Венди любила солнце, облака и ветер. Чуть кислые карамельки и ярко-красные сладкие яблоки. А ещё она любила маму, которая заботилась и оберегала её, хоть девочка и не была ей родной дочерью. Обеим нравился этот тихий и загадочный городок — Магнолия, наполненный запахами солнца от раскалённых камней, цветами и мандаринами. И загадками. Венди любила загадки. Она, как и любой ребёнок, могла найти или придумать их из ничего. Почему трава зелёная? Ну, какой «хлорофилл», это же неинтересно и банально! Просто у госпожи Радуги опрокинулся горшочек с краской, и трава стала зелёной, а река — синей. И малышка с упорством первооткрывателя начинала искать остатки опрокинутого горшочка. Мама Грандина с удовольствием слушала рассказы своей непоседливой принцессы. И разрешала ей почти все. Почти. Кроме одного — не приближаться к одинокому дому, стоящему почти на самом обрыве и стыдливо прятавшемуся в зарослях мандариновых деревьев, вьюнка и одуряюще пахнущей черемухи.
А еще недалеко от этого дома была яблоневая роща. И осенью там как раз поспевали те самые ярко-красные сладкие яблоки, но пока весной лишь цвели деревья, с ног до головы покрывшись, как невесты, белыми кружевами цветов. И было так здорово бегать сюда играть с соседским мальчишкой — Ромео. Прятаться между коричневых стволов и аукаться:
— Ку-ку, я тут, попробуй поймай меня!
А потом, буквально вывернувшись из его рук, снова бежать и прятаться, но уже в другой стороне. А по вечерам сидеть, привалившись спиной к теплому солнечному дереву, вдыхать яблоневый запах, смотреть на садящееся в реку солнце и прислушиваться к голосам родных, когда же позовут домой. И вот:
— Венди, Ромео! Пора ужинать!
И, подзадоривая друг друга и хихикая, пробежать почти вплотную к ветхому покосившемуся забору, окружающему странный и старый дом. С тем, чтобы, задыхаясь от быстрого бег, вместе с шумом от сердца в ушах уловить скрип ставен и тихий, какой-то волшебный голос, напевающий на грани слышимости:
Куда бы ты ни ушёл — всегда с тобой
Мой голос живой.
Скажу тебе я: «Прощай», но ты знай —
Всюду будет с тобой,
Повсюду будет с тобой моя любовь,
Мой голос живой.
Лишь ты его позови.*
Но стоит только замереть, пытаясь отдышаться и прислушаться, как голос исчезал, сменяясь хлопаньем незакрепленных ставен и скрипом двери, никем не запертой.
И Венди, конечно же, совсем не хотела нарушать запрет мамы. Тем более, что о доме в их городке ходили нехорошие слухи, и, несмотря на прекраснейшее место, никто так и не смог в нем жить: дом долго переходил из рук в руки, пока не остался вот так, заброшенным и заросшим. Но все это Венди узнала немного позже… А пока она погналась за меленьким белым комочком и не заметила, как оказалась сначала за калиткой, а потом и на пороге этого самого странного дома.
Белый комочек, не обращая внимания на окрик девочки, проскочил внутрь и скрылся в доме. Помявшись пару минут на ступенях, вспоминая наставления мамы, Венди решила, что хуже уж точно быть не может, она же и так нарушила правила, а котенок может пострадать. И сжав маленькие кулачки и вдохнув побольше воздуха, как перед нырком, девчушка заскочила в приоткрытую дверь.
Дом встретил её тишиной. Сохранившаяся мебель оказалась накрыта плотными матерчатыми чехлами, где не хватило чехлов лежали белые простыни, п
олы которых то и дело шевелил сквозняк. Сквозь разбитое окно доносилось щебетание птиц и ласковый шелест деревьев. Дом был пуст и необитаем. И совершенно не казался страшным. До тех пор, пока где-то наверху громко не упала какая-то вещь. Венди вздрогнула, но, решив, что это котенок, бесстрашно отправилась наверх. Чтобы обнаружить это пушистое недоразумение, грозно сверкающее голубыми глазенками и шипящим на пустой, вернее, почти пустой угол.
Сначала девочке показалось, что в этом углу стоит вешалка с накинутым тюлем, но, вглядевшись внимательнее, стало различила в белесой дымке очертания человеческого тела. А потом привидение проявилось окончательно. Венди взвизгнула и кинулась к котенку. Почему именно к нему, а не на выход, малышка и сама не поняла. Но, подхватив пушистика на руки, девочка почувствовала себя более уверенно. И снова перевела взгляд на привидение, теперь с любопытством смотрящее на нее. И явно пытающееся что-то сказать, судя по шевелящимся губам призрака. Венди помотала головой, как бы показывая, что не понимает. Привидение расстроилось, сосредоточилось и стало еще более материальным: если до этого просто угадывались черты лица и фигуры, то теперь перед глазами девочки стояла миловидная девушка, только более прозрачная и воздушная, нежели обычно бывают люди. А ее голос — это же она пела ту песню! — на грани слышимости произнес:
— Кто ты, дитя? Зачем ты пришла в мой дом?
