Я хотел бы солгать

Я бы хотел солгать вам и сказать, что она пришла ко мне, не сознавая, что делает. Что она рассталась с каким-нибудь хорошим парнем, с которым давно встречалась. Наверное, они поссорились, наговорили друг другу обидных слов. Или она пришла ко мне потому, что у нее умерли родители, а в горе всегда ищешь утешения. Все было совершенно по-другому. Она пришла ко мне абсолютно добровольно, и я впустил ее. Надо было сказать, что, пока между поцелуями мы медленно раздевали друг друга, я думал только об одном: это ошибка. Я гожусь ей в отцы. Когда-то я был ее преподавателем. Я хотел бы солгать, что каждый раз, когда я прикасался губами к ее коже, я чувствовал себя предателем. Но я же солгу. Жгучее желание – вот что я испытывал. Только страсть или уже любовь - я не знаю, но мы открыто принимали ее. Я был так заботлив и осторожен с ней, а она со мной. Мне следовало бы смиренно признаться, что, когда мы больше не могли сдерживаться, и я уже готов был превратить ее из девушки в женщину, я остановился. Или она умоляла меня прекратить. И я, опомнившись, устыдился и благородно отстранился, и устроился на диване в гостиной, дав ей спокойно спать в моей постели. Но вы уже скорее всего знаете, что все было не так. Больше не было ни сомнений, ни неуверенности. Я взял ее, и взял ее с любовью. Я целовал ее, она – меня. На моей спине остались царапины от ее ногтей, но меня это не волнует. И разве я могу сказать, что с каждым толчком, с каждым движением мы говорили друг другу: «Мы не должны делать это» или «Так нельзя». Нет. Мы стонали от наслаждения. Она просила: «Сильнее, быстрее… еще, пожалуйста». Это было как чудо. Как откровение. Я не жалею об этом. Если бы у меня была хоть капля порядочности, сразу же после этого я бы оставил ее спать в одиночестве, а сам перебрался куда-нибудь подальше. Я бы оставил ее в покое. Я бы поблагодарил ее, но твердо сказал, что это больше не повторится. Но, видимо, я очень непорядочный человек. Она спала в моих объятиях всю ночь. Я нежно поглаживал ее бедра, пока не заснул. Я ни разу не подумал, что поступаю неправильно. Ну, может быть, только раз, в самом начале. Я бы хотел солгать вам, что, когда утром нас разбудило солнце, мы обменялись смущенными взглядами и поспешили расстаться. Она ушла на работу, я навел порядок в спальне. Я бы хотел солгать, что мы решили не продолжать эти отношения и остаться только друзьями. Чепуха. Мы снова занимались любовью – на этот раз в душе. Она надела мою рубашку, оставив на ней свой запах. Я приготовил нам завтрак, она взяла выходной в Министерстве. Мы говорили обо всем на свете. Наверное, нужно бы сказать, что именно в этот момент мы поняли, что не созданы друг для друга. Что она скомкано попрощалась и ушла на встречу с Гарри или Роном. Что я, пережив муки разбитого сердца, вымыл тарелки и чашки и принялся читать первую попавшуюся книгу. Нет, ничего подобного не случилось. Честно говоря, ковер в моей гостиной – не самое удобное место. Да и кухонный стол тоже, но это нас не остановило. Мы целовались. Мы были единым целым. Прикосновение к ее обнаженной коже заставляло меня содрогаться от удовольствия. Я сказал, что люблю ее. Я бы мог солгать вам, что она занервничала, услышав это. Что эта проклятая сентиментальная фраза испугала ее, и она убежала. Я мог бы заявить, что не видел ее после этого все утро. Но вы же знаете, что это неправда. Вместо этого она поцеловала меня и сказала: - Я тоже люблю тебя, Ремус. И я знаю, что она говорит правду. Я верю ей. Вот почему я не могу лгать вам, Альбус, и уверять вас, что мне хватит сил порвать с ней. Я люблю ее. И я об этом не жалею.