Everywhere I go

На следующее утро я чувствовала себя разбитой, опустошённой, изнеможенной, ну, и, конечно же, заболевшей. Нос был забит, голова болела так, что вот-вот расколется, а кашель так драл горло, что голос мой сел. В данный момент я была в состоянии «хоронить еще рано, но лечить уже поздно». Я чувствовала себя просто амебой. Скорее всего, уже не живой. Я попыталась встать, но от высокой температуры все тело ломило. Вот блин. А ведь даже тетю не позвать — горло очень сильно болит. Кряхтя и проклиная все на свете, я села на кровать и уставилась в окно. Я же отчетливо помнила, что закрывала шторы вчера вечером. Опять Агата заходила ко мне, пока я сплю. Вчера я так была напугана произошедшим, что весь вечер просидела с закрытыми шторами. Было так не по себе, что пару раз вырвало. Я встала с кровати и поспешно удалилась из комнаты. Когда я пришла в зал, то застала, как Агата, Райан и дедушка, как отпетые воры, на цыпочках выходят из дома. Я предупреждающе покашляла. Райан и дедушка вздрогнули, Агата даже тихо ойкнула. Несмотря на свое плачевное самочувствие, я скрестила руки на груди и убийственно посмотрела на эту троицу. — Дорогая, ты уже встала, — промурлыкала тетя. Я одобрительно кивнула. — Сегодня, когда я пришла, чтобы разбудить тебя, у тебя было такое бледное лицо, что я подумала ты заболела, — в подтверждении ее слов мои легкие разорвались в приступе дикого кашля. — И, видимо, не ошиблась, — тихо сказала Райан. — Все лекарства на столе. Сейчас иди переоденься во что-нибудь теплое и выпей горячего чая с малиновым вареньем. И обязательно ешь облепиховое, — с этими словами Райан буквально вытолкнул Агату из дома и закрыл дверь. Теперь я дома одна. Никто обо мне не позаботится. Ну и ладно. Я вернулась в свою комнату и невольно бросила взгляд на окно. «Так, Бернадетт, тебе же сказали прекратить. Хочешь на свою голову неприятностей найти?» — начала отчитывать я саму себя. Но ничего с собой не могу поделать. Все мое существо так и просит взглянуть хоть разочек в то окно. Кстати, о том окне. Через пару минут после того, как вошла я, в свою комнату вошел Морган. Недолго думая, я спряталась за шкаф и начала думать, как незаметно подкрасться к окну и задернуть шторы. Я выглянула из-за шкафа и увидела парня, держащего в руках огромный букет цветов. Морган поправлял цветы, нюхал их. Я же просто молча наблюдала. Так, если у меня не получится задвинуть шторы (нелогично. Я знаю. Не будем об это), то я просто претворю, что его не заметила. С этой мыслью, я вышла из-за шкафа и, не глядя в окно, с видом, что я вообще понятия не имею о его присутствии в его комнате, принялась переодеваться. Я открыла шкаф, спряталась за ее дверцей (будет он еще лицезреть мое прекрасное, стройное тело) и начала выбирать, что надеть. Конечно же, первым делом я достала черные носки с котятами из шерсти восточного единорога, джинсы и темную водолазку. Чтобы не поддувало, я заправила в джинсы водолазку, а поверх самих джинс натянула по самый подбородок носки. Все, теперь хоть в Антарктиду. Хотя, нет. Плохая идея. Я спустила вниз и прямиком пошла на кухню, где меня ждали две баночки с облепиховым вареньем и одна с малиновым. Потирая глаза, которые от того, что нос забит, начали слезится, я навела себе чаю и ушла в зал. Мне так хотелось смотреть мультики, но пульт был так далеко, что я решила просто посидеть в тишине и попить чай. Наша гостиная окнами выходит на дорогу, за которой стоит сад. Я уютно устроилась на диване и начала пялиться в сад. Обычные деревья, обычные кусты с увядшими цветами и чуть пожелтевшей листвой. И Морган, несший цветы. В этот момент я забыла про свою болезнь, про чай и побежала к окну. Он вышел из своего дома и направился в противоположную сторону от моего, но потом развернулся и пошел в мою сторону. Все это время я стояла за шторой и наблюдала. Морган ходил по дороге туда-сюда, будто думал, а стоит ли вообще идти. Он оглядывал мой дом, свой, трогал цветы. Я потирала свои холодные руки и напряженно