Секрет живучести султана Азафара

- Азафар нынче сам не свой,- шептались омеги по дороге в свои покои. Стены слоновой кости придавали бледности обеспокоенным лицам. Тридцать пять султанских наложников, прекрасных, как звезды, беспокоились о поведении своего господина: недавно султан вернулся из дипломатического путешествия, очевидно, встретив там кого-то, кто сильно потряс его душевный покой. Омеги шептались о герцоге Афизраэле – утонченном юноше, что родом из Эреукса, о Мата Гирольди – великом омеге-воителе с далекого севера, рассказы о подвигах которого уже дошли до окруженного злыми пустынями БанДахарагада. На Второй Великий Совет на побережье Звездного моря съехалось большинство самых могущественных правителей континента, среди которых было предостаточно достойных кандидатов на роль мужа Азафара, но кого правитель счел наиболее подходящим, было неясно. Аканары – так звались омеги султанского гарема, прекраснейшие юноши, что с детства обучались верности и почитанию султана. Каждый из них мог бы стать достойной по красоте и образованию партией любого короля. Придворные поэты воспевали их в своих лучших поэмах и песнях, иногда весьма фривольных, не в силах скрывать разрывающую их сердца страсть. Однако касаться омег из всех альф имел настоящее право лишь султан, а отдать свое сердце предпочел кому-то другому. Министры, которых здесь, в БанДахарагаде, называли акалами, давно намекали правителю на официальную женитьбу, подбирали достойных юношей по всей стране. Но в темных глазах Азафара ни разу не загоралось и искры интереса к претендентам. Сейчас же, не прождав и двух дней после своего возвращения с Совета, он приказал готовить дипломатическую делегацию в Эхен-Аку – маленькое горное королевство в двух месяцах пути к северу. Это было полнейшей неожиданностью для придворных, но перед аканарами султан пришел объясниться лично. - Дорогие мои,- собрал он их в небольшом зале, где омеги обычно проводили досуг,- Вы не могли не заметить тоску, поглотившую меня в последние дни. Хочу сказать вам, что я нашел своего Истинного омегу и свою любовь,- наложники радостно загомонили, поздравляя своего повелителя, но замолчали тотчас же, когда он продолжил,- Это принц Анту из Эхен-Аку. И сегодня я приказал отправить послов, чтобы просить его руки. Вы,- он окинул взглядом всех сидящих перед ним аканаров. Смуглые и белокожие, черноволосые, рыжие, блондины, все подтянутые, стройные, ловили каждое слово,- Каждый из вас – мой верный друг. Но отныне мое сердце принадлежит принцу Анту. И,- он улыбнулся хитро и нашел чёрными глазами одного из аканаров,- пришло время исполнить обещание. Жезеф,- позвал он одного из омег, улыбаясь. Аканар вышел к султану, глаза его наполнились влагой. Но то были слезы счастья,- Жезеф,- повторил Азафар, беря руки наложника в свои,- Ты служил мне верой и правдой с моих первых дней восшествия на трон. И я не имею сил противиться твоему счастью,- у Жезефа скатилась слеза, он улыбался,- Вы с акалом Намаком станете друг другу достойными и любящими супругами. Я благоволю вашей любви,- аканары счастливо загалдели, аплодируя, кто-то не сдержал слез умиления. А Жезеф улыбался, не в силах вымолвить ни слова, только смотрел в добрые смеющиеся глаза своего господина. Они обнялись, потом омегу наградил объятиями каждый аканар. О нежных чувствах Жезефа и Намака все они знали и желали этим двоим самого лучшего. Часто случалось, что с возрастом наложники покидали аканарат, но сразу на свадьбу, да еще и по искренней любви, гораздо реже. До поздней ночи юноши праздновали и пили за здоровье бывшего аканара и его будущего потомства, устроив своеобразный мальчишник. Только один омега сильнее других старался не опьянеть окончательно. Аканар Элегней должен был назавтра отправиться вместе с дипломатами в Эхен-Аку для сопровождения послов и будущего мужа Азафара. Однако наутро пришел указ отправить всех аканаров, которые говорят по-эхенски. Таковых вместе с Элегнеем было всего трое. Небольшой караван из украшенных вездеходных карет, великолепных маститых лошадей, посланных в дар северному королю, кареты слуг и обозы с провиантом двинулись в путь до полудня. Султан сиял как начищенный золотник, провожая делегацию взглядом со своего балкона, сгорая от нетерпения и поглаживая небольшую аккуратную бородку. В пути караван лишь дважды столкнулся с бандами налетчиков. Прохожий, окажись он на месте нападения спустя пару часов, обнаружил бы засыхающую на дороге кровь и оскоплённые тела нападавших в кустах. И поспешил бы дальше по своим делам, не желая быть обвинённым в причастности к этой зверской расправе. Путешественники проводили время в дороге за долгими партиями в шахматы и нарды. Аканары изредка восхищались видами, а послы безучастно смотрели в окна, считая дни до прибытия. За день до долгожданного окончания пути караван остановился в поселении у подножья горы, где находился королевский замок. Горожане с любопытством рассматривали гостей, не скупясь подливать незначительных деталей в ворох слухов, расползшихся по улицам. Уставшие от долгого пути южане отдыхали в лучших комнатах постоялого двора и приводили себя в надлежащий для встречи с правителем вид. Молодые аканары прогуливались по рынку в сопровождении слуг и кутались в приобретённые одеяла. Когда трактирщик сменил в обеденном зале свечи, из замка вернулся посыльный с сообщением, что послов БанДахарагада наутро примут в замке с величайшими почестями. На душевное состояние послов не повлиял ни крутой подъём к замку, в двух шагах от ужасающей пропасти, ни великолепные виды, ни колючий ветер. Эмоций не проявилось и когда они наконец достигли пункта назначения. Окованные ворота были открыты, и посланников встречала вышедшая во двор прислуга. Нарочный, посланный вперед на день раньше, обо всем предупредил обитателей, однако, на вкус прибывших, за это время можно было лучше подготовиться к приезду гостей. Неширокий двор перед входом в замок был явно свежевычищен, но запах, въевшийся в деревянные строения, все же не выветрился. Аканары понимали, что в Эхен-Аку другие традиции и другая культура, но послы могли все истолковать излишне негативно. Впрочем, те предпочитали больше молчать, чем проявлять неудовольствие. Кортеж гусеницей развернулся во дворе, и южные гости высыпали из повозок. Прислуга мельтешила меж каретами, больше мешаясь, чем помогая, чем вызвала недовольное искривление верхней губы у одного из послов. Делегация выстроилась перед воротами замка. Тот был каменным, не очень большим, больше похожим на крепость, и двери были тяжелыми, деревянными, скромно украшенными ковкой. Первыми стояли посол Хамад, посол Адаран и их секретарь, ёжившийся от холода. За ними следовали Ориан, Алюрит и Элегней, со сдержанным любопытством изучавшие местность. Дальше шли несколько пажей, а обоз с дарами и прислугой гости оставили на попечение местных слуг. Двери открылись, стражники с поклоном пригласили господ пройти внутрь. Не поднимая глаз, тихо перешептываясь, слуги вели делегацию в тронный зал. Король Ахен-Аку Его Величество Антарон II Воздвижитель с полупоклоном вышел встречать послов. Хамад и Адаран приветствовали его легким поклоном, как и омеги, от чьих внимательных глаз не укрылась ни одна мелочь в зале. Стены его были каменными, укрытыми знаменами королевства и гобеленами. В углах стояла стража, у трона гостей встречали принцы. Ориан сразу же определил среди них принца-наследника Антарона III, принца-омегу, жениха султана Анту и младшего принца-альфу Энджера, что, по известной информации, никогда не учился политике и волен был выбрать путь в жизни. Король Антарон немедленно поинтересовался путешествием послов и прекрасных аканаров. Получив ответ, он тут же поинтересовался, желают ли гости отдохнуть или отобедать. - Ваше Величество,- почти равнодушно загремел голос посла Хамада,- мы желали бы оговорить все условия, а после отдыхать. Не смотря на то, что это было нарушением традиционного этикета, Антарон согласно закивал, приглашая гостей сесть за специально оставленный стол. С одной стороны оказалась королевская семья, писарь и первые советники, с другой послы, секретарь и аканары. Взгляды вошедших местных после изучения прибывших, остановились на наложниках султана. Принцы, в том числе и омега, тоже не сводили глаз с этих жемчужин иноземного двора. Омеги сидели с достоинством, не выражая эмоций, похожие на прекраснейшие статуи, что только могли быть изваяны самими ангелами. У принца Антарона мелькнула мысль, что, пожалуй, самый красивый омега его королевства не смог бы и вполовину сравниться с кем-то из них. Алюрит сидел ближе к послу Адарану и следил за его действиями, не сводя сапфировых глаз с предварительного договора. Его темные волосы, подобные горной реке, спадали на голубые шелковые ткани одежды, расшитой золотом. Чуть загорелая кожа оттеняла драгоценные украшения, что были в изобилии на каждом из омег. В зеленом сидел Элегней, русые вьющиеся мелкими кудряшками волосы которого сдерживали серебряные головные обручи. Шелковистая светлая кожа на щеках всегда румянилась, отчего вид у него всегда был невинно-соблазнительный. Ориан сидел напротив принца Анту, тот не сводил с него глаз, рассматривая завороженно его смуглую кожу, и оттого буквально светящиеся глаза невероятного светло-бирюзового цвета. У него не было волос на висках, но сверху начинались две косы, срастающиеся на затылке и заканчивающиеся у его пят. Тонкий длинный нос и точеные скулы, чувственные губы создавали впечатление нереальности этого человека. Черные одежды Ориана придавали ему неприступный вид, а Анту был совершенно сбит с толку. Когда пришла весть о том, что султан Азафар хочет взять его в мужья, старый король высказал предположение, что в его стране нет ни одного более-менее красивого подданного, раз он решил заполучить его не самого симпатичного сына. Тот, в свою очередь, промолчал, ведь на недавнем иноземном съезде, где он сопровождал старшего брата, он видел и самого Азафара и его подданных. Издали, но все же. И ни малейшего намека на интерес со стороны султана им не было замечено. Ориан с таким же изумлением разглядывал Анту, только скрывал он его куда лучше. Низенький, чуть пухловатый принц с большими напуганными глазами выглядел очень мило, но не более. У него были светлые вьющиеся в беспорядке волосы, миниатюрный носик, маленькие пухлые губки. Он создавал впечатление округлого мягкого ребенка, совсем недавно выйдя из детского возраста. Ему было семнадцать, и он был младшим братом в семье, но старшим и единственным омегой, что, по законам Эхен-Аку, возвышало его над старшим братом Энджером. Послы, закутанные в драгоценные ткани, начали обсуждение брака, начав с формального вопроса о согласии Анту. Тот, как в беспамятстве, кивнул, и обсуждение перешло к практическим условиям. Антарон соглашался на все, даже на самые невыгодные, стремясь заключить союз с БанДахарагадом. Эхен-Аку был всего лишь крохотной горной страной на фоне владений султана Азафара. Наследный принц Антарон лишь иногда вносил уточнения, не давая отцу буквально отдать все свои владения в дар. Энджер мрачнел все больше, слушая все новые и новые условия султана, принимаемые отцом. Ему стало понятно, что Азафар пожелал всего-навсего завладеть Эхен-Аку, не проливая и капли крови своих солдат. Что Анту ему вовсе не нужен, а станет пленником. Но младший принц не имел права высказаться, так что просто слушал посла Адарана, сжав зубы. После подписания окончательного договора, гости были расквартированы по покоям дворца, для чего пришлось освободить одну королевскую спальню. По значимости членов королевской семьи, это оказалась спальня Энджера. Самого принца принял у себя младший Антарон, проявляя братскую заботу. - И что, тебе все это по нраву?- мрачно поинтересовался у него младший альфа. - Нет, но мы должны думать и о народе,- отвлекся от дел старший принц,- Азафар дает нам высокое покровительство и деньги на развитие дорог и школ. - Он просто покупает нас!- завелся Эн. - Мы по-прежнему правители своего народа. Пойми, брат, политика жестокая вещь, но сейчас союз с султаном – подарок судьбы. Люди оправляются от войны, а с побережья на наши рудники уже жадно смотрят неприятели, а казна в плачевном состоянии после отцовских реформ,- он поймал озлобленный взгляд альфы,- Нам нужен мир, пусть и такой ценой. - Ценой загубленной жизни Анту? Как ты можешь использовать его? Он добр и наивен, а вы хотите отдать его на унижение этому тирану! Ты видел его наложников? Бедному Анту придется за ними прислуживать, а не повелевать ими!- Антарон нахмурился. - Я понимаю твои опасения,- он помолчал, раздумывая,- У меня есть предложение. Ты поедешь с ним и будешь следить за тем, как с ним будут обращаться. Думаю, я смогу договориться с отцом и послами об этом. За несколько месяцев, что султану придется уважительно обращаться к Анту, я думаю, он к нему привыкнет, и не будет обижать. Согласен? - Конечно, согласен,- выпалил Энджер,- Я очень хочу поехать с ним. Альфа решил, что едва Азафар посмеет хотя бы косо посмотреть на его любимого брата, Эн свернет ему шею. Направившись, по привычке, в свою комнату, Энджер замер у приоткрытой двери. Из спальни доносились голоса аканаров, зашедших «в гости» к расположенному здесь Ориану. - Честно признаюсь, я немного удивлен выбором султана,- произнес кто-то, кого альфа не видел. - Не стоит, ты же знаешь его к нам отношение. Или тебе не по нраву, что он предпочел этого принца тебе? - Я ни в коем случае не упрекаю его и понимаю его мотивы. Но нельзя не согласиться, что даже эта страна не повод брать в мужья принца Анту,- у Энджера сжались кулаки. Тут голос подал омега, сидевший на постели альфы, которого тот мог видеть в щель двери. - Элегней! Постыдись! Господину не составило бы труда взять эту страну силой, как и взять Анту наложником, но он берет его в мужья. Я разочарован в тебе. Не думал, что в твоем сердце есть место ревности,- омега откинул косу с плеча и начал переодеваться, распутывая черную парчу. - Нет, Ориан, в моем сердце нет места для ревности султана ни к одному из нас, но этот принц… - Довольно!