***
Мой грандиозный план тормознулся на первой же ступени. Впрочем, неудивительно. На отработку с Лили Эванс удалось попасть только почти через месяц. Девочка старательно следовала правилам, во всём слушалась преподавателей и не гуляла по ночам. Пришлось ей немного помочь, наслав заклинание болтливости прямо перед МакГонагалл. Ничего криминального Лили тогда не сказала, но МакКошка взбесилась и отправила нагрубившую девочку на отработку к Филчу, даже не став разбираться. Стоит сказать, девочку мне было даже немного жаль. Она действительно старалась стать образцовой ученицей, словно была уверена в том, что это как-то поможет ей в будущем, причём видимо возлагая надежды ещё и на настоящее… короче говоря, она была самым настоящим ребёнком, милым и наивным, так что я даже отчасти понимала Джеймса Поттера, который уже, как казалось со стороны, был от неё без ума. Такие девушки попадались редко. На этот раз с отработкой мне повезло меньше, чем обычно: Филч — всё такой же хмурый и ворчливый — отобрал у нас с Лили волшебные палочки, вручил заместо них ведро и швабры и отправил отмывать один из огромных коридоров. Я скрежетала зубами. Ну действительно, это же та-ак логично, отобрать у нас палочки и свалить в туман. А если на нас кто-нибудь нападёт? И я говорю вовсе не про каких-нибудь монстров, жителей пересуд учеников и школьного фольклора, я имею в виду самих детей. Человек — самое жестокое существо на этой планете, да и самое коварное тоже. Короче говоря, мне было достаточно неуютно для того, чтобы понять: Лили сейчас не лучше. Поначалу диалог не клеился от слова совсем. Я прекрасно понимала причину подобной настороженности — а может даже и холодности, разбираться в тонкой душевной организации девушки мне было недосуг — я ведь принадлежала к враждующему факультету, так что Эванс меня откровенно побаивалась. Но, как известно, вода и камень точит, так что лёд постепенно подтаял: в какой-то момент Лили понимающе улыбнулась и мягко прикоснулась к моему плечу. — Нелегко тебе приходится, да? — осторожно спросила она, словно боясь спугнуть то хрупкое доверие, что только-только начало зарождаться между нами. На секунду мне стало искренне жаль этого доброго и открытого человека. Какая судьба её ждёт, а я попросту не имею права вмешиваться в ход этой истории… Но себя было определённо жальче. Конечно, это было некрасиво, конечно, потом я может и буду себя ненавидеть, когда, находясь, как я надеялась, в добром здравии и максимально далеко отсюда, я прочитаю в выписываемом мною “Ежедневном Пророке” статью о падении Тёмного лорда и его последних жертвах, но сейчас для меня намного более важным являлся мой собственный комфорт. Так что я опустила глаза и просто кивнула. Эванс сначала с опаской воспринимала мои слова, но они упали на благодатную почву. Не было в ней ещё ненависти ко всем слизеринцам, а дружба с Северусом всё ещё была крепка. То что мне и надо. Я не случайно вспомнила Снейпа, рассказала ей про нападки Мародёров, она их и сама видела, так что сомневаться не стала. Конечно, стать подругой Лили Эванс за то время, пока мы провели в обнимку со швабрами в тёмном коридоре, мне не удалось, но кое-чего я всё-таки добилась. А именно, я сумела разжалобить девочку, своими краткими фразами и осторожно обронёнными словами. В конце концов ей должно было показаться, что это она вытянула из меня всю правду, а жалость, скорее всего, подтолкнёт её к более-менее здоровой симпатии к моей скромной персоне. Убедить в необходимости каких-то активных действий девочку оказалось довольно легко, а вот донести до неё то, что Мародёры не поймут обыкновенных слов — достаточно сложно. Мальчишки определённо ей нравились — особенно Джеймс и Ремус — так что это было тяжко… но выполнимо. Короче говоря, этим вечером я приобрела себе преданную союзницу, от которой могла не ожидать ножа в спину… ну, хотя бы из-за хвалёного гриффиндорского благородства.***