смотрела в окно. Все мое тело дрожало так, будто давая понять, что долго так оно не простоит. Я чувствовала, как температура повышается, но все равно не отошла от окна. Морган, выдохнув, направился в сторону моего дома, но потом, как будто что-то увидел, развернулся и ушел к себе в дом. В этот дверь в мою входную дверь позвонили. Я оторвалась от окна и пошла в прихожую. — Алекси?! — я широко раскрыла рот. — Привет, — парень лучезарно улыбнулся и обнял меня так сильно, насколько это было возможно. — Как ты узнал, где я живу? — спросила я. — Так, давай ты сначала пригласишь меня в свой дом, угостишь чаем, а уже потом мы с тобой поговорим, — вот так заявление. Но спорить с другом я не стала. Я проводила его на кухню. Налила ему обычный чай, а себе еще одну порцию облепихового чая. Алекси сидел и, медленно попивая горячий чай, проницательно смотрел на меня. Я уселась на свое место — у окна, — спиной к стене, подтянула ноги и положила на колени свои руки, в которых держала чашку чая. — Ну, я слушаю, — повторила я. — Так, я приехал к своей бабушке на День Рождения и соответственно хотел ей сделать подарок, — пока я не видела связи. — Я пошел в ближайший цветочный магазин, чтобы купить ей цветы, но там я встретил твою тетю. Я малость удивился, но потом решил подойти к ней. Она-то мне и сказала адрес вашего нового дома. Я удивленно вскинула брови. — Знаешь, нам надо обязательно куда-нибудь сходить. В клуб, например, — стоило ему это произнести, как я вспомнила, как напилась просто в сопли, а на следующий день проснулась в квартире Кастиэля. Этот инцидент четко дал мне понять, что не стоит много пить, да и вообще ходить в такие места. — Я болею, — попыталась отмазаться я. На что получила порцию недовольного взгляда. Что ему не нравится? Это же правда. Хотя, походу уже частично. Я всегда болела недолго. Вся моя болезнь всегда уходила уже к концу дня. Поэтому, я очень редко пропускала занятия в школе. — Тебе полезен свежий воздух, — я закатила глаза. — Если ты считаешь помещение, где полным-полно ароматов пота, гари и жженых волос, чистым воздухом, то я испанский летчик, — спокойно проговорила я. После первой кружки чая я совсем перестала кашлять, а после второй у меня отложило нос. Господи, сделай исключение: дай поболеть денька два. Ну, или пока не уедет Алекси. — Алекси, ты хочешь, чтобы у меня поднялась температура, и я померла прямо посреди танцпола? — я демонстративно покашляла, чтобы уж наверняка никуда не потащил. — Бет, кого ты обманываешь? Двенадцать лет учился с тобой в одном классе. Я прекрасно помню, что больше одного дня ты не болеешь. Так что завтра мы собираемся и идем растрясать твой целлюлит, — я показала ему язык и отвернулась. — Если ты не пойдешь, я позвоню Ким. Я тут же повернулась к парню и убийственно на него посмотрела. Если он позовет Ким, то у меня совсем не останется шансом остаться дома. Так еще, зная безумную любовь Ким танцам и вообще к клубам, я не то, что без ног останусь, я печени лишусь. — Ставишь ультиматумы в моем доме, — буквально прорычала я. — А с тобой по-другому нельзя, — улыбнулся Алекс. — Так мы завтра идем веселиться или я звоню Ким? — Ненавижу тебя. Идем, — буркнула я и допила свой чай. — Просто прекрасно. Завтра в девять я за тобой зайду. Мы еще немного посидели, поговорили, а потом Алекси отправился домой. Я стояла на крыльце и провожала парня, а когда он ушел, то заметила, как в самом углу веранды лежит букет. Я подошла к нему и взяла в руки. Нет, это был определенно не тот, который был в руках у Моргана. Я от этого даже немного расстроилась. Но потом, взяв в себя в руки, я отодвинула эту мысль. Не стоит расстраиваться по таким пустякам. Вместе с букетом я зашла в дом. Стоило мне переступить через порог, как ко мне подбежала Лилит и начала тереться о мои ноги. Я поставила цветы в вазу и поднялась к себе в комнату, чтобы поставить их у себя на комоде. Кто мог подложить их туда? Когда я вошла в комнату, то первым делом заметила, как Морган откровенно пялится