Imitator/Aftershock

Лея только бросила на неё выразительный взгляд и одними губами изобразила имя: «Люк», а у Рей уже вспотели руки. Она кивнула и открыла дверь в кабинет шефа Органы, где её уже дожидался представительного вида седовласый мужчина с аккуратно подстриженной бородой. — Детектив, я заждался. — Специальный агент Скайуокер, — Рей протянула руку и пожала его теплую ладонь, — я бы сказала, что рада видеть вас вновь, но что-то не везёт нам с поводами для встреч. Он сел в кресло Леи, чего сама шеф никогда бы не позволила сделать никому, кроме него. Голубые глаза впились Рей в лицо, как и прежде заставляя её внутренности болезненно скручиваться в тугой узел. В этой семейке у всех имелась в наличии почти сверхъестественная способность заставлять её нервничать одним только взглядом, будто рентгеном просвечивая всю её изнанку. Кумир её молодости, читавший лекции в академии, Люк принимал её показания полгода назад и именно его она боялась как огня, ибо помимо сочувствия в его взгляде всегда присутствовала доля недоверия. Люк был слишком мудр и профессионален, чтобы верить кому бы то ни было безоговорочно. — Рей, полагаю, ты уже поняла, зачем я хотел поговорить с тобой наедине. Дело стало слишком личным, и тебе пора притормозить. — Нет, — Рей было замотала головой, но резко остановилась, когда истерзанное горло заныло, — даже начинать не нужно этот пустой разговор. Вы не можете просить об отстранении меня от этого дела, только не сейчас. Я могу защитить себя, — он смотрел на неё с таким сожалением, что Рей, не выдержав, грохнула кулаком по столу, — я могу защитить себя с пятнадцати лет! — Я знаю, Рей. Я ознакомился с твоим досье уже давно. — Он сцепил в замок руки на столе. — Именно поэтому я и не хочу, чтобы ты участвовала в этом расследовании. Это уже третий раз, когда ты попадаешь в ситуацию, где не ты охотишься, а охотятся на тебя. Нихера он не знает. — Платт не охотился за мной, — тихо прошипела она, — ему и не нужно было — меня ему официально отдали в поганые руки органы опеки и попечительства. Да, отдали сразу по её выходу из больницы — добропорядочному гражданину и официально назначенному опекуну, который посещал воскресные мессы, участвовал в благотворительных акциях Джакку и входил в совет горожан. Тому самому, который вырубил её ударом в голову и оттащил в амбар за домом, приковав к батарее за щиколотку. Тому, который не давал ей еды и воды, когда она разбила окно и угрожала воткнуть ему в глаз самый большой из осколков, если он приблизится к ней. Тому самому Платту, который всё-таки рискнул приблизиться через несколько дней, когда она уже теряла сознание от истощения, и его глаз таки получил обещанное. Да, они отдали Рей Платту, который гниёт в земле её стараниями, ласково прозванными в полиции «необходимой самообороной». — Не моя вина, что Сноук когда-то запустил этот механизм, проломив головы моим родителям. Не моя вина, что власти Джакку не рассмотрели в Платте чёртового педофила с садистскими наклонностями. Не моя вина, что какой-то ублюдок решил поиграть в праведного мстителя теперь, агент Скайуокер. — Нет, не ваша. Но есть одна проблема, Рей. Вы хороший специалист, но факт остаётся фактом — вы в опасности большей, чем когда-либо раньше. — И почему вы так в этом уверены, Люк? — Рей не могла сдержаться от саркастической улыбки. — Вы хоть представляете, с кем мне практически ежедневно приходится иметь дело? Я привыкла. — Рей, — голос его стал чуть холоднее, — вы видели, что сделали