Лучше цианида.

— Доктор, хочу повеситься. А лучше еще — застрелиться! Вообще, мне давно неймется, Хоть брать и на рельсы ложиться. — Что же так раздражает? — Доктор спросил участливо, — Голоса ли вам жить мешают? Иль видения чудятся разные? — Доктор, я просто устал, — На лице натянулась улыбка. — Жаль, мне никто не сказал, Что синонним к «жизни» — «пытка». Жаль, никто не поведал Правил игры и законов, Так что пришлось отведать Вкуса крови паленой. Меня пугает мир гнилой, Наполненный деньгами, Где слово «лишний» и «другой» Становятся грехами; Где друг имеет цену И люди — словно вещи, Где «долг» расстаял пеной, А смысл жизни в мести. Где нет любви и счастья: Их заменила страсть. Где быть собою стыдно И всюду «глаз за глаз». Меня пугают люди, Которые за власть И за клочок земли, Готовы глотки рвать. Я не могу понять ваш мир, Запреты и законы, Но что же нравится вам так В лице его холеном? Вам ложь, наверно, по душе, И лживость с кровью разом Течет по венам. Пока смерть Не усыпит тьмой разум. Бездушный, темный, громкий мир. В его облезлых голых стенах, В потоках крови тот погиб, Который в солнце еще верил. Его казнили сотни раз, А он, дурак, твердил, твердил Про небо свой чудной рассказ, Пока не смолк в тиши могил… И пусть я мир не понимаю, Молчать уж нету моих сил. Всего хорошего желаю Вам, доктор. Я должен идти. Слова мои во тьму не канут Их вспомнят спустя годы, дни. А я лишь пылью в мире стану, Свободу даст мне цианид. — Но эта смерть не хороша. Я — врач, я должен помогать. И чтоб помочь от «бытия», Получше яду могу дать.