***
От: Арсений Приезжай ко мне. Буду ждать тебя в девять. Шастун хрипло ухмыляется, пробежавшись взглядом по сообщению, и лишь снисходительно качает головой. Арсу понадобилось две недели, чтобы вспомнить о существовании коллеги-импровизатора, которого он периодически долбил в задницу. Возможно, очередная игрушка в виде сексапильной девицы ему наскучила, и его вновь потянуло на того, кто с членом. Но самое забавное: Попов, очевидно, так и не понял, что Антон не приедет. Всему хорошему рано или поздно приходит конец. Так же, как и плохому. И теперь Антон уверен, что готов избавиться от балласта в лице эгоистичного обмудка Арсения, за которым прежде готов был хоть в ёбаную пропасть броситься, если тот лишь попросит его. Более того: Шаста об этом и просить было не нужно. Такой, блять, дурак. Парень затягивается сигаретным дымом и блокирует телефон, спрятав его в задний карман джинсов. Он знает, что Арсений на отсутствие Антона не обидится. Вот только в груди от этой мысли предательски ноет.***
— Антош, ты меня слышишь? Шастун заторможенно отрывает взгляд от меню, на страницу которого залипал уже на протяжении пяти минут, и растерянно смотрит на Иру. Беспокоится, в глаза заглядывает так проникновенно, и Антон приподнимает уголки губ в лёгкой улыбке, приглаживая пальцами волосы. — Извини. Задумался. Что ты говорила? — Ты выбрал что-нибудь? — терпеливо переспрашивает девушка и кладёт маленькую, тёплую ладошку на ладонь Антона. — Стейк хочу, — без особого энтузиазма отвечает Шастун, выжимая из себя неправдоподобную улыбку. Ире больно на него смотреть. Вроде и добилась своего: Антон рядом, оборвал порочную связь со своим коллегой, вот только... истощился, умер словно бы, изнутри выгорая и окончательно теряя облик того улыбчивого мальчишки, в которого Кузнецова когда-то влюбилась. Всему виной Арсений. Что есть он рядом, что его нет, – лучше в любом случае не становится. Как сорняк, пустил свои корни глубоко в Антона, использовал и высушил досуха. Ира делает вид, что не замечает отстранённости своего парня – серьёзные разговоры не помогут, только хуже сделают – и начинает весело щебетать о чём-то повседневном, делает заказ и просит у официанта принести вино. Антон не отказался бы от чего-нибудь покрепче. — А как тебе фильм? — Видимо, Ирине наскучило трещать без умолку о всяких мелочах и не получать никакой отдачи, поэтому она совершила попытку втянуть Антона в разговор. Никак. Ни фильм, ни ресторан этот ебучий. Ни их отношения. Жизнь вообще – никак. Хуёво настолько, что хоть в петлю лезть. Но вместо этого Антон в очередной раз давит улыбку и непринуждённо заявляет: — На троечку. Атмосфера ничего так, а вот сюжет слабоват. Будто бы Антон следил за сюжетом. Будто бы ему не было всё равно. Будто его голову заполняют мысли не об Арсении, а о фильмах и еде, к которой даже притрагиваться не хочется. Он снова различает лёгкое беспокойство на лице девушки и старательно изображает интерес к окружающей обстановке. А, обернувшись, тут же об этом жалеет. На мгновение Антону кажется, что всё не взаправду. Что мужчина за дальним столиком – левый чувак, а Шастун просто не дружит с головой после нескольких недель недосыпа, и его воображение рисует то, чего нет. Вот только человек за дальним столиком более чем реальный. Голубые глаза, прищуренные и холодные, наблюдают за Шастуном безотрывно, и взгляд этот, недобрый, угрожающий, пробирает до мурашек. К горлу Антона подступает тошнота, и он поспешно оборачивается к Ире, вскочив из-за столика и громко скрипнув ножками стула. — Я это... мне что-то нехорошо, — объясняется он, рукой хватаясь за горло. — Я... ненадолго... скоро вернусь. Ира и слова не успевает сказать, как Шастун подрывается с места и спешит в сторону уборной. Обладатель голубых глаз опрокидывает в себя бокал янтарной жидкости – должно быть, виски – и грациозно и неспешно поднимается из-за столика. Ловит на себе затравленный, но в то же время обеспокоенный взгляд Кузнецовой и, дёрнув уголком губ в злобной ухмылке, следует за скрывшимся в туалете Шастуном.***
