Я умер счастливым

Осторожно удаляю иглу из вены, снимаю жгут и в ожидании прихода прислоняюсь спиной к холодной бетонной стене гаража. Её мороз прожигает меня насквозь, но я даже не шевелюсь. Закрываю глаза. На мгновение передо мной возникает её образ — смеющиеся глаза, чувственные губы… На её лице застыла улыбка, а в глазах плещется бесконечность слёз от невысказанной боли, причиной которой был исключительно я… Я изменял, почти не таясь, медленно убивая её и любовь. И она, не выдержав этой пытки, сбежала из Парижа домой, в Соединённые Штаты. А я только сейчас, потеряв её, понимаю, как люблю. Вот и всё. Образ девушки рябит, словно в старом чёрно-белом телевизоре, и через секунду исчезает вовсе. Ему на смену приходят яркие цветные пятна, круги, фигуры. Приход… Я ждал тебя. Чувствую, как по венам кровь гонит тепло. Ни с чем не сравнимое, которое стирает из памяти боль, слёзы, чувства. Всё стирает. Мне легко. Меня ничто не тревожит, нигде не болит. Даже душа. Она, кажется, давно покинула моё тело, которое, впрочем, тоже старается не отстать и наконец покинуть этот мир навсегда. Но кто-то наверху другого мнения о желаниях и обо мне в целом. Но сегодня этому кому-то придётся принять мои правила игры, которые я уже исправно выполняю. Чистейший героин. Без примесей мела, цемента, муки или с чем там ещё его бодяжат. И потому такой адский приход. Я с трудом поднимаю вдруг ставшие неимоверно тяжёлыми руки и обхватываю голову, которая, кажется, вот-вот лопнет. С силой сжимаю виски мокрыми ладонями, чувствуя, как отпускает ломка. В сердце и мозг врывается лёгкость. Меня нет. Уже нет. С трудом разлепляю веки. Они тяжелы, и глаза практически не открываются. Словно сквозь сон слышу, что кто-то входит в гараж. Плевать. Глаза открыть я даже не пытаюсь. Меня хватают под руки, за ноги, и опускают на что-то мягкое, расстёгивают ворот рубашки. Я слышу приглушённые голоса, но не понимаю, кому они принадлежат, мужские они или женские. Я просто жду. Жду смерти. С интересом. Есть ли он, этот тёмный тоннель в никуда? Чувствую, как чьи-то ладони бьют по лицу. Я не ощущаю обжигающей боли, как это бывает после пощёчины, а лишь лёгкие прикосновения к моим горящим огнём щекам. Делаю над собой неимоверное усилие, чтобы хоть немного приоткрыть глаза. Когда это наконец получается, сквозь пелену вижу её. Она, склонившись надо мной, что-то говорит, но голоса не слышно. Нащупываю её руку и снова закрываю глаза. Я счастлив. Мне давно не было так спокойно и хорошо. Туман… Словно вата. Белый, плотный. Я не могу открыть глаза. Тело не слушается. Словно молнией мысль пронзает подсознание — она рядом! и мои щёки вдруг обжигают слёзы. Героиновые солёные капли стекают на шею, неприятно щекоча кожу под подбородком, на виски, исчезая в волосах. Кажется, это тянется целую вечность. Я мысленно призываю смерть. Я устал. Но хочу её видеть. В последний раз. Снова делаю над собой усилие (и откуда взялись эти силы?!) и разлепляю тяжёлые веки. Она смотрит на меня, не моргая. Кажется, или действительно плачет? Вдруг она наклоняется… Да! Я чувствую её руки на своих мокрых от слёз щеках, губы коснулись влажного, горячего лба. Она придаёт мне немного сил, буквально на одну улыбку, которая застывает на бледных, сухих губах. Я закрываю глаза. Я умер. Но умер счастливым…