Раздевалка

Школа «W» это, пожалуй, самое удивительное место на планете. Действительно, такой большой концентрации человекообразных стран на квадратный метр в мире и не найти. Однако эта школа-лицей-университет-техникум известна не только своими учениками, но и тем, чему этих учеников учат. По большому счету, почти ничему полезному. Ну, то есть тем новичкам, которые только получили независимость, будет очень полезно узнать азы экономики, основные принципы политики и другие вещи, которые подобает знать каждой образованной стране, однако согласитесь, что тем, кто в этом деле уже не первый год, довольно скучно выслушивать почти одни и те же вещи почти от одних и тех же людей? Именно поэтому большая часть студентов-школьников-лицеистов в этом учебном заведении занимаются вещами достаточно удаленными от учебы: организуют клубы, ищут новых союзников, захватывают колонии (ну, уже не захватывают), любят друг друга во всех возможных формах и позах. В общем, нашим дорогим странам здесь очень и очень весело. В этом учебном заведении есть спортзал. Очень продвинутый и крутой спортзал, как и подобает таким учебным заведениям. Есть в этой школе, что логично, и раздевалки. Что хочется сказать, то ли все деньги пошли на крутой спортзал, то ли просто их строительство доверили восточноевропейском отделению, но факт остается фактом, раздевалки в нашей над крутой школе довольно плохие. По сути своей, это два помещения, которые отличаются только цветом стен, с вешалками и скамейками. В обеих раздевалках были двери, ведущие в каморку со швабрами, однако никто не мог сказать наверняка, ибо дверь не открывалась еще с тех времен, как эту школу построили. Мужская раздевалка была окрашена в голубой, женская - в кислотно-персиковый. - Хэй, выпустите меня отсюда! - Кричала София изо всех сил стуча в дверь. - Кто-нибудь! Хоть кто-нибудь! Ответа не было, ее криков никто не услышал на фоне общего шума перемены. Забыла сказать, раздевалки закрывают на каждый урок, чтобы ученики не отсиживались там. На этот раз, очевидно, у всех учителей физкультуры было «окно», поэтому двери закрыли раньше. Пожалуй, Софию просто не заметили, однако сама она была убеждена, что кто-то из девушек специально закрыл дверь на ключ до того, как пришел тренер. Да, она была уверена в этом на сто процентов. Раздался звонок, шум в коридоре затих, все разошлись по аудиториям, а крики украинки так никто и не услышал. Поняв, что ей придется провести столько времени в этой темной комнате, София яростно ударила ногой по двери. Звук был довольно громким, однако вряд ли кто мог услышать его, ведь на уроках в этой части школы не было даже уборщиц. Даже немного иронично, но она снова пропускала лекцию о борьбе с коррупцией. Конечно, за пропуски их уже давно перестали наказывать, развитые государства пропускали лекции из-за образованности, неразвитые - из-за самоуверенности, а среднему классу, обычно, было просто лень, но, возможно, эта лекция все же была бы для нее полезной? Ничего, переживет, будет еще три лекции о борьбе с коррупцией до конца года, на одну из них она точно попадет. А если не попадет, то решит все сама, чем она хуже других, европейцев? А вышивает и готовит она даже лучше некоторых. Да, ей еще есть чем гордиться. Она раздраженно села на скамью, которая стояла у дверей в комнату со швабрами, и, скрестив руки на груди, начала всматриваться в темноту, не имея никакого представления о том, что она может сделать. Вдруг, с вентиляции, которая вела к соседней мальчишеской раздевалке, послышался тихий голос: - Хэй, там кто-нибудь есть? София почти сразу узнала голос, это точно был Уильямс, только он умел шептать, даже когда голос так и срывался на крик. Она стала на скамейку, чтобы быть ближе к вентиляции и лучше слышать его, и ответила так же тихо: - Да, это я, София. Мэтью, это ты? Тебя тоже закрыли? - Ага, меня опять не заметили. Это уже третий раз. В вентиляционном отверстии мелькнул свет. София заглянула туда и увидела, что канадец светил мобильным телефоном. - Слушай, у тебя же есть мобильный, - сказала она, удивляясь тому, что парень до сих пор его не использовал. - Почему ты просто не позвонил кому-нибудь? - Я не могу позвонить: в школе и так плохая связь, а тут сигнала нет совсем, - оправдался он, а после уже совсем тихо, так, что его слова трудно было разобрать, добавил: - да и некому звонить. Уильямс привык к тому, что его не слышат, поэтому был уверен, что его слова останутся без внимания, однако это было не так: в абсолютной тишине София достаточно хорошо разобрала слова канадца, поэтому не могла пропустить эту фразу мимо ушей. - Как некому? А Франциск? А твой брат? Артур, в конце концов... - С Франциска не такой хороший родственник, как ты думаешь, - сказал