Произошло всё перед входом в большой зал. Мы как раз шли с зельеварения, а третий курс Гриффиндора — с трансфигурации, символично, мне кажется. Лили оказалась рядом с Лоренсией и Блейк, запнулась за что-то и полетела на пол, попутно пролив на туфли Лори зелье, которое держала в руках. — Моё витаминное зелье! — воскликнула Лили, а затем принялась извиняться. Но поток извинений был прерван уже через несколько секунд, кажется, Лори отошла от шока и сейчас грянет буря. Эванс уже успела подняться с пола, но вот отойти подальше — ещё нет. — Маленькая грязнокровка не знает своё место? — прошипела Гринграсс, на её лице застыла маска холодного презрения. Этого оказалось достаточно. Джеймс Поттер тут же взбеленился. — Язык у тебя не такой чистый, как кровь, — ответил мальчик и подошёл ближе. — Наследник Поттеров заступается за грязнокровку? — удивилась Лоренсия. — Блейк, это же потрясающая новость, но вот что скажут его родители… — Лили, не слушай их, пойдём скорее обедать, — схватил её за руку Поттер. Видимо, решил простить старшей девушке небольшое оскорбление. — Эй, Блэк, а тебе нормально дружить с этим магглолюбом? Тем более, что он не в силах держать в узде свою грязнокровку, — всё не унималась Лоренсия. О, да, двойной удар. Этого благородные Мародёры уже простить не могли, Блэк с Поттером выхватили палочки, переглянулись и… — Всем стоять! — прокатился над толпой громкий голос Альбуса Дамблдора. Ни тогда, ни в последствии я так и не смогла ответить хотя бы себе на беспокоивший меня тогда вопрос: а что было бы, если б Альбус Дамблдор не вмешался? И что-то в моей душе трусливо сжималось, а в голове почему-то оставалась всего одна мысль: ничего хорошего бы не произошло. Вполне возможно, тогда в конфликт вовлекли бы не только Мародёров и слизеринок, но и других учеников — возможно, и меня тоже — а тогда проблем стало бы просто выше крыши… Впрочем, здесь был большой — просто огромный — плюс. Конфликт между ними не был исчерпан, а значит, обе стороны будут заняты активными пакостями друг другу, так что до меня им какое-то время дела не будет. И это радовало.***
Но ничто, как говорится, не вечно: наступило Рождество. На самом деле, отношение ко мне на факультете довольно сильно поменялось. Уже не чувствовалось той недоброжелательности, того презрения, к которому я привыкла. Полукровки и даже некоторые чистокровные — в первом и втором поколениях, не дальше — относились теперь ко мне вполне дружелюбно. Стоит признать, что и действительно чистокровные тоже не донимали меня. Казалось бы, все негласно признали, что Магия не могла отметиться на совершенном ничтожестве, так что можно и перестать уже меня презирать. К тому же, были Элис и Кэри — две хаффлпаффки, с которыми я всё ещё продолжала достаточно тесно общаться для того, чтобы суметь как-то назвать их подругами. Но, несмотря на разительные перемены, домой хотелось. Сильно. Я хорошо помнила, как не попала на Рождественский бал в прошлом году, и не собиралась повторять ошибки, пусть и сейчас не была уверена, что мне помешают. Лори с Блейк сильно поумерили свой пыл, и я уже месяц могла ходить по школе спокойно, не вздрагивая от малейшего шороха. О, да, они взялись за Мародёров, как я и планировала. В их лице слизеринки нашли достойного соперника и теперь обменивались пакостями. Я же смогла вздохнуть полной грудью. Но осторожность никогда не бывает лишней, поэтому я сразу же после обеда быстро заскочила в комнату, забросила учебники и конспекты и взяла платье, косметику и книжку по зельям, которую сейчас читала. Я вышла из гостиной, с трудом сдерживая торжествующую улыбку, нет уж, в этот раз меня не запрут. Хотя горькая мысль о том, что запирать вообще не должны, немного отрезвляла. До коридора, в котором располагался вход в Выручай-комнату, я добралась без проблем, так никого и не встретив на своём пути. Походила перед стеной, прокручивая в голове мысли о милой комнатке с туалетным столиком и манекеном — не хотелось, чтобы платье помялось раньше времени. К моему счастью, Хогвартс не стал разочаровывать меня в такой ответственный момент, так что уже через несколько минут я расправляла одежду на манекене и тихонько напевала незатейливую мелодию. Уходить отсюда всё же не хотелось. Я провела в комнате всё свободное время вплоть до вечера, сначала за интересной книгой, а потом и за приготовлениями к балу. Короче говоря, время пролетело действительно незаметно, так что я поначалу даже испугалась, что опоздаю. Платье я подбирала долго. На самом деле, это доставило мне много приятных хлопот, но я не жалела потраченного времени и сил: оно действительно было восхитительным. Я специально узнавала: Дамблдор строго-настрого приказал всем явиться именно в платьях и фраках. Я понимала, что это ещё раз ударит по чистокровным, местной аристократии и моральным устоям здешнего общества, но