Что такое "Свобода"

      Мирную тишину зала прервали громкие стуки каблуков и возмущенные возгласы. Мгновение, и в конце помещения появились фигуры двух людей, явно спорящих о чем-то важном. Их чересчур разные голоса были слышны, казалось, по всему замку, принося служанкам все большую возможность для сплетен. Собеседники были настолько увлечены спором, что и не замечали то и дело попадающихся под руку прислуг, которые боролись за право узнать новость первыми.       - Седрик, изволь же выслушать меня! - все не унималась она. - Тебе уже далеко не двадцать восемь, пора бы уже подумать и про ученика. Церемония принятия преемника начнется в самые ближайшие дни, и ты, как никто другой должен там участвовать.       - Дорогая моя госпожа, - Все отмахивался он. - Я вам уже сотни раз говорил, что будь я хоть старше Мерлина, то не стану брать себе в ученики какого-нибудь высокомерного мальчишку, что разрушит мою жизнь. Или девушку. - Добавлял верховный маг королевства после некоторых раздумий. - Я еще не прихожусь другом Старости, поэтому не особо вижу в этом смысл. Лишние люди испепелят мою свободу, я думал, что вы-то прекрасно это понимаете.       К слову сказать, их споры продолжались уже не первый день. Напористость Принцессы Софии всегда сталкивалась с эгоизмом мага Седрика, не давая обоим остановиться на одном решении. Хоть сама Принцесса и не говорила прямо о своих намерениях, каждый житель королевства догадывался, что София пытается напроситься в ученицы. Это не так удивительно, учитывая политические разногласия королевской семьи. Король уже давно жил в мире ином, и теперь, когда наследникам короля исполнилось шестнадцать, кто-то из них должен был занять престол. Основной конкурс шел между принцессой Эмбер и ее братом Джеймсом. София же не могла бороться за корону по трем простым причинам:       Во-первых, она была младшим ребенком в семье, поэтому вероятность ее восхода очень мала. Во-вторых, она девушка. В основном правили именно Мужчины, и так как Эмбер брали в исключение только потому что она старше брата как по уму, так и по возрасту ( всего несколько секунд, но все же.), то Софии такого шанса не давалось совсем из-за первого и третьего признака. В-третьих, она приемный ребенок Его Высочества, а следовательно, в ней нет чистой голубой крови, что тоже играет немаловажную роль.       Конечно, София могла бы и не становиться каким-нибудь магом и просто оставаться принцессой, ничего не предпринимая. Но и это сулило беду. При любом дворцовом перевороте ее бы выкинули из дворца. В таком случае, она могла бы быть максимум Башмачницей, если не врагом народа. Таковы уж времена, не мы правила диктуем. Поэтому, выбор именно магической индустрии был самым оптимальным, так как магов не имели право вышвыривать из дворца, ведь именно на них держалась вся суть Волшебнии.       Конечно, слухов было много, но никто не знал правды, в том числе и сам господин Седрик. Софию тянула отнюдь не политическая выгода. Она и сама поняла не сразу, что ее девичьем сердцем правит чистейшая влюбленность. Но как так?       Как может такая яркая, такая чистая сердцем и душой принцесса полюбить предателя, что еще шесть лет назад был готов убить ее ради волшебного амулета? Как может ангел, как звали ее в народе, полюбить мужчину, чье лицо уже тронули морщины; того, кто предпочитает одиночество; того, кто полностью жил в темноте?       София и сама не могла дать ответ на этот вопрос. Но именно рядом с ним ее сердце начинало бешено стучать, щеки краснеть, а взгляд метаться из стороны в сторону, лишь бы он не заметил, как долго она смотрела ему в глаза.       Но, даже будь они такими разными, София чувствовала, что их объединяло. Любовь к свободе. Она всегда могла зайти в его башню, сесть на диванчик и спокойно наблюдать, как тот что-то готовил или читал. Они редко общались, но именно в тишине оба могли понять друг друга. Оба считали свое личное пространство свободой, и даже находясь в одной комнате никто не мешал другому, даже наоборот, сидя спиной к спине, никто из них не ощущал дискомфорта, лишь все более и более крепкую дружбу, основанную далеко не на словах.       Иногда он выходил за кое-какими припасами, мог не возвращаться неделями, но он об этом говорил только Его Высочеству и Софии, разрешая ей быть у себя в башне. Ей нравился его образ жизни: он мог уйти когда захочет и куда захочет, отмахнувшись тем, что ему нужны ингредиенты. Он мог тайно выпекать у себя вкуснейший тортик, а потом кушать его одному. Однажды она увидела, как тот смог превратить воду в вино. Он мог делать все что угодно, и София хотела также.       Но, она знала насколько он любит одиночество, поэтому ее часто бросало в дрожь от мысли, что будет если она признается? Кончится ли тогда свобода обоих? Что именно будет дальше: неловкая ложь, отмазки, охлада чувств или же светлое будущее?       Да, признаться честно, она действительно любила Седрика, и, уважая его интересы, принцесса убивала себя горем и неопределенностью. Так что будет, если она скажет три простых слова?

