Будущее в монотонных тонах

Оглушающий писк. Меня снова разбудил этот мерзкий звук будильника. Надо, наконец, поменять его на что-нибудь более приятное. Гребаная реальность. Ненавижу, как же я ненавижу просыпаться. Через силу открываю глаза, перед ними - привычный потолок с глупой замудренной лампой, черт, неужели это я выбрал что-то настолько глупое? Пролежав какое-то время, не думая вообще ни о чем, все же сажусь на кровать. О, сегодня же выходной, какое облегчение, только тогда на кой черт я проснулся? Все потому, что потерялся во времени и забыл выключить будильник. Впрочем, не важно, я явно сегодня был бы не трудоспособен. Я не сразу заметил, что на всю квартиру невероятно вкусно пахнет какой-то едой, кажется, это творожный пирог. Еда моей матери - одна из немногих вещей, которые меня все еще радовали. В желудке заурчало, рот наполнился слюной, я бы сию минуту побежал на кухню, но решил, что сначала стоит покурить. Взяв пачку сигарет с тумбочки, я вышел на балкон. На улице была адская жара, духота, если точнее, солнца не было, от этого спасал лишь прохладный ветерок, который дул временами. Ненавижу солнце, оно слишком раздражает, мои глаза слишком чувствительны к любому яркому источнику света. Каждый раз, когда смотрю на что-то яркое, мне будто выжигают глаза, хочется просто вырвать их, чтобы не видеть вообще ничего. Но и множество других раздражителей никуда не делось. Город жил своей жизнью, кто-то просто лениво прогуливался от нечего делать, некоторые шли по делам. Под моим балконом прошла влюбленная парочка, что постоянно сюсюкалась и смеялась. Вот оно - будущее. Будущее, где нет проблем, где работа была больше развлечением, чем способом прокормить себя. Будущее, где нет болезней, все излечимо. И, с каждым днём находясь в этом раю, я понимаю, что все же не все излечимо. Пропали физические болезни, но никуда не делись душевные. Хотя и количество душевнобольных резко сократилось, но они не исчезли совсем. Все чаще, среди всей эйфории и веселья, среди всех людей я чувствую себя раковой опухолью. Я - изгой, возможно, я скоро сойду с ума, если это уже не произошло. Псих же никогда не сможет объективно сказать, здоров он или нет. У меня нет девушки и нет друзей, и отсутствие оных меня никогда не беспокоило, наоборот, если бы они у меня были, это только бы отягощало меня. И нет ни капли желания становиться частью всего этого. Вся это умиротворенная атмосфера мне не нравится. Мне бы, пожалуй, хотелось какого-нибудь безумия, азарта, возможно, страха перед смертью. Но как бояться смерти, если исчезли почти все способы, чтобы ты где-то мог случайно умереть. Я явно родился не в то время. Черт, за всеми этими размышлениями я не заметил, как докурил сигарету, так и не почувствовав ее вкуса. Она полетела вниз и тут же исчезла в густой траве. Решив закурить ещё одну, я понял, что это была последняя. Что ж, видимо, после завтрака придется прогуляться. На кухне меня с улыбкой встретила мама. Увидев мою помятую физиономию, она заставила меня сначала пойти умыться. Совершать какие-либо телодвижения не хотелось от слова "совсем", но под угрозой не получить свою порцию пирога, запах которого я почувствовал, когда проснулся, я все же поплелся в ванную. Почистив зубы и умывшись, я завис, рассматривая себя в зеркале. Особенно глаза, мне всегда нравилось рассматривать радужки и зрачки, но когда я рассматривал их на других людях, они просили не пялиться на них, поэтому оставалось лишь смотреть на свои. Из раздумий меня выдернула мама, сказав, что если я не потороплюсь, то завтрак будет совсем холодным. На кухне я сделал себе самый крепкий кофе без молока и сахара. Нет, он мне совсем не нравится, как может показаться. Я пью его именно потому, что он мерзкий, это немного разбавляет всю приторность этой безопасной и радужной жизни, как и сигареты. Мне нравится, что еще остались вещи, которые заставляют скривиться в отвращении или могут принести потенциальный вред организму. Мать задорно рассказывала мне что-то про свою подругу с работы, про какие-то планы на завтра. Все это я пропустил мимо ушей, поедая безумно вкусный пирог, запивая безумно мерзким кофе. Как-то слишком много я стал думать ни о чем. Поблагодарив за еду, я пошел одеваться. Мать, узнав, зачем я собираюсь идти, снова стала возмущаться по поводу моей небольшой зависимости. Это, видите ли, глупо, это не дает совершенно ничего, только воняет противно на всю квартиру. Ну и что, плевать, мне нравится ощущение того, как мне обжигает легкие. Особенно хорош момент, когда ты только поджигаешь сигарету. Люблю смотреть, как она тлеет и испускает красивый молочный дым. Надев джинсы и свежую майку, я вышел из квартиры и пошел в сторону