Чувства vs Разум

      Дверь в дом Ноэру была распахнута настежь. Таки прогрохотал латными сапогами по деревянному светлому крыльцу, шагнул внутрь дома и, опершись о косяк, оглядел помещение.       Стрелок переехал сюда совсем недавно, и потому в доме царил форменный бардак. Мебель громоздилась у стен, посередине комнаты ворохом лежала куча самых различных вещей, в основном — одежды. Сам же хозяин дома, согнувшись над комодом, разгребал находящиеся в нём перчатки разных видов.       — Тук-тук, — ухмыльнулся Таки, безапелляционно устраивая в угол своё массивное копьё. Ноэру быстро обернулся, радостно взвизгнул и бросился к возлюбленному.       — Тихо, тихо, дорогой, я весь в крови и копоти, прямиком из Бездны, сейчас запачкаю твой любимый костюм, — остановил его гладиатор. — Только не проси сейчас же вымыться, я ещё не закончил с делами. Нужна твоя помощь.       Ноэру быстро подобрался. Он знал: если Таки говорит таким тоном, значит, что-то случилось. Гладиатор продолжал рассказывать, и то, что услышал Ноэру, ему очень не понравилось.       Разведывательные отряды асмодиан в Бездне в последнее время стали приносить плохие известия. Всё чаще и чаще элийские отряды стали одерживать победы над асмодианами. Непонятно каким образом увеличившие свою боевую мощь, они с лёгкостью захватывали важные тактические точки Бездны — так называемые крепости — и не давали возможности асмодианам и балаурам взять над ними верх, будто сам Айон внезапно пролил на них своё благословение.       Главы асмодианских легионов столкнулись с огромной нехваткой воинов. По данным переписи, в Асмодее было множество даэвов, способных держать оружие. Но кто-то предпочёл сменить оружие на кирку или перо, кто-то навсегда поселился в Ферноне, тихом уголке, недоступном для балауров и элийцев. Асмодиане, много лет проживавшие каждый день как последний, привыкшие бороться за свою свободу и свой покой, устали воевать.       Также, из-за увеличения влиятельности элийцев, сильно выросли цены на товары. Экономика асмодиан трещала по швам. Цены на ресурсы ещё никогда не были столь высоки, и это грозило разорением одним и обогащением другим, но кризисом — всем.       Таки выложил это стрелку практически на одном дыхании, стащил с головы шлем и коротко выдохнул.       — Теперь ты понимаешь, что мне от тебя нужно?       — Если честно, то нет, — поморщился Ноэру.       — Идём со мной в Бездну. И найди ещё нескольких отчаянных. Я хочу попробовать захватить хотя бы один балаурский лагерь. Может, хоть так мы сможем выиграть время.       Стрелок молча смотрел на возлюбленного.       В этом был весь Таки. Отчаянный, дерзкий, деятельный, ни на секунду не сомневающийся в своих решениях, пусть даже это решение было изначально неверным. За это — а ещё за бесконечную нежность в отношениях — Ноэру и любил гладиатора.       Но он не чувствовал в себе сил и желания поддержать Таки в этой сумасшедшей затее. Стрелок, хоть и полировал ежедневно свой любимый изогнутый лук, чаще предпочитал побегать где-нибудь в Герхе или Эншаре, любуясь видами сумасшедше яркой и красивой природы, или, вот как сейчас, посидеть дома, перебирая многочисленные наряды или попивая любимый травяной чай, чем тратить время на захват Дерадиконов или бесконечную войну. Он тоже устал.       Вот только как объяснить это Таки, чтобы тот понял? Вспыльчивый по натуре гладиатор способен был не просто обидеться на отказ, но и сгоряча разорвать их отношения, которые Ноэру выстраивал и пестовал много долгих месяцев.       Он медленно отступил назад. Как там сказал Таки? Выиграть время? Пусть гладиатор остынет. Жар боя всё ещё владеет им, заглушая голос разума.       — Ммм... Таки. Чтобы собрать даэвов, нужно время. Может, ты всё-таки примешь душ? А я пока свяжусь кое с кем.       Гладиатор согласно кивнул. Стащил на крыльце перепачканную броню и, осторожно ступая среди гор разбросанных вещей, прошёл в ванную.       Пока он возился, Ноэру подошёл к гостевой сфере, что позволяла не только перемещаться из своего дома в гости к друзьям, но и связываться с ними посредством голосовых сообщений. Стрелок немного посомневался в выборе, но потом шепнул сфере: «Эффронте» и приготовился ждать.       