Часть 4
10 марта 2018 г. в 17:11
Проснувшись, я прижал теплую девочку к себе поближе. Она поерзала, устраиваясь удобнее, и опять затихла. Миловидная такая, яркая — довольно темные русые волосы, легкая смуглость и вечно темные шмотки неплохо сочетаются. Были бы еще эти большие глазищи карими, вообще была бы красота. Но и так неплохо.
Пошевелившись, я вдруг осознал, что не чувствую правую руку. Конечно, тут кое-кто так хорошо пристроил на ней свою головушку... Приподняв голову Кати, я кое-как переложил кусок мяса на косточке повыше и другой рукой согнул пару раз в локте. Закололо, потихоньку начала поступать кровь. И тут же резко как сотня игл воткнулась. Сжав зубы, я специально вертел кистью, чтобы быстрее это все разошлось. Разбуженная моей возней Катерина недовольно приоткрыла один глаз, потянулась, давая себя обнять.
— Ты чего так рано? — зевнув, она явно вознамерилась пригреться в моих руках и еще поспать.
— Ну я же обещал поиграть, — лизнув ее в ухо, я усмехнулся, когда девочка вся подобралась, явно моментально проснувшись.
— А мы успеем? — заглянув мне в лицо, малявка так довольно улыбнулась, что мне очень захотелось ответить положительно.
— Успеем, — сверившись с телефоном, я убедился, что времени еще дохера и больше, — но сначала надо что-нибудь перекусить.
— Ну-у... — разочарованно застонала она.
— Без "ну", — строго нахмурился я, — ты сейчас долго будешь напряжена, на голодный желудок может стать плохо.
— Хорошо, я поняла, — ишь, ворчливая сегодня какая с утра пораньше.
Вдогонку шлепнув встающую девочку по заднице, я потянулся. Ничего, сейчас подниму ей настроение. Повозившись на кухне, похлопав шкафчиками и включив микроволновку, она пошла в ванную. Вчерашнее, что ли, решила погреть? Лениво жмурясь, я встал и пополз на кухню за своими чудными котлетами. Но в микроволновке, уже отпищавшейся, были не они, а омлет. Удобно, удобно, и не пригорит... Поделив его чуть-чуть неровно пополам, я взял себе большую половину. Я же больше, так? И ем больше. Надо, кстати, в качалку опять начать ходить, а то всегда твердый пузан начал заметно рыхлеть, да и грудь подкачать бы. Блять, сиськи имею больше, чем у собственной нижней, прямо как в анекдоте. Батя всегда говорил, что у бабы должны быть сиськи, а кто так не считает — латентный пидарас. У меня мнение свое — лучше прыщи, чем бидоны. Вкусы-то у всех разные! Только почему-то это всегда лучше всех осознают ебучие извраты, типа меня. Хотя я еще не худший вариант, взять хоть того же отца Кати.
Так-так, а что сегодня будем делать? Можно было бы опять поучить ее не двигаться, а можно и новенькое что-нибудь. Наверное, лучше сначала побольше всего попробовать, а потом уже шлифовать то, что по максимуму понравится. И, раз уж вчера я хилял, сегодня надо постараться.
Как странно, я уже строю какие-то планы. Да, конечно, не хотелось бы, чтобы идеально принимающая все нижняя быстро от меня свинтила, но насильно держать не буду, если надоем.
Катя вышла из ванной, опять в одном полотенце, села завтракать. Чуть румяная, распаренная после горячего душа. Быстро доев, я встал и, как она вчера, положил ладони ей на плечи, легко массируя, с удовольствием касаясь почти горячей влажной кожи. Она немного наклонила голову, когда я поцеловал ее выступающую ключицу, давая мне простор. Ухватив ее за подбородок, я вернул все в прежнее положение.
— Не двигайся, — Катерина напряглась, по моему тону сразу поняв, что игра началась, — доедай пока.
Она послушно ухватилась за вилку, а я пошел в душ. Хорошенько побрился, натянул штаны и футболку, никуда не торопясь. Девочка должна хотеть, нервничать и поглядывать на часы, учитывая, что она сидит спиной к коридору. Но и я должен не перетянуть, чтобы не упал градус.
Тихо подкравшись, я опять положил ладони ей на плечи, заставив вздрогнуть. Не ожидала этого именно сейчас, но ждала. Умница.
