая группа из трёх дюжин человек отправится сюда после обеда — там будут лишь видевшие сражение со стороны, но не рискнувшие колдовать, включая Тейлор, Керри, Сансет и ещё нескольких человек из их клуба. И такое разделение едва ли случайно, подход у суда к смотревшим и принимавшим участие в «инциденте» наверняка будет сильно отличаться.       Процедура проверки не заняла много времени, хотя у Арчибальда вызвали искренний интерес используемые дежурными волшебниками детекторы магических предметов, напоминающие компактные металлоискатели, которые применяют в аэропортах. Он не отказался бы изучить подобные инструменты подольше. Вероятно, принцип схож с тем, какой использует искусственный глаз Аластора, но хотелось бы разобраться детальнее, а лучше самому подержать в руках один из подобных артефактов. Позже стоит узнать, можно ли достать мистический знак такого рода на черном рынке, либо и вовсе легально, хотя бы просто ради научного интереса, не говоря о возможной практической пользе.       — Гарри, а ты смотрел «Полицейскую академию»? — спросил вдруг Финниган, когда после проверки их пропустили к большому грузовому лифту.       — Да, только вот летом с крёстным пересматривали, пока отдыхали на юге. Хотя не уверен, что видел все части, — немного удивлённо отозвался волшебник. — А что?       — Там вроде была такая сцена… Я вообразил, если бы Грейнджер и Мерфи явились сюда так, как они в дуэльный клуб ходят или к Грюму на уроки. Представляешь, какие глаза были бы у охраны, если бы перед ними на том подносе была такая гора из палочек, мечей, кинжалов, магических браслетов и ещё пятифутовый посох сверху для красоты… — он показал рукой примерно на уровне своего подбородка.       — Да, а последнюю палочку обязательно нужно было бы доставать из носка, к примеру, — улыбнувшись, продолжил его идею Поттер. — Или ещё откуда-нибудь…       — Симус, Гарри, мы вообще-то прямо здесь, — недовольно произнесла Грейнджер.       Кайнетт только усмехнулся, но промолчал. Он не понял, о каком фильме идёт речь, но сама описанная картина показалась ему забавной. Местные волшебники действительно пренебрегали использованием большого количества мистических знаков сразу, даже когда они были совершенно необходимы. Например, как сегодня, с учетом весьма серьёзной угрозы нападения. В их группе всего два человека со Слизерина и, насколько он знал, ни одного чистокровного из старых семей — если Лестрейдж или её подручные каким-то образом смогут уронить этот лифт с высоты десятка этажей либо взорвать прямо в шахте, с их точки зрения сопутствующие потери будут вполне в рамках допустимого. Никто из «своих» не пострадает. Volumen Hydrargyrum позволил бы Арчибальду защититься почти от любого варианта магической или физической атаки, а возможно, спасти ещё пару человек, однако в своих навыках с волшебной палочкой он был далеко не так уверен. Как ни смешно это признавать, но если внизу их будет ждать засада, то помимо авроров основной ударной силой группы станут Поттер с его «украденными» у старого чернокнижника навыками и Лавгуд, способная прикрыть группу самыми разнообразными проекциями, которых противник едва ли ожидает. Он сам слишком привык полагаться на разнообразное дополнительное снаряжение с узкими задачами, этот же менталитет уже во многом приобрела и Грейнджер.       Наконец лифт остановился где-то на самом нижнем уровне. Дальше предстоял путь по старинному, даже древнему на вид коридору, вместо дерева облицованному темным камнем и с каменным же полом, от которого эхом отражались звуки их шагов. Разумеется, аппарировать сразу в нужное место было бы намного проще, однако Министерство, как и школу, прикрывал барьер, блокирующий обычное пространственное перемещение и применение порталов. Чиновники пеклись о собственной безопасности — охрана этого здания была усилена ещё до того, как официально была обнародована новость о побеге Лестрейдж.       — Вот уж не думала, что в шестнадцать лет окажусь в зале суда… — едва слышно произнесла Грейнджер по пути. Похоже, она всё-таки нервничала сильнее, чем хотела показать.       После очередного поворота коридор закончился массивными двустворчатыми дверями, за которыми открылся большой круглый зал-амфитеатр. Прибывшие авроры заняли места на первом ярусе сидений, школьникам отводились одиннадцать простых кресел в самом центре. На ходу маг успел оглядеться по сторонам. Сектор примерно на полсотни кресел напротив них занимали члены Визенгамота в одинаковых сиреневых мантиях. Во главе находился председатель Альбус Дамблдор, справа и слева от него сидели две женщины, которых Арчибальд знал только по газетным статьям и фотографиям: старший заместитель министра и глава отдела правопорядка. Помимо них присутствовали чуть больше четырёх десятков человек, хотя Кайнетт пока не настолько хорошо был знаком с правительством магической Британии, чтобы узнать большую часть присутствующих или хотя бы разделить, так сказать, «представителей общин» и «пэров». Он мог лишь предполагать, кто есть кто, имея представление об общей структуре собрания. По одному человеку от каждого из королевств и отдельно представитель лондонской общины, заместитель директора и представитель Попечительского совета от Хогвартса, один человек от госпиталя имени Мунго, один волшебник представлял интересы гоблинов Гринготтса, ещё сразу несколько представителей разных отделов Министерства, не считая Боунс и Амбридж. Все двадцать «назначаемых» кресел были заняты, а вот из тридцати «наследуемых» пустовали больше полудюжины — кто-то в тюрьме или в бегах, как Лестрейджи и Трэверсы, у кого-то сейчас просто нет представителей нужного возраста.       