почему-то не сомневалась: директора ослушаются лишь единицы. Сейчас, стоя в своём платье перед огромным, от потолка до пола, зеркалом, я расправляла складки и была абсолютно счастлива. Это была серая, тонкая, но плотная ткань, слегка отдающая зеленоватым. Поверх основной ткани был слой тончайшей светло-серой — почти что молочной — органзы, украшенной древесным узором. Кое-где узор был рельефным: на ткань нашивались такие же тонкие и тканевые лепестки невиданных цветов, словно я стояла под каким-то чудным деревом в ветреную погоду. Рукавов не было, тонкие бретельки ничуть не портили образ. Я ещё раз придирчиво осмотрела себя и счастливо выдохнула. По-моему, получилось замечательно. Но не всё так просто. Я даже не сомневалась, что этим вечером меня не оставят в покое, сама моя внешность взбесит других девушек, которые постараются поставить на место зарвавшуюся грязнокровку. Поэтому платье стало не простым куском ткани, я трудилась над ним весь семестр, слой за слоем нанося защитные заклинания. От жидкости, от грязи, от возгорания, от дыр и так далее, по несколько заклинаний каждого вида. Даже от разрыва защиту добавила, кроме того, снять платье могла только я и только добровольно. Затратно — да, катастрофически, но это стало проверкой моего накопителя, который, как выяснилось, прекрасно работал. Теперь мне предстоит копить магию целый семестр и две недели каникул, чтобы вновь использовать накопители на экзаменах. Короче говоря, работа была проделана просто колоссальная, но я осталась довольна. Действительно довольна. Наученная горьким опытом жизни в подземельях с самыми настоящими змеями — кто бы что ни говорил, но у моих “дорогих” однокурсников манера поведения и сама суть действительно ничем не отличалась от основного символа нашего с ними общего факультета — я предусмотрела все возможные ситуации, в которых могла бы опозориться (точнее, в каких меня могли бы опозорить), так что теперь могла лишь злорадно улыбаться на их потуги. Естественно, сильного энергетического штурма этот кусок ткани не выдержит, но, давайте будем честными, большинство учащихся здесь — максимум, крепкий середнячок, не больше. Так что я была спокойна. На бал меня, понятное дело, никто не пригласил, но это ничуть не останавливало, ведь это реальный шанс показать себя во всей красе, внешность позволяла. К великому моему счастью, Мародёры ещё были на третьем курсе и на бал не допускались, а вот Лоренсия с Блейк тут были. Спасало то, что палочки мы сдавали при входе, а без палочек они могли вызвать разве что люмос и слабенький огонёк — узнавала, в курсе, — но моей защите такой не страшен. По-хорошему надо было защитить ещё и причёску, но моих скудных силёнок на это уже не хватило, только простенькое заклинаньице, чтобы не выбивались лишние пряди. Сколько было охов и вздохов по углам, шепотков, обсуждения мальчишек… А на деле получилась скукотища. Хотя это моё мнение, так как танцевать меня пригласить никто не пожелал, мальчики только бросали на меня заинтересованные взгляды. Разве что эстетическое удовольствие получила, рассматривая платинового блондина в тёмно-синем костюме. Без пакостей тоже не обошлось. Лоренсия будто случайно выплеснула мне на платье бокал пунша. Но жидкость просто скатилась по ткани, как будто та была покрыта жиром. Как по-маггловски, придумали бы что-нибудь поинтересней, я ведь подготовилась. Я подумывала уйти с середины бала, но мешала глупая, иррациональная надежда на танец с Люциусом. Так и просидела у стеночки до последних звуков музыки. Я прекрасно понимала, что одной идти до спальни — идея дурацкая, но всё равно покинула большой зал в числе последних. Я уже подходила к гостиной, когда мне в спину прилетело обезоруживающее с оглушающим. Я бы упала, но в этот момент делала шаг, поэтому крепко держалась на ногах. Чёрт! Так и знала, что легко я не отделаюсь, и что-то сегодня обязательно пойдёт не так! Палочка улетела в руку нападавшего, а мне оставалось гневно скосить глаза. Мучителем оказался Фергус Данбар, шестикурсник со Слизерина, полукровка. Противный парень с отталкивающей внешностью. Он заклинанием приподнял меня над полом и отлевитировал в темноту коридора, лишь немного разгоняемую факелами, даже от гостиной решил не уходить далеко. — Ирэн, ты сегодня такая красивая, я не смог устоять, лучше по-хорошему будь моей, — зашептал Данбар и облапал меня за талию. Ох, нехорошо-то