Escape

Блейн тихо засмеялся и наклонился, чтобы мягко поцеловать Курта в губы. О, ему чертовски не хватало этого. Курта. И неважно, где именно они были, в каких условиях, в какой стране. Для Блейна главным условием было, чтобы они были вместе. Со всем остальным можно было так или иначе справиться. Заказав два бургера с картошкой и две большие колы, Блейн добавил тот самый чай, о котором просил Курт, и взял для себя чашку эспрессо, чтобы дожить до конца этого перелета в состоянии наполовину овоща, а не полностью. Он не очень любил спать в самолете, потому что вообще ненавидел спать при людях, чувствуя себя таким образом в опасности. Когда рядом был кто-то, Блейн спал чутко, как животное. Ему казалось, что он даже не засыпает по-настоящему. И именно поэтому первая ночь с Куртом так его удивила, потому что он уснул крепко. Настолько, насколько это вообще было возможно в таких условиях. — Не уверен, что в заднице мира, в которую мы поедем из Сиднея, будет тренажерный зал. Но там наверняка будет, чем заняться и чем нагрузить спину. Это даже хорошо. Я уже давно не занимался физической работой, а она хорошо прочищает голову. Только представь: я на огороде с лопатой. Или газонокосилкой, ладно. А ты в шортиках на голое тело, высаживаешь цветы. Или болтаешься в гамаке. Или приносишь мне большой стакан ледяного лимонада, а я прижимаю тебя к дереву. Или укладываю на сено. Заниматься сексом при лошадях — это неправильно? — поинтересовался Блейн, невинно приподнимая брови и с трудом сдерживая смех. Курт улыбнулся в поцелуй и удобнее устроился в объятиях мужчины. Что бы им не приготовила судьба, они со всем смогут справиться. Вместе. Сейчас Хаммел был уверен в этом. Даже если их снова разделят, они найдут выход и найдут способ снова быть рядом. Наверное, именно это называется «родственные души». Хаммел дождался, пока Блейн сделает заказ, а потом откинулся спиной на его грудь, устроив голову в изгибе его шеи. Кажется, Курт только сейчас осознал, что они наконец вместе, это не сон, а реальность. Лучшая реальность. Он переплел их пальцы, в который раз с восторгом замечая контраст их кожи, а потом поднес к губам, целуя сбитые костяшки. Не нашлось бы человека во всем мире, который заставил бы Хаммела целовать руки. Кроме Блейна конечно. — О, так мы…я думал, мы останемся в Сиднее. Но в любом случае…ты на грядках или даже с газонокосилкой будешь выглядеть сексуально. Очень. А я скорее буду в доме делать лимонад или лежать где-нибудь в тенечке. Не люблю солнце. Это ты у нас прекрасный смуглый мужчина, на которого очень ровно ложится загар. А я бледный мальчишка, который в секунду обгорает на солнце, — усмехнулся Хаммел. — Поэтому я предпочитаю тень. И я не очень люблю жару. Мне сразу трудно дышать и все такое. И да, я думаю, что заниматься сексом при лошадях — неправильно, — рассмеялся Курт. — Если честно, я не в курсе пока, сколько придется проехать до этого дома. Который документально сейчас мой. Наш. И я правда надеюсь, что там все будет в порядке и мы не задержимся там слишком долго. Потому что там правда жарко. И скучно. И пускай это именно то, чего мне хотелось после долгих лет работы на Кларингтона, сейчас, с тобой, все меняется. То есть я, конечно, не против прожить всю жизнь с тобой, как в «Голубой Лагуне», но также этот Мир и жизнь не кажется больше мне такой плохой. То есть. Я думаю, что неплохо было бы ходить по вечеринкам. Или в кино. И даже общаться с людьми. Только не с пафосными идиотами с Верхнего Ист-Сайда. Блейн закатил глаза и вздохнул. Он точно не должен был думать об этом прямо сейчас. Их заказ принесли очень быстро. Видимо, были приучены к тому, что люди в аэропорту могут быть очень голодны и вместе с тем опаздывать на свой рейс или просто не располагать слишком большим количеством времени. — Ладно, не будем обо всей это философии. Главное, что в доме должен быть хороший кондиционер, а гулять мы с тобой можем и вечерами, чтобы ты не обгорел. Блейн легонько поцеловал Курта в губы и отстранился, но только для того, чтобы мальчик мог поесть. — Мы когда-нибудь отдохнем от дороги? — пробубнил