с девушкой? — Видела, — она нахмурилась, — и что? — В таком случае где ваш хвалёный инстинкт самосохранения? Тело девушки искромсано, над ней надругались страшнейшим образом, она умерла в ужасной боли. И, убивая её, он подразумевал вас. Вам что, совсем не страшно? Рей посмотрела на него прямым, скучающим взглядом, наблюдая, как медленно меняется выражение его лица. Пусть видит, пусть. Ей надоело прятать всё это в себе. — Со всем уважением, агент, у вас нет полномочий отстранять меня от дела. Мои страхи тоже не в вашей компетенции. Вы можете получить доступ ко всем документам, но не лезьте мне поперек дороги, и я продолжу делать свою работу, а вы — свою. Прошу простить, дела… Она встала и пошла к выходу. — Рей, когда-то я учил тебя… — И выучили слишком хорошо. Я благодарна. — Его ты тоже устранишь без суда и следствия, как первых двух? Не превышаете ли вы свои полномочия намеренно, детектив? — Не понимаю, о чем вы, Люк, — она равнодушно глянула через плечо, пожав плечами. Уже выйдя за дверь, она вдруг поняла, что воспроизвела эту насквозь лживую фразу Рена с поражающей точностью. Её передернуло от этой мысли, но всё же она понимала: какая-то часть её уже давно смирилась с тем, что тёмного в ней столько же, сколько и светлого… а после сегодняшнего утра она уже и в этом равенстве не была уверена.

***

— Я тут разузнал, — По присел на край её рабочего стола, — Армитаж Хакс поступил на принудительное лечение в психиатрическую больницу семь лет назад. Его подозревали в совершении ряда жестоких убийств, но в итоге так и не смогли ничего толком доказать. Пять лет назад он был выписан со справкой о полном выздоровлении. Рей откинулась на спинку кресла, скрестив руки на груди. — Что ещё за жестокие убийства? — Серия. Восемь человек, педантично вскрытых заживо хирургическими инструментами. Хакс был талантливым хирургом с большими жуками в башке. Подозрение пало на него из-за экспертизы, показавшей, какими именно инструментами были изувечены жертвы. Такие имелись только у Хакса, сделанные на заказ за границей. Этот чувак себе цены не знал, обычные медицинские зажимы и скальпели были не для него. На этом и погорел. Но этого было недостаточно для следствия, потому что его отпечатков так и не нашли. — А почему он попал в психушку тогда, — Рей нахмурилась, — если вину так и не смогли доказать? — Да там вообще много всего непонятного. Выглядит так, будто диагноз был поставлен, чтобы окончательно выкинуть его из списка подозреваемых. Я бы на твоём месте спросил о его лечении у доктора Рена — он наверняка много чего тебе может рассказать. Рей вздрогнула. — Не поняла. При чём здесь доктор Рен? По протянул ей копию какого-то документа, исписанного размашистым нервным почерком. «Свидетельство о полном выздоровлении пациента» значилось в заглавии, и подпись внизу: доктор Бен Соло, лечащий врач. — Психиатрическая лечебница Набу, твой доктор там заведовал отделением несколько лет. — Он не мой доктор, — Рей пробежалась глазами по документу, — По, нужно выяснить, чем Хакс занимается сейчас. Он кивнул, вставая со стола и потягиваясь. — Ну окей, попробую пробить. Тут ещё кое-что, о чем я хотел посоветоваться… Помнишь, лет пять назад к нам приходил чернокожий парнишка, ну психованный такой, весь на нервах. С виду — вылитый наркоман, рассказывал, что сбежал от Сноука, помнишь? Рей фыркнула: — Знаешь, сколько их было? Тех, кто приходил и клялся мамой, папой и Господом-богом, что на них напал знаменитый проламыватель черепных