***
Аудитория была наполнена ждущими получения знаний студентами. Ручка легко и мягко скользила по бумаге, тихо скрипя и оставляя за собой неровные линии, выводимые тонкими бледными пальцами. Узоры, складывающиеся из этих линий, были странными, непонятными, будто из другой вселенной. Ручка резко дёрнулась, оставляя на бумаге красную полосу, портя весь этот странный, но красивый узор из непонятных линий. Ручка резко отлетает в сторону, чудом не падая с парты, а лист с испорченным рисунком превращается в маленький комочек и отправляется прямиком в мусорное ведро. Этот рисунок больше никогда не будет возрождён, потерянный в пучине хаотичных идей и мыслей. Серые глаза смотрят раздражённо. Они пристально наблюдают за тем, кто так легко разрушил их спокойствие и не дал завершить очередной, никому не нужный, рисунок. «Боже, как глупо». Взгляд этих глаз становится теплее, а на губах появляется, как кажется девушке, милая улыбка. Пальцы вновь берут ручку и на пока что чистой бумаге появляются новые линии, однако рисунок теперь вполне понятен. На бумаге появляются черты лица того, кто ещё недавно так странно повлиял на хозяйку будущего рисунка…***
Любовь. Что это за странное чувство? Как её почувствовать? Как определить, что это именно она, а не игры разума? Вопросы эти довольно распространённые, не обходящие никого. Совершенно никого. «Как можно любить, ненавидя людей? А может это то самое, что укрепит веру в людей? Как это понять?» — эти мысли никак не отпускали девушку, пальцы которой в очередной раз выводили знакомый профиль уже заканчивающейся красной ручкой. Она поклялась себе, что это последний его портрет, но вот беда: это было уже шестое её обещание за этот день. Руки её так и рвались вновь начать выводить знакомые линии, но она каждый раз одёргивала себя, коря за глупость и наивность. Даже себе она не могла признаться, что уже пропала и сейчас стоит как никогда близко к пропасти. Быстро скомкав лист, она откидывается на спинку стула, резко выдыхает от боли и отстраняется. Она со всеми этими мыслями совсем забыла о синяках, покрывающих её тело. И как же она могла забыть причину того, почему её ненавидят. Сумасшедшая. Странная. Мазохистка. Всё это было о ней и не о ней одновременно. Довольно странно было чувствовать, что ты не одна в своём теле, но ей уже было наплевать. Какая разница сколько душ существует в одном теле, если тело, скорее всего, скоро станет вечностью?***
В очередной раз серые глаза следили за своей невольной жертвой. Каждое его движение уже было привычным и правильным, вызывая в душе отголоски былого тепла. Это было так знакомо и близко, но при этом и таким чужим. Как она вообще могла снова поверить хоть во что-то светлое? Светлые чувства и она, прогнившая до мозга костей, были несовместимы и в этом случае не могло быть даже искорки надежды. Так откуда же она взялась, та совсем незаметная искорка, что теперь ломала не хуже любых орудий пыток? Она, пожалуй, являлась самой изощрённой пыткой. Он был такой же, как и всегда. Весело смеялся со знакомыми, обсуждая какую-то чушь, поправлял одним движением волосы, откидывая их назад. Только какая-то девушка была новым рядом с ним. И вроде бы на неё должно быть абсолютно всё равно, но ОН обнимал ЕЁ и временами легко целовал в подставленные красные губы. Это было тем, чего девушка никак не ожидала. Её мир снова рушился, оставляя после себя только воспоминания. Подхватив свой почти пустой рюкзак, она выходит из аудитории, громко хлопая дверью. Слёз, конечно, не было. Откуда им было взяться? Все они закончились ещё очень давно. Тогда, когда в хрупком мире маленькой очень бледной девочки появилась первая трещина. Та трещина, что дала начало целой паутине мелких трещинок, за которыми совсем не было видно мира. Мира, созданного надеждой и верой. Шаги были быстрыми, твёрдыми и на удивление бесшумными. По этой походке казалось, что девушка прекрасно знает куда идёт, но это было совсем не так. В мозгах её была полная пустота, поэтому шла она просто вперёд, иногда сворачивая в более неприметные переулки. Таким выбором поворотов она будто хотела от кого-то скрыться. Может даже от самой себя. От своей глупости, наивности, дурости. Скрыться от своей жизни и от всех людей…***
Под ногами, обутыми в красные кеды, простирался небольшой город. Сейчас, в это вечернее время, улицы его были переполнены и по ним сновали смешные маленькие серые точки. Наблюдать за этими существами с высоты было даже интересно, не то что там, внизу. Стоя среди этих людей невольно чувствуешь себя неуютно. Как будто ты всего лишь одна из миллионов ничем не отличающихся друг от друга мошек, а стоя здесь, на высоте, можно было в последний раз представить себя если и не всесильной, то хотя бы не одной из них. Только здесь ненависть к самой себе немного отступала. Ноги всё-таки принесли её сюда сквозь множество улочек, показывая в последний раз это место. Место, в котором все слишком трусливы, чтобы наконец понять ту простую истину, которую она знала с самого начала. Для того, чтобы достичь вечности, надо всего лишь умереть. Последний раз взглянув на эти светлые улочки, девушка слегка улыбается и делает этот долгожданный шаг. Она всё-таки победила. Та странная вечность, зовущая её вот уже полгода, всё-таки смогла сломать её хрупкий мир, кинув ей всего одну искорку веры, что сломала всё. Страха почему-то не было. В теле девушки была только приятная лёгкость и удовлетворение своим хоть и последним, но очень верным решением. Тем решением, которое наконец-то освободит её от тяжести этого мира и жизни, так опрометчиво навязанной ей. Пройдёт всего пара секунд свободного падения, но только в это единственное время она будет счастлива, как никогда. Наконец-то свобода… Резкий рывок оказался совершенно неожиданным. Выдёргивая её из пропасти, он рушил все её мечты в этот краткий миг. Те мечты, что её оставались в этом сломанном теле. Слёзы, которые, казалось, давно закончились, тонкими струйками побежали по щекам. Зачем она так с ней? Зачем эта женщина, носящая имя Веры и Судьбы, вновь ломает её жизнь? Она звала её, просила прийти и наконец закончить эти муки, а теперь вновь издевалась, не давая исполнить её единственную мечту. — Дура! — смутно знакомый голос не сразу прорывается в её размышления, а когда всё же ему это удаётся, она лишь поднимает голову и смотрит на хозяина этого голоса таким странным взглядом серых глаз. Однокурсник. Это был всего лишь её однокурсник. Она и помнила-то его смутно. Ну, вроде был, но даже имя его не вспоминалось. Ей хотелось закричать, разреветься, поныть как тогда, в детстве, но нет. Это невозможно. Только редкие капли слёз да потерянное выражение глаз выдавали её разочарованное состояние. «Зачем он это сделал? Почему именно я? Что со мной не так?..» — мыслей в голове девушки было много, но парень не спешил на них отвечать. Да и как он мог на них ответить, если она молчала? Вместо этого он просто крепко обнял её и, гладя по спине, всё повторял: «Дура, дура, дура…», но, может, именно это простое слово, произносимое с такой непривычной нежностью, вновь возродило ту маленькую искорку надежды, что умерла там всего пару часов назад.