Антон опирается руками о раковину и загнанно дышит. Подставив ладонь под сильный напор холодной воды из-под крана, он слегка прыскает на лоб и проводит рукой по разгоряченному лицу. Его знобит нереально, хотя дыхание, кажется, потихоньку выравнивается, а тошнота отступает. Как же он, блять, устал. Антон не хочет задаваться вопросом, что Арсений здесь делает. Должно быть, простое совпадение, он назначил кому-нибудь свидание в этом месте и ждал свою спутницу, случайно заметив Шастуна в тот же самый момент, когда парень обернулся. Ебал Антон такие совпадения. В любом случае, как ни скрывайся от Арса, как его ни избегай, он всегда будет мозолить глаза. Всего через месяц съёмки, но Шастун надеялся, что этого времени ему хватит с лихвой, чтобы окончательно забыть Попова. Хера с два. Антону остаётся только надеяться, что Арсений не пойдёт за ним. Зачем ему это, верно? Шаст ведь для него не был никем большим, чем запасной вариант на потрахаться. Да и в конце концов, Попов знает, что у парня отношения, знает его девушку и не станет давать ей поводы для подозрений. Антон чуть ли не взвывает, когда видит в отражении замершего у двери Арсения. Всё-таки он, блять, тупой еблан, не иначе. Вальяжно откинувшись спиной на дверной косяк, Попов с недоброй улыбочкой наблюдал за Антоном, но начинать разговор не торопился. Помедлив, Шаст закрыл кран, оторвал себе кусок бумажного полотенца, вытирая руки, и скомкал, бросив его в урну. — О, Арс, вот так встреча! — с наигранным воодушевлением поприветствовал мужчину Антон, будто бы только сейчас его заметил. — Я пошёл. Попытка обойти Попова успехом не увенчалась: Арсений вытянул руку и со смачным шлепком приложился ладонью к противоположной стороне дверного косяка, преградив Антону путь. — Объяснить ничего не хочешь? Тон у Арсения спокойный, на губах – всё та же дурацкая ухмылка, вот только теперь Антон не чувствует страха. Антон злится. — С хуя ли? — грубовато спрашивает он и хватает Попова за предплечье в попытке убрать его руку. — Слышь, дай пройти, а? Арсений не отвечает. Молча убирает ладонь с косяка, и Антон облегчённо выдыхает: с Поповым наедине душно, невыносимо практически, Шаст сбежать, нахуй, хочет, на воздух, и затянуться, как же, блять, хочется покурить, чтобы хоть мнимое спокойствие почувствовать. Вот только Арсений его не отпускает. Вместо этого мощным толчком в плечи отпихивает Антона, который от неожиданности комично оступается и налетает поясницей на одну из раковин. Попов захлопывает дверь и, наконец, поворачивается к Антону, медленно, шаг за шагом, к нему приближаясь. — Почему ты не приехал? — интересуется Арсений тоном обиженного ребёнка, наигранно надув губы. — Я ведь тебя ждал. — Совсем ёбнулся? — морщась и потирая пульсирующую болью поясницу, шипит Антон. — Ну иди сюда, подую, — мерзко осклабившись, предлагает Арсений и тянет к парню руки. Шастун неловко уворачивается и пятится к одной из кабинок, качая головой. — Попов, хуль ты ко мне приебался? Что ты хочешь от меня? — Антон действительно ощущает себя загнанным в ловушку зверем, когда напирающий Арсений оттесняет его к двери кабинки, расположив руки по бокам от головы Шаста. — Хочу понять, почему ты не приехал. Решил закончить наши отношения, а мне об этом не сообщил? — издевательски тянет Арс с улыбкой чеширского кота. Антон, искренне негодуя, смеётся мужчине в лицо. — О каких вообще отношениях речь? Мы просто трахались, ты сам мне об этом не единожды говорил! — Шастун прикусывает язык, поняв, что говорит слишком громко, и с уставшим вздохом проводит ладонью по лицу. — Деловые, — продолжает Арсений. — У нас было охренительное сотрудничество, приятное для обеих сторон. Разве нет? Антон хмурится, поймав взгляд Арса. Глаза в глаза, губы всего в нескольких сантиметрах от его губ, и Шастун ненавидит себя за то, что, помимо презрения к Попову, испытывает ещё и желание притянуть его ближе. — Твоя ирония не к месту, — вздыхает Антон. Шастун так сильно устал от всего этого, что его снова начинает мутить. Ёбаный Попов... Что с ним, что без