коробочков? Идиотов море, и все хотят причастности. Я перестала принимать их всерьёз человеке эдак на тридцатом. Из всех людей, на которых нападал Сноук, в живых остались только… — Вы с доктором, — закончил за неё По, — и всё же я хотел бы снова с ним поговорить. Помнишь, он тогда сказал, что у Сноука шрам на весь лоб? Так это оказалось правдой, да? Рей задумалась. Точно, они тогда ещё не знали, как выглядит Сноук. А многие в итоге так и не узнали, учитывая то, что она ему выстрелом половину башки снесла. — Ну так даже если он и видел Сноука, зачем он тебе сейчас понадобился? Сноука больше нет, и парень вряд ли чем-то может помочь теперь. — Я только сегодня об этом вспомнил, — По задумчиво пожевал губу, — по-моему, когда мы выпроваживали его из участка, он что-то орал про то, что Сноук был не один. Возможно, он сможет описать этого человека, как думаешь? Где-то внутри оборвалась туго натянутая струна, и пальцы непроизвольно дёрнулись, царапнув по крышке стола. Затылок сковало холодом, переползая на височную долю. Чувство надвигающейся катастрофы прокатилось по животу раскалённым оползнем, сжав спазмом внутренности. Рей подняла на По спокойный, прямой взгляд. — Конечно, Дэмерон, ты абсолютно прав. Найди парня и пригласи на разговор. — Я уже пригласил, его зовут Финн. Он придёт в участок завтра, сразу после обеда. Я сначала хотел поговорить с ним один на один, но потом решил привлечь вас с Леей. Так договорились? — Конечно, если этот Финн может хоть как-то помочь следствию, то я тебе выставлю бутылку горького и крепко выдержанного, — она улыбнулась, — ты молодец, По. — Там видно будет. — Он подмигнул ей и пошёл между рядами столов к выходу. Рей проводила его взглядом. Дрожащие пальцы нащупали лежащий на столе телефон и вцепились в него. На принятие решения ушло меньше секунды, и это пугало её ещё больше. Фазма соединила её с добрым доктором через пару минут. — Здравствуйте, Рей. Уже соскучились, так скоро? — голос его был нейтрален, — Я, признаться, не ожида… — Я не обмениваться любезностями звоню, — прошипела Рей в трубку, — завтра в полдень в отдел придёт человек, который может дать показания по поводу подозреваемого. — Ну так это же отлично, детектив. Это должно приблизить нас к… — Вы не поняли. Он может описать того, кто был рядом со Сноуком, когда этот парень его видел пять лет назад. В трубке повисла тишина. — Рей, вы хотите, чтобы я составил его психологический портрет, участвуя в завтрашнем допросе? — Да, — выдохнула она в трубку, — будьте здесь в полдень, нужно мнение специалиста, хорошо? — Знаете… — он немного помолчал, как будто подбирая слова, — если у вас есть адрес этого человека, я мог бы уже сегодня… — Нет! Даже если бы он у меня был, всё равно нет! — Рей… — его голос вдруг стал мягче шёлка и тягучее мёда, — ответьте мне на вопрос: вы осознаёте, что сейчас делаете? Вы осознаёте, ради чего всё это делаете? — Да, осознаю. У нас с вами услуга за услугу, доктор, и я возвращаю вам долг. Она закончила вызов и уставилась в окно. Та самая грань между хорошим и плохим была преодолена уже давно. Интересно, когда она приобретёт достаточный уровень психопатии, чтобы начать валить всех без разбору? Рей хмыкнула и погладила пальцами рукоять табельного, уютно устроившегося в наплечной кобуре. «Карать виновных и защищать безвинных» — кажется, так звучала её клятва, произнесённая при выпуске из военной академии. А если всё перемешалось, что тогда делать? Карать виновных… А если сама виновна, что тогда?

