"Сразу вспоминается время группы БиС, когда фотошопные умельцы фабриковали фотографии, где мы целуемся???♂фак, и меня всячески пытались выставить геем.. Вот такой п***** происходил тогда, а мне приходилось на все это смотреть и молчать, так как наши пиарщики запрещали говорить об этом...)"
(c) instagram
-О, верный поклонник пары Соколовских уже отметился! Ты ржешь, хотя если честно, вообще не смешно. -Дмитрий Амиризович, а Вы не поделитесь, с чем именно Вы согласны: — с тем, что вас заставляли молчать, — заставляли лапать друг друга всю фабрику, — с тем, что вы не геи, — или с тем, что Влад не гей? Если бы взглядом можно было бы убивать, то на этой земле тебя бы уже очень давно не было. Но к счастью, ты жив, здоров и продолжаешь поражать лучами бесконечного сарказма. Каждый раз, когда видишь знакомый профиль среди очередных ''dimabikbaev понравились публикации'', тебя перекашивает. Ты не ревнуешь, понимая, что это совершенно бессмысленно, его прошлое глубоко внутри и его не заменить. Но от этих бесконечных попыток обратить хоть какое-то внимание на себя, изобразить дружбу, тянет блевать. Ты не капаешь ему на мозг, и вообще очень стараешься молчать. Важно то, что есть сейчас и ты искренне стараешься это не потерять. А сейчас он жив, относительно спокоен и думает о чем-то кроме этого лицемера. В какой-то степени ты благодарен Соколу, если бы он не решил стать примерным семьянином, то никогда бы не увидел в своей квартире эту серо-зеленоглазую физиономию. Дима морщится, отвлекаясь от книги, но раздражение быстро сменяется ухмылкой. -Мы же старые знакомые. Я просто поддерживаю друга. Ты пытаешься держать себя в руках. Его только что облили дерьмом с ног до головы, а в итоге, то ли он издевается, то ли ты что-то упустил. -Не, ну серьезно. Хватит стебать-то уже. То, что было, оно прошло. Да, смешно, обидно, но не из-за чего-то личного. А просто рисуешь себе портрет, а мальчик-то взрослеет. Представляешь, он вспомнил вдруг нашу группу! Впервые за столько лет! -Угу, главное, в каком контексте. -Странно это все на самом деле. Они вообще предпочитают делать вид, что нет меня. А тут поднимается эта тема с изменами, обвинения в сторону какой-то девочки… Владик спалился где-то. -Хочешь поговорить об этом? Бик отрицательно мотает головой, снова опуская взгляд в книгу. Ты устало трешь глаза, вздыхаешь и убираешь телефон в сторону. -Я все понимаю на самом-то деле. Мне просто обидно за тебя, знаешь. *Я просто боюсь когда-нибудь увидеть его и не сдержаться*. -За что, Борь? Ты серьезно думаешь, что через столько лет я переживаю, рассматриваю днями и ночами их фотографии, думаю, как все могло бы быть, ревную к Рите? Ты молчишь. Молчишь о том, что видел на компе нестертую историю с сотнями их фотографий, молчишь о разбросанных зарисовках, которые решил прочитать, бережно собирая со стола. Молчишь о том, что давно заметил связь между его настроениями и этой чертовой соцсетью. Ты ни разу не говорил ему, что ночью иногда просыпаешься от протяжного «Владиус». Ты молчишь уже достаточно долго, чтобы просто принять все как факт. Если хочешь, чтобы он был рядом. Голова Бикбаева лежит у тебя на коленях, лениво перебираешь его волосы. -Дим, страницы забываешь переворачивать. Он хмыкает, нервно дергает лист и ойкает, порезавшись. Помнишь это ощущение с детства: и смешно, и больно, как можно порезаться вроде совсем неострым предметом? -Я верю тебе. Но зачем тебе это подобие общения? Или тебе нравится бесить Риту? -Определенно, в этом что-то есть. Но я явно не собираюсь соревноваться с ней всю жизнь. Эх, все-таки дружба между мужчиной и женщиной невозможна, — он пафосно закатывает глаза. — Того Владиуса уже нет, что вполне логично. А я есть. Благодаря тебе. Я улыбаюсь, занимаюсь любимым делом, благодаря себе, конечно, но… И твоя заслуга есть, небольшая конечно. Я люблю в нем все. И этот пафос тоже. -В том, что веришь в меня. И для того, чтобы быть счастливым мне не нужно нанимать фотографа для съёмки прелюдий. Иногда кажется, что все плохое нужно забыть, человек ведь когда-то был тебе близким. Но заборы-стены уже такие высокие, что понимаешь, что перед тобой уже кто-то совсем другой. И в какой-то момент понимаешь, что того человека нет. Совсем нет. Да и был ли? Я не знаю, что произошло, что они вдруг так всполошились. Но это неважно. А важно то, что есть сейчас. И его прошлое не заменит. Всё это ты слышал раньше, видишь сейчас в его глазах зеркальное отражение твоих мыслей. Да, безусловно в его словах есть и обида, и презрение. Отняли, подставили, отреклись от когда-то важного, а зачем — непонятно. Но в его глазах ты видишь себя. И веришь. Вопреки и благодаря всему.