- Светловолосый омега замер, одергивая распалившегося аканара. В Энджере за дверью боролись волки: страх быть пойманным, ярость за слова Элегнея и постыдное возбуждение от вида смуглого тела наложника. Тот был так строен, так изящен и при этом крепок, как ни один из бывших любовников альфы, впрочем, как ни один житель его королевства,- Мы гости здесь, и слуги султана Азафара в БанДахарагаде. И ты смиренно покоришься его воле, не тая обид и злости. Такова воля твоего господина. - И тебе ли не знать…- голос третьего омеги раздался рядом с дверью, и альфа отпрянул от нее. Ступая быстро и осторожно, он скрылся за поворотом коридора. Вечером на торжественный пир собралась вся знать Эхен-Аку. И альфы и омеги были одеты в плотные теплые костюмы, похожие на военные мундиры. Вдоль стен зала были вывешены знамёна почитаемых родов королевства, отблески огня от факелов и больших каминов играли на суровых полотнах с оскаленными зверями. Оттого бандахарагадцы сильно выделялись, облаченные в свои роскошные парчовые одеяния. Омегам пришлось надеть под них теплые вещи, любезно предоставленные королем Антароном. Взгляды всех приглашенных альф ежеминутно возвращались к аканарам. Те сидели, величественные и прекрасные, затмевая собой короля. Тот, кстати, позволил Энджеру отправиться в БанДахарагад вместе со своим братом, а теперь вел разговор с Алюритом, норовя взять того за руку. Омега отвечал вежливо, не давая намека на ответное заигрывание королю. Перед подачей основных блюд позволил разрешения высказаться посол Хамад. Впрочем, он просто встал и начал говорить, что часто за ним замечалось. Его беспардонность смеха ради Азафар любил использовать в крайних ситуациях, наподобие вот этого сватовства. Вообще, посол действовал абсолютно в правилах родного этикета. В БанДахарагаде церемониал не предполагал спрашивать слова, а принуждал каждого участника какой-либо церемонии заранее выбирать время для него. Оттого поведение Хамада вызывало недоумение у более свободных эхенцев. Сам их образ жизни не предполагал чопорности, так что аканарам, знающим это, приходилось сглаживать подобные неловкости. Едва посол начал говорить, Алюрит с радостью оторвался от компании короля, переводя речь. Тот в присущей ему достаточно занудной форме выражал свою радость и радость своего господина от свершения этой помолвки. Уверил в дальнейшем укреплении связей между их государствами. Знать Эхен-Аку поддакивала, некоторые же, подобно младшему принцу, относились к этому скептически. Закончив, посол вернулся на свое место и продолжил трапезу, не слушая дальнейшую речь Алюрита. Тот с обворожительной улыбкой представил нескольких привезенных ими с собой артистов, дабы присутствующие господа почувствовали дух их родной далекой страны. Под аплодисменты гостей в центре зала построились жонглеры и пожиратели огня. Музыка заструилась из незнакомых северянам инструментов. Меж загорелых тел плясали языки пламени, мужчины пели и кричали в такт своим движениям. Наученные слуги вытолкнули к танцорам гигантские бубны. Теперь охваченные страстью танца люди сами отбивали ритм ногами и руками, спускаясь на пол и поднимаясь в окружении огня. И он будто переселился в глаза замерших от изумления северян. Гости же из БанДахарагада смотрели лишь с легким увлечением, не отвлекаясь от еды. На смену огненным танцорам пришли заклинатели змей. К ним присоединился человек-змея – до черноты смуглый мужчина, поразивший всех способностью завернуть себя самого в двойную спираль. Эхенцы забыли о еде, не отрывая взгляд от экзотического представления. Король и принцы не заметили исчезновения аканаров, но когда слуги приглушили свет, так, чтобы вокруг лишь угадывались очертания действительности, зашептались, обсуждая увиденное. Спустя минуту ропота, когда светить осталась лишь пара ламп для музыкантов и одна чаша с пламенем посреди зала, зазвучала одинокая нота. Вот она задрожала, непрерывной нитью перескакивая с одного звука на другой. Огонь затрепетал, в сумраке мелькнули неясные призраки. Среди зрителей зароились шепотки. Послышался звук сабель, но предупрежденная стража стояла спокойно. В трех сторонах от чаши у пола загорелись искры и исчезли. Музыка дернулась, к звуку духовых присоединился барабан. Три вихря, будто сотканных из дыма, закрутились в воздухе над чашей и вновь исчезли во мраке. Они повторили свой трюк еще раз, и теперь рядом с языком света оказались три укротителя огня, дыхнувшие жаркими волнами в разные стороны, как раз над уклонившимися от них омегами. Пауза в музыке прервалась шквалом звуков, нарастающим ритмом заставляя танцоров превращаться то в клубы дыма, то в стальные когти. Альфы-заклинатели огня не отставали, зажигая новые чаши света, выдыхая все новые залпы и скидывая с аканаров лишние куски ткани. По краям площадки слуги отбивали ритм в бубны, а зрители смотрели, раскрыв рты. Танцоры будто перетекали по воздуху из одного движения в другое, их глаза горели диким огнем, когда они перемигивались, исполняя очередной невероятный трюк. Вот их тела, как и тела альф, уже полуобнажены, скрыты лишь тончайшей вуалью, притягивая жадные взгляды. Они в парах с заклинателями изображают три головы рожденного дракона, извиваясь среди незатухающих струй пламени. Они хватают оставленные рядом сабли и бьются, сражаясь между собой и, в то же время, дополняя друг друга. Искры от пола и оружия отражаются в золотых украшениях. Музыка максимально убыстрилась и альфы в последний раз плюнули белым огнем над замершими аканарами. Тут же зажегся свет, возвращая присутствующих в реальный мир. Зал взорвался аплодисментами. Артисты легко поклонились, а Элегней еще раз представил раскрасневшихся артистов публике. Слуги помогли наложникам вновь одеться, и едва те вернулись к эхенским придворным, как на них обрушился шквал вопросов и комплиментов. Внимание присутствующих разделилось на два стола – за один пригласили огнеглотателей, к королевскому подошли все свободные альфы, желая хоть словом перекинуться с удивительными омегами. Аканары, улыбаясь, отвечали достойно, не давая и повода подумать о себе плохо. Среди этого восторженного гвалта только принцы сидели в полнейшем смятении. Анту был на грани истерики, от страха за свое будущее, а Энджер больше стал похож на грозовую тучу. Далее вечер проходил на волне уверений всех дворян в своем скором визите в БанДахарагад для укрепления торговых связей. Стоит ли говорить, что местные омеги после этого пиршества могли лишь ревностно охранять своих мужей от случайного общества султанских наложников. За полночь отправившись спать, аканары со смехом обсуждали вечер, вкратце перекинувшись парой слов о том, что за обоими королевскими отпрысками необходимо следить особо. Еще два дня делегация провела в горном королевстве. Были разгружены дары султана Азафара, собраны вещи жениха и его брата. Энджер, надо сказать, немного поумерил свой пыл, ожидая встречи с зятем. И даже позволил себе увлечься подглядыванием за аканарами. Как ни крути, а принц, как и все альфы, вне зависимости от возраста и семейного положения, был очарован ими. У Энджера был опыт, среди его учителей был и тот, что открыл ему искусство плотской любви. После этого принц имел несколько связей с омегами-бастардами знатных семейств, в отличие от брата, которому сватали официальных сыновей, мечтая породниться с королевской династией. Но все жители Эхен-Аку были бледнокожими, полноватыми, что означало в горном климате здоровье. А омега, которого он видел тогда в своих покоях, был похож на загорелое божество, впитавшее в себя солнце БанДахарагада. И как бы принц ни старался видеть в гостях лишь злодеев, берущих в плен его брата, он не мог не признать силы плотских желаний, что вызывали они в теле альфы. Но приходя в комнату посеревшего от горя Анту, он забывал об этом, одергивая себя: «Они всего лишь глупые постельные куклы этого султана. Как ты будешь о них думать, когда они начнут вытирать ноги о твоего брата?» Антарон II Воздвижитель вместе с советниками крайне обстоятельно взялся за сборы королевских отпрысков. Дабы не ударить в грязь лицом перед новоиспечённым зятем, он в срочном порядке приказал позолотить одну из карет, и упаковать чемоданы с золотом, мехами и другими безделушками. Отдельным указом он приказал Анту и Энджеру ехать в разных каретах, дабы альфа не смог дурно повлиять на жениха, отговаривая его от свадьбы. Желая полностью обезопасить караван в пути, король приказал отправиться в сопровождение дюжине лучших конников, но Ориан мягко отговорил правителя от этого стратегически верного решения. Аканар рассыпался в благодарностях за заботу и пообещал королю, что принцы будут в безопасности под присмотром отряда, ожидающего послов в близлежащем городке. При отбытии делегации, которую вышел провожать весь замок, в экипаж Энджера неожиданно сел Ориан. Альфа опешил, но аканар ответил на еще невысказанный вопрос: - Их Благородства аканары Алюрит и Элегней остались с вашим братом. Мы решили, что вам тоже не стоит скучать в дороге. Вы не против моей компании?- повозка тронулась, покидая двор каменной крепости под восклицания провожающих. - Ни в коем случае, аканар Ориан. Буду рад,- Энджер замялся, не зная, о чем можно заговорить с подобным омегой,- Вам понравилось у нас? - Весьма,- омега тепло улыбнулся,- Немного холодно, но это точно не ваша вина. Разговор о погоде и климате перетек в географию, потом в мореходство. Видя, что это не входит в область интересов альфы, омега перевел тему на жизнь принца. Эн и сам не уследил, как рассказал, что хочет несколько лет попутешествовать, узнать мир, а потом, скорее всего, вернуться домой и стать советником или послом в какой-нибудь понравившейся стране. - Не волнительно ли путешествовать в одиночку?- поинтересовался Ориан, на что принц ответил, что главная проблема состоит в иноземных болезнях. Омега с интересом поддержал тему, рассказывая о лекарских методах разных стран. Энджер делился своим мнением, потом разговор зашел за ранения от оружия и дальше за боевые искусства. Альфа и не заметил за разговором, как стемнело. - Позвольте заметить, что с вами невероятно увлекательно беседовать,- признался Энджер, когда слуги кричали на улице, решая, где остановиться на ночлег. - Благодарю, Ваше Высочество, отвечу тем же,- он снова светло улыбнулся, отчего у альфы сердце забилось чаще. Омегу сейчас было трудно назвать не то, что злодеем, а даже хотя бы просто неприятным человеком. - А разве в БанДахарагаде говорят на эхенском?- уточнил он. - Нет, первое время мы будем вашими переводчиками. Алюрит и Элегней уже должны были дать пару уроков вашему брату. Нам с вами следует завтра последовать их примеру. - Неужели эхенский ваш родной?- удивился принц. - Нет, Ваше Высочество, мы обучены ему. Мне помимо него знакомы еще три,- снаружи послышались крики, омега напрягся, но это были слуги, останавливавшие лошадей. Когда те расставили палатки и развели костры, господа вышли из экипажей. - Ориан, могу я попросить вас обращаться ко мне без формальностей, хотя бы наедине,- омега подумал секунду и кивнул, уходя к другим аканарам. Энджер даже не пошел сразу же к брату, просто улыбаясь. За следующие несколько недель путешествия Энджер обучился необходимым фразам на языке БанДах, и теперь решился выспросить у Ориана о быте султана. Омега ждал этого. В день отъезда он посовещался с аканарами и поделился своими опасениями. Алюрит согласился, что за принцем необходимо приглядеть и убедить, что султан не даст повода для его гнева. Отвлечь и успокоить – эту миссию взял на себя Ориан. В конце концов, их миссия - предотвратить возможные конфликты, и выжидать, когда молодой принц кинется на их господина с ножом, было бы крайне глупо. - Могу я поинтересоваться, сколько у султана Азафара наложников?- альфа свободно развалился на своем сиденье, когда Ориан снял вышитые башмаки и поставил свои изящные ножки на него же, к ногам принца. - Тридцать четыре аканара,- альфа поперхнулся от удивления. - Невероятно. Тогда можно еще один нескромный вопрос?- омега с улыбкой кивнул,- Все так же прекрасны, как вы?- аканар засмеялся. - Да, Энджер. Глава аканарата ездит по всему свету с жесточайшим списком требований, в поисках прекраснейших юношей, и после долгого обучения в стенах султанского дворца, они становятся аканарами. - А сами вы откуда?- альфа не сводил глаз с будто смотрящего вдаль лица Ориана. - Я не помню. Помню отдельные места, лесок, пещеры, реку. Почти всю сознательную жизнь я прожил при дворе Азафара, тогда еще его отца Афараза. - Так султан Азафар молод?