***

Ночью пришло сообщение: «Будь хорошей девочкой, впусти меня» Рей вылезла из-под одеяла, прошла по коридору и уставилась на входную дверь. В свете, льющемся из окна, она отливала металлическим блеском, красно-голубым с бликами белого. Она не слышала ни звука, но знала, что он там. Ждёт. Рей подошла к двери и прислушалась. Телефон, зажатый в руке, громко завибрировал, оповещая о новом сообщении: «я слышу твои шаги. открой дверь, это просто. ты же хочешь» Кондиционер работал на полную катушку, но пряди, выбившиеся из хвоста, прилипли к лицу и шее. Где-то глубоко внутри пульсировал и разрастался жар, выжигая изнутри всё благоразумие. В голове вспыхивали картины их утренней встречи, воспоминания о его пальцах в ней, о нём самом, когда он бил своими бёдрами о её бёдра, насаживая её на себя. В голове вдруг всплыла неправильная и непрошенная ассоциация с длинным осколком стекла, который она вогнала в глазницу Ункару Платту, медленно вдавливая острие глубже в череп, прорывая ткани его поганого мозга. Тот осколок входил в плоть с тем же порочным звуком, с которым Кайло Рен грубо имел её этим утром на ковре перед окном. Она подошла к двери вплотную, прижавшись щекой, проводя по холодной поверхности пальцами. Он был там, она почти физически чувствовала это. Металлическая дверь проводила звук лучше деревянной, и в полной тишине она могла бы поклясться, что почти слышит его тяжёлое дыхание. А может быть, это всего лишь её воображение, подсовывающее ей слуховые галлюцинации, восстанавливая в памяти, как хрипло и рвано он дышал этим утром, работая над её связанным, изнывающим телом, как заставил её кричать… Мышцы горла свело судорогой, низ живота скрутило спазмом, и ноги подогнулись. Рей громко застонала и осела на пол, припоминая правильное слово. «Флэшбэк» — вот как это называлось. Отголоски оргазма, мышечная память, непроизвольный рефлекс, заставляющий сжать бёдра до боли. Она услышала, как с той стороны его пальцы скребут по металлической поверхности. Она повернулась к двери и опустилась на пол, разводя ноги, сдирая с себя футболку. Из горла вырвался громкий стон, как только она запустила пальцы в бельё и дотронулась до себя. Он слышал это, она знала, и поэтому стонала всё громче и громче. В какой-то момент телефон, лежащий рядом с ней на полу, начал беспрестанно жужжать. «Номер не определён» звонил ей, и Рей быстро нажала кнопку соединения, не переставая работать пальцами, распаляя себя всё больше и больше. Она легла на пол, максимально близко к трубке, и уперлась обоими ступнями в металл двери. Пальцы скользили всё быстрее, она не отрывала взгляда от двери, представляя себе, что бы произошло, открой она ему. Сквозь свои громкие стоны она слышала, каким рваным, сумасшедше-хриплым стало его дыхание. Она представила его тяжесть на своём теле, как он кусает её плечи, её грудь, как двигается в ней, практически не выходя из неё, просто бьёт частыми короткими ударами бёдер до боли, заставляя кричать, просить его, умолять, чтобы он прекратил… чтобы дал ещё больше, ещё быстрее, ещё больнее. Где-то на грани гаснущего рассудка она поняла, чего не хватает для полноты ощущений. Она подняла незанятую руку и обхватила своё горло, сдавливая пальцами всё ещё болящие мышцы. Тот хриплый стон, который при этом вырывается из её рта, рассказал ему слишком много, потому что из трубки послышался его изумленный возглас, как если бы ему неожиданно ударили под дых металлической трубой. Пальцы на горле сжались сильнее, и по телу начали бежать знакомые колючие искры, всегда предшествующие потере сознания или оргазму, и Рей увеличила темп, предчувствуя волну острой, болезненной разрядки. Она кончала громко и долго, хрипло скуля в динамик телефона, чуть не вгрызаясь в него зубами, приподняв бёдра и вжавшись пятками в металл входной двери. Лёжа на полу и приходя в себя, она вслушивалась в тишину, наполненную его громким дыханием в трубке телефона. — Рей, пожалуйста… — наконец послышался его сдавленный голос из динамика, и она услышала эхо прямо за дверью, — пожалуйста… — Спокойной ночи, доктор. Она отключила телефон, встала с пола и пошла в спальню на подгибающихся ногах. Как только её голова коснулась подушки, она провалилась в глубокий и тревожный сон. Ей снилось битое стекло и окровавленные пальцы.