....

Место действия: Темный «классический» подвальчик с немаленьким набором всякого-разного.

***

Человек, привязанный и подвешенный за руки, страшно кричит. Одна за другой на его спине возникали красные, припухшие полосы, оставляемые прутом, вымоченном в соляном растворе. Одна за другой, разукрашивая спину в полосочку, а затем в клеточку. Наконец, прут со свистом рассек кожу, и висящий издал особенно громкий крик, перешедший в хрип. Жертва снова заскулила, прося о помощи. В ответ на это, она получила удар по лицу наотмашь, и, захныкав, опустила голову. Следующие десять ударов снимали кожу буквально по милилиметру, но этого хватало, чтобы временно замолкший человек заорал вновь с новой силой. И, наконец, когда маленький кусочек кожи оторвался от спины и попал на мучителя, тот отложил прут. Но отложил лишь для того, чтобы подойти к столу, рядом с которым стояло ведро, наполненное соляным раствором с замоченными там прутьями. Недолго выбирая, мучитель остановился на простом шиле и, черпнув соляного раствора в ковш, направился к жертве. При виде направляющегося к нему садиста, человек заскулил как-то особенно жалко и протяжно. Подошедший несколько раз обошел свою жертву, как бы любуясь творением своих рук, и, развернувшись у его спины, стал ковырять шилом появившиеся не так давно полосы. Висевший резко вскрикнул и снова завыл, когда мучитель плеснул соляного раствора. Вид стекавшего раствора вперемешку с кровью и грязью под крики страдавшего приводил человека в необычайный восторг. Не выдержав, он подошёл и надорвал кусок кожи около лопатки и, под визг повисшего, плеснул едкой жидкости. Вид отходившей кожи доставлял особенное удовольствие. И тогда, поставив ковш рядом, садист принялся орудовать скальпелем. Каждый крик, каждый визг, каждый стон находил в груди человека теплый отклик. Утерев кровь с лица, он в очередной раз обошёл свою жертву, внимательно разглядывая каждый сантиметр тела, который ему ещё предстоит перекроить на свой манер. Пласты кожи, срезанные и висевшие на тонких лоскутках сверху лопаток отдаленно напоминали висячие уши собак. Висевший более не скулил, а лишь беззвучно шевелил губами. Тогда человек подошёл и вытер с них розовую пену пальцами, а затем отогнул веко. Одно неловкое или хирургически точное движение, и веко падает на пол. Вслед за ним отправляется и второе. От резкой жгучей боли жертва приходит в себя. Мучительный стон, так как на крик она уже не способна, разряжает появившуюся ненадолго тишину. Запрокинув голову несчастному, человек резко, но неглубоко втыкает шило, стараясь попасть в зрачок. Страшный хрип вырывается из груди висевшего, и он снова теряет сознание. Через мгновение за первым глазом отправляется и второй, а садист, утерев жижу с лица, вновь направляется к своему столу, на этот раз за нашатырем. Вернувшись и прихватив с собой ещё какую-то склянку, человек одним движением перерезает веревку, и жертва бесформенным кулем падает на пол. Пнув под рёбра, он тоненькой струйкой выливает нашатырь на лицо валяющегося. Рваные вдохи, и то, что когда-то было «гордым» человеком приходит в себя. Жертва не способна более получать информацию из внешнего мира. Жертва впринципе более ни на что не способна. Жертва более не интересует человека. Быстрым движением он откупоривает склянку и выливает её содержимое на лицо, прекращая в ближайшее время мучения вместе с жизнью. Серная кислота отлично подкорректирует не очень красивые ранее черты лица. И вот, непродолжительные судороги, свидетельствующие об агонии, прекращаются, убедив мучителя, что человек мертв. Последний раз взглянув на то, что осталось от лица, палач направляется в подвал, где его ждёт ещё один, полностью идентичный человек...