него, – Шастун медленно, но верно умирает. Какой-то замкнутый круг, который никак не разорвать. Оставалось надеяться, что время излечит. Вот если бы только Арсений его чуточку, хоть самую малость любил... Антон был уверен, что тогда всё стало бы проще. И Антон абсолютно не понимает, чего Попов от него хочет сейчас. Зачем пошёл за ним. Или Арсу так нравится с ним играть? За что, блять? Что Шаст ему такого сделал? — Свали, а? Твоя подруга наверняка уже пришла. Заждалась, бедняжка. — Антон до боли прикусывает щеку изнутри, уловив в собственном тоне намёк на ревность. Только не сейчас. — Или друг? Кого ты решил выебать на этот раз? И всё же Шастуна здорово несёт на поворотах, он видит торжествующую улыбку на губах Попова, видит, что тот доволен, и злится, так, сука, злится, что ударил бы Арсения прямо сейчас. Так что же мешает? — Пускай подождёт, — просто отвечает Попов, вызывая в Антоне очередную волну агрессии. — Иди нахуй. Для тебя человеческие чувства вообще ничего не стоят, ёбаный ты эгоист. А если так сильно хотел цирк устроить с этими дебильными разборками, мог бы просто позвонить, а не идти за мной при моей девушке, — выпаливает Шастун, упираясь ладонями в плечи Арсения. — А ты бы ответил? — поразительно-серьёзно вдруг интересуется Арс. Антону на секунду кажется, что он видит в глазах Попова что-то... новое, незнакомое. Обманчиво-нежное и такое непривычное, что Шаста ведёт. Но ощущение отпускает быстрее, чем Антон успел бы его прочувствовать, потому что Арсений снова расплывается в своей ублюдской улыбочке. — Всё, отвали. Нашёл место для разговоров, нахуй. Зайти может кто угодно, — не отвечая на вопрос Попова, шипит Антон и легонько толкает мужчину в плечи. Тот реагирует мгновенно: обхватив Антона за талию, управляя им, словно марионеткой, вталкивает Шастуна в кабинку и закрывает дверь на задвижку. — Значит, поговорим тут, — с самодовольной ухмылкой констатирует Попов. — Ты ёбнутый, реально, — качает головой Антон, но уходить не торопится. В груди шевелится какая-то странная, небольшая надежда на... что? Что Попов не безнадёжен? Что ещё ничего не кончено? Какой же он, всё-таки, дурак. — Нам говорить не о чем, — слабо сопротивляется Шастун, но Арс уже снова вжимает того в стену тесной кабинки, стискивая Антона в своих руках. — Пусти. — Не-а, — легко отвечает Попов, ткнувшись губами в шею парня. По телу Антона пробегают мурашки, и током электрическим под кожей пробирает, голова начинает кружиться и перед глазами темнеет: Шаст чувствует себя грёбаным девственником, едва не умирая от простого прикосновения губами к чувствительной шее. С другой стороны, это ведь его губы. И за такую реакцию на Арсения Антон ненавидит себя только сильнее. — Любишь её? — хрипит Арсений, чуть отстранившись, чтобы заглянуть парню в глаза. И сейчас Попов как никогда серьёзен, что даже можно подумать, будто ему действительно не всё равно. Но Антон ведь умный мальчик, он не позволит обманчивому ощущению ввести его в заблуждение, верно? — Тебе какое дело? — Голос дрожит, выдавая волнение Шаста с потрохами. Поспешные выводы... всё же он непроходимый дурак. Потому что видит в глазах Арса намёк на чувства, и верит, верит, блять, что они его не обманывают. — Ты её не любишь, — вместо ответа хмыкает Арсений и улыбается. — Тогда почему не приехал? Антон молчит. Скользит языком по пересохшим губам, положив ладони на плечи мужчины и сжимая ткань его рубашки пальцами: то ли оттолкнуть, то ли притянуть ближе хочет. Он и сам понять не может. — Я заебался. — Так ничего и не сделав, он обречённо опускает руки и устало прикрывает глаза. — Я же не щенок, блять, чтобы прибегать к тебе по первому зову из раза в раз, делая вид, будто ничего не было. Ни пинков этих твоих злоебучих, ни обманчивой ласки, которой ты меня к себе заманивал. Я, как конченный придурок, до последнего надеялся, что ты ко мне чё-то чувствуешь. Ошибся. Тебе нужна была только ёбля. А я, сука, тебя... — Антон прикусывает язык, беспомощно, исподлобья взглянув на Арсения, и только качает головой. — Забудь. Заебался, и