Напряжение Кати с головой выдавала ее походка. Я придерживал ее за плечи, почти конвоируя в спальню. В этот раз ее ждала веревка подлиннее, грубая пенька, которую я, впрочем, когда-то вываривал, чтобы стала более гладкой. Я сел на кровать, поставил девочку спиной к себе и взял за локти. Не стал сводить их слишком близко, чтобы с непривычки ей не было сильно неудобно, но и не совсем уж дал слабину. Простенькая и ужасно красивая "стрекоза" от локтей до запястий шикарно смотрелась на ней. Обвязав костлявые хрупкие кисти и шлепнув Катерину по ягодице, чтобы отошла на шаг, я взял с тумбочки телефон. В кадре чудесно уместились ошейник, сведенные лопатки, сексуально выгнутая спина, стройные бедра, ну и, разумеется, тонкие руки, оплетенные коричневатой веревкой.
— Тебе идет быть связанной, — притянув ее обратно, я встал.
Прижав ее к себе за талию, я наклонил голову, целуя напряженную шею. Ее руки между нами, я заставляю ее прижимать их ближе к спине, что неудобно и, наверное, немного больно. Но пока что все хорошо. Гладя ее тело, я не торопился снимать полотенце. Так можно подразнить и себя, и ее.
Катя тихо застонала, когда я провел пальцами по ее губам. Огладив тонкую шею и чуть надавив подушечками пальцев под уголками челюсти, я поцеловал ее за ухом, медленно лизнул. Девочка застонала еще раз, стоило коснуться ее губ, чуть-чуть, еле заметно подалась вперед, пытаясь ухватить мои пальцы. Но я же заметил.
Из такого положения неудобно бить, но мне нужно было лишь пристыдить, поставить на место. Шлепок получился почти ласковым.
— Попроси папочку, — хрипло пробормотал я, большим пальцем надавливая ей на подбородок, чтобы приоткрыла рот.
— Пожа... Пожалуйста, хозяин, — заскулила она, жмурясь.
Обведя подушечкой указательного пальца контур мягких губ, я медленно скользнул средним по ее языку. Девочка старательно облизала его и двинула головой, за что я отнял руку и еще раз влепил ей пощечину.
— Разве мне нужно повторять приказы? — недовольно поинтересовался я, прижимаясь скулой к ее виску.
— Нет, хозяин, — сглотнув, она жадно проследила взглядом, как я возвращаю руку к ее рту, — простите.
Мне так нравилось смотреть на нее. Как она прикрывает глаза, как плотно сжимает губы, пока я трахаю ее рот пальцем. Ей хочется больше, мне тоже, но мы сегодня никуда не торопимся, чтобы моя девочка получила компенсацию за вчерашнее.
Задрав другой рукой полотенце, я прошелся ладонью по ее животу, коснулся напряженно дрожащих бедер. Их внутренняя сторона была влажной, Катерина буквально текла и дрожала. Либо я так хорош, либо у нее оральная фиксация.
Она глухо застонала, прогибаясь чуть сильнее, когда я коснулся мокрых губ. Я не стал за это наказывать, это непроизвольно. Потом буду строже, когда она научится сдерживать те движения, которые может контролировать.
— Я хочу, чтобы ты кончила, — как можно тверже сказал я, — но не двигалась, — Катя отозвалась глухим стоном, обводя мой палец языком, — сейчас.
С задержкой в пару секунд нижняя выполнила приказ, жмурясь, вцепляясь пальцами в мои штаны, невнятно что-то выстанывая и оседая на подогнувшихся ногах. Я едва успел подхватить ее за талию. Что же это такое, вечно норовит себе плечи вывихнуть...
Дождавшись, когда она сможет снова стоять, я сел, переводя дыхание. Курить меньше надо, от десяти минут напрягов уже запыхался. Зато правда почти не двигалась.
— Хорошо, — похлопав ее по заднице, я расстегнул штаны, расставил пошире ноги, — отсоси мне.
Повернувшись и опустившись на колени, девочка с довольной мордашкой облизнула головку, прошлась языком по всей длине.
Поглаживая ее шею, я подумывал распустить собранные на макушке в гульку волосы, но тогда они будут мешаться, везде лезть и придавливаться. Надо сказать ей, чтобы заранее делала хвост, как раньше.
Не сдержав короткий стон, я облизнул губы, когда она взяла в горло. Охуенное горло, господи, трахать не перетрахать. Неужто я нашел бабу, которой минет не наказание, а поощрение? Да на такой точно жениться надо...
