Из дневника неизвестного бойца

      "Поле боя усыпано трупами людей, их пушки лежат на земле, и никто к ним не притрагивается, ибо никого в живых нет, кроме нас двоих, устроивших эту резню. Мы просто, молча, без всяких слёз и раскаяния, смотрим на это "кладбище". У кого-то из этих людей могла быть семья, у кого-то старые родители, а у кого-то малолетняя дочь. Теперь овдовевшей женщине придётся кормить детей самой, унижаясь и высчитывая каждый цент, старым родителям ничего не останется, как доживать остаток жизни с печалью в сердце, а маленькая девочка загремит в интернат для таких сирот, как она.       Когда ты убиваешь человека, ты об этом не задумываешься, потому что знаешь, что тогда он убьёт тебя, а пуля в любой части тела может стать роковой. Ты же не знаешь, как твой организм отреагирует на пулю в ноге или в руке - вдруг какой-то тромб закупорит кровотечение и можно будет навсегда попрощаться с этой частью тела.       Помню, когда я только поступал в "ОТГ-141", был молодым и "зелёным" солдатом. Радовался, что скоро буду защищать страну от плохих ребят с дробовиками на отвес, гранатами, собаками и самолётами. Уже в свою первую операцию мне стало понятно, что это нихуя не смешно и даже не забавно. Война - это океан крови, слёзы, боль, страдания, крики и стоны смерти. Как же меня заебал этот запах отравляющих веществ, постоянные пули над головой и огромный риск в любую секунду расстаться с жизнью.       Я наблюдал за людьми, которые умирали в луже собственной крови. Что они тогда испытывали? Больно ли им было? Не знаю... Но вот в чём ирония - на месте тех умирающих может оказаться любой из нас.       Между тем, солнце уже давно скрылось за горизонтом. Наступил холодный вечер. Мы с напарником торчим тут уже 3 грёбанных часа в ожидании помощи, на которую наши надежды давно пропали. В конце концов, командованию не до того, чтобы забирать какое-то пушечное мясо на разделку русским с водкой или арабов с ножами. Я сижу и записываю все свои мысли в дневник. Это единственное, что способно меня успокоить. Перечитывая старые записи, мне кажется, что писал их совсем другой человек, но, как ни крутись, это был я, всего несколько месяцев назад. Что со мной произошло? Куда девался тот жизнерадостный парень, который любил дискотеки, алкоголь, сигареты и красивую жизнь? Он... словно растворился, будто его никогда и не было. Я не узнаю себя ни на один процент...       Наступила полнейшая ночь. Я сижу возле костра, иногда отбрасывая писание, чтобы погреть руки, так как эти перчатки нихуя не греют. - Слушай, отложи свою проповедь и отдохни... - говорит мне мой напарник грубым, слегка хрипловатым голосом.       Я отложил блокнот в сторону и снова стал греть руки. Наши лица были скрыты под масками. Я никогда не видел его лица, как и он моего. В этом не было необходимости. Этот человек появился в моей жизни странно и неожиданно - безо всяких знакомств, разговоров, связей и имён. Я даже имени его не знал. И он моё - тоже. - Как думаешь, помощь придёт? - спросил я его, но уже знал его ответ заранее. - Вряд ли... - ответил он как-то обречённо и с грустью, но, в то же время, с ещё не до конца угаснувшей надеждой.       Лёгкий ветер метал по местности пески, какие-то бумажки и прочий лёгкий мусор. На поле боя слетались толпы стервятников, чтобы полакомиться мертвечиной. Вдалеке виднелась молния и слышались раскаты грома. Смотря на то, как эти уродливые птицы поедают мертвечину, мне захотелось проблеваться. Меня начало трясти - не то от холода, не то от страха. Впервые за всю свою жизнь я чувствовал одиночество, безумие и измождённость. Все чувства и эмоции переплелись в один большой клубок, распутать который мне было не по силам. Хотя, я даже не пытался это сделать.       