Послушание

Жизнь текла спокойно и равномерно. Я работал, ел вкусные котлеты и борщи, трахал чудесную девочку, катался на мотоцикле и, в целом, мало заботился об остальном. В начале апреля уже начали потихоньку звать на шашлыки то одни друзья, то другие. Количество пьянок увеличивалось вместе с температурой воздуха, но желание нажраться в стельку отсутствовало, как и всегда, когда нет проблем. Катя готовила ужин, когда я приехал, заебанный и голодный. Откупившись поцелуем и тарелкой супа, она продолжила лепить мои любимые котлеты, начала рассказывать что-то об учебе. А я сидел, подпирая голову кулаком, и смотрел на нее. Худая такая, но складная, спинка ровная, ошейник на месте. Разве так бывает? Вот чтобы раз — и все. Никаких ссор, притирок, скандалов. Если ей что-то от меня нужно, она спросит. Знает, что я просто из лени не откажусь ее подвезти или забрать, когда уже темно. Все мои пожелания исполняются неукоснительно, поэтому я очень стараюсь ответить тем же. Может, повзрослел уже, раз стал задумываться о реакции женщины на мои слова и поступки. Балую мелочами, вроде бы, ее, а на деле будто себя, потому что столько радости, когда получает, что хотела, столько благодарности. Услышав смутно знакомую фамилию, я вынырнул из мечтаний. — Самойлов? А что он у вас ведёт? — Дополнительный курс по английской и американской литературе, а что? — первая партия котлет в тарелке с гречкой появилась передо мной на столе. — Невкусный суп? — Я просто задумался, — взявшись за ложку, я потянулся за хлебом, — я у этого мудака курсач писал на втором курсе, он чуть из меня душу не вытряхнул, — судя по округлившимся голубым глазам, надо бы пояснить, — я, вообще-то, журналист, детка, и из своего красного диплома ни одной оценки не купил. — Херасе, — пробормотала девочка, отворачиваясь к плите, — а по тебе и не скажешь. — Ага, знаю, — усмехнулся я, хрустнув уставшей за день шеей. Разговариваю я, конечно, как распоследнее быдло, за это меня все преподы не любили, но студентом я в свое время был старательным до пизды. Даже пары пропускал только если работал. После ужина Катя села за учебу, а я развалился на диване перед теликом, без звука включив себе бокс. Тихо, мирно, спокойно. У соседей передышка, пока у девочки месячные, а то при каждой встрече высказывают, особенно, бабулька, которой не повезло жить за стенкой моей спальни. С Олесей я бы сейчас уже что-нибудь ломал для выпускания пара, потому что находиться рядом и не трахаться в последний год отношений для нас однозначно равнялось ссоре. Тяжело с ней было на последних этапах, просто невыносимо тяжело. Может быть, хорошо, что она там, где сейчас. — Вадь? — тихонько окликнула от стола Катя. — М? — отозвался я, переползая и укладываясь на бок, а то сидеть уже тоже сложно. — Поможешь мне диалог выучить? — так робко, будто я сейчас наору и пошлю. Хотя, кажется, у нее просто такой стиль общения с людьми, меня она не боится и знает, что зря получать не будет. — У тебя кровь из ушей пойдет от моего произношения, — предупредил я, протягивая руку за учебником. Она показала мне, где и за кого читать, в первый прогон запиналась, приходилось подсказывать, а во второй, прочитав ещё раз про себя, почти без заминок все отбарабанила. Девочка уже вернулась за стол, когда я вспомнил про купленный для нее ништячок. — За отличную учебу можешь взять поощрение из кожанки, — я улыбнулся, когда она ускакала за подарком, как пятилетка, в самом деле. Мне попалось кольцо для ключей в виде маленьких наручников, почти точно таких, какие были куплены для субботней игры в секс-шопе, я решил, что это символично. Тем более что ключи от моей квартиры у неё до сих пор без какой-нибудь приблуды. — О-о, какая прелесть, — донеслось из прихожей, от довольной улыбки у меня ебальник чуть не треснул, — поможешь надеть? Да, в этом доме мне позволяют чувствать себя сильным и мужественным. Она прелестно сама открывает банки и консервы, достаёт вещи с высоких полок и носит пакеты с продуктами. Но, когда я рядом, прикидывается слабой хрупкой нижней, которая ни шагу не может без своего дома ступить. Кстати, о доминировании. — Кто был твоим первым хозяином? — поинтересовался я, надевая