- удивился Эн. Действительно, вызнавая, зачем иностранный правитель забирает его брата, он и не поинтересовался, а кто тот вообще таков. - Ему и тридцати нет,- омега шутливо погладил пальчиками ног ногу принца,- Вы можете не бояться за своего брата. Господин бывает жесток лишь к преступникам и врагам, как и полагается правителю, но добр и справедлив, и никогда не обидит омегу, хоть слугу, хоть любовника. Альфе показалось, что Ориан улыбнулся мечтательно, и помрачнел. Конечно, ему было неприятно думать о том, что будущий жених Анту имел в своей постели множество омег, тогда как принц-омега был чист перед будущим мужем. Разумом он, несомненно, понимал, что это естественно, и ничего в том странного или постыдного нет, но сердцу это явно не нравилось. И то, что султан вряд ли после женитьбы на Анту откажется разом от всех своих аканаров, тоже не могло радовать. - Вы знаете, отчего султан Азафар решил вдруг просить руки Анту? Страна у нас маленькая и отдаленная от его границ, а мой брат, как мне ни неприятно это признавать, не чета его наложникам. - Помыслы господина открыты лишь ему самому, но могу сказать, что все омеги, становящиеся аканарами знают, что сердце султана им не принадлежит,- Ориан сказал это без грусти, просто как факт. Видимо, смысл этой реплики был им исполнен. - И сколько же вам еще быть наложником,- обычным тоном, но с каким-то замиранием спросил принц. Омега посмотрел на него лукаво: - Пока господин не даст свободу. Наши тела и помыслы принадлежат ему, и холодная голова наш самый верный друг при посягательствах со стороны других альф,- принц Энджер задумался. Принцев Эхен-Аку дворец поразил до глубины души. В центре города-оазиса возвышалось бело-синее кружевное облако, бывшее творением человеческих рук. На протяжении всего пути от городских ворот до самых дверей дворца была выставлена охрана в ярких одеждах, а на улицах эскорт жениха султана приветствовали люди, забрасывая дорогу перед ними цветами и цветными семечками – символами процветания. Анту сидел смущенно, Алюрит и Элегней давно сдружились с молодым женихом и объяснили тому, как все будет проходить, что его ждет после свадьбы, но омега все равно сильно волновался. Резные парадные двери открылись перед вернувшимися послами. За ними шел жених с братом, далее аканары. Звучала музыка, слуги склонились в глубоких поклонах, приветствуя вернувшихся. Принцы шли, раскрыв рты, не в силах отвести глаз от изящных белых колонн, резных арок и расписных потолков. Они сами казались себе дикарями среди этой роскоши. Незаметно они пришли в султанский зал, где тот стоял на возвышении, предвкушая встречу. За его спиной сидели на подушках три десятка аканаров. У стен стояли придворные министры, вельможи, советники и прочие приближенные султана. Едва прибывшие остановились, аканары вывели Анту вперед: - Ваше Сиятельство, по вашему приказанию из далекого Эхен-Аку мы привезли прекрасного принца Анту Эхенского вам в мужья… Пока омеги говорили, Анту рассматривал султана, ища в его взгляде разочарование или удивление, но не нашел. Глаза повелителя сияли счастьем, причины которого юному принцу были не понятны. При их первой встрече, как помнил омега, правитель БанДахарагада даже не замечал его. Азафар провозгласил: - Ценнейшие мои подданные! Сегодня состоится свадьба, так начинайте же приготовления! Все присутствующие в зале одновременно поклонились, кроме принцев. Едва это заметив, они тоже склонили головы. Распрямившись, все засуетились, спеша разойтись по делам. Послы молча ушли, а окружавшие Анту аканары повели его к султану. Энджер поздно спохватился и нашел их взглядом, когда Азафар, отпустив поцелованные им руки принца, удалился, а омеги повели растерянного Анту знакомиться с другими аканарами. Принц-альфа, отведя мрачный взор от правителя, застыл в восхищении. Ориан не солгал, аканарами султана были действительно прекраснейшие омеги света. Роскошно одетые, утонченные, созданные по подобию небесных ангелов, на их фоне его брат выглядел совершенно обычным, но аканары не проявляли никаких признаков пренебрежения, счастливо улыбаясь и радушно приветствуя низенького омегу. Энджер подошел ближе, Ориан обратил на него внимание и по-бандахски представил его наложникам. Те, улыбаясь, приветствовали альфу, говорившие по-эхенски омеги переводили. Через некоторое время Алюрит сказал, что пора бы жениху немного отдохнуть и начать приготовления к церемонии. Ориан вызвался проводить Энджера в его покои. По дороге он подозвал какого-то слугу, и пока альфа восхищенно рассматривал гигантскую мозаику, изображавшую какую-то битву, узнал, куда отправили вещи прибывших. - Ваше Высочество, пойдемте за мной,- он улыбнулся, протягивая альфе руку. Энджер немедля прикоснулся к темной шелковой коже, замирая от счастья, последовал за ним. - Ориан, я ошеломлен. Дворец вашего господина поражает воображение,- произнес он, однако, не отрывая взгляда от аканара. Тот обернулся, кокетливо улыбнувшись, произнес: - Если пожелаете, я проведу вам экскурсию. - Я буду счастлив,- просиял альфа. - Мы можем осмотреть сады, в них есть несколько весьма живописных озёр и невероятные оранжереи. В старой части дворца устроена галерея. Если вам будет интересно, я также могу показать вам Университет Бандахарагада. Там есть большая библиотека, астрономическая башня, а также неподалёку обоснован лагерь пустынных кочевников и рынок. Вот мы на месте. У вас будет прекрасный вид из окна,- он распахнул перед принцем украшенные резьбой двери. Две комнаты, соединенные широким проемом, были превосходно обставлены, а из окна действительно открывался вид на сад. Энджер обернулся к аканару. Тот легко поклонился,- Сейчас придут слуги, они помогут вам помыться и приготовиться к торжеству. - А я еще увижу вас сегодня?- чуть не дернулся к нему альфа, на что Ориан улыбнулся. - Я буду на церемонии. Если пожелаете, я буду вашим переводчиком во время празднества. Эта обязанность возложена на Элегнея, но я рад буду его заменить,- он улыбнулся. И вышел из покоев. У альфы внутри все затрепетало. Он будет рад! Энджер загорелся надеждой. Пока его готовили, отмывали и мазали всяческими притирками, он только об этом и думал. Даже Анту отошел вдруг на второй план. Встав перед зеркалом, чтобы его начали одевать, принц вдруг уныл. Он и сам ведь не сравнится с султаном. Да, черты его лица были правильны и довольно красивы, но тело у него бледное, не слишком крепкое. Как любой альфа, тем более принц, он занимался боевыми искусствами, но они были не главным его увлечением, оттого природой данные предпосылки к упругому рельефу мышц не были раскрыты. Даже бочка имелись. Вспомнились мгновения подглядывания за переодевающимся Орианом. За невеселыми мыслями прошел час перед началом церемонии. Слуги повели принца к его брату. Войдя в помещение, где суетилась куча слуг, портных, парикмахеров и еще кого угодно, Энджер обомлел. Посреди всего беспорядка на маленьком постаменте, уже одетый, причесанный и разрумянившийся стоял Анту, совершенно не похожий на себя. Здешние кудесники сотворили с ним настоящее чудо. Глаза его светились, несмотря на волнение, кожа была розовой, волосы сияли, скрывая в прядях драгоценные заколки. Свадебный наряд, традиционный для БанДахарагада, состоял из нижнего полупрозрачного костюма, предназначенного для брачной ночи, далее кафтан из белой парчи, а сверху по какой-то невероятной схеме омегу замотали в десятиметровый отрез легкой, но при этом расшитой золотом материи. Энджер подошел к брату, улыбаясь печально и светло. Вот его маленький братишка, такой красивый и добрый, как к нему отнесется султан? Вдали заиграла музыка, слуги запаниковали. Портной спешно зашивал подрезанный подол кафтана. Кто-то забежал в комнату, прокричал что-то на местном языке, скорее всего, в нецензурных выражениях, потому что братья не смогли перевести, но смысл поняли. Прислужники развели невероятную суету, начали сами одеваться, кто-то кричал на портного, цепляя к плечам жениха шлейф, кто-то сунул тому в руки цветочную гирлянду. Из дверей снова закричали. Принцев руками стали звать к выходу. Для альфы все превратилось в хоровод криков и коридоров. Наконец их вывели через улицу к храму, где Энджер взял братца под трясущуюся руку и прошептал шутливо: - Не бойся. Если он тебя обидит, я его убью,- Анту нервно засмеялся, а альфа сильнее взял его руку, хмуро глядя в открывающийся перед ними зал храма. Шелковый ковер подобно снегу укрывал путь к алтарю, у которого стоял Азафар. Принцы Эхен-Аку двинулись вперед. Альфе почему-то пришло в голову, что здесь совершенно нет стражи. Какие глупые мысли лезут в голову, когда он ведет своего любимого братишку к неизвестности. Наконец, они прошли этот путь, и Энджер поцеловал Анту в лоб, передавая его руки жениху. Отойдя на указанное место, он наблюдал за церемонией. Аканары чинно и торжественно стояли вблизи, но были как-то напряжены. Альфа заметил, что их взгляды скользят по гостям. Кого они ищут? Ориан тоже не обращал внимания на принца и даже на султана, ощупывая помещение взглядом. После долгого обряда и клятв, жрец положил на непокрытую голову султана золотой обруч с тридцатью изумрудами – символами главных городов королевства, двумя сапфирами – символами великих рек, тридцатью четырьмя белыми бриллиантами – символом аканарата и душевного величия султана, и крупным желтым, символизирующим, что у султана появился супруг. На голову Анту тоже положили золотой обруч с камнями. Молодожены встали, оборачиваясь к придворным. Энджер смотрел на сияющие глаза султана и теперь уже султанэ. Но что-то все не давало альфе покоя, сомнение в чувствах Азафара не унималось. Мельком он глянул на Ориана, но его на месте не оказалось, зато омеги теперь счастливо глядели на новобрачных. Принцу почудился крик, но никто больше не обратил на него внимания, и альфа подумал, что ему послышалось. В роскошно обставленном торжественном зале гости рассаживались по местам. Энджеру помогал ориентироваться служка-переводчик. Он тенью стоял за спиной альфы и ненавязчиво пояснял происходящее. Некоторые акалы были уже навеселе, их сопровождали вольного вида омеги. Слуги расставляли на столе пышущую жаром дичь, а музыканты играли что-то лёгкое и ритмичное. Наконец, когда все расселись, а повелитель подал знак начинать празднество, в зал под усилившуюся мелодию вереницей зашли аканары. Все были нарядны и радостны, а в руках несли золотые кувшины: - На особо торжественных мероприятиях аканары берут на себя почётную роль первых виночерпиев. Вы можете выбрать любого из них, чтобы он налил вам вина,- негромко сообщил Энджеру слуга. Несколько смущённый такой традицией, альфа наблюдал, как омеги останавливались меж гостей, наклоняясь и наполняя чаши. Первым до альфы добрался Алюрит, и альфа, не желая обидеть юношу, взглядом попросил наполнить и его чашу: - Весёлого праздника вам, господин,- с улыбкой поприветствовал принца омега на родном языке. Затем склонился к альфе и нежно придерживая чужую руку с золотым сосудом, наполнил его. Энджер замер на мгновение. Прикосновение аканара будто обладало гипнотической силой, и очнувшись от него, принц залпом осушил свой кубок. Взглядом он попытался найти Ориана, но, к удивлению, в зале его не обнаружил. Очевидно, кувшин омеги был опустошён и он ушёл. - Что за странная традиция, заставлять благородных аканаров прислуживать?- вопрос обращён к слуге. - Их Благородства – слуги Его Величества, и в честь праздника он может себе позволить одарить своих подданных милостью услужения им благородными аканарами. Энджер с минуту расшифровывал сказанное, а когда вернул взгляд в зал, омеги, выполнив свой долг, шли к своим местам за столами, сопровождаемые десятками жадных взглядов. Анту, сидевший по левую руку от брата, с нескрываемым любопытством слушал переводчика альфы и наблюдал за залом. Здесь все были так раскрепощены и веселы, что этим настроением было невозможно не заразиться. Через некоторое время, когда уже были принесены сладости, принц заметил двинувшегося к нему Ориана. Альфа забыл обо всем на свете, лишь любуясь улыбкой омеги. В привычном климате он одевался легко. Ткачи этой страны были великолепными умельцами, и только большим количеством слоев можно было скрыть прекрасное тело. В черно-золотом одеянии, с сверкающими в свете огней драгоценностями, Ориан завораживал. Омрачил мысли альфы какой-то местный акал, подошедший к аканару. Масленым взглядом он буквально снимал с того все изысканные одежды, но омега держался с достоинством. Принц не мог слышать, о чем они разговаривали, но ему казалось, что явно не о количестве гостей, потому как омега засмеялся, а жадная улыбка акала расплылась еще шире. На вопрос Энджера о том, так ли быстро опустел его винный кувшин, ответил, что не смог присутствовать на церемонии, так как его задержала досадная бытовая проблема, не имеющая больше важности. - Вам еще не наскучило мое общество?- поинтересовался аканар,- Я не обижусь, если вы хотите пообщаться с Элегнеем. - Нет-нет, что вы,- всполошился альфа,- Общение с вами упоительно. Омега про себя ухмыльнулся. Принц Энджер такой милый, совершенно не умеет скрывать свои чувства. Но и чувственный, нескольких недель хватило, чтобы хорошенько отвлечь его от мыслей об Азафаре. Сам Ориан не знал пока, что чувствует к альфе, помимо рабочего и дружеского интереса. Да, за время, что они провели вместе, оба смогли узнать друг друга и проникнуться симпатией. Глава аканарата Эфиль одобрил план омеги и закрепил его за молодым принцем. - Вы будете продолжать занятия со мной?- доверчиво поинтересовался принц. - Нет, вам будет выделен учитель, меня ждут оставленные дела,- таинственно улыбнулся аканар. - Позвольте спросить, как коротают дни столь изысканные омеги?- Энджеру нестерпимо хотелось дотронуться до руки Ориана, но он опасался, что такой жест растолкуют негативно. Наложник вдруг замялся, поняв, что сболтнул лишнего. - Прогулки, танцы, чтение – вот развивающий досуг настоящего аканара. - Тогда позволю себе напомнить, что вы обещали мне экскурсию,- альфа улыбнулся в ответ. - Я помню это, Энджер. Давайте я налью вам вина, и не смейте отказываться,- он усмехнулся, и альфа был готов сделать для него все. Весь вечер Ориан подливал принцу крепкого, на всякий случай. Чтобы даже если в какой-то момент Энджер решит не дать султану завладеть своим братом, то будет не в состоянии это сделать. Привыкший в холодном климате выпивать помногу, Эн довольно быстро опьянел. После уже неизвестно какого бокала, у альфы начал заплетаться язык, он кричал, приветствуя тосты за здоровье султана и султанэ, даже не заметив, что после одного из таких криков молодые торжественно встали и под одобрительные улюлюканья столь же пьяных гостей, покинули зал. Ориан следил, чтобы Эна вдруг не понесло за ними, но того волновали другие вопросы: - А скажите, Ориан, во-вот тот акал, что с вами разговаривал,- альфа боролся со своим расфокусирующимся взглядом,- Он что, домогался вас? Скажите только, и я ему так врежу,- Энджер показал, как бы он врезал, уронив со стола полупустой графин, вызвав пьяных смех соседей. Омега, подыгрывая, посмеялся, уверяя, что в этом дворце он принадлежит только султану. Альфа резко погрустнел,- Я так хочу вас защитить,- омега едва не прыснул, сдержав себя. - Тогда вам нужно быть сильным, хорошо есть и спать. Может, вам пора пойти на отдых?- только что бывший буйным взгляд принца вдруг с телячьей нежностью нашел взор Ориана: - Вы так думаете? Ах, Ориан, вы такой замечательный,- он обнял не успевшего отстраниться омегу, и аканар, воспользовавшись этим, поднял того из-за стола, не особо напрягаясь. Кивнув Эфилю, что все в порядке, он оттащил едва держащегося в сознании альфу в его покои. Влюбить его в себя, по приказу главы аканарата, оказалось проще некуда, и Ориан, только слегка ворча, что ему приходится еще и тяжести на себе таскать, положил альфу на его постель. Теперь следовало оставить ему пропитанный омежьим запахом платок, что аканар и сделал. Альфа, что не удивительно, заснул, едва оказавшись в горизонтальном положении, уткнувшись в черную тряпицу носом. Пробормотал что-то. Омега, вздохнув, решил раздеть гостя, чтобы тот не таил обид на обслугу. Стащив и развесив мундир, рубашку и сапоги, блондин заметил, что в паху у спящего альфы явно потяжелело. Взглянув на лицо Энджера, наложник увидел, что тот все не отрывается от платка, втягивая и втягивая в себя запах Ориана. Омеге стало даже жалко бедного принца. Он ведь совсем недавно вышел из юношеского возраста, и аканар казался себе коварным пауком, скрутившим наивную мушку. Но нельзя сказать, что султанский наложник совсем ничего не чувствовал к нему. Симпатия явно зародилась в его сердце, и омега сжалился над чужеземцем. Стянув с него штаны и белье, он зашептал в темноте, чтобы голос дошел до спящего разума Энджера, не разбудив его: - Господин Энджер,- он развел пошире бедра альфы, садясь между них и смотря на его светлый возбужденный орган,- Мой принц,- невесомо прикоснулся к нему пальчиками, обдавая горячим дыханием,- Мой повелитель,- затронул головку, чуть сжав ее. Альфа беспокойно застонал, стараясь свести ноги вместе. Но омега мягко оттолкнул их, легко пощекотав теплыми пальцами. Провел подушечками несколько раз вверх-вниз по стволу, вторую руку положил на пресс альфы, ощущая его сбивающееся дыхание,- Господин, вы желаете меня?