* * *
У леди полицейской пушистые светлые локоны и пронзительные синие глаза, которыми она смотрит на мир как истинная валькирия, готовая защищать до последнего вздоха то, что ей дорого. Она сияет жизнью и энергией, и, к собственному удивлению, Рассел не испытывает по отношению к ней никакой иррациональной злости, преследовавшей его до сих пор. Он правда восхищён Юми, такой панибратски грубоватой, решительной, но в то же время мягкой, как мама. Порой Рассел думает, как было бы чудесно, если бы он жил с ней. Усмирил бы своё безумие, свою жажду, свою злость и стал примерным мальчиком, приносящим хорошие оценки из школы и не доставляющим проблем. Вот только Рассел забыл, что он токсичный. И что всё, что окружает его, — токсично. Леди полицейская попадается в ловушку, которую Рассел расставил, сам того не желая, и потому он делает всё, чтобы больше н и к о г д а не попадаться ей на глаза. С первой же секунды он осознаёт, как сильно ненавидит дегенеративную, дикую, извращённую любовь отца к дорогой Юми, и впервые в своей проклятой жизни испытывает желание кого-то защитить.* * *
Расселу привычен запах алкоголя настолько, что порой кажется, будто и он сам уже пахнет этим мерзким дешёвым пивом, кисловатым, тошнотворным, непригодным к употреблению. Но сейчас этот запах, смешанный с другим, каким-то металлическим, тоже привычным, словно вбивает Рассела в пол, как тяжёлый молот к наковальне. Колени слегка подгибаются, ноги становятся ватными, и мальчишка еле ворочает ими, чтобы дойти, наконец, до просторного, но откровенно захламлённого зала, чтобы понять, чтобы разуверить себя, чтобы убедиться, что он ошибся. Пожалуйста, всё, что угодно, но только не это! Умоляю, Господи, если ты есть, пожалуйста, пусть будет всё, что угодно, но только не это! Умоляюумоляюумоляю! Рассел открывает рот в попытке произнести хоть что-то, но слова застревают в горле, стоит только увидеть то, чего он так боялся. — Леди полицейская, почему вы такая… холодная?.. Мальчишка чувствует, как при взгляде на открывшуюся картину, его начинает колотить мелкая дрожь. Господи, ты так сильно меня ненавидишь?.. Юми холодная. Трупный оттенок кожи лишает его всякой надежды на то, что Юми жива. Она полураздета, он ясно видит сиреневые, где-то кровоточащие следы гематом, расползающиеся словно какая-то зараза по её изящному, стройному телу, на которое с таким вожделением смотрит токсичное чудовище, что породило его. Оно мерзко улыбается, кривя губы, и похотливо шепчет безумный бред. — Ах, Юми, моя прекрасная, дорогая Юми, ты всё же пришла ко мне, и теперь мы всегда будем вместе… Рассел чувствует, как всё вокруг становится кроваво-красным, и лишь сине-серая Юми остаётся всё так же холодна. Он отравил её, эта мразь отравила её, заразила своими токсинами, сделала Рассела такой прекрасной наживкой и… убила без жалости. Васильковые глаза леди полицейской стеклянно-пустые, безжизненные, потухшие, и Рассел хочет кричать, выть волком, сотрясаться в рыданиях, ведь это неправильно! Он не хотел. Он не хотел, чтобы так было. Он хотел спасти. Хотел избавить от ужаса. Хотел уберечь от токсинов. Хотел защитить. Ярость клокочет в Расселе, бурлит, готовая вырваться наружу, он пропускает мимо ушей мерзкое «А, это ты, Рассел? Сходи мне за пивом» и медленно, слегка пошатываясь, идёт* * *
Можно быть сколько угодно добрым с токсичным человеком, исход один — вас погубят. Даже если токсичный человек вас полюбит и привяжется со всей возможной нежностью и теплом, не сомневайтесь — он станет причиной вашего падения. Рассел токсичный. Бездонный запас ядерных отходов, копившийся годами в его семье. Он не способен быть счастливым и дарить счастье, даже если очень хочет. Выведя последнюю строчку в своём дневнике — главной улике для полиции, он беспомощно оборачивается назад к комнате. Эй, мам, пап… Зачем я родился?..