Мэтью довольно мрачным тоном. - Для него я лишь «куча снега и льда», он даже не очень-то хотел бороться. Возможно, если бы он не так ненавидел Артура, то он бы просто и открыто отдал меня без лишних проволочек. Сказав это, Мэтью вдруг затих. Он не привык говорить о своих чувствах, а в молчании видел спасение от всех бед. Он всегда долго думал перед тем, как говорить, потому таких слов от себя не ожидал даже он. Парень снова стал на цыпочки, чтобы заглянуть в вентиляцию и попытаться разглядеть что-то сквозь пыль и паутину. - Извини, я сказал слишком много, - сказал он таким тоном, будто просил прощения за что-то очень страшное. - Почему же? У нас достаточно времени, чтобы поговорить, не волнуйся по этому поводу. Мне действительно интересно, ведь мы часто встречаемся, а я так мало знаю о тебе. - Часто встречаемся? - Переспросил канадец, так как довольно редко видел украинку вблизи. - По крайней мере, я с тобой, а часто ли ты меня видишь я не могу сказать, - ответила украинка, даже не думая о каком-то скрытом упреке или двойном смысле. Уильямс снова замолчал. В душе он очень радовался тому, что у него появился собеседник, который его слушает, но он так и не сказал об этом ни слова, так что девушке оставалось только догадываться. - Если честно, то я уверен в том, что он меня просто продал. Я не знаю ни одного доказательства, и он никогда бы в этом не признался, но я уверен, что так и есть. Да, я уверен в этом на сто процентов. Голос канадца был таким удивительно четким. Казалось, он даже перестал шептать. Когда он сделал паузу, эта его уверенность вдруг противопоставилась голосу Софии, которая наоборот перешла на шепот: - Знакомое чувство. - Артур научил меня большему. Только он, наконец, дал мне нормальное образование. Это ясно, он боялся, что со мной произойдет то же, что и с Альфредом. Ну, что же, приручил, к тому же неплохо, - он снова сделал большую паузу, после которой продолжил: - про Альфреда даже говорить не надо. Все знают его натуру, он привык лезть не в свои дела и это всегда так раздражает. Он все время хочет, чтобы было так, как хочет он. - Наверное, у всех такие братья, - преодолевая грусть в голосе, ответила София. - Неужели у вас какие-то проблемы с ним? - Удивленно спросил канадец. - Кажется, у вас все так мирно. - Только кажется, - сказала украинка таким твердым и мрачным голосом, что Уильямс сначала даже не узнал его. София тяжело вздохнула, теперь ее очередь лить душу и рассказывать о проблемах. Многие люди, которые хоть немного знали ее, могли бы сказать, что она часто плачет из-за пустяков, однако это не совсем так. Она привыкла накапливать в себе все обиды, все беды, все плохое, и только тогда, когда какая-то незначительная капля вдруг перельет за край, она выливает все, что держала в себе все время. Как бы это ни было смешно, но каждый раз, когда она плакала после того, как сломала каблук, она плакала из-за экономических проблем, неустойчивой политической ситуации и осознания собственной незначимости. Она всегда боялась рассказывать кому-то о том, что ее действительно беспокоило: ей казалось, что только мало контролируемый катарсис мог вызвать нужный эффект. - У нас всегда были очень непростые отношения. Конечно, я старшая сестра и все такое, однако иногда его люди были такими отвратительными, такими невыносимыми, что я до сих пор не понимаю, как я их терпела так долго. Он следит за мной, я знаю. Он появляется, стоит мне попробовать заговорить с кем-то другим, стоит только попробовать ступить шаг в сторону от него. Знаю, это похоже на паранойю, но часто так и есть. Я знаю, он боится потерять меня, но мне от этого не легче. Ох, со стороны все, пожалуй, выглядит очень хорошо, однако на самом деле... Боже, как он мне надоел! Как я от него устала! Последние слова прозвучали так эмоционально, будто она вдруг доверилась Мэтью больше, чем всем своим родственникам. И действительно, она сомневалась, что хоть кому-то способна сказать об этом, а тут так легко и без всяких угрызений совести. Опять пауза. После такой речи, Уильямс боялся нарушить тишину, а София просто боялась потерять этот момент облегчения, не расслышав и не осознав его полностью. Лишь после пяти минут молчания, украинка, пытаясь направить разговор в менее серьезное русло, решилась спросить: - О твоих политиках, обычно, так мало слышно в новостях. Не выносишь сор из избы? - Нет, - ответил Мэтью, удивившись такому вопросу, - я ничего не скрываю, у меня действительно скучная политика. Это Альфред любит поднимать шум из-за пустяков, а у меня все тихо и мирно, хотя иногда просто до ужаса скучно. - Мне бы твои проблемы, - сказала София, улыбнувшись. - Я наблюдал за твоими последними выборами. Когда я посмотрел на список кандидатов, мне