- Ориан обхватил ствол, проводя по нему от конца к основанию. Под тонкой кожей твердая плоть, казалось, горячела еще больше. Омега поддался секундному желанию дотронуться до нее языком, но сдержал себя за миллиметр до жаркой кожи, вновь опалив ее дыханием,- Мой господин, я здесь. Овладейте мною,- он активнее задвигал ладонью, имитируя сильные толчки. Замедлился, растягивая удовольствие для опьяненного вином и запахом альфы. Другой рукой взял яички, перекатывая их и растирая кожу вокруг. Они у принца были крупными, с тонкими волосками. От смазки, каплями выделившейся и размазавшейся по омежьей руке, особенно остро шел природный запах Энджера. Такой острый, терпкий, какими отличаются альфы с севера. Аканар, не сдержавшись, ткнулся носом к основанию чужого члена, медленно и тягуче проводя языком по всей его длине. Альфа тихо заскулил и сквозь сон потянулся рукой к паху, другой всё держа у лица омежий платок,- Да, господин, как хорошо,- омега отстранился, давая свободу крепкой ладони, принц начал сам двигать рукой на своем члене, и Ориан положил свою руку поверх, контролируя движения, не отпуская яичек. Со всей возможной нежностью он направлял и приостанавливал руку Эна, не давая ему получить разрядку. Тонкие пальцы оглаживали толстые, щекоча между ними, затрагивая горячее возбуждение. Решив, что уже пора перестать мучить альфу, он позволил тому сорваться,- Мой принц, да, невероятно,- Его собственные зрачки уже были до предела расширены, он невероятно возбудился от своих действий. А альфа уже сходил с ума, двигая рукой с неистовой силой,- Энджер, да, господин, как же хорошо,- шептал омега, сжимая его руку. Альфа сжал зубы, выплескивая семя и выдыхая хрипло,- Мой господин, вы прекрасны,- напоследок прошептал омега с хрипотцой, отходя от обнаженного Энджера. Альфа проснулся, когда лучи яркого южного солнца уже добрались до его лица. В голове носился легкий шум, не сравнимый, однако, с тяжестью, приобретаемой от его родных спиртных настоев. Глаза ослепил солнечный зайчик от металлического кувшина – на столике у кровати слуги оставили воду и травяной отвар. Но альфу вдруг прошибли воспоминания о сегодняшних сновидениях, он залился краской, как какой-то юный омега. Всю ночь в его снах был Ориан, он манил к себе и вытворял совершенно развратные вещи. Подняв руку, принц вдруг обнаружил в руке черный измятый платок. В недоумении Энджер оглядел себя – на бедрах и животе остались следы семени, а на правой ладони собственная засохшая смазка. Платок отчетливо пах омегой, и альфа устыдился своему поведению. Что с ним творится? Этот дьявольский омега овладел его мыслями и снами, при том, что быть с ним у альфы реальных шансов практически не было. Даже вчера на свадьбе, когда он должен быть следить за Анту, принц не отрывал глаз от Ориана. Да провались он! Но ночные метания и голос Ориана, будто живой, не позволяли молодому альфе думать о наложнике хоть сколько-нибудь плохо. Но сейчас необходимо, прежде всего, поговорить с братом! Наспех сполоснувшись в небольшой купальне и одевшись, он, не удостоив вниманием оставленный в первой комнате завтрак, вышел в коридор. Утренний дворец был тих, люди отсыпались после шумной гулянки, только тихонько сновали слуги. Выцепив первого же, альфа понял, что не сможет объяснить по бандахски, что ему нужно. Вернувшись в комнату, он хмуро сел завтракать. Каждые десять минут он выглядывал в коридор, сам не зная, зачем. Вскоре в комнату зашел слуга, молча заправивший кровать и забравший посуду. Альфа окликнул его и назвал имя Ориана, вспомнив простые выражения, чтобы объяснить прислуге, что ему нужно. Тот кивнул, поразмыслив, и скрылся за дверью. Ждать пришлось долго, Энджер несколько раз порывался сам пойти на поиски, но боялся разминуться с аканаром. Вдруг забеспокоился, боясь, что не сможет после своих ночных фантазий спокойно посмотреть омеге в глаза. Но его размышления прервал вошедший в комнату Алюрит. Синеглазый наложник поприветствовал альфу. - Благодарю, и вам доброго утра, аканар Алюрит. А где же Ориан?- все-таки сорвался вопрос. Вошедший с хитринкой чуть улыбнулся: - Аканар Ориан сегодня не сможет встретиться с вами. Я приношу извинения, ваш личный переводчик пока не явился. Вечером он будет жестоко за это наказан. Пока вы можете задать свой вопрос мне,- струящаяся ткань колыхалась от порывов ветерка вокруг рук омеги, отчего казалось, что он слегка парит над полом. Принц ответил, после некоторой паузы: - Я хотел бы встретиться со своим братом. - Боюсь, султанэ ещё спит. Из комнат никто обычно не выходит до полудня. А султанэ будет спать, как минимум, до второго обеда,- Энджер нахмурился,- Может, сейчас вы предпочтете прогулку? У нас великолепный сад. - Да, благодарю вас за беспокойство, аканар Алюрит,- он слегка поклонился,- Надеюсь, мне больше не придется вас отвлекать. Наложник ушел, а принц решил последовать совету того и вышел в сад, коротая время до пробуждения Анту. Ориан вместе с остальными омегами проснулся, как положено аканарам, с рассветом. Несмотря на давешнюю гулянку, расписание не изменялось никогда. Перекидываясь замечаниями и смешками, омеги направились на тренировку. Запутанной дорогой, знакомой каждому из них с детства, они прибыли в закрытый, усыпанный песком двор. Эфиль поприветствовал аканаров и падаканов – юных омег, еще только готовившихся к посвящению в настоящие воины. Часовая разминка, бег, дыхательные упражнения, борьба, фехтование, метание всего и вся в движущиеся мишени – тренировке уделялось по шесть часов утром, после чего треть аканаров возвращалась во дворец, другая после обеденного отдыха продолжала занятия еще шесть часов, после чего они менялись, оставшиеся одиннадцать воинов заступали в дозор. В обществе и среди придворных активно поддерживались слухи о невероятной неуловимой страже, что неотступно следит за всем, что происходит на территории дворца, будто численность её огромна, а мастерство непревзойдённо. Кроме численности, пожалуй, всё было правдой. Дворец был пронизан разветвлённой сетью вентиляции и отдушин, тайных коридоров и переходов, по которым передвигались аканары. Дозор длился три дня, и прерывать его аканары могли лишь на тренировки и еду. Тоннели шли и за пределами дворцовых стен, впутываясь в подвалы богатых акалских домов, откуда по приказу султана аканары могли шпионить за теми. Во время праздников и шествий правителя по городу, колонну сопровождали обычные городские стражи, разряженные в полированные доспехи и несущие знамёна на пиках. Больше для красоты и устрашения, чем для реальной защиты. Уже неделю принцы Эхен-Аку жили в БанДахарагаде. При первой же встрече после брачной ночи, Анту смущенно поведал, что султан его не обижал, что он замечательный и очень хорошо с ним обходится. Энджер натянуто порадовался за брата, уверенный, что добрым Азафар будет недолго. Свое время он максимально старался проводить с братом, чему султан был не очень рад, но не противился, овладевая молодым мужем каждую ночь. А ночи Энджера были полны сладкими и одновременно горькими сновидениями, где обольстительный Ориан звал его. Наяву омега неожиданно пропал. Альфа лишь раз увидел его за ужином, во время которого с аканаром вел беседу некий акал, не тот, что подходил во время пира, но смотрящий не менее жадно. Многие наложники развлекали себя во время обедов разговорами с придворными и заморскими гостями. Те, не думая о том, что вся собранная от них информация течет в отчеты советников, выбалтывали султанским красавцам свои тайны, получая в награду улыбки и легкие прикосновения рук. Столкнувшись с Орианом и другим аканаром в коридоре, Энджер замер на секунду и с поклоном поприветствовал их. Ориан представил своего друга: - Аканар Сапшар,- миниатюрный омега, явно рожденный в БанДахарагаде, поклонился и протянул две руки для поцелуя, альфа невесомо прикоснулся губами к смуглым кистям. - Аканар Ориан, рад приветствовать вас. В последнее время мы видимся не часто. - Прошу прощения за это, господин Энджер,- во взгляде омеги было напряжение,- Надеюсь, вы не скучаете. Я вынужден сказать, что сейчас нам с аканаром Сапшаром необходимо идти,- невысокий наложник тоже выказывал признаки нетерпения. - Не смею отвлекать,- он отошел, давая омегам дорогу. Те ускоренным шагом исчезли за поворотом, а альфу обволокло шлейфом аромата. Запах второго омежки был слаб, но аромат Ориана бил в голову. За несколько секунд, что принц вдыхал его, в паху стало тесно. Эна прошибла мысль, что у аканара не сегодня-завтра начнутся омежьи дни, а значит, он будет с султаном еще несколько дней. И вновь, ему было горько не за брата, а от ревности. Найдя пустую от людей купальню и отослав слуг, он предался запретным мечтам, где прекрасный Ориан сладко стонет под ним и отдается только ему. Сердце Энджера ныло от невозможности прикоснуться к обнаженному телу наложника, поцеловать его нежные губы, обласкать сочную дырочку, вторгнуться в хрупкое тело, срывая стоны сладкого удовольствия, лежать, прижавшись к нему, в блаженной неге любви. В который раз он проклял султана и его аканаров за их жестокость и небесную красоту. Весь день ходил, как умалишенный, сжимая в руках черный платок, который он так и не решился вернуть. Рыская средь зарослей парка, он вдруг снова учуял его. Как собака, пошел на запах, и вновь увидел его. Ориан почти бежал. Из кос выбивались пряди, лоб покрыт испариной, в руках что-то длинное. - Ориан!- окликнул его альфа. Аканар остановился, найдя позвавшего взглядом. - Господин Энджер, приветствую,- он хотел было вновь извиниться и убежать, но принц остановил его: - Аканар Ориан, прошу, смилуйтесь надо мной, не уходите,- он заглядывал в его глаза жалобно, забыв о гордости, достоинстве,- Не мучайте меня, останьтесь хоть на минуту. - Энджер, я вас не понимаю. Пожалуйста, мне нужно идти,- он постарался вырваться, но глаза его не отрывались от лица альфы. Он вздохнул глубоко,- Давайте встретимся на закате, сейчас мне, правда, необходимо уйти. - Вы обещаете?- Эн поймал его за руку, в которой омега почему-то нес саблю. - Да, Энджер, обещаю,- аканар кивнул, серьезно глядя в глаза принца. И, едва альфа его отпустил, в одно мгновение скрылся. Воздух вновь остался напоенным омежьим, еще более усилившимся, запахом. Эн едва не завыл – если это наваждение не пройдет, он сойдет с ума. Он любит, любит этого неуловимого, совершенного, неземного, чужого наложника. Сможет ли он добиться от султана понимания, подчинив Ориана себе? И позволит ли ему это омега? Снова альфа не мог думать ни о чем другом, смотря только на медленно проходящее по небосводу солнце. Ходил по своей спальне, ел без вкуса, лежал в горячей воде, ожидая прихода сумерек. За своими мыслями он не замечал утренней суеты среди аканаров, как и не видел их довольных лиц за ужином, сидя в своей спальне. Наконец, когда небесное светило окрасило край неба заревом, он пошел на встречу к аканару. Энджер ходил среди зелени, тщетно пытаясь высмотреть в ее зарослях омегу. Несколько раз он встречал других придворных, но его взгляд искал лишь Ориана. Принц решил подождать на месте дневной встречи. Редкой красоты цветы закрывали свои нежные бутоны до следующего восхода, в воздухе начинали разноситься свисты ночных птиц. Энджер обернулся и увидел Ориана, подошедшего к нему сзади. Сводящий с ума аромат его тела затуманивал разум, его не заглушал даже аромат цветов. - Добрый вечер, Ваше Высочество,- с хрипотцой поприветствовал он альфу. Светлые глаза буквально светились в темноте, гипнотизируя Энджера. - Прекрасный вечер, я снова вижу Вас,- он склонил голову. - Да, сегодня я могу полностью посвятить его общению с вами,- омега улыбнулся,- Хотите прогуляться? - Пожалуй,- принц напряженно улыбнулся, едва в силах отвести взгляд от султанского наложника. Тот был в многослойном костюме своего любимого черного цвета, но ткань была до того тонкая и легкая, что альфе казалось, будто он и через несколько слоев в сумерках видит очертания омежьего тела. Вновь одернул себя, напоминая, что Ориан принадлежит не ему. - Энджер, я хотел поблагодарить вас, довольно долго в нашем дворце не появлялись столь достойные свободные альфы. Приятно видеть, что красоту двора султана может по достоинству оценить кто-то помимо него самого,- омега будто невзначай вложил свою руку в руку альфы. Тот чуть притормозил от неожиданности, сердце пропустило удар. - На месте султана я бы никому не открывал такой красоты,- альфа ненароком посмотрел на Ориана, впитывая его совершенные черты. - Но с недавних пор он околдован вашим братом и верен ему безоговорочно,- молодой человек остановился в укромном углу сада, где их никто бы не потревожил,- а даже за самыми прекрасными драгоценностями нужен уход,- он потянул воздух у шеи альфы, прикрыл глаза, наслаждаясь. Энджер этого не ожидал: - Ориан, прошу вас, не давайте мне запретных искушений,- сглотнув, он взял в свою руку кисть омеги,- Это никому не принесет блага. - Неужели вы боитесь?