в мое окно. Когда наши взгляды пересеклись, он покраснел и, сделав вид, что ничего не произошло, лег на свою кровать. То есть мне он предъявляет претензии, что я, видите ли, нарушаю его спокойствие, подглядывая в окно, а мое он не нарушает. Идиот. Я фыркнула. *** Вечером вернулись родные, а я полностью выздоровела. Была, конечно, небольшая температура, но после лекарств, что Агата буквально запихнула в меня, она полностью нормализовалась. — Дорогая, у меня для тебя подарок, — я насторожилась. Подарки я не любила, но говорить об этом не стала. Тетя вышла из комнаты, а через несколько минут вернулась с красной коробочкой высотой примерно в один сантиметр. Я уселась поудобнее и вылупила на нее свои любопытные глаза. — Я купила это, когда ты была… в больнице, — слово «кома» ей никак не давалось. — Хотела отдать, когда поправишься. Но потом столько произошло, что я сама забыла про него. Но сейчас, я хочу его тебе отдать. Она вручила мне коробочку, а я тут же принялась снимать с него красную обертку. На крышке самой коробки было выведено золотыми буквами название ювелирного магазина в нашем городе. Украшения в нем достаточно дорогие. Я открыла коробочку. Внутри лежало прекрасное колье из золота и маленьких камешков. — Носи на здоровье, — с этими словами тетя удалилась из моей комнаты. Я надела подаренное колье и подошла к зеркалу. Оно было таким прекрасным, что никак не сочеталось с моим кулоном, где хранились фотографии родителей и Каса. Я сняла цепочку и, нажав на маленькую кнопочку, открыла клон. У меня на комоде с одеждой стояла точно такая же фотография с родителями, а Кас… Я не могла на него больше смотреть. При мысли о нем, мое сердце больно сжалось, а из глаз потекли слезы. «Никогда не любил», — прозвучали у меня в голове его слова. Я упала на колени и закрыла рот рукой, чтобы ни тетя, ни дядя, ни дедушка не услышали моих всхлипов. Я все старалась забыть его и, по правде сказать, уверила себя, что больше не плачу при одном его упоминании. Но все-таки слезы были. Прямо сейчас они ниагарским водопадом катились по моим щекам и падали на джинсы, оставляя мокрые, темные капли. От боли в сердце хотелось съежиться. Но потом в голове промелькнула мысль. Я сейчас плачу из-за человека, который никогда меня не любил. Эти слезы, как минимум, бесполезны. Я встала с пола, вытерла глаза и положила свой старый кулон в самый дальний угол моей шкатулки, что хранилась на комоде. Я переехала сюда, чтобы навсегда оставить память о Кастиэле в Париже. Здесь, в таком прекрасном месте, как Живерни, я не стану думать об этом осле. Я переоделась, выключила свет в своей комнате и легла спать. Проснулась я в приподнятом настроении. Хотелось танцевать, петь, рисовать, да все что угодно. Я даже была готова хоть сейчас отправится с Алекси в клуб. Но у меня впереди еще несколько часов рабочего дня. Я буквально подлетела к шкафу и принялась выбирать, что надевать. Хотелось чего-то яркого, вызывающего. И вот поэтому я надела обычные джинсы, коричневый свитер с мишками и угги. Может, не совсем ярко, зато тепло. Я вышла в зал, где меня уже встречает тетя с двумя кружками чая. Она смотрела в телевизор и совсем не заметила, как я взяла у нее одну. — Спасибо, — улыбнулась я и отхлебнула немного чаю. На мой голос тетя тут же повернулась ко мне и посмотрела на кружку. — Вообще-то это было Райану, — я напряженно заглотнула. — Ладно, сделаю еще. Кстати, у тебя пятнадцать минут, чтобы поесть. А потом в магазин. Я тут же метнулась на кухню и начала судорожно искать, что поесть. С утра мне ничего не хотелось, так что я просто ограничилась кружкой чая, которая предназначалась моему дяде, и несколькими печеньями с шоколадной крошкой. Не сказать, что полезный и полноценный завтрак, зато голодная не останусь. Я села на стул и выглянула в окно. В соседском саду сидели Клеманс и Морган. Женщина что-то говорила, жестикулируя руками, а Морган просто сидел и то сдвигал брови, то раздвигал. Я особо не смотрела на Клеманс. Все мое внимание опять