На его удивление, бард ответил почти сразу. Ноэру всегда нравился его голос — идеальный для барда, изысканный баритон с сексуальными хриплыми нотками.       — Я слушаю, Ноэру. Что-то случилось?       Стрелок проводил взглядом шагающего в ванную Таки и, когда дверь за гладиатором закрылась, ответил:       — Эффронте, здравствуй. Ты мне нужен. Можешь переместиться ко мне? Это не слишком надолго, но срочно.       Бард явственно замялся, пробормотав что-то невнятное. Занят. Ноэру уже открыл рот, чтобы извиниться и отменить встречу, как с той стороны раздался незнакомый мужской голос, от звучания которого у стрелка почему-то прошли мурашки по спине.       — Надо — так иди, я подожду. Сожру что-нибудь из холодильника.       — Сырой балаурский фарш? — с плохо скрываемым ехидством в голосе поинтересовался бард. — Я ничего не готовил, Ролио, а весь холодильник забит балаурятиной, которую мы вынесли из последнего захода в Драубнир.       — Вот проклятье, — отозвался его собеседник. — Я жрать хочу!       — Эффро, — позвал Ноэру, ухмыляясь. Его позабавил этот дружеский диалог. — Бери своего друга с собой. У меня есть чем подзакусить.       — Ладно, — отозвался бард. — Через пятнадцать минут будем. Пешком до тебя прогуляемся, погода хорошая.       Ноэру как раз успел ликвидировать беспорядок в доме и накрыть на стол. Дверь его дома всё ещё была открыта, и, стоило гостям появиться на пороге, он тут же замахал им рукой, приглашая внутрь.       Высокий, как и Таки, и такой же темнокожий бард переступил порог и дружелюбно улыбнулся Ноэру. С Эффронте стрелок познакомился не так давно, но быстро нашёл общий язык. Аристократичный и вежливый бард на поверку оказался хорошим другом и ценным поставщиком нужных сведений. А его цветочный бизнес много раз выручал Ноэру, в друзьях у которого было множество женщин.       А вот следующий за бардом даэв вызвал у Ноэру множество вопросов и бескрайнее удивление. Землистое, покрытое мимическими морщинами и шрамами лицо, нагоняющие жуть чёрные белки глаз, изогнутые в ухмылке губы и характерная стойка убийцы. Рядом с благородным аристократом Эффронте этот даэв казался типичным плебеем. Но, судя по перепалке, разыгравшейся при Ноэру четвертью часа ранее, отношения между этими двумя были довольно близкие.       — Это Ролио, — представил даэва Эффронте. — Или Мымра, как удобнее.       — Если ты не перестанешь представлять меня прозвищем каждому встречному-поперечному, я тебе в глаз дам, — заявил тот, протягивая Ноэру ладонь и окидывая стрелка оценивающим взглядом. — Ролио, и точка.       — Ноэру, — представился хозяин дома, едва сжимая мозолистую ладонь. Присутствие убийцы начало его напрягать, но отступать было некуда — сам ведь пригласил. Он предложил гостям располагаться, разлил в бокалы сладкое леофисовое вино, и тут дверь ванной распахнулась, и оттуда вылетел Таки.       Мокрые алые волосы гладиатора прилипли к спине, по телу стекали капельки воды, а на бёдрах красовалось только полотенце. Ноэру покраснел, Эффронте еле слышно фыркнул, а Ролио даже не смутился, с поднятой бровью разглядывая это явление.       Таки удивлённо оглядел собравшихся, открыл рот, но стрелок опередил его.       — Ты просил найти людей, — сухо пояснил он и замолчал, делая глоток вина. — Оденься, пожалуйста.       Таки кивнул и удалился обратно в ванную. Через несколько минут он вышел в халате и сел рядом с Ноэру, наглым образом отобрав у него бокал.       — Ну здравствуйте. Меня зовут Такиоро, коротко — Таки. Я парень Ноэру.       После взаимных приветствий и представлений он продолжил:       — Ноэру пригласил вас сюда по моей просьбе. Дело в том, что в последнее время асмодианам приходится несладко. Вы и сами прекрасно это понимаете. Влиятельность нашей расы...       Он говорил так складно и логично, что Ноэру с каждым словом охватывало всё большее уныние. А вдруг друзья не оправдают его надежд и согласятся с Таки? Тогда придётся идти с ним — и прощай, спокойная жизнь. Таки обязательно проиграет эту битву — что могут четверо даэвов против полчищ балауров и армий элийцев? — и его разочарование от проигрыша затмит всё хорошее, что было с ними обоими.       