***
— Пятьдесят четыре, — По сидел на белом диване, вцепившись руками в свои тёмные кудри. — Господи боже, я такого в жизни ещё не видел. Пятьдесят четыре тела, Рей. Это, блять, целое кладбище! Рей тупо пялилась на свои руки и где-то очень глубоко в душе радовалась, что ей не пришлось увидеть это вживую. — Знаешь, — она села рядом с Дэмероном на белый диван и положила руку ему на плечо, — что-то тут странное творится. Сначала та… эм, парочка в ангаре, а потом это захоронение, которое совсем рядом. Ты говоришь, что те двое в ангаре были убиты ночью, перед тем, как напали на Финна, так? По, это явно не один и тот же убийца, я тебе даю сто процентов. — Почему ты так решила? — По поднял на неё свои грустные глаза, которые видели слишком много вчера ночью. — Потому что у всех этих женщин не пробиты головы? — Нет, — Рей покачала головой, — потому, что той ночью, когда убили пару в ангаре, уже начиналась гроза. По всем метеопрогнозам предупреждали про грозовой шторм, который обычно конкретно размывает речные берега, и даже самый тупой в мире дебил не стал бы оставлять трупы практически на виду совсем недалеко от своего тайника. Понимаешь? — Ну да, — он прикусил нижнюю губу, — блять, это у нас, теоретически, получается плюс ещё один маньяк, а мы ещё первого не поймали. Ещё и тебя отстранили… Кстати, Рей, ты прости, но я сегодня позвонил доктору Рену и рассказал, что ты здесь. Не знаю, может, он волновался. — Всё в норме, Дэмерон! — Рей дружески хлопнула его по плечу, но тут же болезненно ткнула его пальцем в грудь, — но больше никогда-никогда, блять, так не делай, понял меня?! Ты — мой лучший друг и любимый напарник, но никогда вообще в мою личную жизнь не лезь! Он улыбнулся и кивнул, и Рей поняла с облегчением, что вопрос про изнасилование тоже отпал. — Ты когда выписываешься? — Я сматываюсь сегодня вечером, — она посмотрела на настенные часы, сверяясь, — нечего мне здесь валяться, только цветами обрастаю. Подумаешь, настучали чуть-чуть по головушке - будто бы в первый раз! Меня накачали витаминами и глюкозой, успокоительным и обезболивающим, и я не хочу здесь оставаться на ночь ни при каких условиях. Вот что, По… коврик мой коридорный ты на экспертизу уже отправил, так? Сверь-ка эти образцы с экспертизой ДНК с мест преступлений, да побыстрее. Я выйду на работу через четыре дня, а пока что мне нужно немного отдохнуть… «И принять, наконец, решение», — добавила она про себя.***
Она снова лежала в своей ванной, наполненной горячей водой, но никакие покойники больше не водили хороводы перед её закрытыми глазами. Все ужасы прошлого будто отступили перед ужасами настоящего, спрятались в темноту, сжались в комок где-то далеко на краю сознания. Она и правда не выходила из дома три дня, и По постоянно держал её в курсе дел по телефону. Новых тел пока что не находили, но надолго ли это затишье? Сколько ещё осталось до того момента, когда подражатель нападёт на главную свою жертву? Она теперь понимала, что эта пара в ангаре была подарком именно для неё, и ни для кого больше. Тот, кто оставил ей это послание, словно бы кричал ей: «Эй! Детектив! Смотри, вот это — ты, трахаешься со своим психотерапевтом… а вон там, за ангаром — пятьдесят четыре трупа тех, кто твоего психотерапевта не пережил. Так почему же ты до сих пор жива, детектив? Мне стоит это исправить…». Рей открыла глаза и уставилась на своё тело, спрятанное под слоем воды — ни синяков, ни порезов, только чистая кожа. Но после того, как они закроют это дело… что тогда с ней станет? Что будет, когда он придёт, а она не сможет его не впустить? Расцветут ли на её коже разрезы, или же яркими кровоподтёками окрасится кожа шеи? Как он это сделает, что именно он сделает? Всё, что тебе нужно знать, Рей: я не буду нежен с тобой. Я возьму то, что ты мне дашь, и даже то, что ты мне не захочешь отдавать я тоже заберу. Я возьму всё, что захочу, и ты не сможешь это остановить. Когда я закончу, всё, что от тебя останется — это твоё имя на моих устах. Я выпью его до дна. Рен присел на край ванны и водил рукой по воде, закатав рукав рубашки. Рей знала, что он может