Снова взяв телефон, я понадеялся, что автофокус или что там может компенсировать то, как у меня трусится рука. Максимально насадив Катю на член, я мысленно считал и подбирал положение телефона. Не хотелось никакой конкретики, на всякий случай, так что я захватил только ее затылок с моей рукой на нем, ошейник, спинку, связанные руки. И все это между моих затянутых в камуфляж бедер. Будет на что вздрочнуть, если понадобится. И блять, мне уже скоро выезжать.
Дав девочке вдохнуть, я предоставил дальнейшее ей, стянул, наконец, это чертово полотенце. Оно медленно соскользнуло по ее спине. Какой изгиб, как четко проступила ложбинка позвоночника, какие глубокие в таком положении ямочки на пояснице. Ни капли не стесняюсь своих фетишей, потому что это реально невъебенно красиво.
Чуть потянув за волосы, я без слов скомандовал встать. Катерина послушно, пусть и с некоторым трудом, поднялась на ноги.
— Колени сюда, — хлопнув по матрасу рядом с собой, я с удовольствием проследил, как она торопится выполнить поручение.
Ласково огладив внутреннюю сторону ее бедра, я удостоверился, что она опять мокрая. Ну разве можно так возбуждаться, делая минет? Что за чудесная нижняя...
Пристроившись сзади, я легким шлепком заставил ее продвинуться чуть дальше. Если я буду просто стоять на полу, мне будет неудобно. Натянув презик, я встал коленями на кровать и без предупреждения резко толкнул ее затылок вперед, с размаху впечатывая грудью в матрас. Упираясь ладонью ей в голову, но не слишком сильно, я сразу крепко засадил, выбивая из нее тихий вскрик. Прогнув спину и сильнее выставив задницу, Катя заслужила звонкий удар по ягодице. Я ведь все еще не разрешал двигаться самовольно.
Девочка такая бесстыдно-громкая, что невольно хочется еще и еще этих искренних высоких стонов. Скользнув рукой по взмокшей спине, я заставил ее сильнее поднять локти, почти заламывая. Ну хоть сейчас я могу дать волю возбуждению, не сдерживаясь, выебать ее пожестче, до криков, до почти плаксивых просьб.
— Давай, детка, — прохрипел я, наклоняясь сильнее и отпуская ее руки, чтобы не повредить во время оргазма, — кончи для папочки.
Мой довольный стон был заглушен ее подвываниями, переходящими в крик, боже, блять, ну как можно так охуенно кончать...
Тяжело дыша, я прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением полной удовлетворенности. С такой нижней не грешно и сдохнуть во время игрищ от передоза возбуждения.
— Все, детка, конец игры, — поцеловав ее в плечо, я выпрямился, — ты сегодня такая умница, не передать.
Сев на пятки, я забыл, что стою на коленях прямо на краю кровати, потерял равновесие и ебнулся спиной на пол под громкий ржач своей нижней.
— Вадь, блять, — всхлипнула она, проезжаясь коленями по простыне и опускаясь всем телом на кровать, — секунд на десять раньше, и я бы больше не смогла серьезно воспринимать тебя хозяином!
— Щас как уйду, будешь сама развязываться, — пригрозил я, пихнув ногой ее голень, — больно, вообще-то.
Извиняясь сквозь смех, Катя и не думала сдвигать ноги. Как лежала, так и осталась лежать, пока я целовал покрасневшую ягодицу и распутывал узлы. А я... Я чувствовал, что это моя девочка. Вернее, мой человек. Не знаю, надолго ли это, но сейчас я готов упасть перед ней на колени и признаться в любви.
— Чем ударился? — когда у нее появилась возможность перевернуться на спину, она сразу же потянулась меня жалеть.
— Затылком, — буркнул я, пристраиваясь рядом и подставляясь под жалелки, — руки не болят?
— Плечи только немного, — чуть поморщилась Катерина, — все нормально.
Так и лежали — девочка одной рукой гладила меня по голове, а я целовал и поглаживал следы от веревки на другой. Она явно устала, начала дремать, я не стал будить. Тихо собравшись, я выключил звук на ее телефоне, написал ей, чтобы забрала ключи, и свалил. Вечером заеду за ключами, поцелую ее на ночь и поеду домой один грустить. Хотя, у меня же есть фоточки! Дрочить и грустить, уже что-то.