Речь да и манеры призрака явно не подходили к этому времени, но малышка пока этого не понимала и, немного помявшись, ответила:
— Я Венди. Живу тут неподалеку. За рощей. А вы, мисс?
Прозрачная девушка нахмурилась:
— За рощей? Я не помню никакой рощи. Или ты про те саженцы яблонь, что мы с мужем посадили недавно?
Венди вздрогнула. Сколько же лет призрак был тут один?
— Роща, миссис**. Яблони уже большие, и на них каждый год поспевают яблоки. Сладкие. Красивые…
Приведение замотало головой и рассыпалось. А девочка, испугавшись, убежала домой. Котенка, она, кстати, назвала Шарли.
Промаявшись пару дней, Венди решили снова сходить в тот дом. В конце концов, призраку девушки одиноко, страшно — о том, что призрак и так много лет провел в одиночестве, малышка, что вполне естественно для ее возраста, не задумалась. Да и с ней самой ничего не случилось, ну, испугалась сначала, так это ничего, бывает…
Так что появившись через некоторое время на пороге, Венди позвала новую знакомую:
— Миссис? Вы где, Миссис Призрак? А я к вам в гости!
Но тишина все также окутывала дом призрачным куполом. Вздохнув, девочка поднялась по ступеням на второй этаж и снова позвала:
— Миссис Призрак?
Легкий туман, сгустившийся в том же самом углу, постепенно обрел форму.
— Кто ты, дитя мое? Почему ты зовешь меня миссис Призрак? Я Люси. Люси Драгнил.
Венди удивилась:
— Миссис Люси, я Венди, вчера заходила, мы разговаривали, а потом…
Призрачная фигура перебила девочку:
— Вчера? Вчера мы с мужем сажали яблоньки, недалеко от дома… А вечером он уехал… Но тебя я не помню…
Девочка задумалась. Происходящее никак не желало укладываться в ее голове, а потому она решила сделать единственное, показавшееся ей верным:
— Тогда давайте еще раз познакомимся! Я — Венди. Живу в Магнолии.
Призрак улыбнулась:
— А я Люси Драгнил. И зови меня просто — Люси, без всяких «миссис», а то я себя совсем старой чувствую.
Венди смущенно-радостно улыбнулась.
Дни проходили за днями. Каждый раз знакомство девочки с призраком приходилось начинать заново. Взрослого человека это бы наверняка смутило, и он бы быстро перестал приходить в заброшенный дом, для малышки же это была некая игра и бо-о-ольшой секрет, о котором она не говорила даже маме Грандине. Впрочем, Ромео она попыталась рассказать, и они даже вместе сбегали на второй этаж дома, но Люси так и не появилась. Друг по-доброму посмеялся над Венди, сказал, что ей просто все привиделось и это была лишь пыль да паутина, и вообще, пойдем лучше нырять с причала, Аска обещала принести маску и трубку для плавания под водой…
Девочка пыталась рассказать Люси об изменениях, но призрак или не верила, или же пропадала, рассыпаясь белыми искорками, быстро таящими на солнечном свету. Люси часто рассказывала о своем муже, Нацу, самом замечательном муже на свете, и обещала их познакомить, как только он приедет домой. Рассказывала, что они очень хотят ребенка, и ее рука неосознанно опускалась на живот в защитном жесте, интуитивно свойственном всем женщинам.
Венди взрослела. Стали появляться другие интересы, и уже вместо разговоров с призраком о куклах начались разговоры о мальчиках. Чуть позже об учебе. А потом Венди, теперь уже молодая девушка уехала учиться в столицу, Крокас, в лучший юридический университет. Но каждое лето она возвращалась в свой родной город, Магнолию, и обязательно бегала в заброшенный дом. А еще Венди искала информацию об этом доме и его обитателях — она хотела помочь Люси обрести посмертие, встретиться с любимым и, видимо, не рожденным ребенком.
Будущий юрист тщательно искала информацию: в архивах, у старушек, которые, ну, чисто теоретически, конечно, не сами, а, может, со слов давно почивших родителей, могли что-то знать. Ничего. Только одна, совершенно древняя, старушка сообщила, шамкая давно уже беззубой челюстью с одним торчащим зубом:
— А чевой-то домишко энтот тебя так интересуеть, тудыть тебя растудыть? Баяли, убили тама кавой-то, вот морок и завелся, не пускаить никаво…
Пожалуй, это было единственное упоминание о нечистом доме. Остальные просто отговаривались нехорошим местом. Даже слово заучили и гордо выговаривали — «геопатогенная зона».
