Правда

Мне было 11 лет, когда однажды утром я проснулась от рыданий отца на кровати, где спали мы с сестрой. Он плакал от горя. Тогда я впервые видела мужские слёзы. Выяснилось, что мама ушла от него. Мы переехали из общежития в квартиру. Среди нас были: мама, сестра Саша, дядя Виталий, дедушка Мирон, и незнакомый мужчина. Незнакомец мне сразу не понравился, у него были чёрные злые глаза и золотой зуб. К нам с Сашей он не проявил никакого внимания, взрослые занимались своими делами. Когда я с сестрой осталась одна в новой квартире, с грудой коробок и не распакованными вещами, мы быстро придумали нам развлечение. Так как было преддверие Новогодних праздников, мы решили нарядить ёлку. Нам было весело и хорошо на душе, в тот момент я подумала, что перемены не так уж и плохи. В сам Новый Год в моем воспоминании остался мой дядя Виталий. Когда все разошлись, он и я остались одни за столом. Виталий был порядочно пьян. Он вдруг заплакал и говорил мне : « эх Лу, вот они взрослые, изменяют, бросают...» он говорил что-то ещё, а я уже его не слушала, я подошла к нему, положила руку на плечо и смотрела в даль, пытаясь понять смысл его слов и почему он плачет. После праздников меня перевели в новую школу. Она была с немецким уклоном. Подружилась довольно быстро со многими ребятами из своего класса, в первый же день пригласила троих девчонок в гости. Мы играли в девчачьи игры, делились секретами и делали уроки. Шло время, но почему-то учеба совсем не клеилась. Отучилась я в этой школе всего пару месяцев, все из-за того, что вскоре съемную квартиру выставили на продажу, а мы переехали жить в село. Это был дом «Аиды». Такой простецкий, можно сказать летний домик. Канализации и водопровода не было, воду носили из колодца, мылись в бане раз в неделю, туалет на улице. «Райское местечко», думала я. Меня определили в поселковую школу. Сказать, что было невыносимо там учиться-ничего не сказать. Я была опечалена происходящими событиями. Во первых мне не нравилось новое жилище, во вторых в этой школе меня не воспринял коллектив, т.к.я была «городская», и мне не с кем было дружить, да и поделиться своими переживаниями было не с кем. Мама со мной не общалась. Но вскоре мама привезла щенка добермана, звали ее Нора. Она стала отрадой для меня. Незнакомца звали Руфа. Долгое время он не придавал значения моему существованию, но однажды он нашёл мой дневник, в котором я делала свои «детские записи». В нем были мои переживания и радости, да и то, что обычно бывает в детской головке. Руфа прочитал все что я писала, насмехаясь надо мной швырнул в меня дневником, и назвал мои записи бредом сумасшедшего. Внутри у меня все сжалось. Ощущение было, словно мне влепили пощёчину. Горячие слёзы полились у меня из глаз. Оставшись одна, я перелистала свой дневник, прижала к груди и бросила его в печь. Тогда я приняла решение больше никогда не выражать свои мысли на бумаге, что бы ни кто не стал плевать мне в душу. В доме «Аиды» мы прожили все лето, а к осени наша семья вернулась в город. В этот раз без дяди Виталия. Он решил строить свою жизнь отдельно. Квартира в которую мы переехали оказалась шикарная. В ней было все: евроремонт, горячая и холодная вода, стильная кухня с барной стойкой, и, самое главное, уютная комната для нас с Сашей.