Escape

Блейн надулся, сел снова на диван и пробурчал: — Я все равно главный. Не командуй мной. Я был твоим папочкой им и останусь, даже если ты сам станешь папочкой для нашего ребёнка. Я-то буду дважды папочкой. Правда, для него я буду отцом. Я. С ума сойти. Ты хочешь мальчика или девочку? А если у нас двойня? Блейн пододвинул тарелку к Курту, чтобы он, наконец, мог начать есть. Если до этого Курта было важно кормить, ведь он похудел, то теперь он и вовсе должен был есть за двоих, потому что внутри него развивался их ребёнок. А ещё Блейн все-таки не знал насчёт секса. То есть ладно, заниматься им наверняка можно, в этом не было ничего такого. Но вот как именно… Не то чтобы он был фанатом акробатических трюков, но ведь частенько прижимал Курта к стене или заставлял прогибаться в спине и трахал достаточно резко, быстро и жёстко, просто брал его… Думать об этом прямо сейчас не стоит, потому что он только начал есть, а если у него появится стояк, то ничего поесть Курт не сможет ещё несколько часов. Разве что только в коротких перерывах… — Ты главный. Мой мужчина. Я за твоей спиной. Всегда, — шепнул Хаммел, глядя в глаза Блейна. — Ты будешь папочкой для меня, а я буду папочкой для нашего ребенка. Только не таким папочкой. Ну, просто папочкой. А ты мой папочка. Только мой папочка, — улыбнулся Хаммел, взглянув на тарелку и принимаясь за еду. — Я не знаю, но я бы первого хотел мальчика. А потом можно девочку. Мы ведь…ну, я думал, что мы не остановимся на одном, правда? Я бы хотел двоих. Мальчика и девочку. Брата, чтобы приглядывал за сестричкой. Это же так мило, правда? — улыбнулся Хаммел, оглянув стол и наливая себе сок в стакан. — А ты? Кого хочешь? И что мы будем делать с его фамилией? Двойную? Хаммел-Андерсон? По-моему, звучит, — улыбнулся Курт, делая два больших глотка. — А имя? Ты думал над именем своего ребенка? Я пока даже не знаю, если честно. Черт, нам столько всего нужно сделать, столько приятных хлопот, что я просто в нетерпении, — рассмеялся Хаммел. Он взглянул на Блейна и улыбнулся, потянувшись, чтобы мягко погладить его по щеке, на которой появилась щетина. — О чем задумался, милый? — тихо спросил Хаммел, целуя немного колючую щеку. — Я уже давно не думал о детях, но когда-то я хотел девочку. Ну, знаешь, маленькую принцессу и все такое. Хотя это не имеет значения. Один. Одна. Двое. Или трое. Будет видно. Насчёт имени… Уф… Когда-то я думал, что назову ребёнка в честь брата. Но давно уже так не думаю. Так что мы можем назвать его в честь твоего отца или брата. Или дать ему второе имя в честь одного из них. Или обоих. А если девочка, то мы могли бы назвать в честь твоей мамы, — Блейн улыбнулся. — И чего это Хаммел-Андерсон, а не наоборот? «А» идёт первой! Андерсон-Хаммел. И ты тоже будешь Андерсон-Хаммел, — Блейн потерся носом о нос Курта, заканчивая со своим стейком и делая пару глотков шампанского. Раз уж Курту теперь нельзя было его пить, Блейн мог бы отпраздновать целой бутылкой, но он, конечно, не станет. Из солидарности, он теперь будет питаться так же, как Курт. И курить перестанет. И пить. И они будут ходить на какие-ни ведь курсы. И нужно ведь сходить к врачу! Даже здесь, в Австралии, если они ещё будут вынуждены остаться тут на несколько месяцев, нужно же наблюдать беременность. — Я, если честно, вообще редко задумывался о детях. Ну, знаешь, сложно найти человека, которого не отпугнет то, какой я и вообще сам факт, что я могу выносить ребенка и родить. Но знаешь, судьба та еще сука, как будто с издевкой свела нас именно так, как она свела. Но я рад, что у меня есть ты. А теперь уже не только ты, еще и маленький, — улыбнулся Хаммел. — На счет имени отца или брата…эм, это сложно. Я еще никому не говорил, что жду ребенка. Я даже не знаю, как папа отреагирует на все это, на тебя, на…ну, ты ведь сам понимаешь все нюансы нашей истории. Но я очень хочу вас познакомить. А Финн, он…тебе понравится, я думаю. Он немного глупый, но это скорее забавляет, чем раздражает. Кэрол уже влюблена в тебя. Я серьезно. Когда я вернулся, я многое ей рассказал, опуская все интимные подробности, конечно, поэтому она с легкостью отпустила меня сюда. В общем, я очень хочу, чтобы ты познакомился с моей семьей, — Курт снова мягко погладил щеку Блейна. — Ох, Андерсон-Хаммел, значит? И я тоже буду Андерсон-Хаммел? If you liked it then you shoulda put a ring on it, — Курт