всё. Мне секс без обязательств нахуй не всрался. Арсений долго молчит, скользя взглядом по лицу Антона, словно старается прочитать его эмоции. На деле и стараться особо не надо. Шастун притворяться не умеет, вымученную улыбку не трудно распознать, увидеть в его глазах грусть, скрываемую за псевдовесельем, можно без труда. Никудышный из него актёр, одним словом. — А я не заебался. У меня-то ты спросить забыл, когда без слов решил кинуть, — с желчной ухмылкой заявляет Арсений, всколыхнув в Антоне очередную волну злобы. — Ты ебанутый или притворяешься? — шипит он, с неожиданной силой оттолкнув от себя Попова и впечатав его в противоположную стену. Тот будто бы и не удивлён совсем, всё так же с вызовом ухмыляется ему в лицо, щуря прохладные, голубые глаза. — То есть, по-твоему, мной пользоваться нормально, а как только я решил, что больше не хочу быть использованным, ты сразу на дыбы встал? Чё за хуйня, Попов? — Пользоваться? — искренне удивившись, переспрашивает Арс. — Когда я тобой пользовался? Я ведь тебе не обещал ничего. И не солгал ни разу. Ты же понимал, на что ты подписываешься, разве нет? — Да, но... — Антон замолкает, беспомощно разинув рот. Не находится, что сказать, потому что, по сути-то, Арсений прав абсолютно. Обещаний не давал. В любви не клялся. Да даже, блять, в элементарной симпатии никогда не признавался, что уж говорить о предложении начать нормальные, человеческие отношения. Правда, Шастун быстро находит, что сказать, и сразу переходит в наступление: — Вот именно. Никто ничего и никому не обещал. Перестал я тебе отвечать. Не приехал. И что с того? Какие ко мне могут быть претензии? — Тут ты прав, — легко соглашается Арсений, наконец, отлипнув от стены и сделав шаг навстречу Антону. — Просто я кое-что для себя понял. Антон не знает, что Попов имеет в виду, и не решается строить догадки – боится допустить просчёт. С него уже достаточно ошибок. — Ну и что ты понял? — с иронией вздыхает он. — Мне не всё равно. Они снова молчат. Антон, кажется, слышит, как колотится его сердце, в несколько раз ускорившее ход, и почему-то именно в этот момент думает о том, как же это, сука, забавно и стрёмно, что они устраивают разборки в туалетной кабинке. Охерительно подходящее место для серьёзных разговоров, и Шаста вдруг подмывает истерически заржать. Вот только как-то совсем не до смеха. — В каком смысле? — тупо уточняет он, наблюдая, как Арс закатывает глаза. — Ты реально думаешь, что я оказался в этом ресторане по чистой случайности? — со смешком интересуется он. — Я за вами с Кузнецовой от самого твоего дома ехал. Да, представь себе, — поймав ошарашенный взгляд парня, непринуждённо говорит Арс. — Первоначальным планом было приехать к тебе, застать врасплох и поговорить уже нормально, с глазу на глаз. Но я около часа сидел в машине и никак не мог решиться воплотить задуманное в жизнь. А потом увидел, как вы выходите из подъезда, и... в общем, вот, я здесь. Шестерёнки в голове работают до неприличия медленно, пока Антон пытается переварить полученную информацию. Ему кажется, что это блеф, дурацкий розыгрыш, очередная издёвка, но, несмотря на ироничную улыбку Попова, он верит каждому блядскому слову. Антону казалось, что ненавидеть себя ещё сильнее он просто не сможет. Как же Шаст ошибался. — Зачем тебе это? — задаёт он крайне глупый вопрос, а Арс цокает языком: — Шаст, чего ты такой тугодум? Не отпущу я тебя. Понял? Ты мой. Шастун моргает, широко распахивает глаза от удивления, подгружаясь. — Почему ты мне не написал? И тут Арсений прыскает, через секунду рассмеявшись в голос и прикрыв глаза. — Так я писал. Ты не ответил. И не приехал. А потом уже просто... не хотелось. Гордый я. И не звонил по той же причине. Ну, и ещё потому, что ты бы не ответил. Ты что, думаешь, я не понял, почему ты меня проигнорировал? — А вот так напролом переть гордость тебе позволяет? Ты ко мне, бля, приехать хотел, чтобы поговорить, — сбитый с толку, бормочет Антон. — Дал слабину, с кем не бывает, — разводит руками Арс. А Антону всё не верится, что это взаправду. Но