***

      Полночь. Луна, ярко освещая небо, манила своей красотой и изящностью. В темной, забытой многими башне все еще горел свет. Маг аккуратно сидел в кресле, отпивая глоток за глотком вина. Он только недавно смог превращать напитки в алкоголь и теперь, время от времени, наслаждался своими новыми возможностями. Уже шесть лет прошло после того инцидента, когда Госпожа София узнала про его планы, связанные с амулетом. Воспоминания всплывают картинка за картинкой, унося Седрика в те самые годы, когда он был слишком глуп и гнался за властью. Но, был ли в этом вообще смысл? Что бы он получил, надев на себя корону? Лишь обязанности, бесконечные задачи, которые тяготили бы его разум.       Пытаясь переключиться, он невольно вспомнил недавний разговор с Софией. Ученик? Зачем?       Хотя, он и сам прекрасно понимал, что ему нужен наследник. Ему нужен тот, кто сможет найти его мертвым в постели, и, оплакивая, объявить себя новым волшебником. По сюжету многих сказок, ему нужна была любящая жена да тот, кто сможет продолжить род. Но есть ли смысл в этом. Что дадут подобные отношения? Они откроют новые возможности или же свяжут тебя за горло? Будет ли та счастливая жизнь, что описывают в сказках или же скучнейшая бытовуха, где каждый день без своей пассии он сможет вздохнуть с облегчением? Что будет дальше: свобода или ответственность?       Времени думать нет, ведь годы берут свое. Ему уже сорок пять и он прекрасно знал, что в этом возрасте никто не станет думать о нем в таком ключе. Да, он любил одиночество, но свобода ли это? И что можно понять под ней?       А если и ученик, то кто? Кто сможет ужиться с его своенравным характером? Кто сможет не выбесить его в первые же минуты? Как найти человека, который сможет оценить его свободу, его эгоизм. Все его недостатки рано или поздно будут подвержены критике. А про его предательство знает каждый человек.       Единственная, кому он мог доверять - это София. Она никогда не пререкалась, всегда понимала и поддерживала. Но, если он возьмет ее в свои ученики, останется ли эта свобода? Откроются ли крылья возможностей или они оба закуют себя в кандалы? Тот, кому он доверил бы свою жизнь, сможет ли он дать ее ей. И если принять, то будет ли это его жертвой? И самое главное: останутся ли они теми, кто всегда могут молчать, ощущая доверие и близость? И, близость ли это?       Он был уверен, что они не друзья. Скорее, нечто большее. Но не такое, как на уровне поцелуев или большего, скорее как... как семья. Как единое целое, живущее в двух людях, что воссоединяется при первой же встрече. Можно ли это назвать любовью?       Со стороны двери раздалось три кратких стука. София. Что привело ее в такой поздний час? Медленно поднявшись, он не спеша подошел к двери, и с неким негодованием, открыл ее.       На пороге действительно была она. В сорочке до колен, похоже она готовилась ко сну, но, почему же тогда не в постели?       Он как всегда открыл ей, слегка кивнув, уже собираясь вновь вернуться к своим мыслям, как вдруг почувствовал что его тянут за рукав рубашки.       - Седрик, мне, мне нужна помощь в одном деле. И, я не думаю, что кто-то другой сможет с ней справиться.       - Я всегда к вашим услугам, Госпожа.       