* * *
— С утром, Вайс. — И вам привет. Я смотрю, вы, наконец, познали всю прелесть начала нового дня. — Мы-то всего лишь разок засиделись, а у тебя, Злюка, ужасное каждое утро. — Я — дитя ночи. — Вампир? — Нет, балда. Я — сова. — Фавн? — Хронотип. — Какой тип? — Мрачный и злобный. Любящий действовать в темноте ночи, перерезая горло спящим детишкам. — Хватит издеваться над моей сестрой. — Какие мы нежные. Хронотип — это типичный для человека характер суточной активности. Жаворонки легко рано встают и активнее всего днем, а совы хуже просыпаются по утрам, но более активны вечером и ночью. Завтрак готов, садитесь есть. — Янг, мы в тебя верим. — Эй, почему сразу я? — Бой подушками. — Но, Блейк. Вы нас с Норой потом все равно всей толпой ими избили. — Вы двое сознание не теряли. — Хотите сказать, что считаете меня столь злопамятной, что боитесь, будто я специально добавила в завтрак яду? — Ты еще и яд добавляла? — Спасибо за столь высокую оценку моих кулинарных навыков. — Пожалуйста. — Сестренка, это был сарказм. Лучше бы ты сказала, что так и считала. — Даже кто-то вроде меня способен сделать обычный омлет. Возможно, слегка подгорело, соли могла чуть многовато добавить, и совсем немного скорлупы могло попасть внутрь. Я все же далеко не профессиональный повар, но должно быть вполне съедобно. — Сгоревшая, жутко пересоленная яичница полная скорлупы? Такое можно и пережить. — Не надо делать из мухи слона. Не так уж и сложно разбить яйцо, чтобы скорлупы в блюде не было. Разве что совсем крошечный кусочек какой-нибудь попадет, что его во время еды и не заметишь. — … — Я что-то не так сказала? — Покажи, как ты бьешь яйца. — Злые вы. Уйду я от вас. — Ладно уж. Мы просто шутим. Правда, Янг. — Конечно! Мы тебе верим. Можешь положить назад ножик. — С добрым утром! С добрым утром! С добрым утром! С добрым утром! — Утро добрым не бывает. — Привет, Нора. — Всем привет. Снежный ангел снова не в духе? — О, Жон, ты тоже пришел? Хотите омлет? Угощаем. — С радостью! — Добавки! — Нора?! Когда ты успела? А я уж было обрадовался. — Вау, Нора. Это даже для тебя слишком. Наедаешься до прихода Рена на кухню. — Она наказана. Рен отказался сегодня для нее готовить. — Вайс, не надо хвататься за ножик. Подумаешь, я твою порцию съела. Янг может и еще приготовить. — Крепись, Нора. Это готовила Злюка. Зато через пару часов мы будем точно знать, насколько это было съедобно. — Это такой тонкий намек на то, что добавку я могу не готовить? — Да ладно вам так шутить. Вайс не могла приготовить столь вкусно. — Злые вы все. Уйду я от вас. — Успокойся, Вайс. Я тебе верю. Просто покажи им, как ты готовишь. — Жон, ты — самоубийца. Она опять за ножом потянулась. — И что? Моя младшая сестра тоже яйца только ножом разбивает, а не о край миски, как остальные. — … — Не делайте вид, что никогда такого не видели. Получается медленнее, чем профессиональным способом, зато проще. — … — Вы же не думали, что она им кого-нибудь зарезать хотела. — Будь уверен, именно так они и думали. Разве может Снежная Королева что-то приготовить нормально? Вот зарезать кого-нибудь в гневе — это запросто, а омлет пожарить — скорее конец света наступит. — Не драматизируй, Злюка. Мы о тебе не настолько плохого мнения. — Но все равно плохого. — Прости, Вайс. — Вы есть-то будете? Или мне только на Нору готовить? — Будем. Мы стойко примем наше наказание, Вайс. Вайс? Куда ты пошла? Вернись! Я же пошутила! — Жаль, что она ушла. Было действительно вкусно. Не так вкусно как у Рена, но зато с поджаркой. Рен без нее делает — говорит слишком вредно, но она ведь такая вкусная. — Нора, нам и без того тошно, что мы Вайс обидели. Руби с Янг слишком увлеклись своими подколками. — А ты не спешила поддержать Злюку, пока она не сбежала. — Потому мне и тошно. — Если к обеду не вернется, придется нам идти ее искать.* * *