лифта. Нажав на кнопку, я снова залип, уткнувшись в свои ботинки. Из оцепенения меня вытащил характерный звук открывающихся дверей лифта. В нем я столкнулся с той самой парочкой, которую видел с балкона. Они самозабвенно целовались, кажется, не заметив меня вовсе. Я зашёл внутрь, они оторвались друг от друга, лишь когда я слега покашлял, чтобы привлечь их внимание. Девушка отпрянула от парня и с улыбкой, явно намекающей на что-то большее, чем поцелуи, вывела его за собой на одном из этажей. Не знаю почему, но этот момент жутко разозлил меня. Не то, чтобы меня напрягали парочки, где бы то ни было, но сейчас было гадко. Я с силой ударил по стене лифта прежде, чем осознал, что вообще хочу это сделать. На кулаке остались ссадины, но это даже порадовало меня. Еще одна вещь, которая хоть как-то доказывает мне, что я живой. Двери лифта вновь открылись, и я, пройдя немного по прохладному коридору, оказался на душной улице. Оглядевшись по сторонам, двинул в сторону магазина. Улицы были наполнены жизнерадостными людьми, я даже часто завидовал им, ведь они не потеряли интерес к жизни. Что же такое произошло со мной? Почему я утратил интерес к жизни? Прежде, чем успел ответить сам себе на этот вопрос, я услышал громкий женский крик. Я стал оглядываться, пытаясь понять, откуда он исходит, и меня смутило, что совершенно никто, кроме меня, не стал делать то же самое. Я, с трудом различив, откуда все же идет звук, медленно пошел к его источнику. Это был обычный темный переулок, каких сотни в любом городе, и аккуратно заглянул в него. На асфальте лежала девушка. Над ней стоял силуэт в плаще, в руке блеснул окровавленный нож. Фигура на мгновение повернулась в мою сторону и, кажется, посмотрела на меня. Я моментально отвернулся и затаил дыхание. Блять, блять, блять, какого черта? Лишь бы меня не заметили, я же даже убежать не смогу. Курение хоть и не могло убить меня, но совершенно точно могло сильно снизить объем моих легких. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди, от волнения дыхание участилось, однако я загорелся жгучим интересом и опять заглянул за угол. Этот силуэт уже сидел над телом девушки, срывал с нее одежду, предварительно разрезая, затем откидывая тряпки к мусорным бакам. Раздев догола, он на какое-то время замер, видимо, оценивал свою добычу. Спустя мгновение этот человек стал рассекать кожу девушки с точностью хирурга. Разрезав живот, он вытащил ее внутренности, тщательно осматривая. Остановив свой выбор на печени и сердце, он откинул остальные внутренности туда же, куда полетела одежда несчастной. Затем он приступил к остальным частям тела, аккуратно вырезая мышцы, даже почти не повредив их, и складывал в сумку-холодильник, что стояла у его ног. Зрелище завораживало и одновременно вызывало тошноту из-за запаха свежей крови, что растекалась по земле, окрашивая все в грязно-бордовый цвета, а запах железа сильно бил по носу. Судя по всему, это занятие доставляло большое удовольствие этому человеку. Не знаю, сколько все это длилось, но фигура, в конце концов, встала, закрыла сумку и двинулась в мою сторону. Я быстро спрятался за ближайшей машиной, в то время как фигура, выйдя на улицу и оглядевшись по сторонам, двинулась прямо по улице. Меня одолевал азарт, и я, несмотря на страх и риск быть пойманным, а может быть, и так же убитым в подобном переулке, я двинулся за этим человеком, лицо которого до сих пор так и не увидел. Идя довольно далеко от него, я все же ни на секунду не упускал его из виду. Так мы прошли около десяти минут. И тут неизвестный вдруг остановился в каком-то достаточно тихом и безлюдном месте, достал телефон и начал в нем что-то делать. Спустя пару минут, к этому человеку подошли ещё двое в таких же плащах с разных сторон улиц, и между ними завязался диалог. Они начали оживленно что-то обсуждать. Послышался смех, каждый начал показывать содержимое своей сумки, один похлопал другого по плечу. В одно мгновение подул ветер и сорвал капюшон с одной из фигур. Это была женщина лет сорока на вид, но при этом она была весьма красива и ухожена: у нее были короткие темно-каштановые волосы, тонкие, накрашенные ярко-красной помадой, губы. Больше я разглядеть не успел, потому что она накинула капюшон обратно, и, кинув пару слов, они зашли в переулок между домом и кафе. Неужели... Нет, этого не может быть. Они что, готовят человечину в кафе? Я заметил, что это то самое кафе, где я пару раз перекусывал перед работой. Я… ел человечину? В голове пронеслось множество мыслей, но я так и не смог уцепиться хоть за одну. Было ли мне жалко ту девушку, смерть которой я видел? Стало ли мне противно от осознания того, что я ел человечину? Обращусь ли я в полицию? Сделаю ли я