даже если Попов ведёт какую-то игру, хочет поиздеваться и добить Шастуна окончательно, тот покорно ведётся. Арсений – гибель Антона. В конце концов, Шастун решился на это добровольно. — Ненавижу тебя, — сквозь зубы шипит Антон, хватается за воротник чужой рубашки и притягивает Попова к себе. Арсений даже сказать ничего не успевает: парень предусмотрительно затыкает его поцелуем, измученно, полустоном, выдыхая в его губы. Проталкивает язык в рот не сопротивляющегося Попова, вылизывает его дёсны и пробегается по ровному ряду зубов. Задыхается. Сталкивается своим языком с его, чувствуя, как подхватывает его игру Арсений. Ёбаная туалетная кабинка, нахуй, но Антону настолько похуй, где, и Арсу тоже, очевидно, похуй, потому что он опускает ладонь на ширинку Шаста, скользит по ней и с силой сжимает. Антон шипит сквозь зубы, в ответ окольцованными пальцами давит на пах Попова, трёт и прощупывает через джинсовую ткань постепенно твердеющий член. Они заводятся за каких-то ничтожные полминуты, Шастун вжимает Арсения в стену, и они трутся друг о друга, пылко целуясь, словно два подростка пубертатного периода. — Хочу тебя, — прерываясь, шепчет Попов, и, о да, блять, Антон чувствует это, и Арс прекрасно чувствует, что желание взаимно, и Шастун с какой-то тупой злостью разворачивает мужчину спиной к себе, тычась пахом в его зад. — Ч-что?.. — Арсений явно теряется, полуоборачивается, упираясь руками в стену напротив, и взволнованно следит за действиями Антона. — Я сверху, — безапелляционно заявляет Шаст и тянется к ремню на джинсах Арсения, звякая бляшкой. — Даже не рыпайся. Сверху Антон был лишь однажды, и то потому, что Арсений так пожелал. И блять, Шаст понятия не имеет, что это тогда значило. Наверное, Арсу захотелось экспериментов, ничего больше. Но сейчас Антон берёт его по собственной инициативе, наконец-то хоть раз решившись сделать по-своему. Что странно, Попов, кажется, и не собирается сопротивляться, напротив, даже подаётся задницей вперёд, потеревшись о вставший член Антона. — Ммм... — Промычав что-то неразборчивое, парень сглатывает тягучую слюну и приспускает джинсы Арсения вместе с бельём. Плюёт на свои пальцы, помассировав сжатое колечко мышц между ягодицами, и погружает в мужчину сразу два. Антон размазывает влагу по горячим стенкам и до боли прикусывает губу: желание войти в Попова прямо сейчас невыносимое, и член нестерпимо ноет под тканью джинсов. — А что, смазку ты с собой не носишь? — демонстративно-капризно выдыхает Арс, и если бы не его судорожный, на грани стона, вздох и дрожь по всему телу от предвкушения, передающаяся и Антону, прижатому грудью к его спине, Шастун бы поверил, что происходящее не приносит мужчине никакого удовольствия. — Повыёбывайся ещё, блять, — грубо цедит Антон, впиваясь губами в шею Арса, а пальцы проталкивая глубже. Нащупав простату, он с силой давит на чувствительную точку, и... Арсений стонет, так, блять, стонет, что Шасту кажется – он уже сейчас свихнётся от удовольствия или кончит прямо в штаны, и как же, блять, нереально хорошо. Как он, сука, соскучился. — Тох, ну давай уже быстрее, — требует (или всё же умоляет?) Попов сквозь рваные вздохи, самостоятельно насаживаясь на пальцы, чтобы попасть точно по простате. Шастун отстраняется, но только затем, чтобы расстегнуть и приспустить джинсы. Светлые боксёры оказываются мокрыми от растёкшегося пятном по ткани предэякулята, Антон приспускает и их, легко скользит рукой по члену, отодвигая крайнюю плоть, собирает подушечками пальцев смазку с головки и размазывает её по всему стволу. — Антон... — раздвинув ноги пошире, манерно-настойчиво торопит Арс, и Шастун сдаётся. Несколько раз проводит влажной головкой по растянутой дырке и медленным толчком проникает в горячее тело, сквозь зубы шипя от удовольствия и зажмуриваясь. Арсений протяжно, в голос вздыхает, широко открыв рот. Антон обхватывает его торс руками и прижимается грудью к спине, привыкает к ощущениям и пытается справиться с нахлынувшей было волной оргазма. Арсений такой горячий, тесный внутри, и