Коммунизмъ

Брел в бреду по городу высокий, русый русский парень. Вокруг разъезжали кареты, а зимняя слякоть домогалась до тротуаров и людей. Высунув язык и скорчив вызывающую гримасу, он, нелепо пританцовывая, как бабуля, провоцировал и так злобных и агрессивых прохожих. Спустя непродолжительное время и пару презрительных взглядов неспособных отреагировать бабуль, он попал на нужных клиентов. Тройка модных парней-таки пнула его под зад, да так, что Андрей (так звали нашего героя) полетел кубарем по тротуару, сбивая, как кегли, застывших в ужасе прохожих. — Чёрт, прости, я хотел прикурить. — услышал Андрюха, разглядывающий тем временем красоты асфальта. Он поднялся и, как бешеный пес, разбрасывая руки в разные стороны и гаркая со всей мочи, бросился прямо на компанию с диким лицом. Но Федю остановили вдруг прорисовавшиеся серп и молот на шапках у модников. Он мгновенно остановился. Разгляделись и красные знамена на футболках. — Прикурите и мне, — робко выплюнул Андрей, — угу, спасибо. Разговор нежданным поворотом зашел в коммунистическое русло. В ход пошли Ленин, Троцкий, Бухарин, Каменев, бабка с соседнего двора и Зиновьев. Спор разгорелся синим пламенем — через полчаса закончились последние запасы сигарет, и языки парней отказались работать, как недовольные пролы. Спустя только несколько дней парни все-таки пришли, но уже молча, к консенсусу, и пришлось действовать согласно оговоренному. Андрей незаметно стырил у деда старый советский топор из гаража. Свежеиспеченные друзья собрались на красной площади, неподалеку от лобного места. — Все будет нормально, чувак, заживет. — болтали Андрюхе под руку, пока тот примерялся топором к собственной голове. — Пару сантиметров подрежем, тогда и будем все равны, — продолжали подбадривать Андрейку, который уже собирался подрезать голову, — а заживет-то за недельку всего, больно не будет. Андрей прилег на брусчатку мостовой. Один из приятелей махнул топором, и Андрюши не стало. Ему прорубило череп, и мозги, такие манящие, показались из черепухи. Бывшие его друзья-коммуняки покинули Россию, как и положено, а Андрюху похоронили у душистого Ульянова под боком. И делились они подушкой из Икеи до скончания времен.