Моя любовь как океан

Сон Рене был неглубок и тревожен. Ей снилось, что София где-то рядом, однако она никак не могла понять, где именно. Слышался знакомый голос, серябряным колокольчиком доносился смех, мелькала её прозрачная тень… Блондинка металась по дому, заглядывая во все комнаты, но не находила любимую. Ей мерещилось, что брюнетка зовёт её по имени, что она где-то очень близко… — Рене, вставай! Рене, ты должна кое-что узнать! Она проснулась и села на кровати, чувствуя, что никак не может выпутаться из липкой паутины сна. Взъерошила волосы, вытерла ладонью испарину со лба и вгляделась в темноту. Перед ней стоял отец. Рене перевела взгляд на электронные часы, стоящие на прикроватной тумбочке. Светящиеся зелёным цифры показывали полночь. — Папа, не поздновато ли для визита? — спросила она, возможно не слишком учтиво. Но о какой учтивости может идти речь, если в спальню врываются среди ночи и будят? — Когда я объясню, зачем пришёл, то, уверен, ты поймёшь причину спешки, — тихо ответил мистер Дайвери. — Только, пожалуйста, давай спустимся в кабинет или в библиотеку. Не здесь же разговаривать… Через пятнадцать минут Рене в домашнем халате и тапочках сидела перед отцом на диване в гостиной. — Выкладывай, что ещё стряслось. Ты обнаружил новые улики против Софии и ворвался, чтобы предъявить их? — Понимаю, ты настроена против меня и этому есть причины. Но, поверь, я здесь совсем не затем, чтобы опорочить твою возлюбленную. Наоборот, я признаю, что был не прав по отношению к ней… Раз ты выбрала женщину… Было заметно, что бывшей кинозвезде с трудом удаётся признавать собственные ошибки. Он говорил, глядя в пол и ежеминутно гладя рукой свои волосы, хотя те были в полном порядке. — Папа, ты пришёл сказать, что София вовсе не воровка и не интригантка? Я это всегда знала. Приятно, конечно, что ты наконец тоже пришёл к этому выводу. Но если это всё, то я, пожалуй, пойду спать. Завтра начну предпринимать какие-то действия для поиска, нужно набраться сил… Рене устало потёрла глаза. Сон был нарушен, и теперь, видимо, придётся долго ворочаться в постели, прежде чем удастся снова задремать. — Подожди, — остановил отец дочь, видя, что та собирается встать. — Я знаю, почему София неожиданно уехала и где нужно её искать. Миссис Дайвери замерла на месте. Неужели она не ослышалась? Джон набрал в грудь побольше воздуха и выложил всё, что узнал от Мэтью. Он в подробностях описал, как брюнет воплотил в жизнь коварный замысел и как наивная София, поверив ему, немедленно собрала вещи и исчезла. Рене не могла слушать этот рассказ спокойно. Она вскочила и стала ходить по комнате, награждая время от времени Мэтью отнюдь не лестными эпитетами. Когда же повествование дошло до сцены в спальне, просто вышла из себя. — Как он только посмел? — возмущённо воскликнула блондинка. — Как мог решиться на такой отвратительный поступок? Неужели для него не существует моральных запретов? И он хотел, избавившись от Софии, стать моим мужем! Неужели ты считаешь, что этому типу — не хочу даже произносить его имя — место рядом со мной? — Не считаю, считал, — поправил дочь Джон. — На меня словно затмение нашло. Я был уверен, что он достойный кандидат… — Наконец-то тебе представился случай прозреть, — заявила Рене, которая никак не могла успокоиться после услышанного. — Надеюсь, он забудет дорогу в мой дом! Мистер Дайвери нечасто видел дочь в таком возбуждении. Чтобы успокоить её, он перешёл к хорошим новостям: — Но, главное, я забрал у Мэтью письма той самой Эриды. И на них указан греческий адрес Софии! Лицо Рене мгновенно просияло. Она взяла из рук отца пакет, вынула из него несколько конвертов и мгновенно приняла решение: — Пожалуйста, позвони и закажи два билета на ближайший рейс в Грецию. Я и Надежда вылетаем завтра же! *** Душу Софии разъедала тоска. Как Селена Морэндис ни пыталась отвлечь дочь от грустных мыслей, всё было напрасно. Молодая женщина вторые сутки почти не выходила из своей комнаты. Ела, спала, просматривала греческие газеты, снова ела, спала… А чаще всего просто лежала на кровати, глядя в потолок, вспоминая счастливые дни, проведённые с семьёй Дайвери. Поездку в парк аттракционов, игры с Надеждой, объятия любимой. Бывшей любимой… Рене оказалась лгуньей, гнусной обманщицей, подлючкой. Брюнетка отдавала ей себя без остатка, а блондинка всего лишь играла в любовь, пока ей не надоело, а может, просто не понравилось. И как только это случилось, тут же выставила за дверь, причём без каких-либо объяснений, не щадя её чувств. Что она делает сейчас? Живёт как ни в чём не бывало? Ищет новую жертву, чтобы заставить его или её поверить в любовь, а после того как развлечётся, без зазрения совести вычеркнуть очередного доверчивого дурака или дурочку из своей жизни? Жестоко, безжалостно, бессердечно… Но как ни старалась София зародить в сердце ненависть к Рене Дайвери, у неё ничего не получалось. Стоило ей забыться сном, как она вновь оказывалась в нежных объятиях, целовала губы любимой, смотрела в её светло-зелёные глаза. ≪Ненавижу, ненавижу≫, — твердила София, просыпаясь. И снова понимала, что бессильна перед овладевшим ею чувством. Она любила Рене. Любила, хотя осознавала, насколько гадко поступила блондинка с ней. Любила, несмотря ни на что и вопреки всему. ≪Если бы я могла её возненавидеть, то наверняка ощущала бы себя лучше, — размышляла София. — Ненависть давала бы мне силы жить дальше. Назло ей думать, дышать, встречаться с людьми, заводить новые знакомства… А сейчас я просто сгораю от чувств к человеку, для которого любовь — всего лишь слово, позволяющее достичь цели. Она использовала меня, а я продолжаю её любить. Видно, не знаю, что такое гордость…≫. Сегодня утром мать уговорила сходить её к парикмахеру. Считается, что посещение салонов красоты и походы по магазинам благоприятно сказываются на настроении женщин. Мастер сделал Софии отличную стрижку — довольно короткую, с косой чёлкой. Селена Морэндис, увидев обновлённый облик дочери, всплеснула руками от радости — так та похорошела. Однако на последнюю собственное отражение в зеркале не произвело особого впечатления. Были волосы по плечи, стали короткие, что с того? Да, смотрится мило, но как было тяжело на душе, так и осталось… София вернулась домой, поднялась в свою комнату и упала на кровать. Ничто не радует. Ничто не может поднять настроения. Стоило ли испытать недолгое счастье, чтобы теперь так мучиться? Не лучше ли совсем жить без любви, чем, потеряв её, страдать? Молодая женщина не знала ответов на эти вопросы. Она вообще не знала, как жить дальше… *** Миссис Дайвери взяла из рук спящей дочери книжку с картинками, поправила подушку под её головой и посмотрела в иллюминатор. Австралия осталась позади, и теперь под крылом самолёта простирался Эгейский океан. Океан — стихия, такая же непредсказуемая, как жизнь. Никогда нельзя с уверенностью сказать, чего ждать завтра, будет ли штиль или начнётся шторм. Ещё неделю назад она строила планы совместного будущего с Софией, но из-за того, что некий тип возомнил себя вершителем судеб, чуть не потеряла возлюбленную навсегда. Чудо, что её отец наконец-то рассмотрел истинную сущность мужчины, которого считал близким другом, и рассказал ей про коварные интриги Мэтью. Не исключено, что со временем она бы и сама нашла Софию, тем более что не собиралась экономить на поисках возлюбленной. Но