Обрывки жизни. Лито

      Сегодня Дома было непривычно: братья и сестры буквально разрывались между одним и вторым делами, успевая при всём этом переговариваться с каждым. Оживлённая обстановка создавала очень неприятный и такой же непривычный шум — в два раза громче обычного. Ребята словно то и дело норовили пробежать мимо нашего с дядей места, хотя оно и неудивительно. Здесь многочисленные палатки хаотично располагаются вокруг основного кострища, который обычно разжигают ближе к вечеру. Вот мы с дядей Эраном и спим близ этого своеобразного центра. Дорога влево от нашего места ведет к жителям, ответственным за еду. Если же пройти прямо, то по пути встретятся охотники, а в конце — палата нашего почитаемого Папы, водруженная на деревянный помост.       Сам Дом окружен громадными деревьями, кроны которых аккуратно пронизывают небо, подобно сетке. К слову, такими же гигантами полнится весь лес. Рядом же прорастают деревья и поменьше, перемежаясь с различными кустарниками. И даже несмотря на периодические изменения нашего местоположения, общая картина остается в целом идентичной.       По словам Папы, сегодня должен состояться праздник зарождения. Он, как принято, знаменует начало нового цикла, к концу которого наш Дом обретёт новых братьев и сестёр. Обычно, в дни, именуемые праздниками, дядя Эран является одним из ответственных за приготовление еды, но охоту поручает другим.       В тихой надежде, что сегодня удастся избежать основной части приготовлений, интересуюсь, собирается ли дядя выполнять свои обязанности:       — Дядя Эран, а мы пойдём на охоту?       — Конечно. Тем более у нас сегодня особый случай, — с улыбкой отвечает дядя, следом кивая своему близкому товарищу. — Кир, возьмёшь пару копий? Провиант как всегда за мной.       Облегченно выдыхаю и блуждаю взглядом среди всей суеты. Пара минут, и моё внимание привлекла ярко выделяющаяся девушка. Она расхаживала с противоположной стороны от костра взад-вперед, разминая ноги и напевая простыми «ла-ла-ла» уже знакомую мне мелодию. Именно её я слышал, когда однажды наблюдал за тем, как некоторые сёстры выгибались в танце. Там каждый особо сильный отклик кожаных барабанов сопровождался резким ударом ноги о землю.       — А почему сестра Анэру сегодня настолько красива?       — О, Лито, — широкая ладонь ложится мне на плечо. Мужчина несколько раз хлопает меня по нему. — У неё сегодня особенно важный день, знаешь ли. Увидишь сестрицу вечером в самом центре празднества — поймёшь. Не умом, так телом.       Все ещё не до конца улавливая связи, я продолжаю осматривать по-особенному разгуливающую эльфийку: металлические пластины на ногах то и дело позвякивают при стуке друг о друга, а бусы характерно трещат. Кажется, сестра немного даже волновалась. Я заметил, как иногда она останавливалась и нервно скребла землю пальцами ног.       — Лито, отнеси мешки с травами к Исс, — вытерев рукой пот со лба, дядя принимается переносить один из «именных» (на деле же имя просто нацарапано на деревяшках) ящиков с вещами к дальним лежанкам.       Крикнув вслед: «Ага», начинаю перебирать одну емкость за другой: здесь тебе и приправы, и мелкие ящики, в которых стоят склянки, полные глаз, и улиточьи раковины — сотня, не меньше. Спустя ещё два увесистых вместилища, наконец, нахожу нужный мешок. Тихо ликуя от ещё одной выполненной задачи, собираюсь пойти к тетушке, как резкий крик, полный недовольства, вынуждает переключить внимание на источник.       — Каким образом ты додумалась до того, чтобы лечить еду?! — шлепок от удара пощёчины, кажется, становится последней каплей для моих ушей. — Не вздумай даже когда-нибудь снова пытаться тратить силы на это! Иначе отправишься в изгнание.       Последняя фраза эхом отдалась в голове. Я мельком посмотрел на младшую сестру и, внезапно для себя, умудрился получить быстрый, но вымученный взгляд в ответ. Дядя Ате тяжело выдохнул, а затем присел на корточки, от чего хрустнули колени, и оказался на уровне глаз сестры. Заключив её лицо в ладони, он буквально вынудил ту пойти на контакт. Далее следовал лишь еле уловимый шёпот, сопровождаемый долгим непрерывным взглядом.       