Курт, прикрывая глаза. — Все, что мы делаем, с того момента, как вышли из того дома, так это бежим. Едем. Летим. Идем. Дороги, дороги, дороги. Меняем машины, самолеты и снова дороги. Я уже с нетерпением жду того момента, когда мы придем в одно место, бросим на пол наши сумки и с удовольствием поймем, что нам больше не нужно никуда идти. Что здесь я могу разложить свои вещи и больше никогда их не трогать. Только, если мы будем собираться на отдых. Или переезжать. Я даже дома не…не мог разложить свои вещи, потому что я не знаю, что будет завтра, — устало произнес Курт, покачав головой. Но на его губах быстро заиграла улыбка. — Ты говоришь с одним из «пафосных идиотов с Верхнего Ист-Сайда», — рассмеялся Курт, показав пальцами кавычки в воздухе. — Может они не такие уж и ужасные, как ты думаешь? Нет, большинство из них лицемерные мрази, конечно, но там есть и нормальные люди. В любом случае, мы с тобой обязательно будем посещать вечеринки, рестораны, ходить в кино, сходим на Бродвей, посмотрим мюзиклы. Я уверен, что ты найдешь себе друзей, когда найдешь работу. Нормальную работу, без похищения несовершеннолетних людей. Хотя, ты, конечно, можешь не работать, но этот вариант я даже не рассматриваю, ведь тебе определенно будет давить на горло тот факт, что, эм… детка будет обеспечивать папочку, — произнес Хаммел, целуя Блейна в уголок губ и поднимаясь с него, чтобы сесть нормально. Он снова взглянул на часы, а потом сделал глоток колы. — Кондиционер будет просто идеально. И да, превратимся в вампиров, которые спят днем, а гуляют ночью, — улыбнулся Курт, разбирая бургер, чтобы взглянуть, что внутри. — О, я, эм…мне нельзя очень острое. И я просто не люблю горчицу, — оправдался Курт. Думать о работе сейчас Блейну совсем не хотелось. Он собирался открыть своё дело, как только получит доступ ко всем своим счётам. Если, конечно, не сядет в тюрьму до того времени или его все-таки не пристрелят. Нормальная, обычная работа ему все равно не светит, потому что если босс спросит у него насчёт опыта… в общем, не светит она Блейну. А вот открыть свой бар он всегда хотел. Торговля Блейна никогда не привлекала, а вот администрирование заведения — вполне. К тому же, если дела будут идти хорошо, он сможет после открыть ещё один. Сделать целую сеть. И добавить отели с тем же названием. Эх, мечты-мечты. — Не волнуйся, детка, прошло не так много времени с момента нашего побега, даже если кажется, что вечность, ведь каждый день насыщен событиями. Кто-то бегает годами. А мы, вероятно, вынуждены будем перемещаться ещё пару месяцев, но я надеюсь, что только до Австралии и обратно. И если не хочешь этот бургер, закажем тебе другой. Или просто поешь картошки и выпей чай. Не надейся, что я позволю тебе голодать и дальше. Блейн наклонился, чмокнул мальчика в висок и наколол пару картошек на вилку, поднося их к губам Курта. — И не капризничай. Уже завтра утром мы будем в отеле в Сиднее и завалимся спать. Это хороший стимул потерпеть немного. Хаммел даже не знал, чем Блейн хочет заниматься, если честно. Конечно, он знал, что Блейн хотел развести скот в Австралии, остепениться и спрятаться от всех. Но сейчас они решили возвращаться в Нью-Йорк и может Андерсон сможет заняться чем-нибудь другим? Курт мог бы помочь ему на первое время, может, они бы вместе могли начать свое дело? Магазины, рестораны, бары…может что-то другое, в чем понимает Блейн? Была просто куча возможностей для них. А потом они могли бы…пожениться? Это ведь не странно, правда? То есть, Блейн ведь сам как-то говорил об этом. Обещал сделать ему предложение с цветами, поцелуями, кольцом? Так что это не очень уж странно, что Курт задумывается об этом. — Мне кажется, что мы и правда долго бегаем. Слишком долго, вообще-то. Я хочу быть с тобой, милый, расслабиться и больше не бегать. Чтобы в квартире были только я, ты и наш… — Курт вовремя прикусил язык и прочистил горло. — Пес? Может заведем собаку? Да и я не могу не капризничать. Ты сам меня такого выбрал и полюбил. Всем сердцем, я уверен. Завтра утром мы будем спать. А потом трахаться. А потом снова