Фотосессия

— Рози, ну сколько можно тебя просить? — шипит на неё лиса, глядя на экран фотоаппарата. — Неужели это так трудно: поплакать на камеру? Сделай вид, что тебя бросили, что у тебя сердце разбито! С шести лет эту роль играет, чёрт её побери! Хочется в ярости кинуться на Фиону с кулаками, разорвав школьную форму. В конце концов, она уже не ребёнок. Ей шестнадцать — есть голова на плечах. И вообще, кто из них тут модель? Подумаешь, фотограф. Да она!.. Снова детские мысли. Рози опускает голову, стреляя в Скорджа взглядом. Тот ухмыляется, обнажая острые клыки и едва заметно усмехаясь. Ему и впрямь смешно наблюдать за этой взбалмошной, нетерпеливой ежихой, задирающей нос. И не менее смешно видеть, как Фиона это позволяет.  — Думаешь, — теряет терпение Раскл, — это так легко? Да ты вообще знаешь, знаешь… Жадно хватает ртом воздух и непрерывно тычет пальцем в сторону зелёного ежа. Слова вылетают из головы, не желая возвращаться. В самом деле, трудно плакать, хоть и понарошку, перед Скорджем. Неужели так трудно понять, что он лишний?! Бесит!  — Фиона-а! Что он тут делает?  — Я разве тебе не сказала? — притворно удивляется лиса. — Нам нужна обложка.  — Тогда вопрос, — поднимается на ноги Скордж. — Что нужно делать и сколько времени это займёт? Вместо ответа лиса флегматично тянет ежу и выглядывающей у него из-за плеча Рози лист с начерченной позой и сухо бросает: «Обойдётся кадром». Ежиха, мельком оглянув «картинку», идёт красными пятнами и отпрыгивает от Скорджа. Тот лишь натягивает плотоядную ухмылку и щурится, приспуская очки. Забавная же, однако, у режиссёра фантазия!  — Я отказываюсь… — пытается возразить Раскл.  — Цыц! — наконец не выдерживает Фиона. — Хочешь лишиться работы — скатертью дорожка. Не в порнухе снимаешься! И вообще, в чем проблема? Тебе с ним целоваться! А она фотографироваться не хочет! Раскл как-то резко замолкает. Скордж плюхается на мягкий линолеум и, издеваясь, хлопает по коленям, приглашая её присесть. Она краснеет, но покорно опускается ежё на колени. Колено Скорджа оказывается меж обмякших ног. Желание треснуть ежа по голове нарастает с каждой минутой. Ей было бы намного приятней осознавать, что она сидит на коленях у дрянной папарацци. Ему бы хотелось уткнуться развязной девице в грудь. И не видеть друг друга ещё пару лет, чтоб забылись слова и лица.  — Раскл, — причитает Фиона, — приди в форму! Возьми пудру на столе. Скордж, кончай лыбу корчить. Ухмыльнись. Легко! Боже ты мой… сойдёт! Сидите!  — Сколько? Я долго не смогу…  — Чего? — усмехается Скордж. — Жаться ко мне?  — Слушай сюда, казанова! — гаркает лиса. — Дай закончить! А потом — хотите перегрызитесь, хотите перетрахайтесь.  — Ловлю на слове. Рози игнорирует их, пялясь перед собой. Как ни прискорбно признавать, Фиона права: целоваться со Скорджем придётся. Это ещё цветочки. Рука знакомо утыкается в мордочку, другая притягивает зелёного ежа ближе. Тот не успевает удивиться, как из фотоаппарата вылетает вспышка.  — Раскл, а ты не так плоха! — восклицает лисица и, прежде чем уйти, замечает: — Ключи на столе.