Яблочная осень

- Нацумэ-тян, идешь? – раздается совсем рядом голос Осимы. Громкий, уверенный, веселый – совсем не для нее. И с чего бы такие резкие перемены? И глобального ничего, вроде бы, не случилось за последние пару дней. Интересно… Нацумэ поедает пирожок. Вкусный такой, с яблочной начинкой, - как раз самое то в холодный осенний день. Солнце медленно катится к горизонту, туда далеко-далеко, за деревья, туда, где его никто никогда не увидит. Вот и Нацумэ хочет скрыться. Скрыться от всех этих любопытных глаз особей мужского пола, презрительных взглядов одноклассниц, сочувственных вздохов со стороны остальных, - тех, кто нормально относится к ней. Да и вообще… не осталось таких. - Да, сейчас, иду! – мотнув головой, кричит Нацумэ старосте, и та, улыбаясь от чего-то непонятно-радостного, отворачивается, кивнув напоследок. Нацумэ вздыхает – грустно, хрипло, протяжно. Если Осиме-сан сейчас очень весело, то Асаке совершенно нет. Безответная любовь, будь она неладна. Да, старше он на пару лет – не криминально же? Тем более, кто запретит ей испытывать чувства к тому, к кому хочется? Любовь – штука сложная, кто знает, куда она повернет и с каким столбом столкнется, но это уже от водителя зависит. Нацумэ, пусть, и водитель неопытный, пока что, но уж точно знает толк в отношениях, тем более в таких, неравномерных. Но все же… А может… А может это и не любовь вовсе. Так, легкая симпатия, увлечение. Вот понравился ей Ми-тян, полюбила она его, призналась… и что дальше? Эх, Нацумэ, Нацуме, - представила бы сначала, что она делать будет, если он вдруг ответит взаимностью. А так… Да и чувства пропадать начали после этой Новогодней ночи. Обидно просто до одурения, но Асака уже ничего не сделает – уже поздно, да и, к тому же, бессмысленно. Решение приходит само собой - не любит она его больше. Не-лю-бит. Шатенка опускает обертку от пирожка в мусорную корзину и укутывается в шарф. Вот, так теплее. Пусть она одна, пусть подавляющему большинству на нее плевать, пусть… Но… Ведь на оставшуюся часть она наплюет сама. Да, ей нужны друзья. Но кому нужна она? Сидзуку, которая носа не высовывает из библиотеки? Хару, который за Мидзутани хвостиком бегает и всячески пытается угодить? Уж не Осиме ли, которая, наконец, смогла расставить все по полочкам и выкроить из плотного графика старосты пару часов ради веселья? Сасаяну ли нужна?.. Сасахара вечно пропадает на тренировках по бейсболу, она же ему только мешаться будет… Да и неправильно это как-то – Сасаяну в друзья навязываться. Нацумэ мотает головой, недовольно надувает щеки, прячет замерзшие руки в карманы и садится на скамейку. Как ни крути – а подумать все-таки нужно. И… вообще мысли не те в голову лезут. Солнце плывет по небу, окрашивая его в ярко-оранжевый, апельсиновый цвет. Апельсин – не яблоко. Нацумэ не любит апельсины, ни капельки не любит. Апельсин – цитрус, цитрус – аллергия, и ничего не поделаешь. А вот яблоко – совершенно другая вещь. Пирожки с яблоками Асака может уминать часами, не толстея, и такие лакомства запросто могут поднять ей настроение до самой высокой отметки. Нацумэ – яблоко. Яблоко жизнерадостный фрукт, он приносит радость. Нацумэ тоже приносит радость, по словам парней. Она надеется, что будет приносить радость и своим друзьям. Сидзуку – цитрус, это точно. Но Асака любит Сидзуку, ведь она – единственная, кто может позвонить ей просто так; единственная, к кому Нацумэ может прийти домой и остаться ночевать, только если родителей дома нет. Сидзуку – единственная из девочек, кто разговаривает