спать. И снова заниматься сексом. Может быть, прервемся на обед. — Мы совершенно точно прервемся на обед, потому что ты слишком похудел, — кивнул Блейн, пододвигая к Курту его тарелку и принимаясь за собственный бургер. Пес, значит? Они ничего не говорили о собаках. То есть Блейн, конечно, ничего против собак не имел, но готов был поспорить, что Курт имел в виду не пса. Вот только вопрос. Говорил ли он о гипотетическом ребенке, но решил не развивать тему, не уверенный в реакции Блейна? Мало ли, они ведь и правда не в самом простом положении сейчас, да и поведение Блейна бывает непредсказуемым. Или все-таки дело было в том, что Курт уже сейчас знал о ребенке… И если он уже его ждал, то это было не так уж сложно выяснить. — Может, выпьем чего-нибудь завтра? Вино? Говорят, в Австралии хорошие виноградники. Или импортное земляничное шампанское. Я помню, ты говорил, оно тебе нравится. Блейн закончил с бургером и теперь попивал колу, очень стараясь выглядеть нейтрально. То есть да, он не хотел давить на Курта с ответом, но только потому, что примерно понимал, какой может быть причина того, что мальчик еще ничего не сказал ему. Курт так любил романтику и красивые жесты, что просто не мог позволить себе сообщить подобную новость в аэропорту. — Я не очень следил за своим питанием в эти дни. Вообще не следил, если честно. Кэрол буквально приходилось затаскивать меня на кухню за руку. Или приносить в комнату. — произнес Хаммел, пожимая плечами. Это были тяжелые дни для Хаммела, такого стресса он не испытывал, наверное, никогда. Хаммел постарался улыбнуться, принимаясь за еду. Не хотелось говорить такую прекрасную новость о ребенке в каком-то кафетерии аэропорта. Он всегда был слишком романтичным, ему всегда хотелось, чтобы такие новости говорили в уютной, домашней обстановке. К тому же, он был не очень уверен в реакции Блейна. Конечно, он больше склонялся к положительной реакции, судя по словам и действиям Блейна. Но от этого мужчины можно было ожидать что угодно. Он был настоящим сюрпризом для Курта и Хаммел никогда не знал, что сейчас сделает или скажет Блейн. — Да, почему нет? По-моему, отличная идея. Земляничное шампанское звучит отлично. Я с радостью, — улыбнулся Хаммел, тоже закончив с бургером и принимаясь за картошку. Он взглянул на часы и вздохнул. — Очень вкусно. Мне пора пить таблетки, — произнес Хаммел, порывшись в сумке и доставая от туда сразу две таблетки. — То есть… Блейн прикусил язык, пару раз моргнув и отворачиваясь в сторону под видом того, что что-то привлекло его внимание, но на самом деле просто для того, чтобы справиться с выражением лица и не быть уж слишком очевидным. Курт бы точно не стал пить спиртное, будь он в положении. Он же не идиот. И не из тех, кто считает, что нет ничего плохого в том, чтобы продолжать пить. И, может быть, ещё и курить. И немного наркотиков во время беременности не помешает, главное ведь, чтобы все было в пределах разумного! Блейн повернулся обратно к Курту, понимая, что хмурится. И ничего не может сделать со своим лицом. Значит, все-таки не беременный? Значит, все-таки показалось. И Блейн зря сводил все оговорки Курта и таблетки воедино. Ну и ладно. Нельзя расстраиваться. В конце концов, у них впереди ещё целая жизнь на то, чтобы пытаться. Или выбрать более подходящий момент. — Ну уж теперь я рядом и ты снова можешь есть. Чем больше, тем лучше. Ты же помнишь, я люблю круглые попки, — протянул Блейн, коротко посмеиваясь и заканчивая со своей колой, стараясь сдержать собственную постную мину. Курт выпил таблетки, быстро запивая их водой. Он проследил за взглядом Блейна, когда брюнет отвернулся, с интересом, кажется, разглядывая стены кафе. Он уже хотел спросить, что именно Блейн нашел в этих пустых стенах, как Андерсон снова повернулся к нему, а между его бровей пролегла морщинка. Как всегда, когда он злится. Или расстроен. Или раздражен. Блейн так часто хмурится… — Я очень постараюсь снова есть. Но очень много есть не нужно, мы ведь не хотим, чтобы на этой круглой попке появилась апельсиновая корочка? — Курт постарался рассмеяться, но это