ключи на кольцо. — М-м-м... — замялась Катя. — На самом деле, я не уверена, что имя, которое я знаю, настоящее, он велел звать его господином. — Он тебя всему научил? — потянувшись, я широко зевнул. — Ага, — она успокоилась, когда поняла, что я не ревную. Мало ли, кто ее трахал до меня, лишь бы не одновременно со мной, — правда, ему нравилось только учить, когда я начала хорошо выполнять все команды, он меня бросил. М-да, извращенец в квадрате. К первому дому всегда так привязываются, наверное, ему нравилось и это. Мудак. — Я бы подарил ему бутылку хорошего коньяка, — усмехнувшись, я выключил телик и повернулся на спину. — А кто была твоей первой нижней? — прозвучал ответный вопрос. Стиснув зубы, я хотел было промолчать или огрызнуться. Но многие в городе знают эту историю, расскажут ещё в искаженном виде, как потом переубеждать? — Ее звали Олеся, — кашлянув, я прикрыл глаза, чтобы было хоть немного легче, — мы были просто подростками, мутили, туда-сюда, и она предложила попробовать. Сначала снизу оказался я, но из этого ничего толком не вышло, потому что я ещё тот неуправляемый жеребец, — Катя тихо фыркнула, соглашаясь, — потом попробовала она, получилось, но ей не понравилось. А мне-то да, — ещё один тихий смешок, — ну как-то оставили это, у нас и другие были проблемы. Она работала официанткой там же, где ты, — я помню, как любил приходить к ней на работу и трахать ее в какой-нибудь туалетной кабинке, чтобы она потом ходила с засосами и довольно улыбалась, — знаешь, почему там такая зарплата, детка? Потому что в меню есть наркота, просто ты ещё не доработала до этого сегмента сервиса, — судя по пораженному вздоху, не стоит говорить, что именно я развожу на работе, — она подсела на героин, причем так незаметно и крепко, что, когда я узнал, было уже совсем поздно. Я орал, даже бил, запирал дома, но нихуя не помогало. Когда застал ее трахающейся с директором клуба за дозу, понял, что больше тут даже пытаться нечего, забил на нее. Стоит признаться, после расставания моим нижним было больно, причем сильно. А через год мне сказали, что она умерла от передоза, чего и следовало ожидать. — Ты же не виноват, — тихо сказала девочка, присев рядом и положив свою маленькую ладошку мне на грудь. — А мне все кажется, что сделал недостаточно, — улыбка вышла кривой, это и без зеркала было ясно, — ну да ладно, это дело прошлое. Наклонившись, Катя мягко и ласково поцеловала меня в уголок губ. Я любил Олесю, любил сильно и горячо, а теперь вот уже и не понять, за что. За что я мог ее любить, если потом полюбил вот эту девочку. Общего ноль, совсем ничего. Утром мы договорились, что вечером съездим в магазин. Катя уже вышла, чтобы не спариться в лёгкой куртке, а я все тупил, вспоминая, где ключи от машины, на которой уже довольно давно не ездил. Зато у подъезда меня ждала чудная картинка — какой-то долговязый хлыщ с моднявой прической держал мою девочку за руку и что-то ей втирал, пытаясь затянуть в машину. — О-ля-ля, похищение, — мрачно улыбнулся я, хрустнув пальцами. — Отвали, мужик, — огрызнулся на меня щенок, — это моя девушка. — Бывшая! — ещё раз безуспешно рванувшись, Катя оглянулась на меня с мольбой во взгляде. — Это временно! Давай, иди отсюда, не твое дело! Какой наглый молодой человек. Отпиздить его, что ли? — Дело, может, и не мое, а девочка моя, — рукоприкладства не хотелось, а то убью ещё ненароком, так что я встал поудобнее у капота для совершения своего любимого приема, — считаю до трёх. Раз... Зеркало от пинка в стиле спартанца затрещало, кажется кое-где треснуло. — Э, э, ты чё! — бросив Катю, пацан попытался меня отпихнуть. — Три, — ухмыльнулся я, куда более сильным пинком отрывая "ухо", повисшее на проводах. Ногу прострелило аж до колена, но виду я не подал, — если не съебешься, я вырву тебе глаза и выебу прямо в башку. Вроде, подействовало. Я подождал, пока он скроется за углом на своем тарантасе отечественного производства, и со страдальческим стоном поджал ушибленную ногу. Даже через толстую подошву берца проняло, надо же... Катя забыла напрочь про свой испуг и заливисто хохотала над своим древним защитником, согнувшись в три погибели и всхлипывая. Неблагодарная...