И Венди уже почти отчаялась найти разгадку, когда однажды в архиве, на самой дальней полке, в покрытой пылью папке обнаружилась небольшая газетная заметка:
«Сегодня, 18 мая 1875 года, в доме на Цветочной улице было найдено тело Люси Драгнил (бывшей Хартфилии). Многочисленные травмы явно указывают на насильственную смерть. В доме явно что-то искали: все ящики раскрыты, вещи разбросаны. Все указывает на убийство с целью ограбления. Полиция подозревает мужа убитой. Его поиски результата не дали». Тут же была еще одна заметка, в которой говорилось, что неделю спустя стало известно о гибели Нацу Драгнила, погибшего при крушении поезда близ города Эра. Дело о расследовании убийства миссис Драгнил зашло в тупик.
Потрясенная этой историей, Венди решила взять для дипломной работы тему нераскрытых преступлений и возможность их раскрытия со временем, даже по истечении срока давности. И для примера решила использовать историю Драгнилов. Вот уж когда она поселилась в архиве! Дневала и ночевала там, любые подшивки, любые заметки, записки, упоминания о трагедии и предшествующем этой трагедии времени… Чудом была найдена домовая книга с записью о покупке дома Драгнилами.
Немного позже появился давний друг Венди — мальчик Ромео. Хотя какой он теперь мальчик? Лейтенант, один из лучших выпускников Полицейской Академии. Правда, если Венди выбрала более спокойную, скорее, кабинетную должность, то Ромео, идя на поводу своей неугомонной натуры, стал именно «полицейской ищейкой», и, надо отдать ему должное, это было именно его место. Так вот, именно благодаря Ромео Венди и получила еще один ключик к разгадыванию истории этого странного дома и его призрака.
***
— Эй, Марвел! Венди! — громкий оклик разрушил сонную тишину летней Магнолии. — Венди, да погоди же! — и уже вместе с окликом наконец догнать и ухватить за руку подругу детства, верную «коллегу» по шалостям. И увидеть, как знакомое и, чего уж там греха таить, любимое с того самого детства лицо озаряется лукавой улыбкой.
— Ромео! Как ты здесь? Откуда? — глаза также, как и в том далеком детстве, лучатся любопытством и радостью.
— Приехал в отпуск! Говорил же тебе, что раньше тебя здесь буду, мне шеф целых две недели отдал «на погулять», пока у них в отделе реорганизация. А ты когда уже свой диплом сдаешь? Дописала? — и ухватив девушку за руку, потащить в сторону небольшой кофейни, примостившейся в тихом уголке на центральной площади. И там, заказав себе эспрессо, а Венди капуччино, приготовиться слушать, только сначала вставить: — А я тебе еще пару заметок о том доме и его жильцах нашел. Случайно. Сама понимаешь, что это копии, кто же мне даст оригиналы вытащить?
И снова задорно улыбнуться, умолчав о том, что это было отнюдь не случайно, что он долго рылся в закрытом архиве, с трудом выбив туда доступ. А после протянуть папку с заметками и получить в награду широкую улыбку, ласковый взгляд и тихое: «Спасибо, Ромео».
Ромео видел, что ее пальцы буквально жгло от желания скорее прикоснуться к бумагам, найти еще один, явно недостающий кусочек так сильно затронувшей сердце истории. А потому, не став ее задерживать (хотя очень хотелось побыть с ней побольше и — чего уж там говорить — может, наконец-то, признаться в любви), проводил до дома, на прощание поцеловав в щеку.
***
Венди любила свою комнату, как в том самом глубоком детстве, когда она только-только переступила порог этого светлого дома. В ее комнате всегда пахло яблоками и солнцем, а маленькие пылинки танцевали в его лучах под музыку листьев за огромным — в половину стены — окном.
Скинув туфли, с ногами (как в детстве) она забралась в кресло. Мама Грандина еще не пришла — сегодня у их соседки именины, и мама предупредила, что будет позже обычного. А значит, можно не торопясь изучить бумаги, принесенные Ромео.
Открыв папку, в которой лежало ни много, ни мало четыре страницы, девушка углубилась в чтение, стараясь не пропустить ни строчки. И первое, на что она обратила внимание, был протокол допроса соседей: как они обнаружили тело, где, в каком виде (полное описание трупа госпожи Драгнил было приложено ниже). И там же всплыло известие о том, что одна из соседок видела незнакомых подозрительных людей в городе, что отирались в бакалее, но ничего не покупали. Она с подругой как раз обговаривала возможность зайти проведать Люси, потому что негоже молодой женщине одной быть, ведь муж по работе уехал. А на следующий день вот, констебля вызывать пришлось, такая трагедия.