озабоченное лицо Блейна не давало юноше расслабиться. Он сделал глоток колы доедая свою картошку, и прочистил горло, разворачиваясь к мужчине. — Ты знаешь, что можно научиться читать человека по каждому жесту? Особенно, если находиться с ним двадцать четыре на семь. Я по одному взгляду могу понять, когда ты злишься. Или когда ты задумался, ты кусаешь губу, нахмурив брови. Так…раз мы собираемся разделить нашу жизнь на двоих, расскажешь мне, что тебя беспокоит? — О детка, тебе не стоит переоценивать меня и усложнять. Я просто задумался о том, что у меня был такой же чемодан когда-то, как у того парня в красной куртке. И потом я пытался вспомнить, куда же его дел, потому что точно не выбрасывал. И тогда вспомнил, что он остался в той машине, которую сожгли, думая, что я внутри. Но меня там не было, — Блейн подмигнул Курту и легонько щёлкнул его по носу, совсем нежно. Вообще-то он не соврал и действительно на пару секунд задумался над этим. А вот об истинной причине хмурости Блейна Курту сейчас знать не стоило. Он, в конце концов, не глупая истеричная барышня, чтобы закатывать сейчас Курту скандал на ровном месте или вообще поднимать эту тему. Да и что поднимать? О, ты не беременный? Но как ты мог?! Вот уж действительно, как же он мог. — Идём, малыш. Наша посадка скоро начнётся, а я хочу зайти ещё в один магазин и купить себе очки. И, может быть, что-нибудь ещё, — мягко проговорил Блейн, не позволяя лицу вновь принять озабоченный вид. Курт немного прищурился, слушая бредни Блейна о чемодане того парня в красной куртке, но все равно кивнул. Если Блейн не хочет говорить ему, значит так нужно. Он научился полностью доверять этому мужчине, беспрекословно и идти за ним, куда бы он ни шел. Подняв последнюю картошку, Хаммел улыбнулся, глядя на нее. — Помнишь, когда мы сидели в номере мотеля? Когда ты разозлился на меня и взял нам отдельные номера? Мы были там и ты сказал, что шанс нам остаться в живых и быть вместе равен одной картошке. Одной, из кучи других. Это было совсем недавно, но мне кажется, что прошли дни, месяца, годы с того разговора. И я…я только сейчас понял, что вот она. Та самая последняя картошка, которая выпала нам и я здесь, как и обещал, с тобой, оставив Нью-Йорк где-то за спиной, бегу в абсолютно неприемлемый для моей кожи климат. Готов поспорить, ты сомневался во мне, — тихо рассмеялся Курт, покрутив последнюю картошку в руке. — Ты прав, пора идти. Тем более, я наелся и готов попробовать поспать еще немного в ссамолете, на твоих коленях, — произнес Хаммел, поднимаясь с места и сунув подмышку плюшевого мишку. — Идем в магазин и уже свалим отсюда подальше. А вернемся, только когда убедимся в безопасности. Сложно было спорить с Куртом в этом плане, потому что это было правдой и они оба это понимали. Он не мог полностью доверять Курту, но вовсе не в том плане, что тот мог вдруг подставить его или предать. Все лежало в области непринятия Блейном себя. И ещё в той, где он судил людей по себе и своему окружению, а там уж точно нельзя было доверять никому и ничему. И ещё от того, что Блейн не мог до конца поверить, что Курт, Курт Хаммел, если уж на то пошло, действительно мог полюбить Блейна. И может быть, у слов Хантера была именно эта цель, но Блейн не мог отделаться от мысли, что раньше или позже Курт посмотрит на него другими, трезвыми и спокойными глазами, где не будет пелены адреналина и благодарности, и просто поймёт, что это человек не его уровня. Что с ним не выйти на светский раут и не потому, что Блейн глуп или некрасив, упаси боже, он на порядок выше большинства местных петушков. Но как раз поэтому. Потому что он хмурый, резкий, ненавидит пустые разговоры и не жмёт руку кому попало. Потому что улыбается только рядом с Куртом, только наедине, в безопасности, где никто не осудит и не сделае больно за его слабость. Впрочем, теперь главной слабостью Блейна был Курт и именно он мог ранить сильнее всех. Когда самолёт взлетел, Блейн уложил Курта на свои колени и коротко вздохнул, запуская пальцы в волосы мальчика и ласково поглаживая его голову. — Ещё немного, малыш. Ещё немного.