Рокировка

Взгляд сразу выхватывает из толпы снующих туда-сюда учеников белобрысую макушку. В этот раз, Гарри был уверен, дело было вовсе не в привычке держать Малфоя в поле зрения, а скорее наоборот – от неожиданного зрелища. Вечно прилизанные волосы, казалось, находятся в беспорядке, но по сравнению с головой самого Поттера, они лежат как-то невероятно гармонично, пряди вроде бы торчат в разные стороны, но это выглядит очень хорошо, и даже с такого расстояния он может разглядеть, какие они тонкие и мягкие. Зазевавшись, он почти пропускает слова стоящего рядом с ним Рона. Того, кажется, тоже не оставляет равнодушным столь необычное зрелище: - …даже не вякнул, просто прошёл мимо, ты погляди! – и, как будто почувствовав настроение Гарри, который даже слегка соскучился за лето по словесным пикировкам с Драко, спешит его окликнуть: - Эй, Малфой! У тебя что, гель для укладки закончился? Блондин останавливается на полушаге, будто сомневаясь, к нему ли были обращены слова, но спустя секунду оборачивается и смотрит на друзей без издевательской усмешки и даже без привычных презрительно сомкнутых губ. Парни, кажется, даже вздрагивают одновременно – на них в упор смотрят и явно не узнают совершенно яркие изумрудные глаза. *** - Гарри, ущипни меня. На него что, наложили Обливиэйт? Блондин смотрит на них слегка напряжённо, словно ожидая дальнейших действий, но те не спешат ничего предпринимать, всё ещё пребывая в глубочайшем недоумении от увиденного, и он всё же расслабляется и - в этот момент Рон нервно икает - улыбается им: - Думаю, мы незнакомы. Плечи Гарри совершенно непроизвольно опускаются, но, не успевает он произнести хоть слово, блондин вновь выдаёт: - Ты, должно быть, Поттер! И гриффиндорец даже не замечает момента, когда внутри его затопляет какая-то совершенно детская радость, которую он едва ли может спрятать за скупым кивком. Парень внезапно ухмыляется, совсем как Драко, и говорит: - Наслышан… - Так почему ты выглядишь, как хорёк? Их теперь клонируют что ли… - бормочет Рон в недоумении. Блондин смотрит на них с секунду в недоумении, а затем неожиданно искренне смеётся. Ребята переглядываются с совершенно непередаваемыми выражениями своих лиц. - А ты, стало быть, Уизли, - восклицает тот, открыто улыбаясь. – Я давно хотел с вами познакомиться! Прошу меня простить, меня зовут Вольфрам. Блондин, ни капли не стесняясь, протягивает руку сначала Рону, к которому до сих пор обращается, потом Гарри и, пока оба от неожиданности пожимают его ладонь, а затем пытаются прийти в себя от пережитого, добавляет: - Я Вольфрам фон Бильфельд, кузен вашего любимого хорька. *** Новый знакомый не врёт о себе. На торжественном ужине, открывающем начало нового учебного года, после распределения первокурсников, Дамблдор объявляет о переводе нового ученика из немецкой магической школы Хагерхоф на факультет слизерина. Новость взбудораживает всех, а слизеринцы до самого конца ужина не могут успокоиться, галдя и выясняя у нового сокурсника все подробности. Гарри смотрит и не может не сравнивать. Вольфрам открытый, много смеётся, почти не хмурится – он кажется совершенно другим, в отличие от Драко, но стоит приглядеться, и можно без труда обнаружить их родство: вот он высокомерно – абсолютно по-малфоевски – приподнимает бровь на очередной вопрос или утверждение, явно бросает едкий комментарий в ответ, а когда стол Слизерина взрывается хохотом, самодовольно ухмыляется. И его манеры – несмотря на совершенную неформальность окружающей обстановки, он сидит с идеально прямой спиной и держит приборы каким-то невероятно изящным образом, что весь его вид так и кричит о том, что он – аристократ в седьмом колене. Поттер с удивлением ощущает, что его не расстраивает сей факт, потому что уже в следующую секунду Вольфрам ловит его взгляд и открыто ему улыбается. Прежде чем Гарри успевает подумать о том, как на это реагировать, его губы уже разъезжаются в широкой улыбке. *** В Гриффиндоре появление новичка поднимает не меньший гвалт. И если большинство не может определиться с тем, как себя вести с совершенно другим Малфоем – каждый знает, что они с Драко родственники, а потому никто не утруждает себя запоминанием его сложной немецкой фамилии, – то весь старший курс странным образом как будто забывает о своей