хоть что-то? Ответ на каждый из этих вопросов – нет. Мне стало не по себе от понимания того, что все это никак меня не тронуло, не вызвало никаких негативных чувств и желания остановить этот беспредел. Еще сильнее я ощутил себя дефектным в этот момент. Развернувшись, я быстрым шагом пошел в сторону дома, всячески пытаясь отвлечь себя от всех этих мыслей. В квартире пусто, собственно, это к лучшему, что мамы сейчас нет рядом, она бы только еще сильнее раззадорила меня. Мало ли на что я сейчас способен, не хочу, чтобы пострадал единственный человек, на которого мне не плевать. Прохожу к кровати и совершенно без сил падаю на нее. Жутко болит голова, я проснулся не больше двух часов назад, но уже хочу поскорее уснуть снова. Может, было бы лучше и не проснуться после всего этого. Сон не шел, пришлось встать за снотворным. Но чтобы найти его, нужно было сначала побродить по квартире в поисках аптечки, которая, к слову, практически никогда не была нужна. Перерыв все, наконец нашел ее в ванной. Найдя заветные таблетки, я насыпал дрожащими от эмоционального потрясения руками горсть в ладонь, проглотил и запил водой из крана. Кое-как вернувшись в комнату, я упал, не дойдя несколько шагов до кровати, впадая в заветное небытие. Яркий луч солнца бил прямо в глаза. Я, поморщившись, проснулся. Все тело ужасно ныло, видимо, я переборщил со снотворным. В комнату зашла мать с мокрым полотенцем в руках. Увидев, что я проснулся, она кинулась ко мне обниматься, говоря что-то про то, что я сильно ее напугал и что я проспал два дня, совершенно не двигаясь. Говорила о том, что если бы она не нашла в ванной упаковку снотворного, то подумала бы, что я умер, потому что все мое тело было белым, а сердцебиение было минимальным. Кое-как убедив мать в том, что я в полном порядке, я вырвался в ванную, чтобы все же прийти в себя, надеясь, что холодный душ улучшит мое состояние. С трудом поднялся, дошел до ванной, залез в душевую кабинку, включил самую холодную воду и простоял так минут пятнадцать. Вылез, решив, что этого достаточно, посмотрев в зеркало, ударил несколько раз себя по щекам, и, кажется, наконец полностью пришел в себя. Без промедлений я решил снова отправиться к тому самому кафе. Быстро одевшись, зашел на кухню, чтобы утолить дикую жажду. Должно быть это из-за того, что я пролежал два дня без какой-либо активности. Мама забеспокоилась о том, что я еще не пришел в норму и мне не стоит никуда ходить, и что вообще происходит со мной в последнее время. Прости, мама, но знать бы мне самому, что со мной происходит… Из квартиры я выходил игнорируя возмущенные крики вперемешку с беспокойством. Удивительно, каннибалы все еще существуют, просто никак не укладывается в голове. И я что, тоже стал одним из них, причем еще и против своей воли? Ни о чем особо не думая, я не заметил, как дошел до кафе. Едва открыв дверь, ко мне тут же подлетел какой-то шкет с игрушкой. Что ему надо? Поиграть со мной хочет? Тут же из ниоткуда появилась женщина, наверное, его мать, и начала извиняться. У меня екнуло сердце. Это была та самая женщина, с которой слетел капюшон. – Извините пожалуйста, сына дома оставлять не получается, приходится брать на работу. Вы проходите, сейчас я приму заказ, извините ещё раз! – на лице у нее появилась искренняя улыбка, и она вместе с мелким исчезла за дверью служебного помещения. На ватных ногах я прошел глубже в зал, сел за какой-то столик. Уже другая девушка мне принесла меню, но я отказался, попросив ее принести мне что-нибудь на свой вкус. От нечего делать, я все же взял меню и стал бесцельно листать страницы. В нем было очень много мясных люд. Понимая, где они берут мясо, я вновь ощутил тошноту. – Вот ваши блинчики с мясом с нашим фирменным соусом. Такого вы нигде не попробуете, приятного аппетита! – заказ мне принесла уже та самая женщина, которую я видел тогда, и которая встретила меня сегодня. Она мгновенно испарилась, оставляя меня один на один с этими блинчиками из человечины. Я сглотнул ком в горле и отрезал маленький кусочек, макнул в соус и попробовал. Все мои вкусовые рецепторы просто взорвались, это необычайно вкусно. Но тут же в голове мелькнул образ той девушки. Я как будто снова вижу, как из нее вытаскивают окровавленные внутренности, как с нее срезают куски мяса и как повсюду разливается кровь с острым запахом железа. Я вскочил, выбежал на улицу и, едва зайдя за угол, выблевал все, что было в моем желудке. Блять, это неправильно. Несмотря на то, что меня только что вывернуло наизнанку, мне безумно понравилось то, что сейчас произошло. Наспех вытерев рот, пошел домой. На языке все ещё ощущался соус, а в голове одна единственная мысль – «я знаю, чем займусь этим вечером".