The party

      Тик-так, тик-так.       Цифровые часы в машине даже не издавали типичного звука, но Баттерс реагировал так, будто он слышал их шум и с ужасом глядел в окно каждый раз, когда они приближались к его дому. — Прям вот здесь. Спасибо, мужик, — сказал Кенни водителю, заплатив за поездку и открыв дверь для Баттерса, на что потребовалась пара секунд, чтобы ещё выйти из машины, — Ты уверен, что хочешь зайти, Лео? Нам не обязательно заходить в мой адский дом, понимаешь? Мы можем поехать в отель или ещё куда-нибудь, — предложил он. — Нет, Кен, я не хочу беспокоить тебя ещё больше! — ответил Баттерс, выйдя из раздумий, — Будет лучше, если я разберусь со своим отцом прямо сейчас и просто приму наказание. Но ты должен пойти домой, я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. — Мы оба знаем, что этого не произойдёт.       Кенни взял его за руку, направляясь к двери. Ему всегда приходилось контролировать свой острый язык, когда дело доходило до Стивена Стотча. Он всегда думал, что его родители сосут, но, по крайней мере, они никогда не применяли психологических пыток над ним, над его братом или сестрой. Он был испорченным по своей натуре, и когда ты чувствовал боль и смерть бесчисленное количество раз, постоянно видишь родителей пьяными, — то кажется наименьшей из твоих проблем. Но не Баттерс. Этот парень был таким приятным человеком, таким нежным и милым, всегда желая, чтобы его приняли, но по какой-то грёбаной причине многие люди причиняли ему боль, и этот парень был на вершине их списков. Но он сглотнул, потому что, если подросток и попытался бы сразиться со взрослым, сторона победителя уже была ясна.       Баттерс уже входил в дом, Кенни следовал за ним, не отпуская его руки. Оба мальчика пытались вести себя как можно тише, что было бесполезным, так как остальные жильцы дома тихо сидели на диване. Кто, блять, так делает? — Баттерс! Ты хоть думаешь, что ты делаешь? Ты представляешь себе сколько сейчас времени? — сказал пожилой человек угрожающим голосом, его язык тела показывал, что он всегда готов к жестокости. — 3:40 ночи, сэр, — ответил Баттерс, уставив глаза в пол. — Пытаемся играть в умного, не так ли? — Нет, сэр, я просто отвечаю вам, клянусь!       Кенни никогда не понимал, почему Баттерс пытался защитить себя, если знает, что результаты будут одинаковыми. Это была надежда, но как можно надеяться в такой ситуации? — Прошу прощения, Мистер Стотч-, — прервал Кенни, встав перед Баттерсом, чтобы привлечь внимание человека (и убедиться, что он не причинит вреда своему сыну), — Это моя вина. Какой-то мудак из другой школы подсыпал мне что-то в напиток, и мне стало очень плохо. А Баттерс был единственным трезвым человеком на той вечеринке и он позаботился обо мне, — блондин одарил одной из своих «неотразимых улыбок» обоих взрослых, и Линда была первой, кто заговорил. — Если он позаботился о своём друге и даже не пил, может, пора закругляться и отложить всё на завтра, Стивен. — Спасибо вам большое. Надеюсь, вы не возражаете, если я останусь на ночь, моя голова всё ещё кружится. — Всё в порядке, Кенни, мы не можем позволить кому-то ходить одному в такой поздний час, — ответила женщина, и Кенни повёл Баттерса за руку наверх, пока они не оказались в его комнате, прежде чем он или его отец смогли бы открыть рот. — Боже, Кенни, что если они узнают, что я пил на вечеринке? Ложь только усугубит ситуацию, — Лео запаниковал, но Кенни просто лежал на кровати, ожидая своей компании. — Они не узнают, хорошо? Доверься мне, — он улыбнулся, и Баттерс сдался, заняв место рядом с ним и положив голову ему на плечо, наслаждаясь тем, как это новое положение было тёплым и комфортным. — Лютик, можно тебя кое о чём спросить? — Конечно. — Ты действительно веришь, что твои родители — хорошие? Что они могут когда-нибудь измениться? — Кенни смотрел в его голубые, пока Баттерс не встал с кровати, встав у окна с грустной улыбкой. — Нет, конечно. Я не настолько наивен и невинен, ты знал? — Я не это пытался сказать, — заверил Кенни, изменив своё положение на сидячее, чтобы он мог видеть его под лучшим углом. — Я знаю, ты знаешь меня больше, чем я сам. Я просто… Как бы это сказать? Я застрял здесь с ними, пока не стану достаточно взрослым, чтобы ходить на работу, поступить в колледж, верно? Поэтому, каждый раз, когда он кричит на меня, каждый раз, когда он обращается со мной, как с мусором без причины, притворившись, что ничего не случилось, я просто продолжаю думать, что я должен справиться с этим в течение пары лет. По крайней мере, теперь ты и другие ребята хорошо ко мне относятся, и теперь я не чувствую себя таким уж злым и одиноким… — он удивился, когда почувствовал руку Кенни вокруг своего тела, нежно обнимающего его, но его слова не были прерваны. Он ждал так много, чтобы высказаться и кто-то, наконец, слушал… — С годами становится лучше и легче, понимаешь? Когда страдаешь от чего-то без ясной причины и не можешь сбежать, я это имел в виду. Извини, Кен, ты пришёл составить мне компанию, но я веду себя так подавлено. — Поверь мне, я точно знаю, что ты чувствуешь, — Кенни крепко держал его, целуя его мягкие волосы, они оба смотрели в окно, — Я согласен с твоей точкой зрения. Давай поступим в колледж, который будет так далеко, чтобы мы сбежали из этого ада, хорошо? После этого мы сможем решить, хотим ли мы вернуться в Южный Парк. — Учитывая все обстоятельства? — недоумевал Баттерс, засмущавшись. — Я составил тебе компанию до Гавайев, так что тебе придётся помочь мне с учёбой, чтобы меня приняли в тот же колледж, что и тебя, ладно? — МакКормик держал его за подбородок, целуя его, пока они оба не потеряли дыхание, — Но давай пока сосредоточимся на настоящем, и в настоящее время, я хочу пригласить тебя на свидание на завтра. — Было бы здорово! — Баттерс улыбнулся, напевая песню, пока искал одежду, которую мог одолжить своему гостю. С другой стороны на него смотрел Кенни с улыбкой, которая не могла сойти с его губ очень долго.       Часы больше не беспокоили.       Когда-нибудь придёт время их разбитым душам.