неприязни, поддавшись обаянию нового ученика. Спустя уже две недели Вольфрам умудряется перезнакомиться практически со всеми параллелями старшего курса, и внимание со всеобщего героя Поттера, уже изрядно его вымотавшее, медленно начинает переключаться на новое лицо. Гарри этому только рад, но с ужасом ощущает, что поддаётся общему настроению и тоже ищет внимания блондина. Вольфрам, хоть и старается общаться со всеми, тоже предпочитает тихую компанию и, совпадение ли, находит её в обществе Поттера. Бильфельд шутит просто превосходно, Гарри давно так не смеялся, а потом с удивлением обнаруживает, что Малфой шутит также, просто не шибко фильтрует свою речь, отчего его игра слов выходит порой даже очень грубой. И Поттер сам не замечает, как начинает сравнивать их вслух. Вольфрам только ухмыляется чему-то, слушая очередной эмоциональный всплеск Героя. - Вот честно, ему бы твой характер… - И тогда – что? – это первый раз, когда блондин отвечает на подобный комментарий Поттера. Тот даже теряется на мгновение. - Тогда? Не знаю. Наверное, было бы здорово с ним общаться. Но ведь это Драко, - Гарри чувствует такую тоску от последней мысли, что даже не замечает внезапного обращения по имени. Вольфрам улыбается каким-то своим мыслям, лукаво щурясь и время от времени стреляя глазами в сторону Поттера. Тот внезапно реагирует на один из таких взглядов и, пока не успел передумать, выпаливает: - Может, сходим в субботу в Хогсмид? Дело было в том, что Вольфрам ни с кем не ходит туда. Он либо проводит свободное от учёбы время на территории Хогвартса, где чаще всего натыкается на Гарри, либо находится в окружении сокурсников в дневные часы. Каким-то невероятным для Поттера способом Бильфельд сразу чует, что тот хочет сказать. - Гарри, - блондин улыбается тепло и открыто, не отстраняясь и глядя прямо в глаза: - ты мне, правда, нравишься, но я не могу. - Почему? – Поттер не знает, что чувствует. Он, вроде как, впервые приглашает парня куда-либо, и это было уже странно для него, чтобы так скоро определиться с тем, как ему воспринимать дальнейшие события. - Ну, во-первых, мне за это вполне может достаться каким-нибудь мерзким проклятием от Драко, уж я знаю вредный характер своего братишки, - весело улыбается он. - А почему бы ему тебя… - А во-вторых, я помолвлен. Гарри почти физически ощущает, как мозг начинает кипеть. Он не знает, на какой вопрос хочет узнать ответ первым. Сложная гамма чувств, так явно отразившаяся на его страдальчески-нахмуренном лице явно веселит Вольфрама, и он решает сжалиться: - Помолвлен я давно. Почти два года. До сих пор слушаю ворчание Люциуса по поводу нечистокровности брака, как будто свадьба вообще состоится… Разительная перемена в настроении Вольфрама так резко контрастирует с его уже таким привычным поведением, что Гарри взволнованно хватает его за плечо: - Почему? - Потому что Юури воспитывался среди магглов, в стране, в которой такие браки невозможны. Болезненная улыбка Вольфрама затыкает Гарри тут же, не давая задать ошеломлённому парню самый важный вопрос – у него жених? Проходит пара минут, в течение которых оба молчат, глядя куда-то вдаль, словно за Чёрным озером можно увидеть хоть что, помимо безбрежной водной глади, а потом Вольфрам внезапно весело улыбается: - Вот тогда-то Драко и предложил мне эту сделку. - Сделку? - Да. Рокировка. Я пытаюсь изменить тебя, а он – Юури. Поттер силится осмыслить услышанное, не зная, как ему следует реагировать на подобное заявление, пока Вольфрам продолжает: - Я всё лето ныл ему о том, что наша помолвка – нелепое недоразумение, и Юури никогда на меня не взглянет, он слушал, первое время со снисхождением, потом к этому добавились едкие шутки, а потом он как будто взорвался. И рассказал о тебе. Гарри судорожно сглатывает, разумно полагая, что, если рискнёт сейчас комментировать услышанное, то его голос точно даст петуха от волнения. - Мы с ним оба запутались. Страдали от собственного характера, но ничего не могли изменить. Благодаря Юури я стал общительным, перестал делить магов по чистоте крови, начал открываться другим людям… но мы с ним только дружили. Он вообще не представлял себе союз двух парней. Мне было обидно, и я вёл себя как идиот. Доводил его своей ревностью. К каждому столбу, представляешь? А он никак не мог понять тот простой