исчезнуть, раствориться в любой момент, когда бы она ни пожелала, но она лишь следила за ним из-под полуопущенных век и думала о том, как же всё-таки невообразимо-поэтично рисует его в собственной голове её суицидально-депрессивное воображение. Что именно, в конце концов, она к нему испытывает? Он говорил ей тогда, что она от него морально зависима. Внушал? Или и вправду зависима? Рей наблюдала за его рукой, которая опустилась глубже в воду и провела по её бедру кончиками пальцев, посылая электрический заряд до самых пальцев ног. О, она знала, каково это — грёбаная память посылала ей яркие ощущения от прикосновений его рук. Она станет пятьдесят пятой, уже совсем скоро. Уже недолго. Доктор опустился на колени рядом с ванной и запустил в воду руку по локоть, раздвигая её бедра. Его тёмные глаза перебегали с её лица на свою руку в воде и обратно. Когда он ввёл в неё свои длинные пальцы, Рей выгнулась в воде и положила голову на бортик ванны. Так, как сейчас, я не буду нежен с тобой. — Я знаю, — она выдохнула в потолок, вцепляясь пальцами в бортики ванной, царапая их ногтями, — поэтому… пошел вон. Она вышла из воды, обмоталась полотенцем и пошла на кухню. Закурив сигарету, Рей высунулась по пояс в открытое окно, окунув лицо в горячий и влажный ночной воздух Корусантского лета. Вся её жизнь напоминала сейчас какой-то смертельный забег на длинную дистанцию, где возле финиша её ждал добрый доктор Рен. Рей усмехнулась; до смешного неправдоподобно всё это выглядело со стороны. — Ты раскисла, — она сказала это вслух и сразу же почувствовала, как закипает в ней гнев, — становишься никем. Крепко затянувшись сигаретой, она выкинула окурок в окно. Отдохнувшее за несколько дней тело гудело от напряжения, разнося адреналин по венам — она приняла решение, окончательное. Она не станет пятьдесят пятой, нет. Сделает всё, чтобы ей не стать. Она должна убедить его, вернуть на свою сторону, сделать всё, чтобы исправить ситуацию, воскресить его доверие. Как тогда, когда только не стало Сноука и их повязала общая тайна. Она должна вернуть всё на свои места, обязана, пока ещё не слишком поздно. Рей всё сделает правильно.***
Финна выписали из больницы в понедельник, и детектив Дэмерон вновь пригласил его в участок для дачи показаний по нападению. Это была та самая возможность, которую и ждала Рей. Она настоятельно порекомендовала По вновь пригласить доктора Рена на беседу в кабинете шефа Органы и, получив согласие, связалась с доктором. Раз уж она больше не могла там присутствовать, то было бы хорошо, если хотя бы один из них услышал всё. К тому же Рей до сих пор казалось, что нервный свидетель может выболтать слишком много под давящим взглядом Леи. Слава богу, агента Скайуокера не предвиделось — его по горло загрузили разбираться с пятьюдесятью четырьмя трупами, найденными в земле возле реки. Пока эти четверо общались в кабинете у Леи, Рей нервно перебирала пальцами, сидя за своим рабочим столом возле окна. Финн вышел первым и сразу же быстро пошёл к выходу из отдела, будто боялся, что доктор последует за ним, проследит и зарежет. Рей покачала головой: она понимала парня слишком хорошо. Но даже если так, её линия поведения будет с этих пор абсолютно противоположной. Когда Рен вышел из кабинета, Рей окликнула его со своего места. Она откинулась в своём кресле, когда он подошел к её столу. — Ну, как там всё прошло? Я настояла, чтобы детектив Дэмерон пригласил тебя на дачу показаний. — Ты правильно сделала, парень почти на грани нервного срыва, — он приподнял уголок рта, — или он спокойнее, когда меня нет рядом? — Я тоже спокойнее, когда тебя нет рядом, — она приподняла подбородок, упираясь макушкой в спинку кресла, — я хочу знать всё, поэтому предлагаю назначить мне сеанс в ближайшее время. — Разве детектив Дэмерон не расскажет тебе всё, как только выйдет из кабинета уважаемой начальницы? — Рен чуть приподнял бровь. Она поднесла руку к шее, чуть отодвинув в сторону лёгкий шарф, и провела пальцами по коже, наблюдая как его зрачки неотрывно следуют за её пальцами. — В ближайшее время, — повторила Рей, — есть окно в плотном графике?