Я снова взялся за писание. Что писать? Точнее, о чём писать? О том, как тут холодно, страшно и хуёво? Или о моих детских годах? Твою мать, да что же мне написать, чтобы успокоиться!? Меня снова начало трясти. - Ты что, эпилептик? - напарник посмотрел на меня с удивлением. Если бы на его лице не было маски, то я готов поклясться чем угодно, что он в тот момент приподнял бровь. - Н-нет... - ответил я дрожащим голосом. - П-прос-сто з-замёрз немного... - Терпи, солдат. Потом днём будешь молить о том, чтобы было не так жарко. - сурово произнёс он. - Если мы доживём до завтра... - многозначительно закончил я.       Во мне проснулась какая-то слабость и позволил сказать то, чего не хотел : - Скорей бы всё закончилось... Мне так надоело убивать людей... Я ведь не машина для убийства... - Не обманывай себя... - сказал он мне. - Ты так и останешься машиной для убийства. Так устроена система ведения войны. И закончится она только тогда, когда ты сдохнешь...       Было больно и неприятно это слышать, но от правды не скроешься. Война поменяла меня так сильно, что я даже не заметил, во что превратился... Точнее, во что меня превратили... - Кем я стал..? - тихо спросил я сам себя, но напарник услышал. - Пушечным мясом... Как и все мы... - Может, расскажешь хоть что-то о себе? - мне было интересно узнать хоть что-то о своём напарнике. - Я сирота... Знаешь, было трудно в детдоме - меня часто дразнили, избивали. Тогда я понял, что если не изменюсь - мне не выжить. Ну, пошёл на турник, брусья и всё такое спортивное. Спустя 2 года, я набил всем своим обидчикам морды и осознал, что месть - клёвая штука. - Око за око приведёт к слепоте мира... - коротко заметил я. - Тогда можно спокойно присыпаться землёй, если судить по твоему мнению... Таков мир - либо ты, либо тебя...       Он, как всегда, оказался прав. Я случайно взглянул на "кладбище" - стервятники продолжали своё пиршество, начал тихонько капать дождь. Вдобавок к этому, костёр начал тухнуть. Мы спрятались под обломок крыла самолёта и развели костёр там. - Чёртов дождь... Ненавижу дожди... - сказал он и отвернулся в другую сторону.       Я перестал обращать на него внимание и просто сел писать свой дневник дальше. Записав всё, что произошло до этого, я отложил блокнот в сторону и стал смотреть на небо. Молния пылала вовсю, как и наш огонь, а лёгкий дождик перешёл в настоящий ливень. Подул холодный ветер. Погода будто назло издевалась над нами.       Я с головой погрузился в воспоминания - про свой первый выстрел в человека, первое ранение, первый боевой вылет... Всё это смутной чередой пробежало у меня в голове. По моей коже шли неприятные мурашки. Я вспомнил детство, школьные годы, университет и армию... Как это было легко в сравнении с тем, что я делаю сейчас!       Между тем, я увидел, что мой напарник подозрительно затих. Я слегка тронул его за плечо. Он не пошевелился. Его тело упало на землю. Я достал фонарик и стал осматривать его тело. Как оказалось, у него было ранение в области живота, наскоро перебинтованное. Он медленно умирал, истекал кровью, но виду не подал.       Я вышел из-под крыла, взял какую-то трубу и стал копать яму. Ливень шёл, как из ведра, но я не обращал на это внимания. Спустя некоторое время, яма была вырыта. Я потащил его тело, постарался как можно осторожнее спустить туда. Про паспорт и прочие документы я даже не подумал. Да и к чему это? Всё равно нас никто и не вспомнит...       Я закопал яму и пошёл назад к огню. Тот уже догорал. Я лёг на землю и стал смотреть в небо. Это последняя запись на сегодня... Может быть, навсегда..." "ОТГ-141", Кладбище самолётов в Афганистане, 16 августа 2016, 00:12