с ней, и поэтому Нацумэ очень ею дорожит. Пусть она и не такой друг, о котором мечтает шатенка. Хару – тоже цитрус. Именно поэтому, как считает Нацумэ, они с Сидзуку идеально дополняют друг друга. Но это не значит, что Асака не любит Есиду – она любит его. Любит, как самого настоящего приятеля, товарища, с которым можно весело провести время. И все же он тоже не подходит на звание дружка. А вот Сасаян… Сасаян – яблоко. Нацумэ думает именно так. Он теплый, не в прямом смысле, конечно! Он... излучает доброту, уют, с ним… всегда хорошо. Он всегда улыбается, и его улыбка притягивает Нацумэ, и мысли набегают, налетают, наскакивают, накрывают, словно волной. Асака трясет головой изо всех сил, забывая, что сидит в общественном месте, и снова утыкается растерянным взглядом в землю. Да что же это такое… Почему он такой… такой хороший? Он же… не друг, он – приятель! Чего тогда она себя так уверенно с ним чувствует? Почему ей так хорошо, когда он рядом? Почему ей хочется улыбаться так же, как улыбается он, когда видит ее? Почему он… … стоит сейчас у нее за спиной? Нацумэ вздрагивает всем телом, оборачивается и замирает. Сразу становится так тепло, как будто она сидит дома у батареи и греется. Но нет тут никакой батареи – есть только она, Нацумэ, и есть только он, Сасаян. - О, Нацумэ-тян, - улыбается, и Асаку тянет улыбнуться в ответ. И она даже сдерживаться не собирается – слегка оттягивает шарф, выдыхает ртом теплый воздух, который мгновенно смешивается с холодным осенним, ноябрьским, - и улыбается. Счастливо, радостно, отчего – непонятно. А может он… - Чего сидишь одна? – Сасаян, поправляя кепку, садится на край скамейки и смотрит на Нацумэ - долго, внимательно, словно рассматривая. – Случилось что? … настоящий друг? Шатенка вздрагивает всем телом, отводит неуверенный взгляд в сторону. Ну не может она теперь посмотреть на него. Не-мо-жет. - Да ничего такого, Сасаян-кун, все хорошо, - улыбается невинно, а внутри одни сомнения. – Просто отдохнуть присела… - Ну раз так… - Сасахара сует руки в карманы и всматривается в небо, будто ищет там что-то неизведанное. Нацумэ же смотрит на него, на Сасаяна – на его кепку, которую он вечно надевает немного набок, следит за его улыбкой, наблюдает за карими глазами. Наблюдает – и сама себе удивляется. Как же так, Нацумэ? Ты не заболела ли часом? Раз ты, деточка, другом его считаешь, значит… значит, должны быть на то веские причины, а не то, что ты там себе напридумывала… Может быть это и правда взрыв фантазий и все. Асака достает окоченевшие руки из карманов и подносит ко рту. И вот надо же было забыть дома перчатки именно в такой собачий холод! Подносит к губам, дышит, шевелит пальцами, пытаясь согреть, но все без толку, да и немудрено – столько на морозе сидела. Нацумэ косит глазами в сторону Сасаяна – вон, он тоже без перчаток, но ему не холодно, почему-то… - Совсем замерзла? – заметив ее взгляд, как-то обеспокоенно произносит бейсболист. - Я? – Нацумэ чуть ли не подскакивает – до того погрузилась в раздумья, что еще чуть-чуть – и в другую вселенную улетела бы, и тогда точно никакому Сасаяну до нее не достучаться. – Нет, я… так… - Эх ты, - улыбается, опять, беззаботно, словно никаких проблем для него в этом мире не существует. – Давай руку, - и, не дожидаясь ответа, берет ее замерзшую ладошку в свои ладони. Рука сразу же становится теплой, как… как… Нацумэ даже слов подобрать не может – такие чувства переполняют. Вроде бы и ничего особенного – ну решил помочь ей, ну ничего такого – по-дружески, не чужие