прилипло к нему. Как под гипнозом я кушала печенье, запивая чаем, и смотрела исключительно на него. Рассматривала его нос, его глаза, его щеки, губы. Внезапно я вспомнила его горячие руки на моей вечно холодной коже. Его злой взгляд и обжигающее дыхание. Сердце больно закололо, а в желудок схватил спазм. Я поставила пустую кружку на стол и отодвинула пакет с печеньем, но смотреть не перестала. Я была так поглощена им, что совершенно не заметила, как он посмотрел в мою сторону. Мы смотрели друг на друга, а медленно начала понимать, что мне хана. Он же мне сказал прекратить, а сейчас я четко дала понять, что даже и не собираюсь. Смотря на меня, он нахмурил брови, а я жутко покраснела. Я чувствовала, как нарастает биение моего сердца — оно вот вот выскочит из груди. — Дорогая, ты идешь? — раздалось из прихожей. Я тут оторвалась от Моргана и поспешила к тете. В магазине было, как всегда, много народу. Сегодня были в основном женщины с детьми. Эти маленькие проказники так и норовили опрокинуть какой-нибудь цветок, помять листья, высыпать землю. За два часа я так набегалась, что мне стало невыносимо жарко в этом свитере, и я его сняла, оставив в рабочей каморке. Под свитером у меня был обычный серый топ с вышитой головой инопланетянина. В очередной раз, когда я думала, что все дети успокоились, и просто гуляла по магазину, поливая бедные цветы, заметила, как один из множества этих гаденышей тянул самое большое растение в нашем магазине за листы. Это растение раскачивалось на своей полке. В один момент мальчик так сильно дернул за листок, что растение начало падать. Заметив это, я бросила лейку на дорожку из гравия и пулей ринулась к растению, который раза в два был больше меня. Я оттолкнула мальчика и схватила горшок. Он был намного тяжелее меня, так что под его весом падать начала я. Но до земли не долетела. Держа в руках горшок с растением, я смотрела в голубые глаза Моргана. — Под ноги смотри, — холодно сказал он. Парень помог мне подняться и поставить на место цветок. Я было хотела его поблагодарить за мое «спасение», но стоило мне развернуться, как его уже не было. Я поискала взглядом пропавшего парня, но от него даже следа не осталось. Я пожала плечами и вернулась к работе. — Агата, — позвала я тетя, когда подошла к пустующей кассе. Сейчас надо спросить у нее на счет клуба. — Что, моя дорогая? — тетя пересчитывала деньги в кассе, так что даже глаз на меня не подняла. — Можно я сегодня схожу на танцы со своим другом? — на одном дыхании сказала я. — Иди, — вот так вот быстро согласилась тетя. В этом он с папой были очень сильно непохожи. Если бы двадцатилетняя (почти) я попросила у папы отпустить меня на танцы, скорее всего на всю ночь, то мне бы пришло его уговаривать добрых пол часа. А тут тетя просто согласилась. Даже не спросила, что за друг. — Просто с другом? — спросил Райан-мастер-неожиданных-появлений-Заиди. — Он гей, — быстро сказала. На мой ответ лицо Райана из веселого превратилось в грустное. Только не говорите мне, что он уже хочет, чтобы я поскорее вышла замуж. Мне всего-то девятнадцать лет. Весь остаток дня я провела в беготне. Мне приходилось за считанные секунды преодолевать большие расстояния, что с моей астмой не очень сочеталась. Но я наконец-то приучила себя брать ингалятор с собой, так в принципе мой рабочий день прошел благоприятно. Несмотря уже на то, что я постоянно задыхалась. Под конец, когда мне оставалось только полить цветок, я вдруг поняла, что опять начинаю задыхаться. Я глотала ртом воздух, но не могла уже выдохнуть. Легкие будто вот-вот разорваться. Я начала судорожно искать по карманам свой ингалятор, но никак не могла найти. Наверное, выронила, пока бегала по магазину. И тут я начала паниковать, что в моем положении было весьма губительно. Я приказала себе успокоиться и принялась искать ингалятор. Но с каждой попыткой, которая уходила в никуда, я начинала паниковать все больше и больше. Теперь я уже не то, чтобы выдохнуть, я уже вдохнуть не могла. Я упала на гравий