Too different

Она раскрыла глаза и тут же закрыла их снова. Веки казались титановыми, чтобы поднять их, понадобилось слишком много сил. Поэтому она продолжала лежать на чём-то жёстком и холодном, не в силах ни пошевелиться, ни даже элементарно открыть глаза. Первая мысль, пришедшая в голову: «почему я здесь»? Она чувствовала холод железа кожей, но не могла вспомнить, как оказалась здесь. Она вообще ничего не могла вспомнить. От осознания мысли, что она совсем ничего не помнит, страх прошёлся по всему телу холодной волной. Она снова раскрыла глаза, хотя ресницы, казалось, склеили чем-то вроде клея, но всё ещё не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело свело неизвестной судорогой, и как только она пыталась совершить хоть какое-то движение, будто разряд тока проходил по коже. Она ненадолго оставила свои бессмысленные попытки шевелиться, решив оглядеть то, что могла, согласно своему положению. Она лежала среди деревянных ящиков и коробок из пожелтевшего картона на железном полу. Стены странного лифта (ей казалось, что это именно лифт) состояли из решётки, кабина двигалась вверх, и её лицо то и дело освещали красные лампы. Вторая мысль: «откуда я еду?» и сразу же третья: «куда меня везёт этот лифт?» Вверху она видела лишь такую же решётку, из которой состояли стены, и лампы, красные лампы по всему периметру шахты, по которой двигался лифт. Где и чем заканчивается шахта, ясно не было. Она поняла, что не помнит абсолютно ничего из того, что ей следует помнить, даже своё имя, и ей захотелось кричать. В голове словно пустыня, ни одной мысли, ни одного воспоминания, только вопросы, их становилось всё больше с каждым мигом, а ответов не прибавлялось. Неизвестность — всё, что у неё осталось. Неизвестность и паника. Решив, что просто лежать посреди кабины лифта не может помочь ей понять, куда и откуда направляется лифт, она вновь попыталась двинуть хотя бы пальцем, но ничего не вышло. Странная боль поглотила всё её тело, и она не могла даже нормально моргать. Не став сдаваться при первой попытке, она направила все свои силы, которые только могли быть, на то, чтобы поднять руку. Не обращая внимание на боль, тут же её пронзившую, она смогла согнуть руку в локте, а потом, ценой упорных стараний, и вторую тоже. Приподнявшись на локтях, она смогла разглядеть довольно большую кабину лифта полностью, но знаний ей это не прибавило. Она всё также ничего не помнила, и даже собственное имя оставалось загадкой. Отчаяние напало на неё безумным зверем, она не имела ни малейшего представления о том, где находится. Что это за лифт? Куда он её везёт? А главное: зачем? И почему же она ничего не помнит? Её накачали наркотиками и закинули в какую-то движущуюся коробку? И с какой целью? От неизвестности давящий ком подступил к горлу, глаза защипало, и она разразилась рыданиями. Скоро у неё началась настоящая истерика, и она не собиралась себя сдерживать. Слёзы помогали ей успокоиться, возможно, мысли хоть чуть-чуть придут в порядок. Она плакала, плакала и плакала и за пеленой слёз даже не заметила света, наполнившего кабину лифта. Чужие голоса донеслись до неё сверху, и она в растерянности подняла голову. Солнце светило прямо над ней, как будто принимая в новом мире, во внезапно образовавшейся открытой крыше лифта. Сверху на неё смотрели люди, она не слышала, о чём они говорили, не понимала их слов, но для неё было ясно: что-то не так. Для неё и так всё было не так, почему она ничего не помнила? Внезапно вылезать из этого странного ящика расхотелось. Если её ждёт что-то страшное там, наверху, лучше она останется здесь. Что она будет делать, если даже не помнит своего имени? — Эй, Чайник! Ты там живая? «Чайник»? Это её имя? Почему они считают, что она может быть неживая? Она с трудом встала с пола, вытирая слёзы с лица. Солнце слепило глаза, она не могла сфокусировать взгляд на людях, смотрящих на неё. И кто эти люди? Они тоже ничего не помнят? Видимо, убедившись, что она живая, ей скинули верёвку с петлёй на конце. Ещё немного подумав над тем, хочет ли она вылезать из лифта, она всё-таки всунула ногу в петлю, и её начали поднимать вверх. Что-то в ней кричало, что зря она решила выбраться из