когда бы это случилось? День, проведённый без неё, казался мучительным. Рене вспоминала голубые глаза с длинными ресницами, очень похожие на глаза Хэнка, и мечтала поскорее увидеть их в реальности. А также обнять, прижать к себе любимую, пообещать, что никогда и никому больше не позволит разлучить их… Надежда заворочалась в соседнем кресле, устраиваясь поудобнее. Миссис Дайвери нежно погладила её по светлым волосам, с замиранием сердца вспоминая, как обрадовалась девочка, узнав, что вместе с мамой отправляется на поиски Софии. К ней тут же вернулся аппетит, она съела тарелку супа и немедленно побежала в детскую — собирать кукол и медвежонка Тедди в дорогу. Всю дорогу до аэропорта Надежда рассказывала дедушке, как скучает по няне и что скажет той при встрече. Наверное, впервые Джон выслушивал восторженные отзывы внучки о гречанке с улыбкой и со спокойным сердцем. — Передайте Софии, что я с нетерпением жду её возвращения, — сказал бывший кинозвезда на прощание. — Надеюсь, она простит моё предвзятое отношение к ней. Людям свойственно ошибаться, и я, к сожалению, не исключение… Думаю, привыкну к ней… И вот теперь Рене сидела в самолёте, смотрела в иллюминатор и считала часы до того момента, как встретится с Софией. С каждой минутой, с каждой секундой она чувствовала, как приближается к ней. ≪Скоро, скоро, совсем скоро≫, — стучало влюблённое сердце. *** — Ну так же нельзя. Ты совсем ничего не съела, а ведь раньше никогда не отказывалась от апельсинов с кофе и от шоколада с молоком! Откуда у тебя возмётся жажда жизни, если нет даже аппетита? Селена Морэндис стояла над нетронутыми тарелками с едой и безразличной ко всему дочерью. За то время, что прошло после возвращения Софии, она перепробовала многие средства воздействия. Уговоры не помогли, просьбы — тоже. И приказной тон, как выяснилось сейчас, также оказался бесполезен. — Я не хочу есть, — тихо сказала молодая женщина. — Сначала подумала, что нужно перекусить, но кусок в горло не лезет… Лучше пойду к себе. Селена Морэндис проводила дочь грустным взглядом и покачала головой. Встретилась бы ей сейчас эта Рене Дайвери, ох она бы ей устроила! Она пожалела бы, что вообще родилась на свет! У Софии всегда был отличный аппетит, особенно когда она переживала по какому-либо поводу. Сейчас же ест меньше птички. Разумеется, это сказалось на внешности — осунулась, появились тёмные круги под глазами. И всё из-за какой-то богачки, которая возомнила о себе слишком много! В дверь постучали, и женщина отправилась открывать. В первую секунду, увидев на пороге женщину и маленькую девочку, она подумала, что пришедшие ошиблись адресом. Но когда среднего роста блондинка в дорогом костюме заговорила, Селена Морэндис остолбенела от неожиданности. — Простите за мой греческий, но могу ли я видеть Софию? Она же здесь, надеюсь? — Да, здесь. А вы… неужели миссис Дайвери? — пролепетала женщина. Блондинка кивнула, а девочка бойко сообщила, что её зовут Надежда. Селена Морэндис попятилась, давая нежданным гостям возможность войти. Она как-то сразу позабыла, что совсем недавно собиралась сделать с Рене нечто ужасное, попадись она ей на пути. — Там, наверху, первая комната справа. — Палец гречанки показал в сторону лестницы. — Может, предложить девочке молоко, пока вы разговариваете? — Будьте так любезны, — доброжелательно улыбнулась женщина и, увидев недовольство дочери, пояснила ей: — Сначала я должна увидеться с Софией один на один. А потом и ты тоже сможешь обнять её. Рене легко взбежала по лестнице, а Селена Морэндис взяла девочку за руку и повела в столовую. — Надеюсь, ты любишь апельсины, — произнесла она, прислушиваясь к тому, что происходит на