друг другу, все-таки, а… А ведь не так что-то. Впервые у Асаки возникает это странное чувство. Чувство тепла не оттого, что он решил погреть ей руки, нет. От другого. А от чего?.. - Ну, давай вторую, чего сидишь, - парень накрывает вторую замерзшую ладошку своими, и шатенка, не сдержавшись, выпускает довольную улыбку на доли секунды, потом испуганно охает и отворачивается. Стесняется, смущается, нервничает – что только не делает, лишь бы глазами с ним не встречаться. А Сасаян улыбается, смотрит на нее, как на ребенка. Да вот такая Нацумэ Асака – никак не изменишь. - Ну как? Так же лучше? - Т-теплее, с-спасибо, - бубнит под нос, уставившись в асфальт. В голову лезут ненасытные мысли, покоя не дают, что б их. Но все-таки, хорошо иметь друга, который вот так вот, в морозный вечер, возьмет и согреет… Упс! Под давлением собственных выдумок, Нацумэ вырывает руки из теплых дружеских ладоней, прячет в карманы и отворачивается. Спиной чувствует замешательство бейсболиста, да поделать с собой ничего не может – мысли колеблются, кажется, еще немного – и взорвется черепная коробка! Что же делать? - Ты чего? – удивленно выглядывает из-за ее спины Сасаян, пытаясь всмотреться в личико. - Ничего, - снова бурчит под нос Асака. – Так, просто… вспомнила кое-что. Висит молчание, напряженное такое, предупреждающее будто. Вот-вот должно произойти что-то эдакое, то, на что шатенка абсолютно не рассчитывала. Может, НЛО прилетит и заберет ее на свою планету зефирных замков и белоснежных пони? Или в плен к марсианам? Да куда угодно, лишь бы подальше от этих дурацких фантазий… Но… Нацумэ вздрагивает. Сасаян легко проводит по каштановым, чуть рыжеватым волосам, тепло усмехается. Нацумэ смущается, щеки краснеют и краснеют, и красноту-то не остановить никак, ну вот не получается. Не привыкла она еще к такому, еще маленькая, никогда не заводила серьезных отношений… Стоп. При чем тут вообще серьезные отношения? - Видимо, что-то плохое? Ну-ну, не переживай так, - участливо тянет Сасахара. – Все хорошо будет, честно, я же не ошибался никогда. Но Нацумэ его даже не слушает. Все вдруг берет – и разом переворачивается с ног на голову. Сначала знакомый, потом приятель, потом друг, а сейчас уже… Кто? Если бы Соухей Сасахара так и остался на стадии друга, билось бы у нее сейчас так сердце? Или перехватывало бы дыхание? Пусть друг другу помогают друзья, пусть друзьями Асака может назвать всего лишь трех человек, но это не… - Если что, - его голос вдруг стал серьезным, - я всегда помогу. Я всегда буду рядом. - Я надеюсь на это, - тихо, словно шелест осенней листвы. Сасаян удивленно отстраняется, а шатенка поворачивается и ловит на себе его растерянный взгляд. А что?.. Она теперь и правда не сомневается. Никакого сомнения, никакой растерянности, никакой неуверенности – все просто. - Спасибо, что помогаешь мне. – Улыбается Нацумэ. Улыбается легко, свободно, - так, словно великое озарение пришло к ней в кои-то веки. А оно пришло, и именно сейчас. Сейчас, холодным ноябрьским вечером, когда солнце закатилось за горизонт и осветило небо апельсиновым цветом; когда, оставшись наедине с ним, она совершенно забыла обо всех и вся; когда… - Друзья же все-таки, - смеется Сасаян, заложив руки за голову. Друзья… - Спасибо. – Слова с губ срываются тихо, будто скажи она это хоть немного громче – расстреляют и не помилуют, но голос словно сам решает все за нее. – Ты же… единственный… друг… А еще ты все-таки яблоко. А я… я люблю яблоки… А Сасаян лишь тепло улыбается. Он ведь понимает, что к чему.