- он улыбнулся, глядя своими лазурными глазами на альфу призывно. Тот прижался губами к смуглому запястью,- Знаете, иногда омеге может быть без альфы очень тяжело,- он говорил, а Энджер все целовал его руку, запоминая ее вкус и запах, что мороком уносил здравомыслие, оставляя лишь желание овладеть столь совершенным омегой,- Я чувствую ваше желание, господин,- он вдруг оказался рядом с лицом принца, обращаясь к нему как принято к султану в подобном случае. Их губы соприкоснулись в нежном поцелуе, что через мгновение был захвачен страстью. Альфа прижал наложника к себе, будто чтобы никогда не отпускать. Ориан отдавался принцу пылко, обещая еще больше удовольствия чуть позже. Когда Энджер отстранился, он сфокусировал шальной взгляд на возбужденном взоре омеги: - Что нам за это будет? - Эти несколько дней мы проведем вместе,- с улыбкой и азартным блеском в глубине глаз, Ориан потащил альфу во дворец. Но только принц через каждые два шага останавливался, целуя и целуя омегу, не в силах им насытиться. Тот посмеивался и все настойчивее вел альфу к его покоям. Редким встречным они были малоинтересны, здесь подобное в порядке вещей. Наконец за разгоряченными любовниками закрылась дверь. Энджер вновь впился в губы Ориана, запуская руки ему под одежду. Тот в долгу не остался, начав расстегивать эхенский костюм принца. Детали гардероба спадали с обнажающихся тел на шелковый ковер. Украшения оказались там же. Перед восторженным взором альфы султанский омега предстал во всей красе. Удивительно сильное смуглое тело, длинные стройные ноги, стоящий от возбуждения член. Сам альфа не мог похвастаться такой физической формой, хотя и возобновил занятия с оружием. Волшебные глаза любовника побуждали к действию, и альфа склонился над шелковистой кожей, скользя по ней поцелуями. У самой шеи он прикусил ее, и тут же виновато заглянул в глаза Ориана. Тот прикоснулся ладонью к его груди, призывая встать, альфа повиновался. - Ложитесь, мой господин,- обнаженный омега легонько толкнул того. Белокожий принц, вздрогнув от воспоминаний о нежном шепоте, сел на постель, продвинувшись в ее глубину. Смуглый наложник склонился к его ногам, пролетая тонкими пальцами над бледной кожей. У бедер он остановился, оглаживая их и поверхность вокруг сильно возбужденного члена, не касаясь его самого. Сначала Энджер не понял действий любовника, но когда искусные пальцы взяли под контроль его возбуждение, он закрыл глаза, со свистом втягивая воздух. Искуситель разгонял кровь по телу, отчего орган альфы все больше наливался под руками омеги. Тот легко его погладил и пошел выше, целуя живот и грудь альфы. Когда Энджер захотел прижать наложника к себе, тот остановил движение, прижимая руки принца к постели, оставляя его беззащитным перед своими чарами, и склонившись над его шеей. Медленно провел языком от ключиц до подбородка. Альфа рвано дышал, омега осторожно облизал его ухо и прошептал: - Вы такой чувствительный, господин,- и продолжил экзекуцию, медленно и томно проходясь поцелуями по лицу и шее альфы, и бедрами задевая стоящий в нетерпении член. Запах усиливался, но многолетняя выдержка омеги позволяла ему продолжать ласки. Прижавшись ложбинкой меж ягодиц к возбужденному органу, он почувствовал, как альфа начал подмахивать бедрами, желая разрядки. Тогда Ориан завел руки принца ему за голову,- Я все сделаю, господин, не убирайте руки,- он поймал безумный взгляд альфы, тот просто не мог поверить в происходящее, но когда аканар облизнул головку его члена, застонал. Пальчиками омега массировал крупные яички, а языком толкался в дырочку, посасывал, с каждым новым движением пропуская возбуждение альфы все глубже. Энджер сходил с ума, такого с ним никогда не было. Ориан заглатывал то медленнее, растягивая удовольствие, то быстрее, подводя альфу к самой грани и отводя его от нее. Принцу хотелось положить руку на светловолосую голову и заставить омегу двигаться быстрее, но он боялся обидеть нежного юношу. Вдруг наложник затронул какую-то точку у основания члена, и на альфу накатил оргазм. Ноги напряглись, пальцы едва не свела судорога, Энджер застонал, растворяясь в ощущениях. А Ориан, собрав все семя, продолжал ублажать расслабляющийся орган. Принц открыл глаза, еще прерывисто дыша, и опустил их к омеге. Тот оторвался от чужого члена и теперь снова принялся целовать живот и грудь Эна. Альфа приподнялся на локтях, желая притянуть к себе Ориана, тот послушался, невесомо прикоснувшись губами к губам любовника. Энджер прижал его к себе, садясь и оглаживая спину и ягодицы омеги: - Ты великолепен, Ориан,- прошептал он тому на ушко, отчего блондин улыбнулся. Затем одурманенными глазами с расширенными зрачками зашептал горячо: - Господин, овладейте мной, я так хочу,- он лизнул шею альфы, собрав несколько соленых капель. А Энджер вновь поймал его губы, целуя глубоко, жадно, страстно. Омега легко толкнул его, побуждая передвинуться к изголовью. Когда альфа оказался там, оперевшись на подушки, аканар лег перед ним, вновь беря восстающий член в плен своих губ. Минуты не прошло, как он был готов войти в омегу. Энджер заворожено смотрел на аканара, вытворяющего такие вещи. - Иди ко мне,- не выдержал он, и Ориан с готовностью раздвинув стройные подтянутые бедра, оседлал альфу. Сначала он лишь немного затрагивал сочащимся отверстием головку, чуть нажимая, но не давая ей пройти. Энджер обнял любовника за изящно выгнутую спину и вцепился в толстую косу, приказывая омеге опуститься. Тот послушался, пуская чрезмерное возбуждение принца в жаркое нутро. Стоны обоих смешались. Аканар начал двигаться медленно, покачивая бедрами, а альфа скользил по его покрывшейся испариной коже губами. Запах, такой сладкий, пряный, возбуждающий, казалось, пропитал всю комнату и их тела насквозь. Эн дышал глубоко, все не в силах насытиться им сполна. Смазка текла по ногам омеги, пачкая альфу и дорогую постельную ткань. Принц опустил одну руку, сжав попку наложника, и задавая темп его движениям. Ориан поднимался и опускался по крепкому стволу, выгибаясь в сильных руках. Твердая плоть скользила в плотных объятиях влажных мышц, рассылая удовольствие по телу аканара. Энджер прижимался носом и губами то к шее, то к груди любовника, входя в его тело медленно и сильно, желая сплавиться с ним в единое целое, собирая языком капли пота, тая от сладких стонов. Омега все двигался, приподнимаясь и опускаясь на своих коленях, наслаждаясь наполненностью. Начав двигаться быстрее, он неосознанно притянул голову альфы еще ближе, зарываясь в волосы, пряча в вихрах новые стоны. Пальцы Энджера потянулись к истекающей дырочке, все быстрее принимающей в себя его член. Они давили на припухшее колечко, отчего у Ориана сбилось дыхание, он начал двигаться быстрее. Альфа хрипло дышал ему в шею, мечтая довести своего любимого до финала, но тот замедлился, сам себя мучая. Уроки постельных наслаждений учили аканаров не позволять себе кончать, пока альфа не выплеснет семя, по крайней мере, два раза. Энджер, не в силах терпеть, завалил омегу на спину и самостоятельно начал двигаться, яростно вбиваясь в наложника, тот стонал уже непрерывно, рвано выдыхая имя альфы и подмахивая ему бедрами. Принц входил быстро и глубоко, раздвигая темные ягодицы, насаживая до смачного шлепка яиц о чужую кожу. Стоны аканара вдруг прервались, он зажмурился, закусывая губу и выплескиваясь на светлый живот Эна. Альфа не заставил себя ждать, наполняя нутро омеги своим семенем, а спальню низким стоном экстаза. Пока перед глазами плясали пятна, альфа думать забыл об узле, а почувствовав его, запаниковал. Их с Орианом связь и так запретна, что уж говорить о возможной беременности. Череда микрооргазмов притушила мысли, а через несколько минут омега подал голос: - Да, мой принц, как хорошо,- он блаженным взглядом оглянул альфу. - Ориан, прости, я.. Я не смог сдержать себя..- но наложник прервал его с улыбкой: - Ничего страшного, господин, вы не оставите мне плод. Можете наслаждаться удовольствиями,- он притянул того к себе, аккуратно, чтобы не причинить никому из них боли, поцеловал тягуче. Альфа отвечал нежно, долго, захватывая чужие губы, задерживая дыхание от периодических вспышек наслаждения в теле и улыбаясь, когда они совпадали с аналогичными у Ориана. Успев некоторое время вздремнуть, альфа проснулся от вновь нахлынувшего возбуждения, вызываемого в его теле запахом этого прекрасного порочного омеги. Порочного, потому что даже в спящем теле принца он вызывал жар желания, вылизывая его шею, грудь, втягивая губами соски. Энджер приподнялся, маня омегу к себе. Когда тот вновь хотел было начать ублажать альфу, тот возразил: - Ориан, не спеши,- аканар смотрел затуманенным от желания взглядом. Он был готов исполнить все приемы обласкивания господина, выполнить все приказы, ведь только тогда, по правилам, он смог бы получить разрядку сам. Течка полностью вступала в свои права, заставляя наложника думать лишь о том, как бы еще доставить наслаждение Эну,- Я хочу сам ласкать тебя. Он прижал омегу к постели, распиная его под собой. Начал невесомо касаться груди, сосков, острых соблазнительных ключиц, смуглой шеи, легко затронув припухшие губы, поцеловал скулы, прикрытые глаза, лоб. Ориан расслабился, позволив себе принимать ласки альфы. В постели султана такое происходило крайне редко. Принц все шептал комплименты, скользя по коже, пальцы бродили по стройному телу, омега чувственно отзывался, прося большего, но не смея высказать желание вслух. Альфа кружил языком вокруг напряженного члена Ориана, не затрагивая. Омега с ума сходил, окруженный собственным пьянящим ароматом, но от запаха принца его сознание вовсе уплывало, заставляя тело только желать своего альфу. В душном мареве возбуждения он дышал глубоко, гоняя горячий воздух по легким, прося Энджера подарить ему облегчение. И тот, наконец, внял безмолвным молитвам. Ориан протяжно застонал, когда его болезненно возбужденного органа коснулся теплый мокрый язык. Такого Азафар уж точно никогда себе не позволял. Ориану эти ощущения были знакомы лишь с тех времен, когда он был молодым падаканом, обучался искусству обольщения, и подобные «тренировки» ученики проводили друг на друге. Альфа дразняще посасывал головку, а аканар боролся с неистовым желанием схватить того за растрепанные вихры и насадить до самого горла. Эн, не подозревая о мыслях любовника, продолжал мучить его, медленно и со вкусом облизывая ствол, яички, спускаясь к одуряюще пахнущей дырочке. Приподняв бедра омеги, он прижался носом к выпачканной смазкой коже, обвел кончиком языка припухшие мышцы, отчего смазка начала выделяться больше, срывая тормоза. И вот уже принц яростно вылизывает желанное отверстие, проникая языком внутрь, заставляя омегу биться на постели. И когда уже тот чуть не завывал от наслаждения, Эн взял его член глубоко в рот, оставляя в анусе несколько пальцев. От пары движений Ориан задрожал и кончил альфе в горло, содрогаясь от наслаждения. Принц же, сглотнув все до капли, лег лицом к лицу к наложнику. Тот, избавившись ненадолго от возбуждающей пелены, тихо произнес: - Мой господин… Вы… Вы удивительный - Ориан,- альфа прижался к тому лбом, отвечая почти в губы,- прошу, не называй меня так,- омега, поймав чужой взгляд, кивнул легонько,- И, Ориан, ты не должен сдерживать себя, я хочу, чтобы тебе было так же хорошо, как и мне. За два последующих дня аканар открыл альфе множество граней удовольствия, наслаждаясь, в свою очередь, немного непривычными ответными ласками, открываясь принцу не только телом, но и сердцем. Когда они встретили последний окутанный тяжелым ароматным маревом рассвет, альфа, смотря на разморенного Ориана, вдруг пожелал чего-то еще. Аканар был сейчас таким мягким, почти домашним, но по-прежнему желанным. Волосы из тугих кос выбились, светясь вокруг омежьего лица в утренних лучах. - Ориан,- позвал Энджер, омега с улыбкой промычал что-то, означающее, что он слушает,- Можно я расплету твои волосы? Наложник вдруг встрепенулся, просыпаясь: - Зачем? - Хочу увидеть тебя другим, не знаю,- он вдруг растерялся, но потом будто решился, и, поймав напряженный взгляд, объяснил,- Несмотря на все, что между нами произошло, ты ведь принадлежишь султану. И мне кажется, что так я смогу запомнить тебя… своим. Они молчали, омега будто что-то искал в просящих глазах. Но потом смягчился: - Я распущу, но ты не должен этого видеть,- он встал с постели, потягиваясь. Организм еще не проснулся, а значит, до возвращения возбуждения еще есть немного времени. Энджер лежал, прикрыв глаза, весь в мыслях о своем счастье. Думая о еще одном предстоящем дне совместных любовных утех, принц не заметил, как задремал. А проснулся от нежных прикосновений к своему лицу. Альфа открыл глаза и его взору предстал совершенно другой Ориан. Светлые волосы, не стянутые тугими косами, мягко обрамляли лицо, водопадом падая к ногам. И будто сам омега от этого изменился, его взгляд стал мягче, улыбка нежнее. Принц запустил руку в волнистые пряди, наслаждаясь их шелковистостью. Дотронулся до кожи головы, отчего аканар блаженно заулыбался. Весь оставшийся день они предавались нежным ласкам, купаясь в любви друг друга. Теперь Ориан не сомневался, что полюбил этого северного альфу, ведь еще ни к кому он не приходил совершенно безоружным. Даже Азафар не был исключением, хоть это только на случай нападения. Распуская косу перед Энджером, доставая искусно вплетенные в волосы кинжалы, шипы и крохотные склянки яда, Ориан улыбался. Ускользнул аканар от Энджера ночью, когда тело окончательно успокоилось, и можно было со спокойной совестью вернуться в собственные покои. Нежно поцеловав напоследок спящего принца в обласканные губы, Ориан растворился во тьме дворца. Верный приставленный персонально к омеге слуга помог своему господину вымыться, смазать целебными притирками некоторые следы любовной страсти и крепко заплести волосы. Проспав лишь пару часов, аканар встал ровно в общий подъем и отправился на тренировку. Несколько наложников окружили его, желая выведать интересные подробности минувших дней, на что блондин в меру подробно ответил, не имея привычки скрывать что-либо от своих братьев по оружию. Принц Энджер был тотчас же признан всеми «необычайно милым и наивно-очаровательным», ибо все знали, что соблазнить его было прямым заданием Ориана. Эфиль же во время перерыва отозвал омегу на пару минут и лично похвалил Ориана за отлично выполненное задание. Намерения альфы относительно султана были сочтены менее агрессивными, чем поначалу. Получив приказ и дальше поддерживать отношения с Энджером, блондин холодно кивнул и вернулся к упражнениям. Северный принц в полудреме все пытался найти рядом с собой любовника и сгрести в охапку своих объятий, но что-то все не получалось. Открыв темные глаза, аканара он не обнаружил ни в постели, ни в спальне в принципе. Что ж, их время вместе прошло, как же скоро! Но как это было упоительно! Энджер сонно улыбнулся, плывя в воспоминаниях. Долго он еще будет вспоминать эти несколько дней. Черт, несколько дней он не виделся с братом! Тот ведь мог невесть что подумать. Или сообщить Азафару о своем беспокойстве. А тот мог поручить слугам узнать о шурине. И тогда султан мог бы уже быть в курсе, что гость соблазнил одного из наложников. Возможно, Энджера уже ждет стража, а Ориана жестоко наказывают за измену повелителю. Альфа подорвался с постели, спешно одеваясь. Необходимо сказать им, что омега ни в чем не виноват! Едва приведя себя в пристойный вид, он выскочил из спальни. Время подходило к полудню, и дворец как раз начал оживать. Готовая арестовать альфу стража не обнаружилась, и, несясь по коридорам, Эн вдруг подумал, что стражи он в этом дворце практически никогда не видел. Как неожиданно заметил через окно вышедшего в небольшой внутренний садик Анту в сопровождении прислуги. Окликнув брата, он вышел к нему и приказал слугам отойти. Среди прочих там оказался темноволосый аканар Алюрит, перед ним альфа извинился и в изысканных выражениях попросил переговорить с султанэ наедине. Анту с улыбкой кивнул подданным, те отдалились: - Рад тебя наконец-то увидеть, дорогой брат,- Анту тепло улыбнулся. За последние дни он будто еще больше расцвел,- Давненько тебя не было видно, где пропадал? - Боюсь, я не могу тебе этого поведать, ибо это может навлечь и на тебя гнев твоего мужа,- он сказал это почти без кривой усмешки, что так и норовила высвободиться. - Что произошло?