тихо пропел последнюю строчку, поиграв пальцами, а потом тихо рассмеялся. — Боже, с ума сойти. Надо добраться до интернета и почитать обо всем этом. Это же так… Это все сложно! И интересно. Ты хорошо себя чувствуешь? Не хочешь там арбузов и красной икры, например? А если бы… если бы меня убили, что бы ты тогда делал? — Я хорошо себя чувствую и ничего не хочу, пока. Никаких арбузов и тем более икры, которую я не ем. Я хотел мармеладных мишек и я сказал тебе об этом, так что успокойся, если я чего-то захочу, ты узнаешь об этом первый. Курт с улыбкой вернулся к еде, а потом застыл, услышав следующий вопрос Блейна. Он снова отложил приборы и повернулся к мужчине. — С ребенком, ты имеешь ввиду? Ничего. Ну, то есть, никаких абортов и прочее. И я бы уж точно никуда его не отдал. Я…я старался не думать о том, что больше не увижу тебя. Но я бы оставил ребенка себе. Маленького Блейна, с твоими глазами и этими милыми кудряшками и…пожалуйста, я не хочу говорить об этом, потому что это расстраивает меня, — пробубнил Курт, прижимаясь к мужчине и уткнувшись носом в его шею. — Почему ты больше не хочешь назвать ребенка в честь брата? — тихо спросил Хаммел. Блейн ласково прижал Курта к себе, поглаживая его по спине, целуя в макушку, в шею, в плечо и вообще повсюду, куда только мог дотянуться. Он не мог гарантировать Курту безопасности, к сожалению. И пройдёт не один год, прежде чем Блейн сам сможет по-настоящему выдохнуть и понять, что да, их отпустили. Что ему не станут мстить. Что судьба не подбросит что-то в благодарность за все то дерьмо, что сотворил в своё время Блейн. Но он ничего не покажет Курту. Курт заслуживает своего счастья и именно такого, как он представляет и как его хочет. А Блейн сделает все для него. — Не хочу говорить об этом и вспоминать то время тоже не хочу. Я считал его просто самовлюблённым эгоистом, который на самом деле в тяжёлый момент протянет мне руку помощи, но, как оказалось, репутация и чистое имя на строчках газет значило для него больше, чем я. Моя жизнь, здоровье и благополучие. Моя семья умерла для меня тогда, и я привык считать себя сиротой. Из тех, кто не простил оставивших родителей и совсем не хочет называть детей в их честь. Думаю, нам придётся подождать немного с рассказом твоему отцу. Когда все устаканится. Когда он окончательно придёт в норму. Когда мы будем уверены, что меня не закроют за решётку, — Блейн хмыкнул. — Ты наелся, котенок? Потому что если да, то у меня есть одно жутко интересное занятие для нас с тобой… — Но ты же понимаешь, что рано или поздно тебе придется рассказать мне об этом? Обо всем, вообще-то, потому что я планирую узнать тебя полностью, Блейн Андерсон. Мне не хватает той малюсенькой крупицы информации, что ты рассказываешь мне о себе. Но я готов ждать. Ждать, когда ты будешь готов говорить об этом, — улыбнулся Курт, взглянув в глаза мужчине. — И твоя семья не мертва. Теперь я твоя семья. Я и наш малыш. Звучит так сумасшедше, правда? Еще несколько недель назад ты целовал меня и говорил, что это ничего не значит, что мы не встречаемся, а танцы и поцелуи это просто так, а сейчас мы ждем ребенка. Ты без боязни и этой кислой мины говоришь, что любишь меня, а я без раздумий рванул за тобой на другой конец света. Наша жизнь так круто поменялась… — Хаммел улыбнулся, покачав головой. Это было правдой, их жизнь будто перевернулась с ног на голову, но это были хорошие перемены. Курт хотел верить, что они были к лучшему. Вообще-то, он был уверен, что они к лучшему. — Да, я…уже наелся. И что же за интересное занятие у вас приготовлено для меня, мистер Андерсон? — с улыбкой промурлыкал Курт. Безусловно, Блейн понимал, что вынужден будет рассказать обо всем. Раньше или позже. Но лучше все-таки позже, потому что его никогда не привлекала позиция пациента у психотерапевта. Он не представлял и не хотел даже думать о том, чтобы открывать душу. Или плакать. Перед любимым человеком, перед своим мальчиком, для которого он всегда должен быть сильным и собранным. Как будет смотреть на него Курт, если Блейн перед ним превратится в черт знает что, пускай и всего на десять минут, а после снова возьмёт себя в руки? Эта сцена, словно дамоклов меч, навсегда нависнет над ними, напоминая Курту о том, что Блейн тоже простой, уязвимый человек. А Блейну этого совсем не хотелось. Курту хотелось сказать мужчине, что все будет хорошо, что