— Блейк Белладонна, я недооценила твое коварство. Когда я просила тебя составить список, я подозревала, что книг будет раза в два-три больше. Я даже подозревала, что ни одна ушедшая в дело книга в список не попадет, потому переписала их в отдельный список. Но ты превзошла мои ожидания. Полдня я убил на разработку плана мести, поиск хорошего книжного магазина и вещей, необходимых для апгрейда кроватей. Для последнего пришлось задействовать команду SMOG. Все же одному мне это проделать было невозможно, а остальная команда к моему возвращению куда-то ушла. Оно и к лучшему. Это не то зрелище, которое Блейк стоило видеть. Потом мне доставили оставшиеся мои покупки. Пару десятков крупных коробок, наполненных книгами. Возможно, это поможет моей маленькой мести. Осталось за малым. Часам к десяти ночи вернулись и остальные. — Вайс, почему здесь столько книг? Ты решила открыть книжную лавку? — Не я. Блейк решила. Я просто дала списки продавцу в магазине, попросив доставить их нам сюда. — Я не верила, что ты все их купишь. Нескольких книг еще нет даже в продаже. — Мне это уже рассказали. Их нам пришлют сразу же после того, как они в магазин поступят. — А использованные книги зачем покупала? Я же могу просто поменять одну книгу на другую того же размера. — Нет. Не можешь. — Сомневаешься в моих способностях? — Доверяю, проткнувшим их, металлическим штырям, которые, уходя глубоко в ножки кроватей, служат надежным креплением, на которое установлены кровати верхних ярусов. — Ты — ледяной демон. — Не надо лести. — Вайс, тебе не нравится, когда тебя зовут ангелом, но считаешь за лесть, когда тебя называют дьяволом? — Да. Мне нравятся демоны и не нравятся ангелы. — Почему? — А что хорошего в ангелах? То это лицемерные святоши, проповедующие, что на все воля Божья, но ответственность за его волю должны нести люди. То просто бездушные орудия в руках все того же Бога. Демоны честней в своей лжи и, зачастую, более человечны. — Меня пугает, что доводы Злюки звучат столь логично. — Как быть с книгами решим завтра, а сейчас предлагаю в знак примирения устроить ночь страшилок. — Ночь страшилок? — Берем по слабому фонарику. Убираем весь свет, кроме этих фонариков. Каждый своим фонариком освещает свое лицо. Все по очереди рассказывают страшилки. Когда история заканчивается, рассказчик гасит свой фонарик. Когда все фонарики гаснут, каждый называет цифру по порядку, начиная с единицы. Иногда может прозвучать на один голос больше. Это голос призрака. — Звучит жутко. — Весело! — Интересно. — А можно без меня? — Нельзя. — Нет. — Ты — самый ценный наш участник, сестренка. Какой толк в страшных историях, если их никто не боится? — Я начинаю понимать, почему Вайс называет всех злыми. — Злюка, ты оказываешь на Руби дурное влияние. — Я стараюсь. Кстати, надо и других позвать. Чем больше народу, тем веселее.* * *
Мрак царит в комнате. Последний источник света — тусклый фонарик в моей руке, так как остальные уже погашены. Да и источником света его назвать сложно — он лишь отбрасывает на мое лицо бледные тени. Мы сидим на полу. Ко мне жмутся с одной стороны Руби с Тихоней, а с другой Тюлип и Пион, ее или его партнерша или партнер по испытанию. Пол их я пока не проверял. Янг, Коко, Акация, Миднайт и Нора сидят напротив и ехидно улыбаются. Под окном устроились Блейк, Рен, Фокс и Ятсухаши. Эти, как всегда, спокойны как танки. Ближе к дверям сидят жмущийся к Пирре Жон, Роуз и остатки команды SMOG. На эту группу я стараюсь не смотреть из-за Сильвера. — Я говорила, что при