Пока не началось заседание, маг успел даже бегло осмотреть остальной зал. Ещё больше охранников на верхних рядах, Скитер и несколько менее известных журналистов, с дюжину человек на разных ярусах, которых нельзя было с ходу отнести к какой-то определенной группе. Он не был уверен, находится ли среди них Лавгуд-старший как представитель своего издания или как отец Луны. Возможно, и остальные — это тоже родственники свидетелей? Тогда весьма характерно, что он не видел там Грейнджеров, да и мисс Стоун о присутствии на заседании волшебного суда тоже никто не уведомлял, это ему было точно известно. Хотя стоит ли так уж этому удивляться? Статуя в атриуме была более чем красноречива — «магглов» там не оказалось даже среди преклоненных существ, восхищенно взирающих на волшебников и ведьм снизу вверх. Видимо, и в самом Министерстве их тоже видеть не желали, сколь бы весомым ни был повод. В целом он, конечно, был согласен с данной политикой, интересы магов и обычных людей слишком отличаются, но отказывать им в присутствии, даже когда это необходимо самим магам и когда речь шла об уже посвященных в тайну — нерационально. Впрочем, это из той же череды нелепостей, что и волшебники-уборщики или волшебники-лифтеры — для Министерства подобное разделение являлось вопросом принципа, даже когда оно доходило до абсурда.       — Сегодня четвёртое ноября девяносто пятого года, мы продолжаем заседание по делу «Магическая Британия против Беллатрикс Лестрейдж», — звучно произнёс Дамблдор, однако в подобном зале он обходился без усиливающей голос магии. Сказано было не в точности по протоколу, но должно быть он рассчитывал на усердие записывающих за ним секретарей заседания, которые подберут нужные формулировки. — Визенгамот ознакомился с записями показаний магглов, а также выслушал свидетельства авроров и остальных волшебников старше семнадцати лет. Сейчас мы заслушаем показания несовершеннолетних волшебников и ведьм, которые лично применяли магию во время рассматриваемого здесь инцидента. Считаю нужным напомнить всем присутствующим, — повысив тон, добавил он, — что в данном заседании не выдвигаются какие-либо обвинения, поскольку согласно статье седьмой «Указа об ограничении волшебства несовершеннолетних» от тысяча восемьсот восемьдесят пятого года, все свидетели использовали магию в присутствии непосвященных и за пределами допустимых территорий исключительно с целью защиты себя, других волшебников или магглов от крайне опасной угрозы. Мы всего лишь выясняем картину произошедшего, а не собираемся судить их за несуществующие проступки. Также напоминаю, что всем судьям были розданы протоколы из Отдела по борьбе с неправомерным колдовством, содержащие перечень заклинаний, примененных свидетелями во время рассматриваемого происшествия, — а вот это уже точно предназначалось в первую очередь для студентов. Ещё раз оглядев ряд кресел, Дамблдор остановил взгляд на сидящей с краю пятикурснице и произнёс: — Приступим. Сюзан Маргарет Боунс, расскажите о том, что вы делали около десяти часов утра первого сентября у вокзала Кингс-Кросс в Лондоне…       Пока ведьма с Хаффлпафа слегка сбивающимся голосом начала свой рассказ, маг успел обдумать слова директора. С одной стороны, он заверил учеников, что им ничего здесь и сейчас не угрожает. С другой, напомнил судьям, что вопрос нарушения Статута уже закрыт и подниматься сегодня не будет. Однако Кайнетт считал, что некоторые из студентов успокоились слишком рано. Для рядового опроса свидетелей этому собранию уделяют слишком много внимания, да и полный состав Визенгамота для этого был совершенно излишним. А значит, всё не ограничится всего лишь десятком рассказов о происшествии у вокзала, после чего их отпустят обратно в школу, наслаждаться законными выходными. Да, система общего права волшебников не слишком отличается от аналогичной в судах Великобритании, и имеющий легальную силу прецедент можно создать из итогового вердикта по делу, но никак не по результатам опроса нескольких свидетелей. Однако подобное слушание можно сделать частью показательного процесса, «частью шоу», как сказала бы Клэр, а затем останется лишь правильно всё подать в прессе.       Постепенно очередь дошла до последней трети списка, вернулась на своё место Лавгуд после довольно туманного, но изобилующего множеством ненужных подробностей рассказа. Затем настала очередь Мерфи. Встав с кресла, Кайнетт кратко пересказал произошедшее два месяца назад, начав с появления Лестрейдж у вокзала и закончив её аппарацией после сконцентрированной атаки авроров с использованием непростительных заклинаний. Текст был написан заранее, требовалось лишь добавить неуверенности и пару затруднений в нужных местах, чтобы получилось более естественно. На всё ушло меньше пяти минут, после него осталось всего двое студентов, включая Поттера. А затем, как он предполагал, начнётся самая интересная часть.       — Теперь, если у кого-то из судей есть вопросы относительно рассматриваемого сегодня дела, вы можете задавать их свидетелям, — объявил Дамблдор, когда последний ученик закончил свой рассказ, мало чем отличающийся от десятка предыдущих. Разве что набором примененных против Беллатрикс заклинаний — тот шестикурсник Хаффлпафа почти исключительно предпочитал огненные чары разных видов и мощности. — Также напомню, что мы сегодня ограничены во времени, после нам ещё требуется опросить свидетелей, не принимавших личного участия в сражении. Потому, уважаемые судьи, сосредоточьтесь исключительно на деле.       Ожидаемо, что после нескольких простых вопросов к ученикам пятого и шестого курса, в центре внимания оказался волшебник, ближе всех находившийся к обвиняемой. И кроме того, как бы не активнее всех прочих проявивший себя в демонстрации магии перед обычными людьми.       — Мистер Мерфи, я понимаю, что вам пришлось тяжело, вы практически лицом к лицу столкнулись с бесчеловечной преступницей, известной множеством злодеяний. Однако сами вы считаете, что повели себя надлежащим образом? — снисходительным тоном, словно обращаясь к дошкольнику, начала немолодая ведьма во втором ряду.       — Я считаю, что сделал всё необходимое, мэм… — ответил маг скромно. Задавшую вопрос он не узнал, потому не стал сразу придерживаться какого-то определённого стиля, отвечая ей.       — Кассандра Шэттер, глава сектора борьбы с неправомерным использованием магии, — представилась она. Кайнетт мысленно кивнул — значит, Министерство. Это ожидаемое развитие событий. Кроме того, если память ему не изменяла, именно эту должность занимала Долорес Амбридж до своего повышения в заместители министра, и вполне возможно после себя на столь важном месте она оставила кого-то из достаточно близких сторонников. — Не спорю, вы проявили одарённость, приличествующую Рейвенкло, и достойную Гриффиндора храбрость, защищая себя. Однако вы задумывались о последствиях, молодой человек? Первое ваше заклинание обратило треть ближайшего дерева в лёд, крупные осколки едва не ранили несколько оказавшихся под ним магглов. Второе заклинание, отраженное обвиняемой, фактически уничтожило квартиру семьи Стюарт на четвёртом этаже ближайшего здания. Дальнейшие ваши действия нанесли серьёзный ущерб муниципальной собственности, в том числе зданию вокзала Кингс-Кросс, который оценивается в весьма внушительную сумму. Разумеется, это касается не только вас — неосторожное применение разрушительных заклинаний уничтожило или повредило несколько ближайших торговых павильонов, более дюжины, — она сверилась с пергаментом перед собой, — автомобилей, а также ещё множество объектов городской и частной собственности, только чудом никто не погиб…       — Я разделяю ваше беспокойство, мэм, и мне действительно жаль, если мои действия причинили кому-то вред, — ответил маг. Подобной линии поведения они ожидали — давить на превышение самообороны, пытаться пристыдить устроенными разрушениями. Аргументы против тоже были заготовлены. Он продолжил, стараясь говорить убедительно: — Однако я был напуган. Беллатрикс Лестрейдж печально известна как одна из самых опасных приспешниц Того-кого-нельзя-называть. И оказавшись всего в нескольких шагах от неё, я сделал всё, что в моих силах, чтобы защитить себя и оказавшихся рядом людей. Ведь магглы бы и не поняли, какая опасность им угрожает, даже если бы они узнали Лестрейдж, для них она всего лишь беглая сумасшедшая, а не опасная террористка.       — И вас ничуть не смущает… побочный ущерб?       — Мне очень жаль, — соврал Кайнетт. — Однако разве можно было поступить иначе? Если бы я не стал сопротивляться, не стал даже доставать палочку, чтобы не выдать себя перед магглами, тогда она бы просто убила меня, только потому, что я — магглорождённый. Или похитила, чтобы потом убить в назидание другим. У меня два года подряд было «Превосходно» по Истории магии, мэм, я знаю, на что способна миссис Лестрейдж, — он заметил, как Амбридж полуобернулась, обменявшись взглядами с кем-то из задних рядов. Возможно, из комиссии по образованию? Такими темпами стоит ждать проверки программы Хогвартса, с их точки зрения нечто подобное никак не должно обсуждаться на школьных уроках. — Если бы я ничего не стал делать, она бы просто вернулась снова, чтобы убить кого-нибудь ещё. И снова. И снова… Пожиратели смерти, они ведь не слишком-то отличаются от школьных хулиганов, — произнёс маг, увидев, как несколько человек среди судей скривились от подобного сравнения. Как и было задумано. А вот сидящий немного в стороне Блэк только усмехнулся и слегка кивнул ему, довольный услышанным. — Они обожают безнаказанность. Не сопротивляйся, не бей в ответ, терпи и жди, пока кто-нибудь тебе поможет — благодаря таким мыслям они и вытворяли что хотели много лет. Но по-моему, это неправильно. Да, мы не смогли её остановить в тот раз. Но что, если бы нас было не одиннадцать, а хотя бы пятнадцать? Двадцать один? Плюс авроры, взрослые… Её защита ведь тоже не абсолютна, зато теперь она подумает, прежде чем ударить в людном месте снова.       — Вы словно гордитесь этим, Мерфи, — недовольно произнесла Шэттер. Вновь попыталась вызвать в нём чувство вины своим тоном: — Тем, что вы устроили. Может быть, вы даже заранее на это рассчитывали? Потому и взяли с собой ту… самоделку.       — Этот жезл я представил профессору МакГонагалл как мой годовой проект по Трансфигурации, вы можете спросить об этом у неё. Разумеется, он зарегистрирован в вашей секции, как и положено, и на него тоже действует Надзор. А взял его с собой только потому, что хотел сначала показать друзьям в поезде. Жаль, мне испортили такой сюрприз… Хотя я надеюсь, что его практическое применение зачтётся мне на экзамене, — добавил он, разведя руками. Добавить подобное оправдание советовала Грейнджер, она говорила, что это прозвучит куда лучше, чем слова о «постоянной бдительности» в духе профессора Грюма.       Заместитель директора собиралась возразить, однако Дамблдор вмешался раньше:       — Миссис Шэттер, вы вдаётесь в малозначимые детали, а я ещё раз напоминаю всем об ограниченном времени. Мистер Мерфи уже разъяснил все важные обстоятельства. Предлагаю перейти к следующему свидетелю.       Через несколько минут очередь дошла и до Луны. Волшебник средних лет, судя по надменно-самоуверенному выражению лица, из чистокровных обладателей наследственного места в Визенгамоте, негромко произнёс:       — Скажите, мисс Лавгуд, вы не считаете, что подверглись непозволительно высокому риску у вокзала? Я даже не говорю об отраженных и просто неумело направленных заклинаниях или куске асфальта, врезавшемся в окно совсем недалеко от вас. Вызванная вами… собака ведь могла броситься на кого-то из волшебников или ближайших магглов. Даже просто задавить кого-то случайно, ведь простецы не были готовы к чему-то подобному. А после вас наказали бы за это. Ваша попытка остановить известную террористку крайне благородна, но вы не думаете, что если бы не магглорождённые, на которых она вела охоту, то и вам бы не пришлось подвергать себя такому риску? Если бы, скажем, у них был собственный поезд, хотя бы собственный вход на вокзал и отдельные вагоны, или же вовсе своя школа в маггловской части города? Тогда волшебники и ведьмы не подвергались бы ненужной опасности вовсе.       — Вы задали очень интересный вопрос, мистер Селвин, — ответила Лавгуд, поднимаясь с места. Задумчиво оглядела судей и затем добавила: — Во-первых, что касается, как вы сказали, «собаки». Инкарнацио!       Она взмахнула извлеченной из-под мантии палочкой, одновременно выкрикивая арию. Авроры ничего не успели сделать, а возможно, им заранее был отдан приказ не вмешиваться, если дети решат что-либо продемонстрировать для наглядности. Секунду спустя перед ведьмой сидел крупный пёс размером с добермана, покрытый пластинами костяной брони со множеством торчащих отовсюду шипов и лезвий. Безмятежно потрепав тварь по кошмарно выглядящей голове, она ещё раз взмахнула палочкой, произнеся арию дематериализации:       — Канем Эванеско. Как вы без сомнения знаете, сэр, при воплощении живых или не совсем живых существ им всегда можно задать простые действия: защищать, атаковать, закрыть от удара. В тот раз я приказала гончей напасть на Беллатрикс Лестрейдж и только на неё. Для существа из-за граней нашей реальности моя малышка выдрессирована очень хорошо…       — Мисс Лавгуд, вы отклоняетесь от темы, — негромко произнёс Дамблдор.       — Простите, директор, просто это моё самое любимое заклинание, — с довольным видом ответила ведьма. Ей даже почти не приходилось играть. — Всегда рада его обсудить с кем-нибудь. Что касается вашей идеи, мистер Селвин. «Если бы рядом не было магглорождённых»… Знаете, если бы рядом с волшебниками не было магглорождённых, я бы никогда не появилась на свет. Моя мама была магглорождённой. И среди моих лучших друзей есть магглорождённые. Если вместо одной и так не очень большой магической Британии будет три совсем маленьких, у каждого своя — кому от этого станет лучше? Устроить так — значит сделать именно то, чего от нас хочет Лестрейдж и другие, вроде неё. Это означает — проиграть им, сдаться преступникам даже без боя. И кто знает, чего тогда они потребуют в следующий раз?       — Значит, в следующий раз, если такое случится, ты поступишь точно так же? — уточнила пожилая ведьма с верхних рядов.       — Я бы хотела вовсе не оказываться в такой ситуации, миссис Лонгботтом. Но если придётся — нет, точно так же я делать не буду. Собак нужно больше. И к ним бы ещё пару ящеров, грифона и…       — Мы поняли вашу позицию, мисс Лавгуд, — перебил её председатель. — Можете занять своё место. Вопросы к следующему свидетелю.       Неопрошенными оставались только четыре ученика, когда Алекто Кэрроу, временно заменяющая в Визенгамоте брата, вдруг спросила:       — Скажите, мисс Грейнджер, а вы не считаете, что всё это сражение и ваше в нём участие были излишними? Вы применяли довольно серьёзные заклинания, могли вновь ранить или убить человека, если бы любое из них преодолело защиту, либо просто неудачно отразилось в толпу. Вы были готовы наблюдать, как Лестрейдж разорвёт на части осколками льда так, что ни один целитель уже не поможет?       — Она пыталась убить моего друга, — холодно отозвалась ведьма, выдержав небольшую паузу. — Если бы мы все не заставили её постоянно отвлекаться на защиту, я уверена, она бы убила десятки, возможно сотни собравшихся людей. «Бомбарда Максима» в скопление машин на перекрестке, «Экситиум» в толпу у площади — жизни обычных людей для неё всё равно ничего не стоит. Путь волшебника — это постоянная необходимость делать выбор. В том числе и такой, между жизнью друга и жизнью врага.       — Такая твёрдость во взглядах похвальна в вашем возрасте, мисс Грейнджер, — мягко произнёс Люциус Малфой, сменив Кэрроу. — Однако я уверен, что суть вопроса моей коллеги была не в этом. Вы устроили сражение у вокзала, практически в толпе магглов, вынуждены были грубо нарушить Статут и ещё сразу несколько законов, несмотря на самые благие намерения. Однако суть вопроса была в ином — а что, если бы вам не потребовалось всё это делать? Если бы не было нападения, не было бы и этого… инцидента.       — Однако оно произошло, — ответила ведьма просто. — И Беллатрикс Лестрейдж первой аппарировала на глазах сотен человек, затем применила магию. Мы лишь были вынуждены отвечать.       — Мы рассматриваем абстрактную ситуацию, мисс Грейнджер. Гипотетическую, — всё тем же почти дружелюбным тоном продолжил Малфой. — Если бы вам не было необходимости приезжать к вокзалу вместе с другими магглами, идти к нужной платформе, проталкиваясь через толпу, как это происходит из года в год? Если бы вы могли, как и подобает ведьме, аппарировать или переместиться через камин сразу к нужному месту, минуя все перечисленные и ещё множество других затруднений и неудобств?       — Разумеется, это было бы очень удобно, — не стала спорить с очевидным Грейнджер. Сейчас разговор шел не по плану, ей приходилось импровизировать. Подобные аргументы со стороны чистокровных они заранее не прорабатывали. — Однако уверена, мистер Малфой, у вас где-то в материалах данного дела записано, что я — магглорождённая. Всё вами перечисленное запрещено нам до определённого возраста.       — Именно об этом и идёт речь. Вы вынуждены проводить больше времени в мире магглов и пользоваться его средствами там, где есть куда более простые и одновременно более удобные способы. Но что, если бы данных ограничений с самого начала не существовало? Если бы магглорождённые сразу получали все права без ограничений, как и их сверстники? Мгновенный транспорт, применение волшебства на каникулах, свободная покупка магических предметов? Возможно, даже посвящать в тайны нашего мира стоило бы не только после отправки письма из школы, а сразу вслед за первым выбросом магии. Что, если бы вы получили вашу палочку сразу после одиннадцатого дня рождения, а книги о магии смогли бы купить ещё в восемь-девять лет? — вопрос был почти риторическим. А затем Люциус вдруг добавил печальным тоном: — Мадам Лестрейдж и её сообщники — это лишь симптом болезни нашего общества, а лечить нужно саму причину.       — И всё это просто так? — ожидаемо, Грейнджер в подобную щедрость не поверила. Уж точно не от человека, чьи действия в итоге привели к ранению множества «грязнокровок» три года назад и едва не стоили ей жизни. Она не могла привести это в качестве аргумента, а ведь Малфой говорил далеко не только ради неё, он куда больше старался ради публики и журналистов. — Безвозмездно, то есть даром? Знаете ли, в свободное время в качестве внеклассного чтения я немного изучаю алхимию, в частности мне запомнился оттуда принцип равноценного обмена. Что отдадут магглорождённые за снятие ограничений и равные права «просто так»? Что от нас потребуют? Отказ от семьи? Отказ от обычного мира? Отказ от того, кто мы есть? Да и какое место нам будет отведено — тоже большой вопрос…       Кайнетта тоже это интересовало. Однако он был уверен, что уже знает ответы. На первый взгляд идея звучала превосходно — скорейшая интеграция с самых ранних лет, доступ к общим знаниям, снятие нелепого запрета на колдовство вне особых территорий. Возможно, к этому стоило добавить должное воспитание, скажем, некий интернат для магглорождённых перед Хогвартсом для изучения обязательных основ, либо проживание под надзором старых семей. Постепенное, но полное приобщение к магическому миру под контролем более опытных волшебников — ещё несколько лет назад Арчибальд бы сразу поддержал подобную идею, выгодную сообществу со всех сторон. Увы, с тех пор он успел куда ближе познакомиться с этими старыми семьями и их наследниками. Даже если фактически «грязнокровки» не окажутся на положении вилланов или вассалов, учитывая, кто и чему будет их учить, ничего хорошего ожидать от этого не стоит. Выращивать себе челядь в добавление к эльфам — идея вполне в духе местной самопровозглашенной аристократии, а что при таком подходе магический прогресс застопорится или вовсе откатится назад, то уже мало кому интересно.       — Вы, магглорождённая, не желаете равенства? — очень убедительно изобразил удивление Малфой.       — Искренне желаю. Но я не верю, что нам его просто подарят, уж точно не сейчас…       — Мне кажется, разговор давно ушел от предмета нашего заседания, — прервал их спор Дамблдор. — Нам стоит вернуться к теме. К вам больше нет вопросов, мисс Грейнджер. Следующий свидетель.       