Он всегда называл ее Госпожой. Всегда на "вы". Таковы были законы замка. Слуги, какого бы класса они не были, всегда должны относиться к своим господам уважительно. И, хотя сам Седрик презирал подобного рода обращение, именно к Софии он относился со всем уважением, которое только могло у него быть.       София села на край дивана, устремив свой взгляд в окно, наблюдая за звездами.       - Седрик, тебя когда-нибудь разрывало на куски?       Ее взгляд заволокло туманом, а по щеке потекла слеза.       - Ты когда-нибудь чувствовал... неопределенность? Тебе вроде бы хорошо, но при этом ты понимаешь, что это все не так, что ты только накручиваешь себе хорошее настроение. Перед тобой стоит проблема, но ты не знаешь, как именно ее решить. Ведь любой толчок вперед может похоронить тебя заживо, а может стать раем на яву. Ты можешь потерять все, а можешь получить многое. Но, при этом, ты даже не можешь никому рассказать суть, ведь эта проблема только твоя, а если расскажешь, только обременишь себя болью и все еще тяжелой ответственностью.       - Кажется, я вас понимаю... Я не знаю вашу проблему, - Он подсел к Софии и тоже вскользь посмотрел на звезды. - но, я считаю, что вы всегда сможете довериться кому-либо. Да, возможно они не смогут помочь вам, но тот или иной человек будет знать насколько вам тяжело, и, если он действительно знает толк в жизни, он разделит беду с вами...       Седрик и сам не понимал, откуда взялась мысль, ведь совсем недавно он и сам хаял взаимопомощь. Быть может, иногда она действительно нужна?       - В чем ваша проблема, Госпожа? Я не уверен, что смогу помочь, но я приложу все силы, чтобы ваше сознание не затуманилось горем.       - Ты уверен, что поможешь?       - Я обязан вам жизнью, так что...       - Тогда пообещай!       Она резко вскочила с дивана и с опухшими от слез глазами с мольбой посмотрела на мага.       - Пообещай, что скажешь правду! Пообещай, что не будешь скрывать от меня свое отвращение. Пообещай!       Своим темпом она поразила его. София смотрела на него с мольбой. Раньше, шесть лет назад, он бы все отдал, чтобы увидеть это выражение лица, чтобы, усмехнувшись, с отвращением переступить через нее. То было раньше, но не сейчас.       - Я обещаю, - произнес он своим спокойным ледяным тоном, хоть внутри у него все вскипало из-за того наглеца, кто довел принцессу до слез. - я обещаю, что не буду скрывать от вас правды, и, каковы бы не была ваша проблема, не изменить своего отношения к вам.       - Седрик. - Она перешла на шепот. По лицу пошли красные пятна. - Я бы хотела, хотела, я бы хотела стать вашей ученицей.       Последнее слово она произнесла особо четко, выделяя его интонацией.       - Но не в этом проблема. Проблема в том. Как бы сказать тебе... Проблема в том, что я не хотела бы причинить вам неудобства своим вниманием и нахождением. И это еще не все. Каков бы не был ваш ответ: согласие или отказ, я не хотела бы не договаривать вам правду. Седрик, я люблю вас...       В комнате повисла тишина. Маг вновь повернулся к окну и, немного понаблюдая за звездами, словно искал в них ответ, произнес:       - София, я понятия не имею, что такое любовь. Но, надеюсь, - Он перешел на шепот, как когда-то на него перешла София - ты сможешь меня научить, в то время как я научу тебя магии.       Маг сел ближе к Софии, посмотрев ей в глаза, и она заметила, что на его лице появилась теплая улыбка.       - Да! - улыбнувшись, воскликнула Принцесса...