пересчете голосов может появиться призрак. Все дело в том, что сам процесс рассказа страшных историй притягивает к себе души мертвых. Самые безобидные просто добавят в конце свой голос. Но моя история не про них. Ее корни берут свое начало задолго до возникновения королевств. Говорят, что даже гримм тогда еще не существовало. Эта история началась в детском культурно-оздоровительном лагере. Были в те времена такие места, в которых детей собирали жарким летом, воспитывая в них дисциплину, но давая им все же развлечься на свежем воздухе, покупаться в море или речке, погулять по лесу. Короче, там им было весело. А селили этих детей в домики без комнат целыми отрядами. Спали они там на двухъярусных кроватях. И одним из самых популярных развлечений было рассказывать перед сном страшилки, как делаем сейчас это мы. И вот одна девочка рассказала историю, услышанную от своей матери. Мама боялась, что ее бедная дочка упадет со второго яруса кровати, потому она запугала ее, сказав, что, если спать на втором ярусе кровати на краю, то придет злой волк и откусит ей бок. — Тц. — Злюка, нельзя быть такой злопамятной. О, Блейк и Янг помрачнели — чуют куда ветер дует. Да, это моя маленькая месть. И я собираюсь насладиться ею сполна. — Я не злопамятная. Я — вредная и на склероз не жалуюсь. И не мешайте рассказывать — я ваши истории не прерывала. Итак, фонари и истории закончились, дети посчитались, но лишнего голоса не появилось. Все, расслабившись, легли спать. Но самое страшное обнаружилось утром. Все дети, кто участвовал в ритуале, спал на втором ярусе и оказался на краю кровати, были мертвы. У всех был откушен бок. Они были разного пола, возраста, спали в разных домиках. Объединяло их только три вещи: они рассказывали страшилки, спали на втором ярусе и оказались на краю кровати. Следующей ночью другая девочка из рассказывавших страшилки на спор легла втором ярусе на краю кровати. И ничего с ней не случилось. Как не случалось потом и ни с одним другим участником того жуткого ритуала. Не случалось до тех пор, пока уже в другом лагере кто-то из слышавших эту историю не рассказал ее, погасив свой фонарик. Той ночью все повторилось. Все, кто рассказывал страшилки, спал на втором ярусе и оказывался на краю кровати, утром были найдены с откушенным боком. С тех пор так и повелось, что, если в ночь страшилок рассказать эту историю, то на утро все участники, спавшие на втором ярусе кровати и оказавшиеся на краю, будут утром найдены мертвыми с откушенным боком. Конец. И гаснет последний источник освещения, а дрожащие руки сжимают меня еще сильнее. Так и синякам не долго остаться с моей-то пассивной аурой. — О-один. Как дрожит голосок нашего лидера. — Два. А в голосе ее сестры сквозь легкую обиду проглядывает веселье. — Три! Нора как всегда полна энергии. — Ч-чет-тыре. Тихоня свой ответ испуганно шепчет. — П-пять. А это Тюлип дрожит. — Шесть! Роуз из TRAP. По характеру парень, а одевается в платья. Вот и пойми этих трапов. — Семь. — Восемь. Ятсухаши и Рен. Этих танков даже комментировать не надо. — Д-девять. Жон. Большой парень, а ведет себя как маленькая девочка. Может он в Пирре материнские инстинкты пробуждает? — Десять. Нет. Не похоже. Улыбается она ему не как мама любимому чаду. — Одиннадцать. Акация. Малоопытный сыщик при первом взгляде на нее скажет, что она не способна быть трапом. Но мы — люди опытные. Мы знаем про Верку Сердючку, так что больших буферов, которые она старательно прячет, нам для доказательства мало. — Д-двен-над-дцать. Пион. На этом трусишки закончились. — Тринадцать. Фокс старается в мою сторону не смотреть — не хочет еще сильнее напугать мою компанию. Они и без того вцепились в