и попыталась успокоиться. Само это не пройдет, но если я не буду паниковать, то умру без мучений. В какой-то момент, когда все уже перед глазами потемнело, и начали вспыхивать маленькие звёздочки, мне в рот вставили трубку от моего ингалятор и несколько раз нажали на баночку. Спасительная смесь проникла в мои легкие, и дышать сразу же стало легче. Я села гравий и посмотрела на человека, который нашел мою потеряшку. Это был Райан. Он сидел на корточках передо мной и держал в руках мой ингалятор. На его лице было выражение испуга и беспокойства. — Ты его уронила возле стенда с гортензиями. Я подобрал, а потом услышал какой-то шум здесь. — Спасибо, — я забрала свой ингалятор и обняла дядю. От такого моего действия он явно растерялся, но потом так же крепко прижал меня к себе. Я все пыталась отдышаться. Когда я вернулась домой, то прямиком пошла к себе в комнату, чтобы выбрать наряд для предстоящего веселья. Мне бы очень хотелось использовать отговорку, что я могу задохнуться там, но, зная Алекси и уж тем более Ким, я предпочту воздержаться и молча отправится веселиться. Через некоторое время к нам в дверь позвонили. Я крикнула Агате, чтобы она открыла. — Бет, это к тебе, — не прошло и пяти секунд после ее слов, как в комнату ворвались вышеупомянутые Алекси и Ким. Я смотрела на пару и молча проклинала их. Особенно парня. — Ты все-таки ее позвал, — я убийственно посмотрела на друга, а тот лишь пожал плечами, мол так случайно вышло. — Детка, любое веселье не веселье, если на нем нет меня, — после этих слов я поняла, что моей печени хана. Да и ногам. Да и легким в принципе тоже. Короче, у кого-нибудь есть недорогое похоронное агентство. Чует моя прекрасная попа, что до утра я не до живу. — Ты же не собираешься идти в этом? — спросил Алекси, после чего я начала осматривать себя. Все мои джинсы были в комьях земли, на свитере было зеленое пятно от подкормки для растений, а угги были просто в хлам убиты. Бегая по магазину, я то спотыкалась, то наступала на грязь, то проливала воду, в очередной раз засмотревшись на Моргана. — Так, давай тебя переоденем. С этими словами он подошел к моему шкафу и принялся по-хозяйски в нем рыться. Он доставал мое нижнее белье, майки, джинсы, кофты. Он перерыл весь мой шкаф, в надежде найти что-нибудь цитирую «не сшито слепыми казахами при землетрясении в десять баллов под водой». Я бы обиделась, но это же Алекси. Он сначала говорит, а потом думает. Пока друг, как истинный модельер, подбирал мне наряд в клуб, я развернулась и уставилась в окно. Только что в свою комнату вошел Морган и включил свет. После того, как сегодня утром мы смотрели друг на друга, я уже без капли стеснения и упреков я смотрела в его окно. Скорее всего, он опять предъявит мне, но сейчас меня это не заботило. Я смотрела, как он переодевается. Как натягивает свободную футболку на свое накаченное и бледное тело. Как берет книгу в руки и, улегшись поудобнее на кровать, раскрывает ее и принимается читать. Я, покусывая губу, будто это может помочь унять бешеный ритм моего сердца, смотрела на него и понимала, что он безумно привлекательный. — Детка, это твой парень? — раздалось у меня под ухом. Ким смотрела в окно и ехидно улыбалась. От ее слов я тут же покраснела и энергично отрицательно завертела головой. — Ты так смотришь на него, будто вот-вот сожрешь, — теперь ее взор был обращен ко мне. Я немного растерялась от ее слов. «Вот-вот сожру?» — подумала я про себя. — Ничего подобного. Я просто наблюдаю, — ответила я так, будто за прошедшие две с половиной недели я совершенно не пялилась в его окно, забывая про свои дела. — Так сильно наблюдала, что все губы в кровь искусала, — я провела пальцем по нижней губе и отчётливо увидела маленькое пятно крови. Ким посмеялась и вернулась на свое место, а я продолжила смотреть в окно. Что меня в нем зацепило? Почему, всякий раз замечая его, я перестаю что-либо чувствовать? Когда он проходит мимо меня, то все мое сознание будто улетает куда-то, оставляя просто