так, блять, не бывает, чтобы с кем-то было настолько хорошо, это просто невозможно. Но контакт с Поповым доказывает обратное. Когда крышесносящее удовольствие медленно отступает, Антон начинает двигаться. Медленно, неспешно, едва держа себя в руках и заставляя Арсения возмущённо и требовательно шипеть, чтобы он хоть немного ускорился. Однако желание помучить его сильнее, и когда Попов начинает самостоятельно, в своём собственном темпе насаживаться на член, Антон болезненно шлёпает его по ягодице. Одну ладонь он кладёт на плечо Арсения, прижимая к стене, другой давит на поясницу, вынудив мужчину слегка выгнуться и выпятить зад. — Антон, ну пожалуйста, быстрее... Хочу... Пожалуйста... — пошло выстанывает Арс, и у Шастуна срывает все предохранители. Один резкий толчок, за ним второй и третий, и Антон входит во вкус, ускоряет темп, вылизывает горячую шею Попова и втягивает кожу губами, оставляя засос, а мужчина стонет, извивается и заводит руку назад, притягивая Антона ближе, заводит Антона и, чуть повернув к нему голову, глубоко целует. — Антош, ммм, хорошо... — шепчет он, откинув голову на плечо парня, а того пробивает мощным электрическим импульсом. Арс его никогда так, чёрт побери, не звал. Шастун уже жалеет, что не снял грёбаную футболку, потому что та неприятно липла к телу, и вообще, было так жарко, что пиздец, но, впрочем, это было совсем не важно, не сейчас, когда он трахает Арсения-мать-его-Попова, когда тот испытывает охуенное удовольствие, ничуть не уступая в отдаче самому Антону. Оргазм настигает их почти одновременно; Шастун крепко прижимает к себе Арсения, плотно обхватив его тело за пояс, а второй рукой скользит по истекающему смазкой члену Попова. Арсений кончает первым в ладонь Антону, мелко содрогаясь, и Шастун через несколько секунд спускает прямо в Арсения, оба стонут, хрипло, сыто, довольно, и... лишь затихнув, они слышат, как кто-то входит в уборную. — Антош, я... — без сил сипит Арсений, но Антон тихо шикает на него, заставляя заткнуться. Охуенное, конечно, место для секса... Они слышат, как чуть не спаливший их человек справляет малую нужду в писсуар напротив кабинок, и, вымыв руки в раковине, выходит и хлопает дверью. Арсений неожиданно начинает ржать, пока Антон, загнанно дыша, с облегчением тычется лицом в его плечо. Спустя секунду он тоже расслабленно смеётся. — Хорошо хоть не посрать, — сквозь смех откликается он, и Попов громко, как-то истерично прыскает. — Больше никогда не будем трахаться в туалете. Хотя... кто знает. Антон, отдышавшись, медленно выходит из Арсения и отстраняется. Вытирает ладонь от спермы туалетной бумагой, натягивает трусы и джинсы, застегнув их дрожащими пальцами, и смотрит на уже одетого, раскрасневшегося и всклокоченного Попова. Впервые он такой живой, такой тёплый и абсолютно не отстранённый, и господи, кто бы знал, как Антон боится, что всё произошедшее окажется сном. — Что будешь с Ирой делать? — как бы между прочим интересуется Арс, и Антон широко распахивает глаза от шока. Он конченная сволочь, но умудрился забыть обо всём, даже о собственной девушке, которая ждёт его в главном зале. — Расскажу ей правду, — тихо и виновато выдыхает Шаст. — Довольно с меня обмана. Арсений небрежно поводит плечами и открывает задвижку на двери кабинки. — А я по тебе скучал, — неожиданно признаётся он. Антон выгибает бровь и с улыбкой заявляет: — Идиот. — Я подожду тебя у машины, — спокойно говорит Арс как ни в чём не бывало и выходит из уборной, предварительно взглянув на своё отражение и поправив причёску. Вероятно, Арсений действительно оказался не таким уж безнадёжным, а чувства Антона с самого начала имели право на жизнь. Если бы прежде у Антона спросили, где ставить запятую во фразе «уйти нельзя остаться», он бы, не колеблясь, поставил её после первого слова. Но у него, блять, какая-то склонность в конечном счёте принимать неверные решения. Или всё же... Если подумать, это совсем не важно. И даже если Арсений – гибель Антона, это больше не имеет значения. В конце концов, Антон решился на это добровольно.