- обеспокоился омега. - Не переживай так братишка, только скажи, султан Азафар интересовался моим отсутствием? - Нет. Здесь в порядке вещей не показываться друг другу на глаза по неделе. В таком большом дворце это не трудно, даже досточтимые аканары могут по нескольку дней пропускать ужины. - Хорошо,- Энджер ощутимо расслабился,- Скажи, как он с тобой обращается? - Азафар?- чуть смущенно улыбнулся султанэ,- Он чуткий, добрый, нежный. Разрешает мне смотреть, как он работает, хотя я большей части не понимаю. Но у него так много дел, что я рад этой нашей возможности побыть вместе,- в светлых глазах принца плескалась нежность, когда он говорил о султане. Альфа сдержанно улыбался: - Не хочешь сегодня прогуляться со мной по городу?- неожиданно предложил он,- Уверен, Азафар не станет возражать, узнав, что ты со мной. Анту неуверенно обернулся к Алюриту, тот подошел. - Можно ли нам с братом устроить небольшую прогулку по городу? Сегодня мое присутствие не слишком необходимо? - Как пожелает султанэ,- аканар легко поклонился,- Я прикажу составить эскорт и лично проведу вам экскурсию,- сапфировые глаза с затаенной хитринкой смотрели на старшего принца. - Неужели это необходимо?- с легким раздражением бросил тот,- Мы с Анту хотели просто погулять и поговорить наедине. - Извините, Ваше Высочество, боюсь, это невозможно. У нас прямой приказ Его Сиятельства не оставлять султанэ без охраны. - И где же она тогда?- альфа скрестил руки на груди, осмотрев округу на предмет стражи. В синих очах мелькнула растерянность, он чуть было не дернулся тоже обернуться в поисках охранников: - Стража нашего дворца славится своей неуловимостью,- два упрямых взгляда сошлись в невидимой борьбе. - Энджер, прошу тебя, прекрати,- Анту обеспокоенно затронул его плечо, отвлекая,- Алюрит, спасибо за заботу. Уверен, ты составишь нам прекрасную компанию для прогулки. Скажи,- он чуть помедлил,- у моего мужа сегодня много дел? - Я не помню свободного времени в сегодняшних планах, но могу уточнить. - Хорошо,- молодой султанэ вздохнул,- Тогда будем собираться. Энджер шёл по главной улице с братом. С братом, свитой из двадцати придворных, слуг и четырёх аканаров. Мягко говоря, оба принца были удивлены такому пышному сопровождению. Но вскоре они свыклись и рассматривали город с нескрываемым любопытством. Фасады богатых домов были украшены переливающимся кружевом отделки, керамическими плитками, раковинами, стёклами и прочим. Сновали телеги и открытые повозки, пробегали носители паланкинов, от которых братьям самим с трудом удалось отказаться. Анту восторгался любой мелочи, а Энджер невольно сравнивал всё со своей родиной. Мрачные каменные замки и усадьбы соревновались между собой лишь в высоте и толщине стен, да, может, количеством тёплых конюшен. Альфа не мог разобраться в том, как он относится к этой новой для себя стране. Презирает за пустую вычурность или же завидует возможности жить в красоте. Раздумья эти он предпочитал не доводить до конца, ведь к какому выводу бы он ни пришёл, это ничего не изменит. Важны сейчас лишь Анту и Ориан. Как давно аканар занял столь важное место? Султанэ отвлёк альфу от мыслей, потянув за рукав. С горящими глазами он указал брату на базар, видневшийся в соседнем квартале. Поинтересовавшись у Алюрита, могут ли они сходить туда, получил ответ: - Султанэ, там может быть опасно. Но если вы желаете, позвольте мне идти рядом с вами? - Там ведь есть городская стража? - Конечно, султанэ. Свита увела братьев в конец базара с изысканными фруктами, посудой и украшениями. Альфы и омеги разошлись по рядам, держась поблизости от повелителя и периодически показывая ему симпатичные вещицы. Стоило Анту улыбнуться показанной вещи, придворные тут же приказывали её упаковать в подарок для султанэ. Энджер вдруг оглянулся в поисках стражи. Невдалеке проходила пара патрулей. Выглядели они не особо грозно: лёгкий кожаный доспех, да кривая сабля. Неужели в городе нет преступников? И едва он об этом подумал, из-под прилавка, куда они с братом подошли поглядеть на необычных пушистых зверей, отойдя от остальных, выскочил подросток, едва не снеся султанэ. Анту успел схватиться за стойку прилавка, а парнишка перепрыгнул соседний стол, уронив наземь продавца. За ним уже бежало трое стражников, но, как заметил альфа, парень явно обыгрывал их в ловкости. И тут произошло то, во что глаза альфы долго отказывались верить. В мгновение ока перед, на секунду отвлёкшимся на стражников, воришкой оказался Алюрит. Молниеносным движением он подставил подножку, блок, заставив чужое тело совершить полный оборот в воздухе, и припечатал его к земле. Поднял за шкирку, зафиксировал локти вместе, и неудачливый парень был обездвижен и шокирован. Пока свита замечала и осознавала случившееся, принцы в полнейшем изумлении приблизились к аканару. Тот стоял, грозный и величественный, над омегой. Стражники тоже вмиг оказались рядом, преклоняя колено перед султанэ и придворными. Вор сидел, панически глубоко дыша, но не смея дёргаться. Он был в отчаянии и готов вот-вот зарыдать. - Ваше Благородство,- обратился один из стражников к Алюриту,- нижайше благодарим Вас за помощь в поимке преступника. - Рад помочь,- ледяным тоном сообщил аканар,- твоё имя, стражник. - Марап, Ваше Благородство. - Твоя тройка будет подвергнута наказанию,- стражники смиренно кивнули,- какой проступок совершил этот юноша? - Он подрезал жилы коню распорядителя увеселительного дома, господин,- Алюрит строго взглянул на дрожащего от страха парня. - Ты знаешь, кто я, омега?- по лицу юноши текли молчаливые слёзы, но он дрожащим голосом ответил: - Вы аканар Его Величества, Ваше Благородство. - А ты знаешь, что я должен сделать, если в моём присутствии пойман преступник? - Отрубить ему… ему… руку,- пролепетал омега - Алюрит, стой,- вдруг робко вмешался султанэ,- может, не стоит?- аканар оценивающе оглядел супруга повелителя. - А ты знаешь, кого ты чуть не сшиб наземь, пытаясь скрыться от правосудия? Кто сейчас стоит перед тобой?- омега во все глаза смотрел на Анту, но помотал головой,- Его Величество султанэ Анту Эхенский,- преступник совсем сжался,- и я должен убить тебя лишь за то, что ты посмел прикоснуться к нему. - Прошу вас, господин, умоляю, сжальтесь,- разрыдался юноша,- Начальник дома не платит нам и плохо кормит. А когда мы хотели пожаловаться, он бросил Саммаха в сырой подвал. А потом… - Довольно!- прервал его лепетания Алюрит. Сейчас я избавлю тебя от этих страданий. Султанэ,- он по-отечески обратился к Анту,- вам не стоит на это смотреть. Принцы стояли в оцепенении. Энджер по инерции попытался отвернуть брата от происходящего, но тот неожиданно начал сопротивляться: - Стой, Алюрит, может, стоит его послушать и помиловать? - Я услышал его жалобу и напишу записку городскому главе на этот счёт. Но мальчишка совершил преступление и должен быть наказан,- несмотря на то, что, кажется, приговорённому было не на много меньше лет, чем самому аканару, он и вправду выглядел сейчас несчастным худым мальчишкой, мокрым цыплёнком в лапах прекрасного сокола. - Я могу тебе приказать помиловать его?- строго поинтересовался Анту. - Можете, султанэ,- со скрадываемой неохотой ответил Его Благородство. Пойманный омега истерично мотал головой, пытаясь уловить изменения в своей судьбе. - Тогда я приказываю тебе помиловать его, аканар. Придворные смотрели на султанэ кто с изумлением, кто с восхищением. Трое аканаров были равнодушны к происходящему, либо прятали истинные эмоции под этой маской. Стражники поймали взгляд Алюрита и уже через минуту притащили тяжёлую колоду. Вокруг места действия уже собралась толпа зевак, с интересом наблюдающих за ходом действия. Анту и Энджер тоже не понимали, что теперь-то происходит. Один из сопровождавших аканаров, Сиенн, подошёл к другу и принял от стражника факел. Алюрит, тем временем, положил одну руку омежки на колоду, а потом несколько раз ударил его по спине. Не сильно, пальцами, но парень слегка скрючился и замер. Через несколько секунд Энджер понял, что тот полностью обездвижен. - Сегодня этот человек совершил преступление,- громко объявил аканар собравшимся,- но вместо справедливого наказания, ему посчастливилось попасться мужу нашего любимого повелителя, Его Величества султана Азафара. Чистая душа и доброе сердце султанэ верят, что этому юноше уготовано другое искупление. Поэтому он будет помилован от лица Его Величества султанэ Анту! После этих слов и негромких аплодисментов в руке Алюрита неуловимым движением оказалось странное приспособление. В этот момент к Анту подошёл Сиенн и попросил его султанский перстень. Получив, он при помощи специальных щипцов разогрел его в огне. И пока султанэ отвлекался на это, наблюдая, как краснеет металл, раздался жуткий вопль. Колода окропилась кровью. Энджер смотрел туда – аканар при помощи короткого ножа с двумя плоскими когтями о двух концах, отрезал помилованному мизинец. Сиенн подошёл и прижёг рану раскалёнными щипцами. А рядом, на тыльной стороне ладони, приложил перстень, выжигая на коже клеймо. Анту стало дурно. Люди вновь захлопали. Через две минуты всё будто исчезло. Разошлись зеваки, стражники унесли колоду и забрали ревущего омегу. Только его затихающие всхлипывания, кровь на земле и отрубленный палец. Сиенн подал султанэ остуженный перстень, но тот отмахнулся от него в ужасе. - Почему, Алюрит? Почему нельзя было просто отпустить? Я ведь отдал тебе приказ. - Султанэ,- мягко и почтительно обратился к нему аканар. Попытался погладить его по плечу, но омега вновь отстранился,- Я выполнил ваш приказ. В БанДахарагаде не принято просто отпускать помилованных. Лишь невиновных. Он совершил преступление перед Богом, но был помилован его Светлым Наместником на земле. А значит, ответственность за свою жизнь и своё доброе имя он несёт перед Вами. Отрубленный палец – ничтожное наказание за его провинность. Отныне если он вновь совершит преступление, вы узнаете об этом и сами выберете ему наказание за предательство вашего доверия. Принцы слушали, не упуская ни слова. Но больше альфа думал о том, с каким хладнокровием действовал аканар. Как выверены были его движения. И вдруг, боковым зрением он заметил одну мелочь. Какая-то деталь всё не давала ему покоя, и вдруг озарилась. Алюрит, сгибая руки в локтях, часто затрагивал левой кистью правую руку в предплечье. Именно оттуда он достал во время «помилования» нож. Такая привычка была и у других аканаров. Такая привычка была и у.. Ориана. Альфа замер, как громом поражённый, но будучи подтолкнутым сзади одним из вельможей, двинулся дальше. Разве может такое быть? Разве может знаменитая неуловимая стража оказаться… гаремом султана? Омегами? Да как? Неужели такое возможно? Они же такие утончённые, нежные, красивые, хруп… Тут в голове всплыл образ Ориана. Его подтянутое мускулистое тело не вязалось с образом жизни разнеженного красавчика. Всё встало на свои места. Альфа едва дотерпел до дворца, и как только шумная свита оказалась в его стенах, он утащил брата в свои покои, грозно зыркнув на последовавших было за ними слуг. - Что такое?- Анту уже пришёл в себя. Алюрит сумел его успокоить и пообещал почистить перстень перед тем, как вернуть его на палец повелителя. - Ты понял, что сегодня произошло?- альфа смотрел брату в глаза пристально. - Да, Алюрит же всё объяснил. Я теперь только хочу найти этого… - Я не об этом, Анту! Ты понимаешь, что каждый из аканаров – безжалостный убийца. Они есть стража дворца. Твоя стража и Азафара! Вспомни! Сопровождали нас в БанДахарагад только они! Я думал, что стражники хорошо замаскированы в слуг, но не было других стражников! Во дворце почти нет стражи! Аканары сами держат в ужасе дворец! Султанэ смотрел сначала недоверчиво, но потом начал проникаться страхом брата. Протянул неуверенно: - Почему тогда Азафар не сказал мне об этом? - Да ему наплевать на тебя, Анту!- вырвалось у альфы,- Он наиграется тобой и бросит, брат! - Неправда,- он посерьёзнел,- Азафар любит меня по-настоящему. Он мой истинный, и если он что-то скрывает, у него есть причины. - Истинный?- неверяще повторил принц,- Это он тебе сказал? - Хватит!