Как-то раз подвыпивший дядя Эран рассказывал мне о том, что те светлые уши — длинные или короткие, а иногда и коричневатые — принадлежат таким же, как и мы. Несомненно, это довольно очевидно, стоит только сравнить их светлые и наши темные. Тем не менее мне все ещё тяжело представить, что где-то совсем недалеко от Дома есть и другие. А все потому, что нас с самого детства учат тому, что за пределами Дома — лишь местности, полные животных. Реки ли, озера, луга — все полны диких зверей. И только изредка встречаются наши братья и сестры, которые собирают необычные ресурсы.       По словам дяди, те, кто имеют короткие округлые уши, зовутся «людьми». Нас же длинноухих принято называть «эльфами». Верят эти люди в Ана’ата — мужа Инулы, Богини ночного светила. Светлоухие эльфы в своей религии аналогичны. Также есть и некоторые другие отличия, которое, как по мне, является куда более важным. Эран упоминал, что нас считают неразумными, дикими. Подобными зверям в лесах. Говорил, что это из-за того, что они живут иначе. Семьями.       Резко мотаю головой из стороны в сторону, чтобы выкинуть глупые размышления, охватившие сознание, и выдвигаюсь к Исс. Окидываю взглядом многочисленные завалы, возникшие от необходимости освободить как можно больше пространства возле костра, и в очередной раз задаюсь вопросом — почему никто не хочет оставить эту площадь на постоянной основе? Если вспоминать размеры палаты Папы, то и вовсе можно было к себе принять группу из пяти, а то и семи наших. Вот, один из незнакомых мне взрослых тащит деревянный стол, а за ним несут ещё один, точно такой же. Позже, из некоторого количества подобных столов выстроится пара длинных — как на тех картинках в книжках, где в центре стоит большая тарелка с жареной курицей.       — Исс Старшая, — позвал я, когда подошёл к нужному месту, но голос утонул в ругани, набиравшей обороты. Неудивительно, командная работа всегда сопровождается чем-то подобным, стоит только взглянуть на добытчиков провианта. Недолго думая, хватаю первую попавшуюся бумагу и царапаю простые слова: «От Эрана». Всунув записку под веревку, повязанную на мешке, кладу тот на самое видно место и юрко сбегаю.       Сейчас только утро, но день, судя по всему, обещает быть ужасно жарким: голову печёт даже сквозь деревья. Хотя, скорее всего, одновременно с этим на температуре тела сказывается общая кропотливая работа. Останавливаюсь на дороге и вглядываюсь в небо, попутно улавливая кожей легкий ветерок.       — Ну что, малец, готов испытать себя в деле ещё разок? — удар по спине сопровождается дружелюбной насмешкой. Я же резко вздрагиваю от столько неожиданного прикосновения. — Удачно тебе зацепить там пару особо питательных экземпляров.       Отвечаю улыбкой, сбрасывая руку с плеча. Минт — один из охотников, с которым я довольно много времени проводил за физическими тренировками. В последнее время, правда, мы практически не пересекались, но ничто не изменяет того, что этот парень — мой близкий товарищ.       — Возвращаешься к старым привычкам? — отхожу с дороги, чтобы не мешать другим, сажусь на один из больших плоских камней. Парень присел рядом. — Может, ещё и вместе с нами решишь пойти, а? Трофеев для дела наберёшь заодно.       На последней фразе я ударил брата кулаком в плечо.       — Более чем! Притащу лучшую девчонку, у которой будут самые прекрасные уши! — самодовольная улыбка украсила молодое лицо, а сам Минт принялся жестикулировать руками в воздухе подобно тому, как местные ниспосланные читают заклинания.       — Не рассчитывай так наивно. Один раз подобное привело тебя к провалу, — медленно говорю себе под нос, сконцентрировавшись на собственной памяти и выуживании оттуда нужных воспоминаний. — После этого ты, вроде, и пропал. Работа над ошибками была довольно тщательная, видимо, да только до тебя так и не дошла истина.       — Скажешь тоже, — сжав пальцы в кулак, брат слабо ударил им по моей макушке. — Я рожден в день, когда Инула всем своим видом освещала путь. Да и разве это проблема? Ты бы лучше посмотрел на то количество раз, сколько мне везло!       Дружески посмеиваясь от этой глупости, начинаем, было, толкаться на кулаках, переходя в слабую драку, но Минт прерывает баловство, схватив мои руки.       — Как думаешь, много дамочек клюнет, м? — парень вытащил из кармана штанов блестящую подвеску, а свободной рукой принялся приводить себя в порядок.       — Опять стащил из запасов дяди Эрана? — произношу я, но фраза утопает в прерывающем нас бодром возгласе, сопровождаемом тем, что на наши плечи ложатся широкие мужские ладони.       — Эй, мелкие, вы идти собираетесь?       Встрепенувшись, мы вскочили со своих мест. Кир, мускулистый и от этого ещё более здоровый в размерах мужчина, стоял позади. Один из гордых охотников за добычей, которого принято бояться, несмотря на всю дружность Дома. Поговаривают, что на завтрак этот дядя съедает минимум трёх детей лет четырёх. Естественно, отбирая только самое вкусное. Хотя, не так уж он и страшен, а лишь требует дисциплины и выполнения поставленных задач. Многие им восхищаются, но для Минта этот мужчина важен так же, как мне — дядя Эран. Если не более.       Как оказалось, за спиной Кира уже стояли все, кто шёл сегодня с нами. В сумме было около десятка, включая нас. Кажется, где-то неподалёку даже прячется ещё один — уже встречавшийся ранее напарник. Судя по всему, ждали только нас.       — Все готовы? Тогда, время поживиться! — громогласный голос будоражит кровь и мы, воодушевившись, двинулись в глубь леса.

***

      Несколько часов скудной охоты вынуждали нас собирать с кустов черные округлые ягоды, которые остро напоминают увеличенные в размерах глаза слепых животных, роющих в земле дыры. Хотя, должен признать, я успел даже полакомиться в собственное удовольствие, забравшись на соседнее дерево. Воронье карканье и шелест листвы периодически заставляли некоторых лишний раз вздрагивать и хвататься за оружие. Встречавшиеся на пути опушки были в большинстве своём пусты, хоть нам и довелось собрать три туши длинноухих и одну — волчицы.       Постепенно мы разбрелись по территории, из-за чего удаётся видеть далеко не всех охотников. Ко всему прочему, меня никак не покидает ощущение, что кто-то следует по пятам ещё от самого Дома, но так и не показывается. Надеюсь, никто не решит кому-то из нас всадить нож в спину или перерезать горло. Пару раз мне даже удалось услышать, как этот некто запнулся и почти упал.       Солнце висело над головами и активно пробиралось сквозь многочисленные листья. Пожалуй, если бы я был более слаб здоровьем, мог бы уже свалиться от всей этой духоты. Все-таки эта часть леса ещё не так сильно заросла, как могла. Как-то раз я забегал в густую чащу, что приходилось даже кутаться в ткань, поскольку для голого торса было прохладно.       — Сюда-сюда, — один из наших, кажется, нашёл что-то интересное.       Я подсел на корточках рядом с Эраном и отодвинул пару веток. Перед моими глазами открылась довольно просторная поляна с кривой дорожкой, уходящей вдаль к внушительному зданию. Кажется, нечто подобное было в картинках к сказкам — белое, каменное и со статуями у входа. Одна из крыш, треугольная, стремительно пронзает кроны ближайших к дому деревьев.       — Храм людской, — дядя спокойно выдыхает себе под нос, оценивая взглядом ситуацию. — Не выглядит заброшенным. Возможно присутствие нескольких человек. Пока что ждём.       По началу я всегда ругался на Эрана, считая, что все это он произносит для меня. И только недавно я стал обращать внимание на то, что в моей голове осуществляется аналогичный анализ. Тем не менее, я бы предпочел не обзаводиться привычкой озвучивать мысли.       Решаю пройти чуть дальше, чтобы чётче видеть вход в храм, совершенно не обращая внимания на ломающиеся под ногами ветки. Из-за чего напарники удостоили меня не одобряющими взглядами, на что я лишь мысленно пожал плечами. Незамедлительно дал о себе знать и тот, кто плёлся позади. Он, будучи ещё громче меня, пролез вперёд.       