он всегда будет рядом, но он понимал, что это просто слова, а Блейн и так знает это все без них. Ну, Хаммел хотя-бы надеялся на это. Он никогда не оставит его и если будет нужно, то протянет руку помощи, как этого не сделала его семья. Может быть, через какое-то время он уговорит Андерсона помириться с семьей? Больше всего на свете Курту хотелось видеть счастливого Блейна рядом. Ведь так этот мужчина становился в тысячи раз красивее… — Я планирую отнести вас в спальню и сначала заняться любовью. Долго. Очень-очень долго. А после отнести в ванную и заняться любовью и там тоже. А после заняться сексом у стены. Или на четвереньках. О, я ужасно сильно хочу трахнуть тебя, но постараюсь быть в меру нежным, — промурлыкал Блейн в губы Курта, плавно проникая языком глубоко в его рот и вместе с тем поднимаясь с дивана, подхватывая Курта на руки и направляясь вместе с ним в спальню. — Ого, вот это планы, мистер Андерсон, — тихо рассмеялся юноша в губы Блейна. — Почему ты не спрашиваешь меня? Может быть, я не хочу, чтобы ты был нежным? Может быть, я хочу, чтобы ты был сильным и грубым и показал мне, как ты скучал? — шепнул Курт, но Андерсон быстро заткнул его поцелуем. Черт, как он скучал по этому. По Блейну, который просто берет свое, а Хаммел был именно его и ничей больше. По телу побежала стая мурашек, заставляя Курта буквально вздрогнуть от предвкушения. Блейн собирался было уточнить, что он не может быть грубым теперь, и ещё, как минимум, примерно год. До родов и после их пару месяцев тоже, потому что тогда Курт будет особенно нежным, уязвимым и слабым, нуждающимся в поддержке и заботе. Но говорить об этом сейчас было не лучшей идеей, потому что это наверняка могло только сбить из с романтического настроения, а Блейну этого совершенно не хотелось. Опустив Курта на кровать, Блейн навис над ним, плавно задирая длинную футболку наверх, медленно скользя ладонью по животу Курта к его груди, плавно поглаживал соски и наклоняясь, чтобы лизнуть их по очереди, затем вбирая в рот и легонько посасывая, в то время как рука Блейна опустилась между ног Курта, пока что неспешно поглаживал киску вдоль, одними подушечками пальцев, легонько задевая клитор и двигаясь хаотично. — Говорят, — промурлыкал Блейн, оставляя широкий мазок языка на языке Курта, — что во время беременности соски становятся более чувствительными, — Блейн нежно сжал сосок губами. — Это правда или у тебя пока ещё маленький срок для того, чтобы делать такие выводы? — невинно закончил предложение Блейн, отрываясь от своего занятия и поднимая глаза на мальчика. Им определенно нужно будет уточнить, можно ли им заниматься сексом. Грубым сексом, который так любит Блейн, да и сам Курт не имел ничего против. И в каких позах это можно будет делать на более больших сроках. Курту сверху будет тяжело наверное, особенно, если ноги начнут отекать. Блейну сверху, наверняка, тоже будет не очень удобно. Может быть, на четвереньках? Или на боку? Блейн был бы сзади, а Курт бы закинул на него ногу, для более лучшего проникновения? Так, им определенно нужно узнать все это у врача. Не хотелось бы навредить малышу, пока его папочки развлекаются. Ему вообще можно так навредить? Черт, Курт был таким не опытным в этом вопросе… Устроившись на кровати, Хаммел прикрыл глаза, просто чувствуя Блейна. Это было идеальным завершением их сумасшедшего дня. Побег, аэропорт, самолеты и вот, наконец, их заслуженная награда — ночь наедине, в объятиях друг друга. Нет ничего лучше и ничто, и никто не сможет этого изменить. Курт вздрогнул, стоило только пальцам Блейна коснуться его ниже пояса. Он так хотел этого, так нуждался, что сейчас сходил с ума от таких легких касаний. — Я тоже слышал что-то…что-то подобное, — задыхаясь, прошептал Курт. — Я думаю, что срок еще слишком маленький, но я…но чтобы ты знал, они у меня и так достаточно чувствительные, — прошептал Курт, пару секунд глядя на Блейна, а потом снова откидываясь на подушки. — Я и так знаю это, малыш. Но мне бы хотелось, чтобы ты вздрагивал всем телом и громко стонал каждый раз, когда я бы сжимал их пальцами или нежно прикусывал, — шепнул Блейн, избавляя Курта от футболки и задумчиво покусывая губу. Немного помучить Курта всегда было приятно. Даже если сначала ему хотелось доставить ему исключительное удовольствие. — Думаю, не буду обращать на них внимание какое-то время. Неделю. Или