лифта, но было уже поздно, потому что её макушка уже выглядывала на поверхность, а вскоре она ступила ногами на зелёную траву. Место, в котором она оказалась, никакого доверия не внушало. Стены, стены — повсюду, куда бы она не поворачивала голову, были только серые каменные стены, покрытые зарослями плюща. Из одной коробки, железной, она просто переместилась в каменную, намного больше. Ей кто-то что-то говорил, но она не разбирала слов, перед глазами всё помутнело, и она готовилась рухнуть в обморок. Но сделать это ей не дали, какой-то парень потряс её за плечо, кто-то другой щёлкал пальцами у неё перед носом. Она обернулась на людей, её окружавших. Никому из них нельзя было дать и двадцати лет, самые старшие выглядели максимум на семнадцать. Она поняла, что не знает, сколько лет ей самой, но не стала над этим задумываться. Ноги сработали быстрее разума, и она сорвалась с места, сама не зная, куда бежит. Сзади раздавались крики, то ли подбадривающие, то ли возмущённые, она не разбиралась, продолжая передвигать ногами с той скоростью, которую могла позволить в нынешнем положении. Усталости она не чувствовала, она даже не замечала, как её стопы касались земли, на секунду ей показалось, будто она летит, а не бежит, но потом в плече раздалась резкая боль, и она упала на землю, больно впечатавшись левой щекой прямо в жёсткую, грязную землю. Щёку тут же прожгло жалящей болью, но она будто и не обратила на это внимание, как и на боль в плече. Её мысли занимало кое-что другое: она вспомнила имя. <i>Джейн<i/>. Оно прошлось по её сознанию, словно утюг, разглаживая всё и приводя в порядок. И хоть в голове всё ещё царил бардак, ей стало спокойнее, потому что она знала, что вспомнила своё имя. Если вспомнила имя, значит, и всё остальное тоже скоро вернётся? Джейн посмотрела на человека, который её толкнул. Это был парень, тоже примерно того же возраста, как и все, что встретили её у того лифта. У него были очень злые глаза и ёжик из русых волос на голове. Джейн шмыгнула носом и села на земле, обхватив коленки руками. Мимолётное спокойствие покинуло её почти сразу, уступая место новому приступу паники. Что ей делать дальше, она не имела ни малейшего понятия. Те, другие люди, подходили к ней со всех углов этого странного места. Она снова почувствовала, как ком подступил к горлу, и не стала сдерживать слёзы. Было плевать, что её истерику увидят те люди, она не виновата в том, что её послали сюда, в том, что ничего не помнит, ни вообще в чём бы то ни было не была виновата. Но чья-то вина в этом есть, и она займётся поисками тех, кто её сюда заслал, но немного позже. Сейчас ей хочется плакать. Парень, который её толкнул, говорил о чём-то с другим парнем, темнокожим и высоким, казавшимся кем-то, внушавшим уважение к себе одним видом. Джейн решила, что он здесь кто-то вроде лидера. Но и ему на вид не дашь и восемнадцати. Почему этим местом заправляют подростки? И сколько лет ей самой? Чтобы до конца убедиться в том, что никого взрослого здесь нет, она снова оглядела всех людей, которые её окружили. Нет, только дети. В толпе мелькнул мальчишка, которому больше четырнадцати не дать. И тут её пронзила другая, не менее важная мысль: почему в этом месте есть только парни? Она единственная девушка среди них? — Эй? Ты больше не собираешься сбегать от нас, Шнурок? Джейн не сразу поняла, что это обращаются к ней. Что за обращения в этом месте? «Чайник», «Шнурок». Они же даже не знают её. Она шмыгнула носом и посмотрела на темнокожего парня, стоящего теперь над ней. Остальные жители этого странного места наблюдали чуть в стороне, заинтересованно оглядывая её и перешёптываясь между собой. — Где я? Что это за место? Почему я ничего не помню? — Если бы ты не стала убегать от нас в самом начале Первого Дня, сейчас не сидела бы на земле, вытирая сопли, — вместо ответа на её вопросы сказал тот, кого она приняла за лидера. Он хмыкнул каким-то своим мыслям и протянул ей руку. Она немного помедлила, переводя испуганный взгляд то на руку, то на лицо этого парня. Но потом всё-таки вложила свою ладонь в его, и он помог ей встать. — Расходитесь, шанки! Или вам работы не хватает? Послышались слегка разочарованные