Нет никаких сомнений в том, что вероятность появления какого-то особо стоящего события крайне мала. Тем не менее, каждый из нас чувствует напряжение, а любой внезапный звук вызывает подозрения. Кровь начинает стучать в висках сильнее, когда я улавливаю слабо различимую речь где-то поодаль. Смею предположить, что голоса не мужские, из чего следует, что добыча должна быть легкой. Гостей замечаю не я один — некоторые ребята уже готовятся натягивать тетиву и судорожно сжимают древко копий.       Из леса прямо к храму выбегают две девочки. Одна из них совсем ещё ребёнок, который пытается убежать от второй — постарше. Можно было бы счесть, что это заблудившиеся сестры, если бы только не уши. У первой они явно спрятаны за волосами, в то время как у второй длина и острота видны невооружённым глазом.       «Чертов везунчик! Чтоб тебя…» — пронеслось у меня в голове, когда я вспомнил недавний разговор с братом.       Здание оказалось здесь как нельзя кстати, потому что обе беглянки совершенно беззаботно остановились передохнуть. На их крики также выглянул из-за дверей и храмовничий старик, облаченный в бело-золотые одежды.       — Если вышел один, значит, толпы прихожан нет, — слышу шёпот Эрана, в то время как в собственной голове роится фраза о том, что настал наш черёд.       — Хватай их! — заорал один из главных сразу после того, как Минт пустил стрелу в полет, прицелившись в грудь светлокожей, гнавшейся за ребенком.       Девичий визг разогнал большую часть лесных жителей, последних птиц — уж точно. Кроме того, одним из таковых, пожалуй, является и старик в платье. Он рвётся на помощь к маленькой, но ловит в спину топор и падает лицом в землю. Кровавая лужа начинает просачиваться в расщелины между камнями. Рэд самодовольно улыбается, восседая на толстой ветке. Судя по его хитрому прищуру, смею предположить, что голова служителя будет украшать обеденный стол юноши. При виде такого зрелища я до боли стискиваю зубы.       Сама девчонка в это время недвижно лежит под трупом, и лишь по трясущимся мелкой дрожью пальцам можно понять, насколько та напугана. Не зря нас учат, что юные девочки — самая легкая добыча.       — Ну-с, — старший поднимает её за руку высоко над землей. Платье бедного ребенка довольно сильно пострадало, как и её колени вместе с локтями. Пухленькие ножки колотятся мелкой дрожью, а из широко раскрытых глаз ручьями текут слезы, хоть сама девочка и выглядит остолбеневшей. — Друг-повар, чего скажешь насчет ингредиента? Для своего возраста она вроде даже ничего так, пухленькая. Да и судя по одежде, вполне себе можно и пару побрякушек стащить.       — Оставь это, Тирт, — Эран тяжело вздохнул. — Лучше бы вырубил её и дело с концом. Глянь только, глаза какие шокированные. Она явно не привыкшая даже к одному только виду крови. Не сбежит уже никак.       — Мне не хватило всех этих визгов, прочищающих слух, — мужчина пожимает плечами. — Ну, а если серьёзно, то… Оцени, пощупай там. Если она того не стоит, то отпустим. Да пусть катится во все стороны.       Ребята же в свою очередь начинают разбирать тела по кускам. Минт радостно размахивает ушами-трофеем передо мной, гордо задирая голову. Он явно ждёт от меня похвалы, но я лишь качаю головой, слабо улыбаясь. Рэд стащил обезглавленную тушу ближе к народу, а теперь сидит на ступеньках и увлеченно выковыривает яблоки из глазниц старика. Еще один парень снимает с эльфийки тряпки да кольца, другой — шарит по карманам в надежде найти чего полезного, третий — хвастается украденным с трупа кинжалом. Кизан уже отрубает конечности, чтобы в дальнейшем было удобнее все сложить и дотащить до Дома. Подхожу к нему, чтобы предложить помощь, но меня отправляют к дяде Эрану, который в свою очередь ощупывает руки-ноги человеческой девочки, сидящей на земле. Встаю позади нее, чтобы она не смогла сбежать. Тут же замечаю, как из-за спины одного из Старших выглядывает сестра и резво подбегает к нам. Она успевает коснуться добычи светящимися ладонями перед тем, как мне удается схватить хулиганку.       — Пусти, — упирается, но головы не поднимает. Недолго думая, дядя кивает головой, чему я даже не удивлен. Слегка ослабляю хватку. Если я ничего не путаю, то сейчас у младшей очень сильно бьется пульс. Неудачный у неё день, конечно. — Отведите эту девочку к её семье, пожалуйста. Помогите ей.       Дядя хмурится, но продолжает повязывать светлокожую веревками. Та в свою очередь начинает напоминать рыбу, которая открывает рот, но не произносит и звука.       — Ты сегодня делаешь очень много шума, — шипит Тирт, подходя к нам. — Где набралась этой дряни, объясни мне? Эран, твоя работа дальше не здесь. Ребята в распоряжении. И, парень, отпусти уже Форель. Ничего эта дурочка не сделает.       Слушаюсь, но так и не перестаю смотреть на младшую — посмотрит в ответ или нет? Помнит ведь, наверняка, что виделись. Худые и практически неприкрытые ноги дрожат, а ушастая голова вжимается в плечи. Маленькие пальцы осторожно касаются моих, из-за чего я вздрагиваю.       «Э, нет, сестренка. Я тебе тут не помощник. Хоть у меня и есть интерес к твоей теме» — оправдываюсь перед самим собой, наблюдая за тем, как Тирт пытается растормошить человека.       — Думаешь, мне помешает хоть что-то? — мужчина нарочно царапает нежное детское личико кинжалом. Ребёнок незамедлительно орет, а из глаз её начинают течь слезы. — Это чудо, что она до сих пор дышит. А теперь объясни мне…       — Нельзя ли получить большую выгоду, если вернуть её к семье? — выпалила мелкая, буквально хватаясь за ускользающую надежду. Кажется, она все это время обдумывала то, как ещё можно сформулировать фразу с одним и тем же смыслом.       Человеческая девочка отчего-то широко раскрыла глаза и замолкла, уставившись на Форель. Капли крови медленно стекают по щеке, а лицо становится только бледнее. Тихий дрожащий голосок произносит что-то невнятное, но, кажется, именно из-за этого сестра кидается на руку дяди и виснет на ней.       — Она понимает? — задаюсь вопросом вслух, но тут же ловлю телом влетающую в меня мелкую. Тирт грубо оттолкнул её прямо в меня, а сам вспорол горло светлокожей, добавив сухое: «Нет».       По неясной для меня причине, я прижал Форель к себе так крепко, как только мог. Возможно, где-то внутри себя я не хотел, чтобы она видела то, как умирает человек, которому отчаянно хотела помочь. Уши подрагивали, слегка касаясь моих рук. Собственная голова начинала нещадно раскалываться.       — Эй, — Кизан рявкнул на всю округу. — Уходим все. Кто знает, не придут ли ещё.       Отхожу в сторону, утягивая Форель за собой, пока расстояние от нового трупа не будет достаточно большим, чтобы не видеть его. Утягиваю Форель за собой и отхожу подальше от нового трупа. Наклоняюсь чуть пониже и шепчу прямо в ухо:       — Не говори ничего, пока не придём Домой.       Я разнял руки сразу после того, как мне кивнули. Облегчённо вздохнув и подхватив один из более-менее лёгких мешков, отправился за Кизаном, который уже раздвигал ветки на нужной дороге. Форель поплелась за мной, чему я был не особо рад — ещё приручений мне не хватало. Пока другие обсуждали сегодняшнюю охоту, я никак не мог успокоить роящиеся в голове вопросы, сводившиеся к одной теме — люди.       — Ты чего, наконец себе пару завёл? — Минт восторженно окликнул меня. — Не забудь угостить даму волчицей, всё-таки твоих рук дело!       — Основную работу сделал Рэд, — специально пропускаю мимо ушей большую часть его болтовни. Краем глаза замечаю, что идиот уже нацепил подвеску из новых ушей. — Лучше бы зубы взял с хищницы, чем уши воняющие пялил.       Мычание в ответ не заставило себя долго ждать, правда спустя некоторое время мне на голову упала ветка.       — Тебя даже птица не любит! — тянет Минт, изображая обиду. Иногда я задумываюсь о том, не отшибло ли ему во время очередной тренировки мозги. — Если серьёзно, то уши все равно испортятся скоро, а потом можно и к зубам вернуться.       Устало выдыхаю, поглаживая собственную голову холодной ладонью. Я бы сейчас не отказался окунуться на час другой в озеро.