факт, что у нас в магической Германии он – практически идеал красоты. Я не мог смотреть на то, как на него вешаются все вокруг. И тогда я понял, что предложение Драко может оказаться единственным шансом. Возможно, последним. Блондин судорожно вздыхает и продолжает: - Драко обещал взяться за Юури, а мне доверил тебя. - Но почему? – не выдерживает-таки Поттер. Губ Вольфрама касается нежная улыбка: - Потому что этот идиот любит тебя. Да так сильно, что от волнения говорит одни гадости. Гарри чувствует, как сердце подскакивает к самому горлу, а щёки заливает краска. Неужели правда? - Мой глупый-глупый кузен. Он одержим тобой с самого детства. Он хотел с тобой дружить, но, как видишь, не получилось. Он вообще не особо умеет контролировать, что говорит, я вообще не понимаю, как он собрался изменить Юури. Даже страшно представить… - Бильфельд нервно прикусывает губу, опускает голову на колени и внезапно тихо произносит: - А в один вечер, когда мы проводили лето в мэноре, он пришёл ко мне, весь напуганный – видел какой-то плохой сон –и совершенно бесцветным голосом сообщил, что понял, почему постоянно тебя цепляется. Он говорил, что любит, и плакал. А я плакал с ним, потому что мне казалось, что я чувствую его боль. Поттер кладёт руку ему на плечи и притягивает к себе. Тот не сопротивляется, только продолжает: - А через несколько лет мы как будто меняемся местами, и тогда я осознаю, насколько я ошибался. Такую боль нельзя представить. Гарри, - его имя в тишине запретного леса звучит слишком резко, и Поттер вздрагивает. - Что? - Ответь мне, только не вздумай юлить. Как давно тебе нравится Драко? - Мне… что?! – Поттер подпрыгивает на месте, выпучив глаза, у него краснеют не только щёки, но и шея, и он, гулко сглотнув, хлопает ладонью правой руки по груди, словно пытаясь унять бушующее сердце, и тихо говорит: - Я не пытаюсь юлить, я и правда никогда не думал о нём в таком ключе. До твоего появления… - И что ты почувствовал, увидев открытого Малфоя? – так же тихо спрашивает Вольфрам, внимательно глядя на собеседника. Но Гарри, кажется, уходит в свои мысли. Он слегка оттягивает горловину мантии, словно ему нестерпимо жарко, и облизывает губы: - Я почувствовал всё. Как будто кто-то вывернул оба крана на полную мощность. Всё это время я думал, что это просто ты так действуешь на меня, а когда узнал, что он тоже… что и он меня… - Поттер снова облизывает губы и нетерпеливо смотрит на блондина: - Когда он возвращается? Вольфрам совершенно по-слизерински ухмыляется и довольно тянет: - Они с Юури приедут завтра. - С Юури? – Гарри сам не в силах понять, чего в его голосе больше – удивления или ревности. Бильфельд совершенно точно улавливает его настрой, а потому, довольно улыбаясь, говорит: - Да, и, если меня не подводит моё чутьё и фамильная гордость Малфоев, скоро будет две свадьбы. - Погоди, что? *** Гарри всё смотрит и смотрит и никак не может отвести глаз от неприлично-счастливых изумрудных глаз за столом напротив. Вольфрам подливает Юури тыквенного сока, а на его пальце блестит золотой ободок, и оба они просто не могут оторвать глаз друг от друга, словно не они жили под одной крышей два года. - Ты в них дыру скоро протрёшь, - сбоку слышится такой привычный ворчливый голос, и Поттер шкодливо улыбается, переводя взгляд на якобы недовольного Малфоя рядом с собой. - Ты тоже хочешь так? – вкрадчиво спрашивает Гарри, пытаясь поймать его взгляд, наклонившись к нему. - Вот ещё! Я что, по-твоему, не нагляделся на тебя за эти семь лет? - А ты глядел? – совершенно искренне удивляется Гарри, мягко улыбаясь, и Драко пытается мысленно собраться, чтобы не стать одного цвета со свекольным салатом по правую руку от него. И у него почти это получается, но в следующую секунду в их разговор внезапно встревает Рон: - А ты же это заметил, Гарри? Вольфрам выглядит, как ваш с Малфоем ребёнок. - Уизли… И шипение Драко выглядело бы устрашающим, если бы не его очаровательный румянец, глядя на который, Гарри не может сдержаться и тянется к его губам. Рон картинно возмущается устроенному разврату, Драко ворчливо посылает его, но не может дать точные координаты, куда ему следует идти, увлёкшись губами Поттера. За столом Гриффиндора слышатся весёлые возгласы. Вольфрам смотрит на них и улыбается. Всё было просто прекрасно.