вздохи со всех сторон, но люди всё же разошлись. Остался только добродушного вида парень лет шестнадцати со светлыми волосами и странной насмешкой на губах и ещё один, темноволосый и высокий, с огромным любопытством смотрящий на неё. Этот парень показался ей смутно знакомым, будто она видела его где-то раньше, а сейчас снова встретила, но не могла вспомнить, кто же он такой. Джейн уже хотела окликнуть его, потому что он, возможно, мог сказать ей, почему она ничего не помнит и почему он кажется ей знакомым, но тот темнокожий сказал: — Тебе, Томас, отдельное приглашение нужно? Проваливай на Плантацию. И он ушёл, бросив на неё странный, изучающий взгляд. Тот светловолосый парень остался на месте, и ему лидер ничего не сказал. — Меня зовут Алби, а это место называется Глэйд, — начал свою речь темнокожий, и она обернулась на него. — Все те шанки, которых ты видела, не помнят ничего, кроме своего имени. Если ты пока не вспомнила своё, ничего страшного в этом нет, скоро вспом… — Меня зовут Джейн, — прервала его она, но под его недовольным взглядом быстро сдулась и потупила взгляд. Вряд ли перебивать лидера входило в правила этого места, если они здесь, конечно, есть. — Мы все, как и ты, Джейн, очнулись в Ящике без памяти, — продолжил Алби. — Здесь никто не желает тебе зла и не будет желать, если ты будешь придерживаться всех здешних правил. Тебе… — Почему вы все здесь парни? Почему больше нет девчонок? — снова перебила его Джейн, не став вспоминать о возможном гневе Алби. — Ну, с этим немного сложнее, — подал голос светловолосый парень, всё это время стоявший здесь же. Он подошёл ближе и протянул ей руку, но она не стала её пожимать, ожидая ответа на свой вопрос. — Брезгуешь, что ли? — хохотнул он. — Меня зовут Ньют. — Не лезь к ней, Ньют, будь другом, — недовольно произнёс Алби. — Если не хочешь ничего ей объяснять, иди к чёрту. — Да ладно, объяснять новеньким шанкам, кто они такие, любимая часть моей работы, — пожал плечами Ньют. Он посмотрел на всё ещё напуганную Джейн, стоящую перед ним, и вздохнул. — Но эту можешь взять на себя, я уступаю. — Вот уж спасибо за любезность, — всё также недовольно ответил Алби, смотря уходящему Ньюту вслед. Джейн ждала объяснения, но тоже терпеливо наблюдала за тем, как Ньют, слегка прихрамывая, уходит в сторону ветхого деревянного здания. — Дело в том, что до тебя в Глэйд прибывали только парни, девчонок здесь нет. Раз в месяц лифт привозит нового шанка. Мы живём здесь два года, и за все эти два года не было ни одной девчонки. Вчера, по расписанию, прибыл Томас, этого шанка ты уже видела. А сегодня Ящик привёз тебя. Ты точно не помнишь ничего больше? Только имя? — Только имя, — ответила Джейн. Алби даже представить себе не мог, как сильно она хочет вспомнить всю свою жизнь, а не только то, как её зовут, но, к сожалению, никаких других воспоминаний не было. Кроме странного чувства, что Томаса она уже видела. Алби задумчиво кивнул, поджав губы. Он молчал ещё полминуты, Джейн не рискнула его спрашивать ещё о чём-то. Он вздохнул и снова посмотрел на неё. — Ладно. Ты должна запомнить правила. Первое: здесь никто не отлынивает от работы. Каждый должен быть занят делом, иначе наступит хаос. В Глэйде у каждого есть своя работа, которую он выполняет. Теперь ты тоже в Глэйде, и с завтрашнего дня начнёшь пробовать себя в разных профессиях. Тебе ясно? Джейн поспешно кивнула. Хаоса ей как раз не хотелось. — Второе правило: никогда не заходи за эти Стены, — Алби указал на каменные стены у себя за спиной. Именно они вызывали у Джейн наибольшее количество вопросов, и она надеялась, что Алби ответит на них, но взгляд у вожака стал слишком суровым, когда речь зашла о Стенах, и Джейн решила отложить свои вопросы до лучших времён. — То, что за ними скрывается, тебе не понравится. Они защищают нас. Это ты подробней узнаешь завтра. Всё, что тебе следует знать, ты уже узнала, остальное — позже. Сейчас я проведу тебе экскурсию по Глэйду. Джейн бросила взгляд на Стены. Что они скрывали? Что-то опасное? Кто и зачем поместил их в это место? — Эй, Чайник! Тебя там пригвоздили? Джейн быстро отвернулась от Стен и поспешила за Алби, уже отошедшим на приличное от неё расстояние.