меня мертвой хваткой. — Четырнадцать. — Пятнадцать. — Шестнадцать. Сильвер, Оранж, Грин. — Семнадцать. — Восемнадцать. Миднайт и Коко. Единственные, кто еще злорадствуют над окружающими. — Девятнадцать. Блейк смотрит на меня с укором. — Двадцать. И я. Расчет окончен. — … — Не судьба. Кажется это Миднайт сожалеет об отсутствии лишнего голоса. Стоит ответить: — Добрые вы все. За мной-то наши главные жертвы пристально следили, а кто мешал остальным подшутить? — Нам и твоей истории хватит. Тюлип у нас тоже организовала двухъярусные кровати. Акации явно не нравится, как я ее товарищей запугал. Брала бы пример с Коко — вот кто наслаждается испуганной ушастой мордашкой. — Не только нашей команде по двое на кровати ютиться же. — Ты так говоришь, будто безобидная страшилка способна напугать Блейк и Янг. — Твое неверие в могущество темной стороны силы разочаровывает меня, Жон Арк. Абсолютно не важно, боятся ли этого они. Ибо над ними есть воля нашего великого лидера. — Сон на втором ярусе сегодня строго запрещен. — У нас тоже. Вот видите, лидеры огласили приказ и не нам простым смертным ему перечить. — Ну, Вайс, удружила. Ладно. Тюлип спит со мной, а Роуз с Пион. — Спасибо, Вайс! Удружила. Вот что значит разные характеры. Акация переживает за своих подруг, гримм с ними, пусть пока считаются девушками. А вот Роуз явно хотела поспать в компании с кем-нибудь из трусишек. — Вайс, мы же лучшие подруги? — Нет, Руби, но спать можешь со мной. Я в ответе за твой страх. — Прекрасный выдался вечер. Вельвет, Ятсухаши, Фокс, идем. Тут и так тесновато. — Видели бы вы мордочки наших трусишек, когда Вайс свой фонарь погасила. Завидую. Завидую Миднайт с ее ночным зрением. Хотя, никогда еще за Вайс не держалось столько людей. Свою порцию позитива я все таки получил. — Ты только не подкалывай их здесь, если не хочешь нарваться на гнев Акации, Коко и Злюки. — Вайс? Не твой? — Она порою страшнее. Скажем так, мы с тобой еще целы только потому, что трусишки от нее еще никак отцепиться не могут. — Вельвет, я же сказала, что нам пора. В чем проблема? — Есть у меня подозрение, что это из-за того, что никто еще не догадался свет включить. — Метко подмечено, Блейк. Неслабо Злюка их запугала. — Только не надо делать вид, что я одна в этом постаралась. Между прочим, у CFVY двухъярусных кроватей нет. Или, Янг, мне напомнить, кто рассказывал про красное платье? — Ты просто всех нас использовала. — Можно подумать, Коко, я заставляла тебя рассказывать про красную штору, душащую во сне. Забавная случайность, что не только в нашей комнате она того же цвета. Тоже захотелось компании на ночь? — Убедила. Это было взаимовыгодное сотрудничество. И свет зажегся. Это Ятсухаши добрался, наконец, до выключателя. Добрался бы раньше, не мешай ему книги, Миднайт и Роуз.* * *
— Вайс. — Что? — Ни за что не отпускай мою руку. — Не бойся, не отпущу.* * *
— Янг, я могу поменяться с Руби местами. — Не нужно. Она предпочла Злюку. — Не боишься, что Вайс с ней что-нибудь сделает? — Глупый вопрос. Ты же сама знаешь, что она ей вредить не будет. А еще я чувствую нашу вину за случившееся утром. — Да, критиковать ее готовку, не попробовав, было грубо. — Дело не в этом. Мы отпустили ее. Дали ей убежать, не задержав и не бросившись следом. Ты же видела эту одинокую маленькую фигурку, зажавшуюся среди гор книг. Наверно, Руби тоже что-то почувствовала, потому и выбрала Злюку. — Мы слишком легко отделались. Эта дуреха даже злиться нормально не может. — Скажи это дезсталкеру. Злиться она умеет. Просто не на всех. — И нам нести груз вины за то, что она столь добра к нам. — Не самый неприятный груз. Это я тебе как человек с опытом старшей сестры говорю.