- отнял свои руки и резко поднялся султанэ,- Я прошу тебя уйти, брат. Энджер прошёл круг по дворцу и вернулся в свои покои. В запале эмоций Анту и сам не заметил, как выставил альфу из его собственной комнаты. Мужчина дал время омеге остыть и рассчитывал посидеть сейчас в спокойствии, наедине со своими мыслями. Но комната не была пустой. Ориан сидел на напольной подушке у постели и улыбнулся, едва альфа вошёл. Однако принц смотрел едва ли не с отвращением. Разумеется, Ориан знал о происшествии в городе, и пришёл сюда по приказу растерянного Эфиля, не ожидавшего такого развития событий и боявшегося навлечь гнев султана. - Энджер, что случилось? На тебе лица нет,- омега встал и сделал шаг. - Будто ты не знаешь, что случилось,- прошипел разозлённый этим фарсом альфа,- Я знаю, что ты тоже дурачил меня, притворяясь смирным ягнёнком. Но вы все, аканары, бездушные чудовища. На глазах моего брата Алюрит чуть хладнокровно не прирезал мальчишку на рынке. И я знаю, что у тебя тоже здесь есть нож,- он схватил Ориана за предплечье и рванул рукав вверх. Там ничего не было, и омега поднял тревожный взгляд на альфу,- Раздевайся,- он сделал два шага назад. - Ваше Высочество, вы меня пугаете. - Я приказываю тебе раздеться,- прорычал Энджер. Ориан покорно начал стягивать с себя одежду, а альфа хватал её и прощупывал каждую ниточку в поисках скрытого оружия. Омега остался полностью обнажённым. Принц проверил всё, что только мог, ничего не обнаружив. Сейчас было два пути: признать собственную паранойю либо поверить в то, что Ориан и аканары предвидели этот допрос и приготовили омегу к нему. Блондин, тем временем, стоял перед схожим выбором. И вся его душа рвалась сказать любимому правду, но у него был приказ. Альфа подошёл вплотную, так, что омега по инерции отступил на шаг, попадая под косые лучи солнца, бьющего из окна. Энджер коротко сказал: - Прости,- и ударил Ориана в грудь. Усилием воли тот подчинился удару и упал. Секунда понадобилась альфе чтобы понять, как он ошибся. Разве не отразил бы этот удар воин? Были бы его движения так расслаблены? Конечно же нет. Перед ним его Ориан, прекрасный южный цветок,- Прости меня. Прости,- он сел на пол, горячо обнимая и лихорадочно целуя юношу,- Умоляю, умоляю, прости меня. И вновь. Деталь. В ярком свете он заметил на предплечье омеги, где не обнаружил ножа, полосы бледной кожи. На спине вдруг увидел тонкие полосы шрамов. - Что это за шрамы?- холодно спросил он. - Когда-то во дворце случился пожар, меня поранило осколками,- уверенно ответил омега. - Ты уверен, что это не след от меча?- с утробным рыком проговорил альфа и намотал раз косу парня на кулак, отстраняя того от себя. Ориан молчал, в глазах стояли слёзы. Он не мог больше лгать, но и не мог ослушаться приказа. Ладонь альфы кольнуло. Он потянул заплетённые волосы аканара на себя и заметил в волосах тонкое лезвие, случайно задевшее его палец. В ярости он вновь замахнулся на омегу, но в этот раз аканар не дал себя и пальцем коснуться, резко ударив альфу под локоть, в грудь и под дых. Энджер потерял дыхание, а Ориан спешно начал одеваться, объясняя: - Клянусь, господин, я не хотел этого скрывать. Но я не мог ослушаться приказа повелителя. Уверен, он сможет вам всё объяснить. И Энджер, ни в чём другом я тебе не лгал,- немного помолчав, добавил он, уходя. Альфа сидел на полу, восстанавливая дыхание. Он и не думал об этом. Но это лишь слова. Ложью было всё от и до. Страсть омеги, проведённая с ним течка – всё было по приказу Азафара! А ведь Энджер так переживал из-за этого! Одного лишь Анту ему мало в игрушки! Он решил поиграть и с ним! Так же, как играется и с аканарами! В порыве ярости альфа распахнул шкаф с вещами, привезёнными из дома. Сундук с эхенским шмотьём был вытряхнут и принц осторожно открыл тайный механизм, открывающий скрытое отделение. Анту не пускали на заседание Совета министров. При входе стояли настоящие стражники, довольно грозного вида, надо сказать, и вежливо объяснили султанэ, что у них приказ лично Его Величества. Омеге пришлось прометаться по их общим покоям пару часов, но едва заседание завершилось, правителя тут же оповестили о том, что его ждёт муж. Азафар встретил того, когда он уже сидел устало, и в сотый раз обдумывал слова, в которых хочет сообщить о своём беспокойстве за брата. - Драгоценный мой, что случилось? Что тебя опечалило?- все подготовленные слова смешались, и Анту сумбурно пересказал альфе события сегодняшнего дня. Подытожил он, глубоко дыша, сам себя успокаивая: - Скажи, правда ли это. И если правда, зачем тебе было это скрывать?- Азафар тяжело вздохнул и медленно пустился в объяснения: - Сокровище моё, да, твой брат во многом прав. Один из моих глубоких прадедов придумал небывалую хитрость – обучать боевым искусствам омег, дабы никто из врагов не мог быть готовым к отражению покушений. Убийца отвлекается на разряженного стража, а получает сокрушающий удар от красивой игрушки. В этом и состоит самая большая, и самая простая тайна: никто не должен знать, что аканары – моя личная гвардия. Все могут только догадываться. Почему я не сказал этого тебе? Я не знаю. Наверное, мне хотелось, чтобы ты нашёл среди них друзей, а зная, что они скрывают, ты бы начал их бояться. - Я хочу, чтобы ты был со мной честен,- Анту переваривал услышанное,- Азафар, муж мой, ты поклянёшься мне?- он заглянул с надеждой в карие глаза альфы. - Да, любимый, клянусь. Я открою тебе все секреты,- он нежно обнял омегу. - А можно будет посмотреть, что они умеют?- с азартом поинтересовался султанэ и альфа засмеялся, соглашаясь. Начал целовать успокоенного и счастливого мужа, а до постели тут было рукой подать. Энджер не вышел на ужин в общую залу, и не появился там же на следующее утро. Эфиль был встревожен и на утренней тренировке поведал о своём беспокойстве другим аканарам. Личные слуги Их Благородств незаметно прочёсывали дворец в поисках чужеземного принца, но тщетно. Азафар отложил государственные вопросы и решил пару дней посвятить мужу. Они вместе гуляли по саду, ходили к реке, устроили пикник наедине друг с другом. Интимность момента была условной – личная гвардия неотступно и неприметно оберегала пару от любой опасности. Весь день альфа то словом, то взглядом навеивал интригу по поводу того, что за зрелище вечером ожидает любимого. Анту дул губки и игриво капризничал, требуя, чтобы вечер наступал быстрее. И вот, когда, наконец, первые сумерки накрыли дворец, а в саду распелись вечерние соловы, царственная чета вышла из покоев, проходя лабиринт коридоров к тренировочному двору. Молниеносное движение сверху – и Анту с воплем отталкивает от себя мужа, когда на место, где он только что стоял, обрушивается чёрная тень. Омега, сам не понимая, что делает, начал колотить её по спине и голове. Секунды – и рядом материализовалось ещё несколько фигур, в момент окруживших первую. Аканары замерли в напряжении, держа обездвиженного Энджера. Азафар встал с опаской и подошёл к Анту: - Ты спас меня, моё сокровище,- он восхищённо смотрел на омегу. Такой любовью светились его глаза, что султанэ от страха и облегчения заплакал, обнимая мужа. Альфа нежно обнимал того, смуглой рукой гладя светлые волосы,- Не плачь, пожалуйста, не трать драгоценных слёз. Любимый. Отважный мой. Энджер же тяжело дышал, скрученный в локтях и неспособный пошевелиться. Он много часов ждал в засаде, желая покончить с ненавистным тираном, что по року судьбы стал мужем любимого брата. Место и момент были выбраны идеально, инстинкт северного охотника не угас за время пребывания под БанДахарагадским солнцем. Никого из мерзких омег-аканаров не было рядом, но султан остался жив. Миссия провалена. И из-за кого? Из-за Анту? Маленький глупец. Он не видит того, что видит альфа. Всю подлую натуру правителя и его противоестественные игры с людьми. - Анту, ты не понимаешь. Ты не знаешь, что за человек стоит рядом с тобой. - Нет, брат,- омега в слезах оторвался от груди мужа,- я не знал человека, с которым рос всю жизнь. Как ты мог, Энджер? О чём вообще думал? - Я думал о тебе!- глаза его лучились яростью,- Этот лживый человек лишь играет с тобой! Использует нас всех для своего развлечения! - Нет, не говори так,- Анту отошёл от султана и сел на колени рядом с братом. Кисти аканаров на плечах альфы сжались сильнее, но тот и так не мог пошевелить телом,- Азафар всё мне рассказал. Аканары и вправду являются его личным отрядом, но он никогда не манипулировал никем с их помощью. Ну, может только всякими послами. И влюблёнными министрами,- омега замялся,- Да не в этом суть, пойми. Мы с ним Истинные, и я тоже это чувствую. Я люблю его всем сердцем, и он меня тоже. Он никогда не посмеет меня обидеть, как и моего брата. Правду об аканарах он скрывал, конечно, зря, но с благими намерениями,- султан наблюдал за диалогом с интересом, считывая эмоции своего неудавшегося убийцы, ведь братья говорили на эхенском, а он ни слова не понимал,- А сейчас он ведёт меня как раз, чтобы посмотреть на них. И у нас не будет тайн друг от друга,- он улыбнулся, посмотрев на своего альфу, тот улыбнулся в ответ. Лицо Энджера приобрело выражение больше растерянное, чем злое. - Я тоже хочу знать эти тайны,- твёрдо сказал он, глядя омеге в глаза. Тот молчаливо и преданно встретил этот взгляд и бессловный договор был заключён. - Кажется, мы весьма удачно встретили здесь моего брата, ему тоже охота узнать о небывалых способностях твоих воинов,- с улыбкой обратился Анту к султану. Тот кивнул аканарам и те высвободили принца из захвата, продолжая настороженно окружать его. Далее по коридору шли в молчании. Омега уже не мог запоминать дорогу, столько отворотов и лестниц в разных направлениях они миновали. Он даже не мог предположить, в какой части дворца они оказались, как вдруг в лицо ударил свет. Перед взором раскинулся просторный внутренний двор, а царственная делегация оказалась на галерее, проходящей вокруг крытой его части. Анту подошёл к перилам, с детским любопытством разглядывая непонятные приспособления и турники, расставленные в различных частях площадки. Азафар потянул его за рукав, приглашая спуститься вниз, где для них приготовили специальные места. Высокие мягкие кресла на специально выстроенном возвышении. Энджеру пришлось довольствоваться принесённым стулом, подвинув на помосте трон султанэ. На колоннах галереи в кованых держателях ярко горели факелы, хотя закатное солнце и без того красиво освещало двор и ласкало верхушки деревьев, начинающихся прямо за стенами. - Ты готов, любовь моя?- поинтересовался Азафар у омеги. Тот нетерпеливо кивнул. Альфа улыбнулся и подал знак стоящему в стороне Эфилю. Тот кивнул и прошёл в тёмную дверь под сенью галереи. Через секунду забили барабаны. Сначала тихо, ну шум их нарастал, ритм был медленным, чётким. Где-то после десятого удара на площадку вереницей начали выходить аканары. Они шествовали, такие серьёзные и прекрасные, одетые изысканно и просто, без вычурных украшений и излишеств. Эфиль чуть приблизился: - Ваше Величество, я ваш смиренный и покорный слуга, имею честь быть главой аканарата и представить вам сияющие белые бриллианты вашей короны. Сегодня они покажут вам свои таланты, так наслаждайтесь же их мастерством. Омега встал сбоку от постамента. Барабаны сменили ритм и начался танец. Аканары с мгновенной точностью сделали выпады и потом совершали движения с полной синхронностью, и при этом плавностью, грациозностью, что терялось ощущение реальности происходящего, будто они лишь заколдованные марионетки. Ритм сменился и омеги очистили пространство. На середине остался один, в белых одеждах. - Закар,- объявил глава,- владеет всеми видами южного оружия, луком, арбалетом,- Омега сорвал с себя верхнюю часть одеяния, обнажая торс и начал выполнять акробатические упражнения. Делал сальто, приземляясь на одну руку, прокручивался в воздухе, почти падал, напрягаясь и будто зависая над землёй в последний момент,- Каждый из аканаров продемонстрирует вам одно из стандартных упражнений комплекса подготовки, а также свои особые умения. Закар крутился в воздухе словно волчок, заворачивая своё тело под немыслимыми углами, всё чётко в ритм, как мистический дух. На последний удар он приземлился на ноги и поклонился, переводя дыхание. Азафар, Анту и Энджер восхищённо зааплодировали. Султан редко видел своих воинов во всей красе, и сам с нетерпением ждал сегодняшней демонстрации. Далее омега продемонстрировал своё мастерство во владении луком, стреляя по подброшенным фруктам. После него двое аканаров – Илай и Таллекай – показали подобные упражнение, но отталкивались уже не от земли, а от вынесенных деревянных приспособлений с торчащими палками. По видимому, те служили ещё и для отработки ударов. Омеги двигались зеркально друг другу, аналогично предыдущему выступающему, прокручивая невероятные сальто в воздухе. Последующие аканары демонстрировали владение различным оружием, вступали в спарринги, двое очень смуглых близнецов дышали огнём, а позже стреляли маленькими огненными шарами по мишеням. Эфиль пояснил, что они не чувствуют жара благодаря особой духовной практике, которую освоили в совершенстве. Анту и Азафар сидели в восхищении, заодно медленно поглощая принесённые слугами фрукты и закуски. Энджеру кусок в горло не лез. Страх и гнев, однако, тоже вскоре сменились изумлением. Особенно когда Алюрит расправился с четырьмя слугами-альфами при помощи листа бумаги, скрученного в острый угол. Глава аканарата попутно рассказывал интересные истории о своих подопечных и их талантах. - Как видите, благородные аканары могут быть не только грозными, но также имеют талант к развлечению,- произнёс Эфиль, когда закончил демонстрацию Вейкурэй – бледнокожий певец со своим питомцем – ядовитой змеёй. На взгляд Энджера, это было уже чистое показушничество,- некоторые обладают и особыми навыками к управлению чужим телом. Ориан,- принц-альфа замер. Омега вышел на середину, барабаны продолжали чеканить ритм. Против него вышли двое альф. Сначала аканар уворачивался, но в момент одной из атак перелетел через плечо противника, оперев на него руку и сжав пальцы. Тот застыл на месте, по инерции упав на землю, но не сменив позу. Прекрасное гибкое тело омеги будто сияло в свете факелов и почти зашедшего солнца. Северный принц не мог оторвать от него взгляда. Дух перехватывало, насколько же он прекрасен. Второго противника омега погонял ещё минутку, демонстрируя собственную ловкость, и, в конце концов, очутился за его спиной. Провёл серию точечных ударов и парализовал того, последним движением вытащив из косы короткое лезвие-лепесток и приставив его к чужому горлу. Энджер, пристально наблюдающий за каждым шагом, нервно сглотнул, вспомнив, как был на месте поверженного. Но выступление было не закончено. Омега снял паралич с обоих партнёров и подвёл второго ближе к зрителям. Альфа молча поднял обе руки в стороны. Ориан нажал на только ему ведомые точки и руки замерли. Со стоящего рядом бревна прыгнул на них. Альфа чуть прогнулся в коленях, но ни плечи, ни локти не шелохнулись под весом аканара. Далее тот парализовывал и лишал чувствительности разные части чужого тела. Потом велел альфе сесть на колени. Эфиль попросил зрителей выбрать эмоцию: - Радость,- воскликнул Анту. В руках Ориана Энджер заметил едва видимые иголки. Несколько уколов – и лицо слуги озарила счастливая улыбка. Потом глава предложил назвать эмоцию втайне от слуги, чтобы убедить султанэ в том, что это не обман. Энджер боролся со своими мыслями, сам не понимая, чего хочет добиться от аканара. Он вызвался назвать эмоцию, и когда омега подошёл ближе, с тучами и жаром в глазах тихо прошептал ему на ухо: «Возбуждение». Ориан кивнул и вернулся к истязаемому альфе. Вернув лицу слуги обычное состояние, он провёл пальцами по бокам и ногам полуобнажённого альфы, применяя силу в нужных местах. Ещё раз слабо блеснули иголки и зрителям явилось зрелище натянутых в паху штанов покрасневшего слуги. Анту смущённо хохотнул, а Азафар оценивающе взглянул на Энджера и тоже посмеялся. Бывшие любовники неотрывно смотрели друг другу в глаза, но паузе не дал затянуться Эфиль, похвалив вновь умения Ориана и вызвав на песок следующего. Демонстрация длилась до глубокой темноты, чередовались парные, индивидуальные и общие представления. Наконец, когда всё закончилось, и султан предложил мужу отдохнуть за чашей вина, они расположились в его покоях и принялись обсуждать увиденное. Несомненно, все оказались в полнейшем восторге, но Энджера по-прежнему волновало несколько вопросов. Поэтому когда особо бурные восторги стихли, он поинтересовался у Азафара, кто руководит шпионской деятельностью аканаров. - Бывает, что я отдаю распоряжения. В основном, если отправляю делегацию куда-нибудь или подозреваю в недобрых намерениях министров. В таких вопросах я всецело доверяю Эфилю, он каждую неделю или при необходимости отчитывается мне о своих действиях. - Тогда можно я спрошу у тебя прямо, раз уж мы теперь родственники,- строго спросил он, на что султан кивнул, а Анту рядом напрягся в непонимании,- ты отдавал какие-либо распоряжения насчёт меня лично?