***
Чирк. Спичка вспыхивает у меня в руке. Я медленно подношу огонек к конфорке, которая слабо шипит от подачи газа. Я ставлю чайник на огонь. Слабый свет огня и шум чайника — все, что есть рядом со мной в этой темной комнате. Я на ощупь достаю пакетик с чаем из баночки, в которую ты всегда скидываешь все чаи из их заводской упаковки. Споласкиваю кружку, которая стояла в мойке. Ты всегда ругаешь меня за небрежное отношение к чашкам, за то, что я не пью из чистых, что беру всегда из мойки, не помыв их как следует. Заварив чай, я направляюсь к комнате. Я не хочу включать свет; чувствую, что это может нарушить всю ауру. Я подхожу к письменному столу, на котором остался твой творческий бардак. Я никогда не убираю его, потому что в этом хаосе ты найдешь все быстрее, к тому же тебе комфортнее так. Я рукой ищу штекер от твоей любимой гирлянды, которая переливается от нежно-розового до лилового цвета. На моём лице огоньки гирлянды начинают танцевать то медленно, то быстро. Вправо-влево, вправо-влево. Огоньки освещают часть стола, на котором безмятежно лежат ручки разных цветов, скотчи, блёстки, неимоверных размеров стопка блокнотов для рисования. Я никогда не могла запомнить эти заморские названия: артбук, скетчбук, стичбук (?)… И фотография с ярким красным бликом, сделанная на полароид. Ты никогда не разлучаешься со своими друзьями: ни в жизни, ни на фото. Даже влекливая картинки в журнал, ты не можешь с ними расстаться. Я отодвигаю фотографию на привычное место. Во мне смешались чувства ревности и гордости. Я всегда поражалась твоей общительности и умению находить хороших людей, но то, что это была не наша фотография, создавало непонятное тёмное облако в моей душе. Я сажусь на диван, включаю маленький телевизор и пытаюсь сконцентрироваться на происходящем, но не выходит. По телевизору шла какая-то чушь, совсем меня не интересующая. Мысль о том, что сегодня ты мне не ответила начинала превращаться в паранойю, но я пыталась успокоить внутреннюю истеричку доводами о твоей занятости и личной жизни. Фонари за окном погасли, а это означало только одно — самое время погружаться в царство Морфея. Постель была холодной и неуютной из-за отсутствия в ней тебя. Я поджала ноги под себя и закрыла глаза. Холод приказывал телу спать, на что оно послушно ответило исполнением указания. Я просыпаюсь от того, что ты перебираешь ногами, никак не находя позу для сна. Твой холодный носик утыкается мне в спину. Я не поворачиваюсь, чтобы не сбить тебя с цели улечься поудобнее. Твоя щечка прислоняется к моей спине, повторяя за носиком. Я ощущаю, что щека не холодная, а мокрая. Понимаю, что ты плакала… Я беру тебя за руку, и мои пальцы ложатся между твоими. Наши руки сцеплены в замок. Я шепчу только:«Аляска…»