тело. — Так, вы сейчас за дверь, а ты переодеваться, — сказал Алекси, сложив руки на груди. — Что? — я повернулась к нему. Ну вот опять. — Я говорю, чтобы ты переодевалась. Мы ждем тебя в коридоре, — после чего друзья покинули мою комнату. Я посмотрела на одежду, лежащую на краю кровати. Поверх основной одежды лежало мое нижнее белье. Вот идиот. Я же ему четко сказал, чтобы он не рылся в этом отсеке. Но у Алекси подобные просьбы в одно ухо влетают в другое вылетают. Передо мной лежало черное боди, расшитое кружевами, бирюзовые джинсы, красный топ, зеленая кофта и нежно-розовые ботинки на высоком каблуке. — У тебя пять минут, — послышалось из-за двери. Я мысленно попросила Бога, чтобы он по дороге в клуб сбил Алекси машиной. Быстренько переодевшись, я посмотрела на себя в зеркало. В этом наряде, дополненном еще и круглыми голубыми очками, я была похожа на хиппи. Не хватает только засаленных, торчащих в разные стороны волос. Выдохнув, я вышла к друзьям. — Внимательно посмотри на меня, Алекси, потому что мое лицо будет являться тебе в самых страшных кошмарах, — прошипела я. — Что тебе не нравится? Ты похожа на очень красивую девушку, которая собирается в клуб, — парень как всегда широко улыбнулся. — Я похожа на попугая, который идет переодеваться, — сказала я и уже было развернулась, как меня схватили за руку. — Отставить. Знаешь, как сложно было подобрать такой наряд в твое старушечьем шкафу? Правильно, очень сложно. А теперь развернулась, и пошла легкой походкой с нами на танцы, — с этими словами Ким взяла меня под одну руку, Алекси — под другую, и мы пошли на выход. Ну как пошли… Они меня понесли. — Буду поздно!!! — только успела крикнуть я, как входная дверь тут же хлопнула прямо под моим носом. На улице стояла темнота и оглушающая тишина. Ни единой души мы не встретили по дороге в клуб, что уж тут говорить о машине, которая обязательно должна сбить Алеси. Все это время Ким и Алекс очень крепко держали меня за руки, чтобы я уж точно не убежала, а когда мы дошли до клуба, то я и вовсе поняла, что вырываться бесполезно. В лучшем случае они меня из-под земли достанут и отведут на танцы. Мы встали в очередь возле входа и принялись болтать о всякой ерунде. Ким рассказывала о своей жизни в американском университете, Алекси все болтал о своем новом парне, а я просто слушала их веселые истории, боясь, как бы Ким не заговорила о Моргане. Очередь стремительно сокращалась, и вот уже через пятнадцать минут нам поставили нам поставили на руку штамп и пригласили внутрь. Клуб в Живерни значительно отличался от городского. Если в Париже было хоть как-то протолкнуться, тот тут народу было больше, чем на Титанике. В воздухе стоял аромат алкоголя и сигарет с ментолом. Вдыхая такие запахи, я закашлялась. — Так, прежде чем танцевать, надо выпить! — воскликнула Ким. — Я не пью, — тот раз, когда мы с розой выпили несколько бутылок вина, и тот, когда я набухалась в сопли и проснулась в квартире Каса, дали мне отчетливо понять, что пить я совершенно не умею. — Тебя никто и не спрашивает, — девушка подвела меня к барной стойке и заказала несколько рюмок водки. Господи, только бы тут продавалась царская водка*. Не мучай меня. Бармен подозрительно на нас посмотрел (особенно на меня), но все равно налил нам шесть рюмок водки. Я недоверчиво глянула на подругу, которая уже осушила первую рюмку. Ее лицо скривилось. После того, как она отошла от первой рюмки, уставилась на меня укоризненным взглядом. Я долго отнекивалась, говоря, что это плохо для здоровья, что я пить не умею… — У тебя цирроз печени? — спокойно спросила Ким. — Нет, — удивленно ответила я. — Ты беременна? — Ты что?! Конечно же, нет! — Тогда не вижу препятствий, чтобы выпить, — с этими словами она пододвинула ко мне рюмку с водкой. Я поджала губы и еще долго раздумывала перед тем, как опустошить ее. Все мое горло обожгла горькая жидкость. За первой рюмкой в мой желудок полетела вторая. А там где вторая, там и третья. Ким все заказывала и заказывала, а потом просто