даже страшно стало. - Да полный список всегда страшный, но основных кандидатов всего пять. - Целых пять! - Переспросил канадец, удивленный тем, что для украинки было таким обычным. - Их так много, как вы можете так жить? София тихо засмеялась, удивившись реакции Уильямса. Эти иностранцы иногда казались ей такими смешными. Сам канадец тоже невольно улыбнулся, вдумавшись в свою фразу. Вот вроде бы все люди во всех странах одинаковы с биологической точки зрения, все едят, все пьют, но все друг другу удивляются, не понимают друг друга. А между ними всего лишь несколько тысяч километров. Странные люди, ей-богу. Опять воцарилась тишина. Несмотря на то, что обоим хотелось поговорить, они вдруг начали стесняться, боясь снова случайно излить свою душу собеседнику. Они и не знали, как продолжать разговор. Эх, натуру никак не спрячешь, всё они стеснялись, поддаваясь обычным привычкам. Мэтью снова посмотрел в вентиляцию, подсвечивая себе телефоном, однако, по-прежнему ничего не видел. В этот момент, его взгляд упал на те самые двери в каморку уборщицы. У канадца появилась одна теория, и он хотел ее проверить. - София, - обратился он к украинке, снова став у вентиляционного отверстия, - а с твоей стороны стены есть дверь? - Да, - ответила девушка. - На твоей стороне она тоже есть? То есть, ты думаешь... - Давай попробуем открыть? - Сказал Уильямс, будто заканчивая мысль вместо нее. - Попробуем. Украинка подошла к двери, пытаясь сквозь тьму разглядеть замок. Она никогда не уделяла достаточно внимания этим дверям, но только сейчас она заметила одну интересную вещь - никаких замков там не было. Очевидно, их до сих пор не открывали только потому, что в некоторых местах дверная щель была просто закрашена. После того, как она немного отскребла уже отшелушенную краску, София потянула дверь на себя. Сначала она упорно не хотела поддаваться, но уже скоро раздался треск - краска отодралась вместе с деревом, дверь открылась настежь. В тот самый момент, канадцу удалось сделать то же самое. Они стояли друг против друга, разделенные лишь небольшой комнаткой, которой, похоже, пользовались лишь пауки. Уильямс осветил помещение телефоном, чем заставил привыкшую к темноте украинку зажмуриться. Он смотрел на нее лишь минуту, пока мобильный телефон не перешел в режим блокировки клавиш. Парень невольно покраснел, однако темнота скрыла это от глаз девушки. Красивая. Раньше он никогда особо этого не замечал, что удивительно, ведь кто как не он, всегда обиженный своей незаметностью, должен быть внимательным к окружающим? Красивая, без сомнения красивая. Некоторое время они просто стояли на месте, боясь пошевелиться. И вот, украинка сделала первый шаг, рукой убирая паутину, которой эта комнатка успела обрасти. Уильямс немного растерянно сделал шаг назад, освобождая ей путь в раздевалку. Сквозь тьму осмотрев помещение и поняв, что оно ничем не отличается от женской раздевалки, она тихо села на скамью, не сказав ни слова. Канадец сел возле нее. - Мэтью, знаешь, - начала украинка тихо, словно боясь того, чтобы ее кто-то услышал, - иногда мне кажется, что ты - это я в одном из параллельных измерений. Просто, при всей нашей схожести, наши жизни так отличаются. Но мы оба часто считаем, что промолчать - лучший вариант; о нас обоих часто забывают, хотя мы крупнейшие, если не считать Россию; нас обоих часто путают с братьями. - Братья наши тоже довольно схожи, - ответил канадец так же тихо. - Да, ты прав. Мэтью задумался, София действительно была права. Они оба получили такую ​​похожую натуру, но разные судьбы, из-за чего и возникла это странное зеркальное сходство. Парень придвинулся ближе к украинке и, надеясь, что она простит ему эту наглость, сказал: - Возможно, мы не просто так встретились здесь и сейчас. Может, судьба специально устроила все так. Я знаю, это звучит как полный бред, но, а вдруг это действительно правда? А вдруг нас действительно свело наше сходство? Украинка не ответила, однако ее согласие можно было понять и без слов. Она склонила голову на плечо канадца, все вглядываясь в темноту и размышляя над его словами. По каким-то причинам, они вдруг начали чувствовать странное влечение. Никто из них не мог точно сказать было ли это простое любопытство, или же, может, что-то большее. Любовь? Нет, вряд ли, ведь не подобает лицам их статуса поддаваться таким мелким чувствам простых смертных. Страны вряд ли могут любить в том смысле, как это понимаем мы, однако если уж вселять их души в человеческий облик, то зачем их начисто лишать чувств? Никто из них не знал, каким словом описать то влечение, однако они оба чувствовали родство их душ. Они оба чувствовали близость. Раздался звонок, урок закончился, однако никто не спешил открывать раздевалку.