втором этаже, и ставя перед малышкой стакан молока. Надежда тут же придвинула к себе тарелку с шоколадом и апельсинами и доверительно сообщила: — Мама обещала, что София останется с нами. У меня теперь будет две мамы. Это так здорово. А Мэтью больше не будет приходить к нам домой! Ой, какой вкусный шоколад… Но Селена Морэндис не слышала последнюю фразу. Она судорожно вспоминала, где в данный момент лежат успокоительные таблетки. Похоже, сегодня они понадобятся… *** Рене тихонько вошла в комнату Софии и увидела, что любимая лежит, свернувшись клубочком. Совсем как котёнок, маленький и беззащитный. Блондинка присела рядом с ней и несколько секунд наслаждалась тем, что наконец-то брюнетка так близко. Чёрные волосы по-новому подстрижены, длинные ресницы еле заметно подрагивают. — София, я так тебя люблю… Брюнетка открыла глаза, нахмурилась и отвернулась. Подумала, что Рене вновь снится, чтобы истязать её сердце. Но что-то в этом сне настораживало, что-то было не так. Всё чётко, ясно, словно… реально. Реально? Молодая женщина вскочила и в мгновение ока оказалась в дальнем углу комнаты. — Что ты здесь делаешь? — Сон как рукой сняло, София гневно смотрела на свою мучительницу. Миссис Дайвери встала, неспешно подошла к ней, пригладила растрепавшиеся волосы и произнесла: — Я всё объясню. Только прошу, не перебивай, пока не закончу, и помни, что я люблю тебя и всегда буду любить. И София молчала, а Рене говорила. София слушала, и в её душе недоверие потихоньку уступало место любви. Она слушала и удивлялась, насколько подлыми и завистливыми могут быть люди. А потом ужаснулась, представив, что правда могла бы так и не открыться и они никогда бы не встретились, уверенные, что стали жертвами обмана друг друга. — Прости, что думала о тебе плохо, — прошептала брюнетка, прижав женщину к себе и чувствуя, как бьётся её влюблённое сердце. — Я должна была дождаться тебя, всё выяснить… — Это уже не важно, мы всё-таки вместе, — ответила та. — И я хочу принести извинения за все те неудобства, что тебе пришлось пережить в моём доме. Надеюсь, ты примешь в знак извинения вот это… Блондинка на секунду отстранилась, и в её руке оказалась маленькая коробочка. София открыла её, и — о боги! — на атласной подушечке лежал бриллиантовый браслет. — София Морэндис, согласна ли ты принять от меня этот подарок, чтобы больше уже никогда не исчезать от меня бесследно? Простишь ли ты меня? Брюнетка смотрела на неё глазами, полными счастья, убеждая себя, что это происходит в действительности. — Да, Рене Дайвери, я согласна. Обещаю никогда больше не поддаваться на уловки недоброжелателей и я прощаю тебя. Брюнетка наконец-то улыбнулась, и от этой улыбки на душе у Рене стало спокойно и хорошо. Блондинка надела браслет на правую руку возлюбленной и припала к её губам в долгом и страстном поцелуе. — Мама, ну можно мне наконец обнять Софию? — раздался детский голос. Влюблённая пара обернулась и увидела в дверях комнаты Надежду и Селену Морэндис. — Мы просто переживали, сумеете ли вы поладить, — словно в оправдание произнесла последняя. — Вот и решили посмотреть, что тут происходит. — Малышка, ты тоже здесь? Ах, как я по тебе скучала! — воскликнула София, подхватывая девочку. А в следующий миг их обеих обняла Рене. — О Боги, слава Вам! — вознесла к небу руки Селена Морэндис. — Кажется, все довольны. Пойду сварю кофе. В Новой Зеландии наверняка такого не пробовали. И она направилась в кухню, оставив дочь и австралийских гостей общаться после вроде бы недолгой, но такой мучительной разлуки. Ведь, судя по тому, что на правой руке Софии блестел браслет, счастливые перемены в жизни её, Рене и конечно же Надежды только начинались.