попросил две бутылки и, уже не стесняясь ни бармена, ни посетителей, мы просто начали пить из бутылки. Алекс смотрел на нас и медленно потягивал свой коктейль. После бутылки Ким повела меня танцевать, а там уже пьяная я начала нехило вытанцовывать. Из-за алкоголя температура моего тела повысилась, и мне стало невыносимо жарко. Я скинула кофту и отдала ее еще трезвому Алекси, который сидел за барной стойкой и, как хищник, выглядывал какого-нибудь симпатичного парня. Танцуя в одной майке под энергичную музыку, я совершенно не замечала, как Ким приносит мне ещё выпивки. Я пила и танцевала одновременно. Я уж не знаю, как меня не поразил очередной приступ астмы в этом душном помещении, где очень сильно воняет ментоловыми сигаретами. Через некоторое время все вокруг меня закружилось, и я припала к барной стойке. — Стакан коньяка! — крикнула я бармену. — Бет, может хватит? Ты пьяна, — на мое плечо легла рука Алекси. Я тут же ее одернула и заявила: — Я стекла, как трезвышко, — передо мной поставили стакан с коньяком, и я его мгновенно высушила. Дальше я не помню, что я делала. Помню только, как танцевала с Ким, как бухала, как пират, как Алекси пытался успокоить меня и отобрать очередную рюмку текилы. Мне было так хорошо в тот момент, что я совсем не понимала, что делаю. Я приставала к каким-то парням, флиртовала с барменом, терлась своим телом о тело другой девушки. Я лапала Ким. Мне было так пофиг, что я совсем не придавала этому никакого значения. Последнее, что я помню, так это то, что меня выводят на холод, где я исторгаю все, что выпила. *** Проснулась я рано утром. Моя голова жутко болела, горло сильно пересохло, грозясь пустить трещины, и было такое ощущение будто мне в рот нассали. Я с трудом открыла глаза и первое, что я поняла было то, что я не в своей комнате. Помещение, где я лежала, смутно было мне знакомым, но я никак не могла вспомнить, где его видела. Да что уж там, из-за головной боли я вообще думать не могла. Я раскрыла одеяло и села кровать. На прикроватной тумбочке стоял стакан воды и две таблетки аспирина. Я выпила лекарство и пошла умываться. Только встав на ноги, я поняла, что это была дурацкая затея. Моя голова отозвалась жуткой болью, а живот грозился снова начать исторгать что-нибудь. Скорее всего, самого себя. Но мне надо было умыться, потому как без холодной воды, я так и продолжу сонно смотреть в одну точку. Только я хотела выйти из комнаты, как дверь открылась, и в меня врезалось, что-то определенно большое, мягкое и сильное. Я полетела вниз, но это что-то или кто-то схватил меня за талию, не дав мне упасть на пол. — Уже проснулась? — я потёрла глаза и увидела перед собой Моргана. Что ж, господа, история повторяется: после жуткой попойки, я снова просыпаюсь в комнате парня. Вот ничему жизнь меня не учит. — Тебе лучше? — Морган помог мне дойти до ванной, где, как и ожидалось, меня снова вырвало. Я схватилась за край раковины и еле как поднялась. Глядя на себя в зеркало, я увидела бледное чудовище с красными глазами, спутанными волосами и большими синяками под глазами. Испугавшись такого зрелища, я поспешила умыться. — Где я? — спросила я, когда Морган помог мне сесть на кровать, где я проснулась. — У меня в доме, — почему-то я была совершенно этому не удивлена. — Ты вчера так напилась, что отплясывала на барной стойке без майки, — я жутко покраснела. — Можешь дальше не рассказывать, — я осмотрела себя. На мне была бесформенная водолазка, воротник которой еле-еле держался на моих плечах. — Что случилось с моей одеждой? — я задала вопрос, на который и так знала ответ. — Лежит на столе. — Постой, а как ты узнал, где я? — Я… пошел за тобой, — после этих слов мое похмелье, как ветром сдуло. — Постой, то есть ты мне предъявляешь претензии, что я слежу за каждым мои шагом, а хотя сам так и делаешь, — я серьезно на него посмотрела. В этот момент я была готова поклясться, что видела, как парень слегка покраснел. После моих слов рука парня с силой сжала мою, а его губы коснулись моих.