Не честно меня отвергать

Впервые за две тысячи восемьсот пятьдесят четыре года своей жизни Леголас на собственном опыте ощутил несправедливость судьбы. Он был принцем лесных эльфов, обо всех его нуждах заботились, и каждое его желание рассматривалось с почтительным вниманием. Конечно же, он не получал всего, что хотел, но за все века, которые он мог бы прожить, принц надеялся на исполнение хотя бы небольшой части своих запросов, сколь бы нелепыми они ни были. Так что до сих пор жизнь казалась ему в высшей степени справедливой и приятной. Именно поэтому, как он полагал, присутствие - нет, существование - этого гнома-маленького питомца Тауриэль, так сильно действовало ему на нервы. Он крался по лесу, обходя крепость по кругу, оставаясь вне предела слышимости часовых. Леголасу не хотелось быть вызванным к отцу в состоянии столь сильного раздражения. Тем более, что отец частично являлся его причиной, без долгих раздумий поручив Тауриэль это глупое задание. Если бы Трандуил на тот момент потрудился задуматься об этом хоть на секунду, он, несомненно, никогда бы не предоставил капитану охраны столь неестественную привилегию. Гном, в сердце крепости, свободный, имеющий доступ к лучшим эльфийским целителям и пользующийся глубочайшим гостеприимством. Сама мысль об этом была невыносима. И то, что это случилось, несмотря на все возражения Леголаса, усугубляло ситуацию ещё больше. Что будут говорить об их королевстве, когда станет известно, что с безумным любовным томлением простого солдата король Лихолесья считается больше, чем с полными здравого смысла аргументами собственного сына. Леголас резко тряхнул головой, каскадом рассыпая волосы по плечам, и углубился в лес. Допускать подобные предательские, злостные мысли было бы неразумно. Они, однако же, вскрывали истинную причину его неудовольствия: Тауриэль и её темного, таинственного, совершенно омерзительного любовника. Его оскорбленный разум теперь сфокусировался на Тауриэль и её опрометчивом поступке. Этот постыдный случай не только выявил потрясающую ошибку, допущенную ею в тактическом суждении - кто мог поручиться, что гном не был хорошо подготовленным шпионом, получившим ранение намеренно, чтобы иметь доступ ко всем тайнам Эрин Ласгаллен? - он также показал полнейшее отсутствие у нее хоть какого-то романтизма. Гном? Одно упоминание об этом внушало отвращение. Низкорослые, коренастые, лишенные грации и красоты существа, покрытые густыми волосами. Любой эльф, обладающий хоть каплей эстетики, нашел бы их омерзительными. Упомянутый питомец Тауриэль, однако, скорее был хорошо мускулистым, чем коренастым, проявил достойную удивления грацию во время боя у речных ворот, и Леголасу хватило одного короткого взгляда (конечно же, совершенно случайно) в палаты целителей, когда гнома мыли, чтобы увидеть, что в нескольких интересных местах тот был гораздо менее волосат, чем ожидалось. Леголас крутанулся, с яростью вонзая нож в левый глаз кравшегося за ним паука. Определенно, необычность ситуации сильно повлияла бы на чьи-угодно рефлексы. Сверкая клинками, он развернулся к другому пауку, но не успел подвести омерзительное существо к заслуженному концу - стрела, вылетевшая из ниоткуда, вонзилась в макушку твари, убив на месте. С ближайшего дерева спрыгнула Тауриэль. - Не ожидала увидеть тебя здесь, - сказала она, оглядываясь в поисках других монстров, - Вышел прогуляться? - Я тоже не ожидал встретить тебя, - отозвался Леголас, - Разве ты не должна быть с целителями, няньчиться со своим гномом? - он с трудом удержался, чтобы не скривить губы в ухмылке, он не хотел доставлять ей удовольствие, показывая, насколько эта интрижка расстроила его. - Кили уже гораздо лучше, - сказала эльфийка, - Теперь он отдыхает в моих покоях. Если ты обеспокоен его состоянием, можешь навестить его сам. - С чего бы? - спросил эльфийский принц, очистив нож и засунув лезвие в ножны, громко лязгнув металлом о дерево. Тауриэль спокойно наблюдала за ним, потом улыбнулась. - На твоем месте я бы нанесла визит до вечерней трапезы. Не могу сказать, что будет потом, но дверь в мои покои почти наверняка будет заперта. На то есть свои причины. Леголас скрипнул зубами. - Я не понимаю, что ты имеешь в виду. - Ты настолько невинен? - спросила она с усмешкой, - Ты, конечно же, знаешь, что мужчины гномы сложены так же, как и мужчины любой другой расы? А в некоторых отношениях даже лучше, должна сказать. - Это меня не интереснует. Голос Леголаса прозвучал чуть громче приличного. Несколько птиц взлетели с деревьев, распугивая окружающий лес. - И меня тошнит от твоих слов. - Правда? - сухо заметила Тауриэль. - Правда, - холодно отозвался эльф, - Этот поступок подорвал мое доброе мнение о тебе. Вернуться с охоты на орков, посмевших вторгнуться во владения отца, чтобы обнаружить, что тебя соблазнил низкорослый гном. "Тошнит" - слишком мягко сказано. Тауриэль вскинула брови. - Соблазнил? Значит ты признаешь, что гномы обладают определенным шармом, достойным внимания? Леголас не двигался. Он лишь чуть изменил позу на более выразительную. - Ничего подобного. - Похоже, нам придется научиться жить с нашими разногласиями, - сказала девушка, проходя мимо принца по направлению к крепости, - Я все же надеюсь, что ты придешь. Кили очень признателен тебе за помощь в Озерном городе. Он уверяет меня, что все его родичи будут столь же признательны, когда узнают об этом. Возможно кто-то из них сможет научить тебя видеть красоту в созданиях их расы. Приличного ответа на это Леголас придумать не смог. Он отвернулся, отбросил мешавшие ему волосы и пристально вгляделся в чащу. - Не задерживайся в лесу слишком долго, - сказала Тауриэль, - Приближается время полуденной трапезы. Будет жаль, если тебе придется есть остатки от обеда. Леголас слышал, как она убегала, спеша во дворец, к своему глуповатому, уродливому, совершенно не привлекательному любовнику. У принца заурчало в животе, и он почти повернул за эльфийкой, но передумал. Он не вынесет подобного унижения. Научит его видеть красоту их расы. Да, конечно. Эльф тихо выругался ей вслед, расчехлил кинжалы и отправился на поиски новых пауков. И его движения были отнюдь не изящны. Ни в малейшей степени.