как, и никто не поможет. — Ах, да, моргни, если всё поняла, — продолжил он. Что мне оставалось делать, так он может и снимет обездвиживание. Я моргнула. — Да, вот так, хорошая девочка, — сказал он и таки снял заклинание. Но я не спешила сопротивляться, сначала надо усыпить его бдительность. Слизеринец больше медлить не стал и впился в мои губы поцелуем, попутно поглаживая талию и спину. Вот одна рука переместилась к застежке платья, а другая — на грудь. — Тут рядом заброшенный кабинет, там нам не помешают, — горячо прошептал Данбар, на секунду отрываюсь от моих губ. Не так я себе представляла первый поцелуй в этом теле, совсем не так. Но сейчас не время сокрушаться, надо от него отделаться с наименьшими потерями. Меня крупно трясло. Ну вот почему подобное происходит именно со мной? Впервые мне хотелось завопить о своём статусе крови, напоминая парню, кто я такая. Впрочем, реакция была относительно оправданной: Данбар был одним из тех полукровок, что кичились своим происхождением, якобы отделяющим их от “грязнокровок”. То, что в них есть и капля маггловской крови, они благополучно забывали. Не то, чтобы Фергус был некрасивым, нет, но какие-то внешние черты всё же отталкивали. Уже спустя несколько лет, случайно увидев заметку о его смерти в Ежедневном Пророке, я поняла, что отталкивали от него скорее качества внутренние, что так ярко пробивались через вполне себе обыкновенную оболочку. Чем-то он напоминал мне Лоренсию: такой же высокомерный и такой же пустой. Тем временем Данбар времени не терял и уже дёрнул несколько раз застёжку платья. Не хотелось быть обездвиженой повторно, так что я объяснила, что платье зачаровано, расстёгивается только добровольно, а расстегну я его не в коридоре. Ни тогда, ни после я никак не могла понять, как мне удавалось говорить практически спокойно, не выдавая своего настроения. Мне было мерзко и страшно, а мозг словно отключился. В какой-то момент мне просто стало всё равно. Эмоций не осталось. Данбар подхватил меня под локоть и потянул в сторону двери, когда тишину коридора прорезал до боли знакомый голос. — Фергус-Фергус, ну не в коридоре же, — с этими словами Люциус взмахнул палочкой, и нас отбросило друг от друга. В голове словно что-то прояснилось. Твою мать, меня только что чуть не… И кто? ОН?! — Люц, не лезь, — ответил Данбар, скривившись и выравнивая сбившееся дыхание. — Ты можешь развлекаться сколько влезет, но не в моё дежурство, — в голосе Люциуса звенели льдинки. — Ах, в этом дело, понял, — поднял руки Фергус, его как будто окатили холодной водой. — Постараюсь не попадаться. Пока, красотка, потом продолжим! — бросил он мне и направился в сторону гостиной. Я осталась наедине с Люциусом. Впрочем, в данный момент мне было бы плевать, даже если б передо мной находилась королева Англии. Я осела на землю и оперлась затылком о стену. Малфой, судя по всему, всё ещё стоял где-то неподалёку. — А как же спасибо? — иронично протянул парень. — Слушай, меня только что чуть не изнасиловали, — злости во мне, наверное, хватило бы сейчас на троих таких, как я. — Можешь не делать ещё хуже? — А по-моему, ты была не очень-то и против… ладно-ладно, молчу, — парень примирительно поднял руки и хмыкнул. — Осторожнее в коридорах, Гаст. Когда блондин исчез из поля зрения, я всё-таки сумела совладать со своим телом. Меня всё ещё трясло, но подняться я таки смогла. Путь до комнаты показался мне просто нестерпимо долгим. Я шла в прострации, слушая собственное дыхание и стараясь успокоиться. Почему-то мне тогда не пришло в голову, что мой неудавшийся насильник мог поджидать меня в гостиной, чтобы закончить начатое. К счастью, мне повезло. Я добралась до своей комнаты без особых потерь. Там же я, просто скинув платье, упала на кровать. Слёзы не шли. Сон тоже. Я воспринимала находящихся тут людей — за исключением преподавателей, естественно — как детей, не принимая к сведению то, что они уже давно выросли. И факт, подтверждающий это, сейчас бродил где-то по школе, возможно, разыскивая меня. Мародёры, слизеринки, теперь ещё и это… — Как же я устала, господи, — процедила я, смаргивая набежавшие злые слёзы. — Как же я устала… Но больше всего меня расстраивало не положение вещей, не отсутствие банальных друзей рядом, да даже не собственная беспомощность! Просто именно сейчас появилось чёткое осознание сложившейся ситуации. Помощи ждать было неоткуда.