Перевернув лист, Венди неожиданно для себя обнаружила карандашные наброски подозреваемых в ограблении и зверском убийстве. Банда матерых уголовников, именовавших себя «Церберами», была «гастролерами», и доказать их причастность к данному преступлению не представлялось возможным.
И чуть ниже имелась приписка рукой Ромео: «Несколько колец и пара цепочек с гербом Хартфилиев всплыли через год в городе Крокус при облаве одного из „малинников“. Глава банды „Цербер“ был убит на месте».
На следующем листе нашлась краткая информация по Нацу Драгнилу. Его краткая характеристика и информация по месту работы. Машинист паровоза. Теперь Венди стало понятно, почему Нацу тогда не было дома. Работа. Но почему же ему не сообщили о смерти жены? Не успели? Не посчитали нужным? Или он просто не успел получить информацию? Кто теперь скажет? Ведь о такой малости как телеграмма-извещение о смерти и следов-то спустя столько лет не найти.
И снова Ромео: «Драгнил погиб 25 мая 1875 года под городом Эра. Поезд сошел с пути. Вину машиниста доказать не удалось».
***
Венди бежала со всех ног. Торопилась. Задыхалась от нехватки воздуха и колотья в боку. Она чувствовала, что наконец-то, после стольких лет, призрак обретет свободу. Верила. Влетев в старый дом, перескакивая через ступени, девушка кинулась на второй этаж.
— Люси! Люси! Ну, где же ты? — и по привычке замерла испуганным зайцем посреди комнаты, чтобы услышать шелестящее:
— Кто вы, мисс? Откуда вы знаете мое имя?
Но в этот раз вместо неторопливого знакомства выпалить:
— Я — Венди. Люси, я нашла! Нашла причину твоей смерти! И про Нацу я все знаю! — и увидеть, как силуэт невысокой хрупкой девушки вдруг разлетается тысячами искр, чтобы собраться вновь в одном из кресел. Венди видела описание убийства Люси, но не подозревала, что грабители могли так изуродовать девушку. Переломанные пальцы рук, выколотые глаза и самое жуткое — распоротый живот. Они пытали ее, чтобы узнать про драгоценности. Страшно. Венди понимала, что одно дело — прочитанное на бумаге, а другое — вот так, увидеть своими глазами, что какие-то нелюди посмели издеваться над человеком, женщиной, за пару ничего не стоящих безделушек… Жутко. Нет, Венди была и на местах преступления, и в морге на вскрытиях, она не неженка, но почему-то там воспринималось спокойнее, быть может, потому, что там были незнакомые люди, лишь эпизоды, а призрак Люси стал кем-то наподобие старшей сестры? Кто знает…
Судорожно сглотнув неожиданно образовавшийся ком в горле, Венди заговорила:
— Я… не полностью поняла произошедшее, но и этого хватает, чтобы выяснить… Банда «Церберы» во время своего путешествия услышали разговоры твоих соседей и решили к тебе наведаться. Ведь Нацу был машинистом поезда и в тот день его не было дома. Люси, слышишь, главарь банды убит, пусть случайно, но все же… Хватит, вспоминай, тебе пора уже, Нацу тебя ждет, он погиб после тебя, случайная авария, он ни в чем невиновен. Иди к нему.
И словно в подтверждение слов Венди в углу появилась еще одна фигура. Красивый, смуглый, широкоплечий мужчина неожиданно задорно улыбнулся, а из-за его спины вдруг выглянула маленькая девочка, безумно похожая на Люси. И Люси, увидев их, заговорила:
— Я была одна, Нацу… Ты уехал — долгий перегон поезда — и должен был вернуться через две недели… Я так хотела сказать тебе о том, что беременна… Грабители ворвались под вечер. Не знаю, откуда они решили, что мы богаты. Я отдала им все, что у нас было… Они не поверили и стали пытать меня… — призрачные слезы заструились из незрячих глаз и словно бы смывали все следы насилия. Заживали руки, вместо темных провалов выколотых глаз снова сияли карие звезды. Кровавое платье сменилось белым, и призрак сделала шаг к ожидающей ее семье, но, словно споткнувшись, остановилась и повернулась к Венди: — Спасибо тебе, милая, я давно должна была уйти и не могла. Я боялась, что даже в посмертии их не увижу… И поэтому жила лишь одним днем, днем, в котором я еще ничего не знала… Это страшно — не помнить. Спасибо, что позволила нам снова быть вместе.
Потусторонний ветер пронесся по старому дому, взметнул пыль и утих, не оставив и следов произошедшего, лишь на грани слышимости Венди еще раз смогла уловить голос Люси:
— Спасибо тебе, Венди!
И ее счастливый звонкий смех затих.