Погружённый в нерадостные размышления, он не сразу осознал, что теперь говорит не Таки, а Ролио. А когда вслушался, его охватила надежда.       — ... тащишь нас на заведомо самоубийственное мероприятие, да ещё и туда, где не достают кибелиски и нельзя поставить нику. Просто прекрасно.       — Ты вообще бывал в тех краях? — перебил Эффронте, не давая Таки вставить и слова. — Если и бывал, то явно в составе многосотенного легиона, с опытным целителем за спиной. Ты знал, что, если даже и умрёшь, целитель вытащит тебя с того света раньше, чем ты успеешь сказать «ай». А мы были там без целителя, без поддержки, без помощи. И, поверь, это страшно.       — Но... Что вы там делали? — Таки ошарашенно глядел на обоих. — Неужели... тоже пытались захватить крепость?       — Нет, это было личное дело, — Эффронте не стал вдаваться в подробности. Ноэру и сам не знал деталей, но слухами земля полнится, и до его ушей доносились известия о казни некоего асмодианина, предавшего свою расу и примкнувшего к балаурам, а от внимательных глаз не ускользнуло, как каждый раз сжимает зубы Эффронте при упоминании имени предателя. Видимо, заварушка в Бездне была связана именно с ним.       — Так вот, исходя из всего вышесказанного, я говорю тебе «нет», — продолжил бард. — Ты готов пожертвовать своей жизнью ради бессмысленной цели — а она именно бессмысленная, потому что даже если ты сможешь победить отряд балауров — или элийцев, — всё равно удержать крепость ты не сможешь. Я советовал бы тебе идти прямиком к Видару и долбать того своим предложением ровно до тех пор, пока тот не психанёт и не выдаст тебе под начало тысячный легион таких же отчаянных бойцов, как и ты. Тогда ещё можно будет что-то сделать. Не рискуй собой понапрасну, ведь у тебя есть, ради кого жить.       Эффронте выразительно посмотрел на Ноэру.       — Я был на этом краю, — вдруг сказал убийца, глядя прямо на гладиатора прищуренными глазами. — Никогда не забуду последние секунды: я знал, что сейчас я сдохну, но всё же пытался цепляться за жизнь.       — Как ты выжил? — тихо спросил Ноэру.       — Эффронте, — кивнул Ролио в сторону барда с таким видом, будто это всё объясняло. И вот тут-то до Ноэру вдруг дошло, что связывает этих двоих не только дружба, не только долг жизни.       Они были любовниками.       Таки выглядел смущённым. Он и впрямь осознал, что едва не наломал дров. Действительно, как он мог оставить Ноэру? Или потащить его с собой на верную смерть? Это было уже слишком, и Таки отвернулся, пытаясь спрятать дрожащие руки.       Ноэру наблюдал за возлюбленным, и в его душе боролись радость оттого, что, благодаря Эффронте, Таки отказался от своей затеи, удовлетворение, что не пришлось вести такие разговоры самому и тем самым обижать вспыльчивого Таки, благодарность гостям и жалость к любимому. Последнее явно перевешивали все остальные эмоции, и Ноэру потянулся, чтобы обнять Таки, но увидел, как встают убийца и бард, собираясь уходить. Он видел понимание в глазах обоих — хотя у Ролио это понимание мешалось с насмешкой, — и крепко пожал даэвам руки в знак благодарности, сделав себе заметку впоследствии отблагодарить их чем-то посущественнее.       Проводив их, он обернулся к Таки. Гладиатор всё ещё сидел, положив голову на скрещённые руки, и Ноэру, подойдя, мягко провёл ладонями по согнутой спине возлюбленного.       — Ноэ, прости меня.       — Я всё понимаю, — прервал тот. — Не надо, Таки.       Гладиатор поднял голову, обернулся, его ладони перехватили руки стрелка, и он мягко обвёл Ноэру вокруг диванчика, усаживая того к себе на колени.       — Я буду просить у тебя прощения до тех пор, пока не буду уверен в том, что ты больше на меня не сердишься.       — Я не сержусь...       — Да неважно, — губы Таки властно коснулись губ Ноэру. Но прежде чем стрелок позволил гладиатору увести себя в спальню, он вырвался из жарких объятий и закрыл, наконец, дверь в дом. То, что закономерно должно было произойти дальше, не предназначалось для чужих глаз...