Неизвестно, случайно ли так сложилось, или было запланировано кем-то заранее, однако в итоге последним учеником остался Поттер. Очевидно, что вопросы были у многих — те, кто планировал выставить школьников агрессивными, лишенными самоконтроля либо неумелыми и недалёкими, вполне могли бы отыграться на «герое», поводы наверняка нашли уже и представители Министерства, и чистокровные. Однако прежде, чем кто-либо из них вступил в разговор, впервые к опросу свидетеля приступил сам председатель, сохраняя подчеркнуто официальный тон:       — Что ж, мистер Поттер, возможно, вы немного и переусердствовали с мощностью заклинаний, когда вступили в бой. Однако в целом я склонен считать ваши действия оправданными уровнем возникшей угрозы и внезапностью нападения. Невмешательство обернулось бы куда худшими бедами. Но как вы считаете, возможно, авроры проявили слишком большой энтузиазм, вступая в бой? Может быть, им просто стоило дать вам, ученикам, закончить начатое, раз уж вы оказались готовы к появлению противника даже у вокзала? Совместными усилиями сломить сопротивление обвиняемой и задержать её, не применяя непростительных заклинаний.       Не требовалось быть гением, чтобы понять подоплеку сказанного. Представители их группы, также проявившие самое активное участие в том бою, воспользовались залом суда в качестве трибуны, чтобы донести свои взгляды, одновременно мешая это сделать оппонентам. Директор, Блэк и, возможно, ещё МакГонагалл не могли не заметить, что ученики скорее отыгрывают роли, чем просто отвечают на вопросы. И пока все их ответы могут лишь радовать — они не пошли на поводу у Министерства с его беззубой политикой непротивления, они отвергли идеи старых семей — и радикальные, и более умеренные, хотя последние и прозвучали довольно неожиданно. Значит, теперь всё, что требуется, не дать детям испортить финал, вместо этого подарив возможность направить свою мысль в верное русло, так сказать, дать нужную тему для ответа. Кайнетту даже показалось, что на пару секунд мальчишка и в самом деле задумался, не стоит ли ему просто сказать то, чего от него ждёт директор — сдержанно похвалить авроров, положительно оценить действия однокашников. Однако вместо этого Поттер всё-таки вернулся к заранее намеченному плану:       — Нет, ваша честь, — начал он, явно подражая какому-то фильму. — Мы оказались не готовы. Все мы, все волшебники. Ученики. Учителя. Авроры. Министерство. Школа… И не только в этот раз, но и прежде тоже. Все слишком расслабились за десяток лет, ведут себя так, словно это какая-то игра. Когда-то мистер Крауч, возглавляя отдел правопорядка, употребил прекрасную фразу: Fiat justitia ruat aemulus. Пусть падут небеса, но свершится правосудие, ведь так? — горячо произнёс он. Маг заметил, как в этот момент поморщился от услышанного Бартемиус. Да он и сам вряд ли удержал безразличное выражение на лице. Конечно, данная «партия» писалась под Грейнджер, они предполагали, что именно с её помощью директор решит продемонстрировать на заседании свою позицию, через магглорождённую отличницу. Но раз уж пришлось выступать ему, всё-таки столь грубых ошибок Поттер мог бы и не делать, это сбивает весь настрой. Тем временем мальчишка указал на одно из пустующих кресел в рядах судей и продолжил: — Убийц мистера Трэверса так никогда и не нашли. Никто не знает, каким образом профессор Локхарт стал одержимым маньяком и кто в этом виноват. Каким образом Питтер Петтигрю и его сообщники провернули налёт на Хогсмид, где они взяли деньги, оружие и людей? Кто устроил нападение во время турнира трёх школ, когда погиб мистер Аллертон, а я оказался проклят? Теперь уже много месяцев никто не может отыскать Беллатрикс Лестрейдж. А что же будет дальше?       — Вы хотите сказать, что авроры не справляются со своими обязанностями, мистер Поттер? — медленно произнесла Амелия Боунс.       — Они — герои, и я горжусь тем, что знаком с некоторыми из них, — быстро, и кажется вполне искренне ответил Поттер. — Возможно, я и сам после школы хотел бы попытаться стать аврором. Они делают всё, что могут, но их слишком мало. Первого сентября вокруг вокзала были, наверное, две трети всего состава, и даже так, они едва успели лишь к концу сражения. А если бы маньяков оказалось несколько и они ударили с разных сторон? Сейчас процентов двадцать посменно заняты охраной школы. Я думаю, что авроров и обычных охраняющих закон волшебников должно быть значительно больше, хотя бы в такие неспокойные времена. А ещё меня очень поражает, как один сумасшедший может заставить бояться целую страну. У магглов подобное было бы невозможно. При том, что каждый волшебник с палочкой может и, я считаю, должен сражаться, а не дожидаться чьей-то помощи. Все словно ждут, что, как и в прошлый раз, война закончится сама собой, каким-то чудом, злодей убьёт себя сам. Вот только в прошлый раз ради этого «чуда» умерли мои родители, а я едва остался жив, до сих пор не знаю, как именно. А если в этот раз чудо не повторится?       — Значит, вы считаете это войной, мистер Поттер? — спросил Крауч.       — Люди умирают, школа и Министерство на осадном положении, чтобы просто привести нас сюда, потребовался целый отряд авроров — как будто нападение могло произойти в любую секунду, — он обвел рукой многочисленных охранников в зале. — По-моему, это очень даже похоже на военное время. И ведь опасность угрожает не только мне, даже не только магглорождённым или полукровкам — в Хогсмиде солдаты стреляли в волшебников, не глядя на цвет галстука, возраст или документы о количестве чистокровных предков. А все делают вид, словно их это не касается…       — Ваше мнение будет учтено, мистер Поттер, — произнёс Дамблдор, поднимаясь с места. — Если у судей больше нет вопросов, то на этом мы заканчиваем работу с данной группой свидетелей. В заседании объявляется короткий перерыв. Мистер Шеклбот, будьте так любезны сопроводить ваших подопечных к выходу. Если кто-то из свидетелей потребуется Визенгамоту для дополнительных показаний в ходе данного дела, об этом будет объявлено позже.              ***       — Что ж, немного не по плану, но думаю, получилось довольно неплохо, — произнесла Грейнджер, неторопливо шагая по пустому коридору к отведенной их клубу комнате.       Назад в школу их доставили ещё более коротким путем — в назначенное время на несколько минут в общую сеть был подключен транспортный камин декана Рейвенкло, после чего вновь замкнут только на перемещение внутри школы. Перед этим авроры вернулись в Министерство, а студентов Флитвик сразу отпустил по их общежитиям. Однако Грейнджер сказала, что хочет сначала что-то показать Мерфи в их клубе, а Лавгуд и Поттер просто отправились вместе с ними для компании, она не возражала.       — Да, подготовка ответов и проработка ролей стоили потраченного времени, — согласился Кайнетт. Выступление «героя Британии», на которое он делал основную ставку, получилось немного сбивчивым, вероятно, они переоценили возможности мальчишки. Так что теперь стоило полагаться лишь на то, какой авторитет в стране у него ещё остался и какой вес получат его слова в суде. Разыграть эту карту в любом случае стоило, раз уж его «подвигу» здесь приписывают такой высокий статус, его обвинения в бездействии кто-то может воспринять и достаточно близко к сердцу. Самым сложным было заставить его играть по сценарию, а не говорить то, что самому в голову взбредет, на одном вдохновении. Маг был более чем уверен, что так он в суде бы долго не продержался, его бы просто задавили, заставив кивать в нужные моменты. — Хотя я полагал, Малфой и его партия больше заинтересуются Поттером, а не тобой.       — Да, я тоже удивилась. Думала, мне придётся играть против директора, но в принципе, и так вышло достаточно эффектно. Может, это из-за соперничества клубов, что я его вдруг так заинтересовала?       — Я всё ещё считаю, что против Малфоя выступил бы лучше, — заметил Поттер. — У меня даже была пара заготовок специально против него.       — Не сомневаюсь, возможность ещё будет, — произнесла Лавгуд. Ведьма уже успела расстегнуть мантию, затем извлекла откуда-то пару резинок и теперь на ходу пыталась стянуть волосы в два длинных несимметричных хвоста. Очевидно, за несколько часов ей до смерти наскучило выглядеть «взрослой и серьёзной».       — Да, — согласился маг. — Очевидно, что у него большие планы на первое поколение. И после одной короткой отповеди он от всего не откажется. Хотя непонятно, отчего Малфой вдруг пересмотрел свои взгляды. Решил как можно дальше отстраниться от идей Реддла? Или, возможно, кто-то подсунул ему почитать Мильтона?       — Думаю, это ещё не самый безумный вариант. Кстати о литературе, — Грейнджер вдруг остановилась, взяла Поттера за плечи и с чувством произнесла: — Гарри, ты знаешь, что ты мой друг. И я тебя за многое уважаю. Но, прошу тебя, подтяни уже латынь! Не позорь нас так больше. А то ведь и впрямь, как Флитвик говорил, тебя когда-нибудь буйволом раздавит после очередного заклинания.       — А по-моему, даже забавнее получилось, — не согласилась Лавгуд. — «Пусть падёт завистник…»       — Да что я не так сказал?       — Потом в словаре посмотришь, — отмахнулся маг. — А вот что касается Люциуса и его идей…       — Знаешь, к чёрту Малфоя, — произнесла Грейнджер, резко махнув рукой. Затем достала волшебную палочку и заклинанием открыла дверь в класс. — К черту всех Малфоев. Пока давайте лучше о другом.       Не убирая мистический знак, она быстро подошла к столу у окна, затем сняла наложенные чары отвода внимания и взяла в руки небольшую черную коробку, раза в два меньше футляра для волшебной палочки. После чего вернулась к ним и вдруг сказала:       — В общем, я знаю, что немного опоздала, однако — с днём рождения, Джеймс.       — Благодарю, — с запозданием ответил маг, принимая подарок. Тому, что Мерфи вчера исполнилось четырнадцать, он особо внимания не придал. Но, видимо, теперь, когда он уже формально не числился её учеником, Грейнджер считала необходимым «сравнять счёт».       Футляр не был закрыт или запечатан, поэтому он снял крышку и взглянул на содержимое. На первый взгляд, это была обычная перьевая ручка — нержавеющая сталь и алюминий, одна из самых простых и дешевых моделей, едва ли дороже сорока фунтов. В качестве подарка выглядит скорее смешно, чем солидно для любого, хоть что-то понимающего в вопросе. Однако если присмотреться, можно было разглядеть тонкие линии, складывающиеся в цепочку едва различимых рун на корпусе, да и прикосновение к металлу давало понять, что здесь всё не так просто, имеются и другие изменения.       — Увеличена прочность, снижен износ, перо не затупится, даже если им бетон царапать, я думаю. Дополнительно наложены чары света, можно палочку «Люмосом» не занимать. Но самое главное — заправлять нужно редко, чернил внутри в пять раз больше, чем физически возможно. Мой первый опыт с заклинанием Незримого расширения, — произнесла ведьма не без гордости. Затем всё-таки признала: — Первый удачный опыт, если точнее.       — Интересно, — оценил Кайнет. — Необычный выбор.       — У меня в мыслях были разные варианты. Какой-нибудь нож или защитный амулет… — добавила Грейнджер. Продолжила немного неловко: — Но знаешь, со всей этой гонкой за эффективностью и боевыми возможностями, наверное, мне просто хотелось напомнить, что магия нужна не только для сражений. Ей можно пользоваться и просто так. Для удобства, для развлечения. А не отдавать каждую каплю на очередное оружие.       — Да, интересно… — повторил маг отстранённо.       Иронично, но он вспомнил начало войны Грааля. Как прибыл в ту богом забытую глушь на задворках Японии, как превратил почти целый отель в неприступную крепость, ожидающую противников. Тогда у него с собой было множество мистических знаков: источники энергии, контейнеры с фамилиарами, предметы для призыва новых духов и существ, просто новые образцы, которые лучше будет испытать на враждебных магах. А также множество личных вещей, чтобы в привычном комфорте наблюдать за соперниками, тщетно пытающимися бросить ему вызов и неизбежно терпящих поражения в созданном им лабиринте из ловушек, барьеров и искажений пространства. В его мире повседневные обыденные предметы, вроде лампы или кресла, созданные или модернизированные при помощи магии, зачастую являлись роскошью, символом того, что маг может позволить себе не только гнаться за силой, но и выделить достаточно энергии на не самые важные нужды, просто ради собственного удовольствия. Он был одним из не столь уж многих, кто обладал такими возможностями.       Однако в этом мире собственные комфорт, развлечения и удобство волшебники поставили во главу угла, куда выше боевых возможностей, научного потенциала или постоянного обеспечения собственной безопасности. В результате бытовые чары процветают, существует собственная спортивная отрасль магии, однако фундаментальным проблемам себя посвящают единицы. И ему сейчас лишний раз напомнили о том, насколько же велика эта разница в мировоззрении…       — Джеймс?       — Что? — маг словно очнулся от своих мыслей. Затем повернул голову и с удивлением обнаружил, что Лавгуд стоит совсем близко, обняв его за плечи. — Луна?       — Ты словно пропал. Ушел куда-то далеко и не отзывался, — ответила та тихо. — Я решила, что тебе это сейчас не повредит.       — Спасибо, я в порядке, — он аккуратно, но уверенно отстранился. Недовольно покачал головой. Это был промах, слабость, которую он не должен был демонстрировать. Всего-то одна простая вещь, а он уже потерялся в собственных мыслях, отстранившись от всего. Затем маг поднял взгляд и посмотрел на обеспокоенную Грейнджер.       — Прости, кажется, я сделала что-то не то? — виновато произнесла она. Кажется, она спешила похвастаться новыми возможностями и только сейчас подумала, что идея подобного подарка чистокровному волшебнику, некогда принадлежавшему к старой семье, может быть не самой удачной. — Напомнила тебе о прошлом, да?       — Всё в порядке, — вздохнув, заверил Кайнетт. Затем закрыл футляр и убрал в карман мантии, добавив: — Не волнуйся, я найду подарку достойное применение. Заодно проверим, насколько правильно наложены все чары.       — А это ведь незаконно, верно? — заметил вдруг Поттер со стороны. — Зачаровывать маггловские вещи без разрешения. Мистер Уизли много об этом рассказывал.       — Даже если и так, что с того? — хмуро уточнила Грейнджер, в упор посмотрев на него.       — Да это я просто думаю вслух. Глупо будет забыть такую штуку где-нибудь, чтобы её потом нашли и отнесли деканам, — попытался тот оправдаться. — Это же как собирать улики против самого себя, получается. А уж желающих накопать на вас… на нас хоть что-нибудь найдётся уйма. Целый клуб для этого есть.       — Старческим слабоумием я пока не страдаю, — ответил маг снисходительно, удостоив волшебника коротким взглядом. — Да с таким Началом, скорее всего, и не буду никогда. А если кто-то сам попробует взять то, что принадлежит мне — останется без рук. Если там этого ещё не поняли, я всегда охотно готов продемонстрировать.       — И вот Мерфи снова с нами. Даже и соскучиться не успели, — заметила Грейнджер, махнув рукой, показала, что всего лишь шутит. — Что ж, предлагаю пока разойтись. Когда все наши вернутся с заседания, можно будет уже обсудить всё сразу, вместе.       — Кстати, ты же знаешь, что пара чистокровных тоже оказались среди свидетелей? — спросил Поттер. — Малфой и его шайка к вечеру будут в курсе обо всём.       — Ничего, им это будет полезно. Может, даже к каким-то выводам придут или просто задумаются, а так ли это всё им нужно, — усмехнувшись, ответила ведьма. — Если они трезво смотрят на свои шансы, вряд ли многие из них ставят себя выше, чем Беллатрикс Лестрейдж. А если вдруг такие действительно найдутся, что ж, нам будет нетрудно разубедить их в этом. Столько раз, сколько потребуется.