- Азафар помолчал немного и произнёс: - Я – нет. Но, если уж мы говорим честно, Эфиль упоминал, что за тобой установлен особый присмотр,- повисло неловкое молчание,- хочешь, вызову его лично? - Да, я хочу знать,- пока слуга бегал за главой аканарата, Анту попытался сгладить неловкость воспоминанием о том, как один из омег лишь одним прикосновением заставил альфу улыбаться, мол, брату сейчас это бы не помешало. Азафар и Энджер улыбнулись, умиляясь омежке,- Можно будет тебе задать позже ещё один вопрос, не при Анту? - Неет, братишка, спрашивай. У нас теперь друг от друга секретов нет!- султанэ шутливо потряс того за плечо. - Просто тебе может быть неприятно это слышать, это альфьи разговоры,- Энджер уже пожалел, что спросил. - Тогда мне тем более интересно! Азафар, не стесняйся, выкладывай всё!- для Анту последняя чарка вина была, пожалуй, излишней, но градус разряжал атмосферу. Султан кивнул, позволяя принцу говорить. - Ну ладно, не жалей потом. Ваше Величество,- он шутливо обратился к султану,- а есть ли у ваших аканаров альфа, кроме вас?- вопрос повис на грани шутки и обвинения в неверности. Взгляд султана посерьёзнел, но он не оскорбился. - Полагаю, вы спрашиваете, делил ли я постель с ними? До женитьбы на вашем брате – да. Скажу более – до встречи с ним. После я и помыслить не мог о них более чем как о бесконечно дорогих моему сердцу друзьях. Они,- в покои как раз в эту секунду вошёл Эфиль и Азафар улыбнулся, указывая на него короной, которую держал в руках,- Они – звёздные алмазы моей короны, но солнечный бриллиант моей жизни,- он перевёл взгляд на зардевшегося Анту,- вот он, навеки со мной. Султан притянул омегу в нежные объятия и поцеловал. Энджер и Эфиль понятливо переглянулись. Сентиментальное мгновение прошло, и внимание присутствующих вернулось к Эфилю. Азафар пригласил его к столику и омега присел между альфами. Поблагодарив главу за прекрасное представление, альфы перешли к главному. Энджер повторил вопрос, а Азафар приказал отвечать честно и без увёрток. Аканар чуть помолчал и ответил: - Да, Ваше Высочество. По моему приказу за вами был установлен особый присмотр. Во время вашего путешествия из Эхен-Аку вас заподозрили в недобрых намерениях относительно Его Величества,- Анту недовольно поцокал на брата,- а поскольку мы стараемся, чтобы такие настроения не доходили до своего логического завершения, до покушения то есть, то мы предприняли меры, чтобы отвлечь ваше внимание. - Это какие же меры?- поинтересовался Азафар за секунду до того, как этот же вопрос слетел с губ принца. - Я дал распоряжение аканару Ориану отвлечь внимание Его Высочества на себя,- всё-таки Эфиль это сказал, но альфа не успел впасть в отчаяние, как омега продолжил,- Позже он искренне привязался к господину Энджеру,- Эфиль посмотрел тому в глаза,- Просите, Ваше Высочество, Ориан действительно очень хотел рассказать вам обо всём, видя вашу влюблённость, но все мы связаны клятвой, поэтому до последнего момента он не мог вам открыться и действовал согласно моим приказам. - А каким приказам?- возбуждённо заинтересовался Анту, увлечённый такой новостью. Надо же, и брат о таком молчал! Сейчас он всё выведает! Эфиль, без тени смущения и с чертями в глазах, видя, что султан и султанэ искренне веселятся, продолжил: - Ещё до свадебного торжества, когда мы поняли, что Его Высочество им немного увлёкся, я поручил Ориану продолжать общение. Позже оставить ему платок с личным запахом,но он по своей инициативе провёл ещё и ритуал ночного вожделения,- щёки Энджера вспыхнули. Он предпринял попытку остановить речь омеги, но султанэ велел продолжать,- позже Ориан ненавязчиво продолжал влюблять в себя Его Высочество, и наконец, когда вошёл в течные дни, предложил господину Энджеру провести их вместе с ним. Его Высочество был очень нежен и ласков, чем окончательно подкупил сердце Ориана,- Анту умилился, Азафар широко улыбался, наблюдая за реакцией шурина. А Энджер сидел красный, как рак, закрыв лицо ладонями. Эфиль продолжал, улыбаясь,- А затем, после случая на базаре я совершил ошибку, отправив его к вам, это вас лишь разозлило. Теперь же все мы ждём вашего решения. Также я жду вашего решения, Ваше Величество, по поводу моего пребывания в должности. - Ты о чём?- встрепенулся Азафар. - Сегодня на вас было совершено покушение, о котором я был давно осведомлён, но никого из нас не оказалось рядом. Вас спас Его Величество,- он преклонил голову перед Анту. - Не говори ерунды. Это лишь повод показать моему дорогому мужу пару приёмов. - У Вейе..курея,- омежка запнулся, припоминая имя,- очень красивая змея, можно будет посмотреть? Присутствующие улыбнулись, и Эфиль пообещал, что с разрешения султана поближе познакомит Анту с приёмами и тренировками аканаров. - Так он хочет быть со мной?- неожиданно спросил Энджер. Эфиль в момент переключился на принца: - Да. - А это возможно?- альфа посмотрел на Азафара, тот пожал плечами: - Если это ваше добровольное и обоюдное желание – да. Многие аканары уходят со службы в брак. - Что?- изумлённо воскликнул принц,- Ты это серьёзно? Да я тогда так переживал, что ты казнишь его, если узнаешь о том,- он махнул рукой в сторону Эфиля,- ну, что мы с ним спали. И меня казнишь и вообще,- альфа нервно рассмеялся, а султан улыбнулся понимающе: - Думал, что идёшь против моей воли, и ради любви всё равно пошёл. Иди к нему и чтоб до завтра из своих комнат не выходили точно!- омеги засмеялись. Эфиль встал, чтобы проводить Энджера к любимому. А правители БанДахарагада ещё обсуждали за закрытыми дверями свежую сплетню, будто городские подростки, заигрывая и хихикая. Альфа едва сдерживал себя, чтобы не сорваться на бег под насмешливым взглядом Эфиля. Он не знал, что скажет Ориану. Знал лишь только, что будет замаливать свои проступки перед ним столько, сколько потребуется для прощения. Они проходили картинные галереи и открытые пролёты, петляя в помещениях: - Эфиль, ты ведёшь меня длинным путём или мы заблудились?- прищурился принц. Омега лишь хитро улыбнулся и повёл того дальше. Через минуту они оказались у резной деревянной двери, из-за которой слышался весёлый гомон. Глава аканарата распахнул её, и вошедших обдало волной согретого дыханием воздуха и запахом пота и вина. Шум чуть притих, а когда все находящиеся внутри обратили внимание на гостей, заинтересованно замолчали. - Господа, Его Высочество хочет поговорить с Орианом,- омеги заулюлюкали, перемигиваясь,- Ориан, ты где там?- Эфиль не особо соблюдал формальности в подавляющем большинстве подопечных. - Наверное, Его Высочество хочет лично поблагодарить меня за выступление,- отозвался с края зала омега. Поднялся с подушки, держа в изящной руке золотую чашу. - Однако давайте обсудим это наедине, Ваше Благородство,- альфа напрягся. Десятки пар глаз уставились на него, ловя каждое движение, и это весьма нервировало. Омега ухмыльнулся и, играя на публику, начал пробираться сквозь празднующих: - Если Его Высочество настаивает, я, конечно, не могу сопротивляться. Только между аканарами нет секретов, и если только ваша тайна не будет запечатана на моих устах более крепким обетом, то, возможно, она станет нашим общим достоянием,- аканары засмеялись, провожая Ориана. Энджер стоял смущённый и злой, когда омега, подойдя, взял его за руку и вывел из залы. За дверью возобновился гомон, а коридор показался тихим и тёмным до ужаса. Принц не знал, с чего начать, но омега начал первым: - Ты уже знаешь, я ведь давно хотел… - Ты простишь меня?- взволнованно прервал его альфа, глядя в светлые глаза,- Я сделаю всё что угодно, чтоб заслужить твоё прощение,- мужчина начал преклонять колени, но Ориан его остановил: - Не нужно этого. Я тебя прощаю,- он тепло улыбнулся, моментально протрезвев, беря сжатые горячие руки альфы в свои,- Только если ты простишь меня,- они оба улыбнулись и альфа закивал, прижимаясь лбом ко лбу любимого, целуя его руки. - А про обет…- он немного отстранился, взволнованно заикаясь,- Более крепкий обет, ты имел в виду брак?- омега с улыбкой молчал,- Ты хочешь этого? Ты правда согласен?- Ориан счастливо закивал, а в глазах заискрились слёзы радости. Альфа начал целовать его, тоже не в силах стереть восторженно-глупую улыбку с лица. Они целовались, освещаемые лучом луны, и движения их становились всё более страстными. В какой-то момент аканар остановился: - Жди меня в своих покоях, я скоро приду,- он игриво улыбнулся. - Я не хочу ждать,- альфа вновь принялся его целовать, руками блуждая под одеждой,- Зачем? - Мне нужно умыться. - Пойдём в купальню,- мгновенно нашёл решение альфа. Они миновали несколько тёмных поворотов, и омега толкнул дверь, ведущую в нужное помещение. Резво выкрутив краны на полную и засветив несколько свечей для интимного полумрака, аканар повернулся к альфе. Тот всё не мог справиться с пуговицей на рубашке, и омега убрал его руки, аккуратно высвободив принца из одежды. Движения его были нежны и медленны, и Энджер вновь не удержался от поцелуя. Провёл языком по солёной коже аканара, спускаясь к плечам. Стянул с него одежды и встряхнул руками, помогая омеге освободить себя от рубашки. Они стояли, целуясь, не в силах оторваться друг от друга, забыв обо всём на свете. Наконец, когда они добрались до чаши купальни, Энджер взял косу омеги и с молчаливого разрешения начал её расплетать. На краю чаши возникла горка смертоносных приспособлений, а Ориан приобрёл тот вид, который принц запомнил своим. Вместе они погрузились под воду, и волосы омеги разлетелись вокруг него жемчужной змеёй, будто у прекрасного русала. Энджер вытянул себя и аканара на поверхность, вновь начиная поцелуй. Потом он омывал тело Ориана будто слуга, но такая нежность и любовь были в каждом его движении, что аканар просто таял. Они много времени провели в купальне, лаская друг друга, но заметив, что омега пытается скрыть усталость, Энджер предложил пойти в свои покои. Перешагнув порог спальни, Ориан попытался было зажечь в альфе искру страсти, но натолкнулся на мягкий понимающий взгляд: - Ориан, драгоценный мой, хочешь ли ты разделить со мной отдых после этого долгого дня? Омега счастливо улыбнулся и кивнул, ложась на постель рядом с альфой. Они ещё медленно целовались, окутанные мраком поздней ночи, и заснули в объятиях друг друга. Жизнь во дворце потекла своим чередом. Аканары тренировались по утрам и блистали на приёмах по вечерам. Правда, теперь они всё чаще стали наведываться в гости к вельможам со шпионскими поручениями, а также по близлежащим заграницам в сопровождении послов. Анту настоял на том, чтобы такой великолепный тайный инструмент политического воздействия не стоял без дела. С активной руки султанэ аканары обольщали чужих министров и придворных, вызнавая об их политических планах, а в Рахмадане, где правил четвероюродный брат Азафара, был предотвращён государственный переворот, а Его Благородству аканару Сапшару сделал предложение младший брат правителя. Эфиль был вынужден вновь собраться в путь, чтобы лично контролировать отбор мальчиков для обучения в аканарат. Перед отъездом двое падаканов были торжественно посвящены в воины, став бриллиантами короны вместо Сапшара и Ориана. Ориан и Энджер поженились в султанском дворце, где с лиц придворных не сходили счастливые улыбки. Глаза молодожёнов светились такой искренней любовью и нежностью, что Анту тайно смахивал слёзы умиления, не скрывая своего счастья за судьбу брата. Старший наследный принц Антарон III тоже прибыл на торжество, где лично убедился, что его братья живут в благополучии и радости. Акал Сапаран, что долгие месяцы горел от вожделения к Ориану, бывало, осторожно дотрагиваясь до его руки во время разговора, был схвачен перед первой брачной ночью супругов с отравленным кинжалом за пазухой. После ночи изощрённых пыток он был зарезан тем самым кинжалом. Анту заинтересовался системой правосудия в стране, засев за книги. Язык он выучил довольно быстро, но при необходимости ему помогал Ориан, приходя из подаренного Азафаром дома. Омеги крепко подружились и иногда, перебрав вина, Ориан обучал Анту секретам обольщения. Также султанэ не забыл и про мальчишку, пойманного на базаре. Когда того, по приказу Анту, нашли и привели к нему, он глянул на трясущиеся от страха руки мальчика, вздрагивающие плечи и следы побоев и мягко спросил: - Хочешь ли ты перестать бояться?