парочку. А лучше пару месяцев! Тогда ты уж точно соскучишься по прикосновениям и в следующий раз, когда я начну уделять им внимание, твоя реакция будет ужасна бурной. Как я люблю. Блейн улыбнулся с дьявольским видом и медленно раздвинул ноги Курта шире, устраиваясь между ними и проводя кончиком языка вдоль кружева трусиков, делая его мокрым и медленно отодвигая пальцами в сторону, проводясь языком по всей киске, но не спеша снимать с Курта трусики или по-настоящему доводить до оргазма. Изначально ему казалось, что он первые несколько раз просто трахнет Курта, приводя к оргазму их обоих, а потом уже начнёт наслаждаться процессом, но сейчас Блейн понимал, что чем дольше он тянет, тем слаще будет удовольствие. — Ты настоящий садист, ты знаешь об этом? — усмехнулся Курт, снова поднимая голову, чтобы взглянуть на Блейна. Хаммел помог Блейну снять с себя футболку и с восхищением взглянул в его глаза. Этот мужчина кружил ему голову сильнее, чем любой алкоголь. Он был таким разным… Вот он смотрит на него, словно ангел, что только спустился с небес, а вот на его губах играет дьявольская улыбка, с которой, как Курт был уверен, фашисты устраивали геноцид евреям. Но Курт любил его. Такого странного, такого разного, такого милого, такого хмурого. Любимого. Восхитительного. Самого лучшего. — Я уже соскучился по твоим прикосновениям, Блейн. Мы не были близки так давно и я слишком истосковался по твоим рукам. И не только по ним, — прохрипел Курт. Он вскрикнул, стоило только горячему, влажному языку Блейна коснуться его киски, даже через ткань трусиков, а его руки сами потянулись к соскам, аккуратно сжимая их. — Пожалуйста, перестань дразнить меня, я ведь с ума схожу, — захныкал юноша, двигая бедрами. Сейчас его белье казалось ему таким грубым и неуютным, что он просто мечтал как можно скорее избавиться от него. — Пожалуйста, Блейн. Пожалуйста, — хныкал Курт, чувствуя себя маленьким ребенком. — О, детка, ты снова такой нетерпеливый, — проворковал Блейн, которого буквально распирало от удовольствия и от предвкушения того, что они испытают совсем скоро. Ласки были такими долгожданными, что каждое прикосновение дарило безумное удовольствие. Словно все было впервые. Или даже лучше. Их тела так идеально подходили друг к другу… Блейн медленно потащил трусики Курта вниз, сжав их зубами, а затем помог руками избавиться от них, снова раздвигая ноги Курта и делая несколько широких мазков языком, глубоко проникая им внутрь и пошло причмокивая, потому что Курт был ужасно влажным, как Блейн и любил. — Ты готов, детка? — поинтересовался мужчина, открываясь от своего занятия и поднимаясь на колени. Блейн показательно вытер уголки губ, облизнулся с удовольствием и провёл рукой по ткани белья, что натянулась на совершенно твёрдом члене. — Поможешь мне раздеться, котенок? Боюсь, один я с этим не справлюсь… Блейн стянул немного резинку белья вниз, освобождая головку, и натянул обратно, делая вид, что никак не справится без умелых мальчиков своей детки. — Раньше я кончал, как минимум, дважды в день. А сейчас ты оставил меня совсем одного так надолго, что у меня уже не осталось терпения, стоило тебе оказаться рядом, — произнес Хаммел, чувствуя, что он и правда уже раскален до предела. Каждое касание, даже случайное, заставляло Курта вздрагивать от предвкушения. А ласки брюнета приносили столько удовольствия, что у Хаммела в глазах темнело. Курт приподнял бедра, помогая Блейну стянуть с себя белье и шумно выдохнул. Черт, дыхание Блейна на его бедрах отдавалось горячим возбуждением внутри. Еще немного и они снова сольются воедино в этом приступе страсти, покажут друг другу, как они скучали. Хаммел вскрикнул, чувствуя, как в горле от этого запершило, стоило только Блейну коснуться его языком. Без белья это ощущалось в тысячи раз лучше, а Курт, кажется, уже успел забыть, как же Андерсон хорош в этом. — Готов, готов, папочка, — выдохнул Курт, глядя на Блейна из-под ресниц. От одного взгляда на мужчину Курт был готов кончить, но мужественно держался, кивая Блейну на его следующий вопрос. Он поднялся на колени, прижимаясь губами к крепкому стволу, сначала через ткань белья, а потом стягивая белье с Блейна. Хаммел легко улыбнулся, а потом прижался языком к члену, скользнув вверх до головки, взяв ее в рот и застонав. Так хорошо было чувствовать Блейна снова, ощущать его тяжесть и вкус на своем языке.