***

      Когда мы вернулись, уже стемнело, сквозь крону деревьев стал проступать лунный свет. Дом был украшен множеством факелов, что создавало атмосферу таинства. В воздухе витал приторно сладкий запах, будоражащий кровь.       Закинув добычу к Эрану и Исс, я довольно резво сбежал в толпу, чтобы не пришлось в очередной раз наблюдать куски плоти: мне всё еще тяжело обращаться со всем этим. А я был более чем уверен, что дядя попросит помощи с готовкой, если ему удастся меня поймать. Распихиваю парней и пробираюсь к Минту, который подсыпает травы в жаровни для еще большего запаха.       — Как успехи? — присаживаюсь на носках и беру в ладонь пучок, переминая пальцами уже успевшие подсохнуть травинки. Голова понемногу начинает кружиться, когда в нос ударяет аромат.       «И как нас только с такой вонью не вырезали ещё?» — пронеслось в голове. — «Никакие перемещения с места на место не помогут. Хотя, возможно, другим зверям на этот дурман и приближаться не хочется».       Обычно в такие праздники особенно юные братья и сестры спят на окраине Дома, а некоторые просто убегают в лес, ссылаясь на важные дела. Собственно, я успел побывать как среди первых, так и вторых, поэтому до сих пор не привык к особенностям празднования.       — Ну, пара девчонок уже лезла обниматься, пока я помогал разнести кучи по жаровням. Так что я буду рад, если ты сменишь меня, — Минт втыкает в землю рядом со мной короткие вилы и довольно потирает руки. — Всё равно к самому началу должен подойти мой брат на смену.       — Смотри, церемонию не пропусти со своими забегами, — поднимаюсь и, направившись за ограждение, окружавшее жаровню, ударяю парня тыльной стороной ладони в грудь. — Пост принял.       Хватаю одной рукой вилы, а второй прикрываю лицо.       — Чтоб того, кто счёл прекрасной традицией устраивать такую вонь, сожрал волк, — недовольно мычу, сжав пальцами ноздри. — Если увидишь дядю Эрана, скажи, что я занят.       — Ага! Он полезный, если ты не знал, — словно насмехаясь надо мной, брат продолжал улыбаться. — Судя по тому, что мне рассказывала одна из ниспосланных, пока мы занимались особо действенным массажем, вся эта трава помогает познать истинных себя и собеседника. Нам она, между прочим, неплохо тогда помогла, — Минт присвистнул. — Удачи, свидимся ещё, скорее всего.       Я кивнул и приступил к работе. Когда я в прошлый раз наблюдал за Минтом, занимающимся жаровней, я упал в обморок. Не самое лучшее достижение, но хотя бы теперь я знаю, что забрасывать весь запас сразу в огонь не стоит. И даже более того: нужно класть совсем понемногу. Брат тогда, кстати, выстоял. Из-за чего я лишний раз задумываюсь о том, что слишком слаб организмом для подобных веществ.       Опершись на черенок от вил, бездумно блуждаю взглядом в толпе. Мне даже удаётся разглядеть среди этой суматохи Анэру. Она уже была полностью подготовлена к церемонии, что во многом упрощало передвижение с чашами фруктов, ведь на сестре не было ничего, помимо короткой тряпичной юбки и множества украшений на нитках.       Слегка нарастающее возбуждение явно давало о себе знать, когда я понял, что некоторое время безотрывно смотрю на сестру и не выполняю работу, а низ живота еле уловимо, но приятно тянет. Одергиваю себя и накладываю очередную порцию травы в котелок. Мне даже поначалу кажется, что наконец удалось освободиться от недавно произошедших событий, заставивших усомниться в верности нашей жизни. Затем же я вспоминаю, что так и не обмолвился с Форель после возвращения.       «Интересно, будет ли она вообще здесь?» — царапаю ногтем древко.       Мне так и не удавалось больше вывести дядю на разговор после случая с выпивкой. Причем основную часть попыток я слышал именно ту фразу, что сказал утром старик Форель: «Отправишься в изгнание». Я устало потер глаза: кажется, от этой дряни плохо еще и им.       Музыка постепенно нарастает, что означает приближение церемонии. Основная масса народа уже скопилась возле столов с едой. Совсем юных детей, что оставались до последнего, поспешно уводят. Некоторые ниспосланные извергают пламя в небо, чем восхищают публику. К каждому празднику небольшая группа ребят готовит представления. Я же все чаще начинаю протирать лицо водой, что была в кувшине неподалеку. Создавалось острое ощущение того, что с каждым вздохом дышать становится все труднее. Эту же воду, к слову, нужно будет вылить по окончанию празднества в жаровню. Хотя, признаюсь честно, моё недавнее желание окунуться с головой в озеро многократно усиливается от одного вида воды.       Основной костёр разгорается всё сильнее, охватывая всех своим теплом, из-за чего всё больше народу освобождается от лишней одежды, оставляя лишь украшения. Поговаривают, что Инула всегда любила разгуливать в подобном виде, разве что от солнца пряталась, скрывая свои прекрасные серебристые волосы. Оттого и пошла привычка. Причем, женщины носят многочисленные цветные бусины, в то время как мужчины отдают предпочтение различного рода трофеям вроде зубов или ушей. Я же больше люблю черные бусины, хотя и ношу клык волчицы.       — Ойя, мальчик, — Рэд перегнулся через ограждение. — Не скучаешь? Там ребята экзотики притащили и рыбы пожарили, не хочешь сходить?       Сестра под боком то и дело гладит его по груди, обводя пальцами не так давно нанесенные кровью узоры. В этот раз на нем красуется птица, гордо раскинувшая в стороны крылья. Никогда не понимал страсти ко всей этой вычурности, в то время как у Рэда в коллекции имеется даже специальный череп, в котором он и хранит кровь. А поскольку её приходится обновлять довольно часто, Рэд является одним из самых активных охотников.       — Если решил в моё отсутствие утащить травы, то я прямо сейчас с радостью бы отдал хоть весь мешок, — кривлю губы в усмешке. — Да вот только в лицо получить лишний раз не хочу, уж извини.       Перевожу дыхание, всё-таки отсыпаю немного вонючки в небольшой мешочек, бросаю Рэду в руки, с надеждой, что так он поскорее свалит. Следом подкидываю в жаровню ещё одну порцию травы, щурюсь, наблюдая за парочкой, которая всё ещё стоит неподалеку. Парень довольно кивает и убирает «подарок» в карман шаровар. Далее он втягивает полной грудью местный запах, и без того уже блестящие темные глаза заволакивает дымкой желания, и Рэд жадно утягивает сестру целоваться. Тяжело выдыхаю, вымученно потирая лицо ладонью. Недолго думая, направляю вилы на брата, состроив при этом самую убийственную гримасу, какую только могу.       Парень, совершенно не отрываясь от девушки, мельком взглянул на наставленное оружие и растянул губы в хищной улыбке, оголив клыки. Затем, протянул руку к острому кончику и прижал подушечку указательного пальца так, чтобы появилась капля крови, после обхватил пальцами один из зубьев и принялся водить вверх-вниз. Я резко двинул орудием вперёд.       — Ладно-ладно, опасный какой, — Рэд поспешно убрал руку, завёл девушку за спину. — В общем, если надумаешь, то…       Последняя фраза утонула в громком радостном крике старших, которые как раз проходили мимо. Судя по развязности языка, бочку-другую они уже успели опустошить точно. Нараставшее из-за травы возбуждение постепенно брало верх, посему я начинал молиться о том, чтобы всё поскорее закончилось. Игравшая до этого музыка утихла. Резкий удар барабанов разнёсся по округе, из-за чего птицы недовольно взметнулись в небо. Народ затаился, а к большому костру вышли пятеро братьев и пятеро сестёр. На тела каждого из ребят были нанесены специальные узоры, которые когда-то носила Богиня. Щиколотки и запястья украшены металлическими пластинами — такими же, какие сегодня утром я видел на Анэру, которая, к слову, тоже была здесь.       Грациозно вскинув руки вверх к небу и поставив одну ногу на внутреннюю часть бедра второй, девушки выжидали следующий удар музыкального инструмента. В то же время парни медленно разрезали руками пространство перед собой, передвигаясь вокруг костра полу-присев. Тихий треск от жаровен и стук мелких камешков внутри своеобразных сосудов, что потряхивал крепкий в плечах старший, сопровождались мелодичным завыванием флейты. Создаваемая началом атмосфера таинства вызывала ощущения, которые возникают при прикосновении к водной глади, когда ты стоишь в озере и водишь руками, почти не соприкасаясь с поверхностью.       Мгновение — и командный хлопок ладоней сопровождается ещё одним громким синхронным ударом барабанов. Девушки решительно опустили ноги и врылись пальцами в землю, на что звоном отозвались металлические браслеты, ударившись о пластины. Резко, но не менее изящно, каждый из танцующих принялся изгибаться в туловище в стороны, подобно пышному бутону на тонком стебле. Флейта увлечённо изливает мелодичные звуки.       — Парниш, — в который раз за день меня одергивают хлопком по плечу. — Можешь быть свободен, дальше я сам.       Долговязый парень, не дожидаясь каких-либо действий, выхватил из моей руки вилы и закинул половину от оставшейся травы в жаровню. Огонь с жадность пожрал ломкие листья, а запах ударил в голову так сильно, что мир поплыл перед глазами. Я рефлекторно вцепился в ограждение и протяжно выдохнул. Руку схватили маленькие пальцы, лба коснулась нежная ладонь и начала медленно трепать мою чёлку. Когда теплая энергия стала разливаться от места прикосновения, и мне стало легче дышать, я разлепил глаза.       — Пойдем отсюда, — лицо Форель наполовину скрыто тканью, кончики ушей горят багряно-серым оттенком.       Прокашлявшись и кое-как перебравшись через забор, я побрёл вслед за младшей, которая шла быстрым шагом по направлению к лесу. По возможности я всё ещё хватался за поверхности руками, дышать было тяжело, несмотря на воздействие ниспосланной. К моему удивлению, чем дальше нас вела дорога, тем больше сестёр и братьев, наслаждавшихся компаниями друг друга, мы встречали. Если быть честным, я бы и сам сейчас был не прочь остаться наедине.       — Выйдем в лес, разберёшься с… — девочка запнулась на середине фразы. — Собой. Прости, что не успела раньше.       Не понимаю, почему она извиняется. Дёргаю головой в стороны, чтобы отогнать наваждение хоть немного. Когда мы практически вышли, Форель сняла повязку и выдала мне бутыль с водой. Даже слабого света Инулы хватило, чтобы разглядеть разбитый уголок опухших губ.       — Ате, — ответ на мой хмурый взгляд не заставил себя ждать. — Иди. Я буду тут, мне нельзя выходить за пределы Дома. Найду тебя, как только удастся сбежать от наставников.       Усмехнувшись столь внезапному интересу к моей персоне, я развернулся и отправился вглубь леса.