maybe

На самом деле, положа руку на сердце, Мино считал Зико охренительно плохим парнем. “Хорошие” парни по определению не выкупают (буквально!) других парней у их Боссов. Мино, вообще-то, носил на бедре татуировку со штрих-кодом 003 и в свое время немало гордился тем, что стал аж третьим из тех, кто по-настоящему приближен к такому сильному человеку, как Сон Хену. Это вызывало в нем немалое ощущение собственного достоинства, а теперь - в этой откровенно фарсовой ситуации - что у него есть? Есть Зико, который заплатил Шону какую-то охуительно большую по нулям цифру евро и отдал в распоряжение одну из своих зон влияния, что, по скромным расчетам Мино, делало его бывшую семью самой влиятельной во всей ебанной Италии. Наверное, это было хорошо. Но Мино больше не принадлежал в полной мере себе. Это, стопроцентно, было так дерьмово, как вы вообще можете себе представить. У Чихо не зря звали психом - какой еще адекватный человек назовет себя в двадцать первом веке ПИРАТОМ, построит себе корабль, точную копию тех, что в восемнадцатом веке, и на полном серьезе будет разъезжать на эдакой махине о четырех мачтах, с саблей наперевес? Если бы прямо сейчас в его каюту заскочил какой-нибудь неандерталец, размахивая первобытным орудием труда, в народе именуемой “палкой-копалкой”, он бы просто заключил, что у Зико появилось достаточно влияния, чтобы заставлять людей буквально идти в обратную эволюционному процессу сторону. Но не удивился бы, это исключено. В конце-концов не зря Зико звал себя “безумным пиратом”. У Мино было не так много развлечений на этой посудине - его дальше каюты пока и не выпускали. Зато уже успели отобрать всю привычную одежду, типа футболок и джинс, оставили только один строгий черный костюм(но Мино что, идиот сидеть в каюте в своем дорогущем парадном костюме) и кусок какой-то ткани с подвязками. Сон, не стесняясь, подозревал, что это парусина. Пускай и тончайший шелк, какой и в Китае сейчас просто так не добудешь, но явно же кто-то старательно вырезал или отдал ему кусок еще не случившегося паруса. Как мило, в самом деле. Мино стиль греков жаловал слабо - но повязать эту отвратительно приятно лежащую на коже ткань как-то по-другому он просто не мог. Джехе, который приносил ему обед трижды в день, говорил, что Зико вместе со своей “правой рукой”(почему-то Джехе звал его исключительно штурманом) отбыли на собрание Альянса, и, о, это все действительно объясняло. Чихо не хотел, чтобы его добычу успели разглядеть без его присутствия. Джехе, давно знакомый Мино еще со времен университета, очевидно, составлял исключение для него и в течение вялотекущей недели был единственным, чью небритую рожу мог лицезреть Сон. Местный “мастер парусов”(ответ на вопрос, кто выдал ему такую прекрасную “одежку” тут же отпал) был дико болтливым субъектом, поэтому Мино развлекался еще и разговорами. На самом деле хотелось домой - там был Гонхи, который бы своей холодной расчетливостью помог бы понять, что все это, черт возьми, значит, там был привычный Бобби, который бы пошутил бессвязно и развеял бы волнение Мино хотя бы на капельку. Волнение зашкаливать начало с момента, как утром, сияя белозубой улыбкой Ан не огорошил его крайне чудесной вестью - Зико возвращался. Потому что, блять серьезно, встречаться с парнем, которого ты пятак лет назад отшил в университете было дико стремно. Он не видел Зико в простом разговоре как раз с того позорного момента на пятом курсе, и, признаться честно, и еще дольше бы не видел. Но эта скотина взяла и купила его у Шону! Мино надеялся, что тот хотя бы загнул за своего Третьего достаточно большую цену. К “парусине”, как гордо Сон прозвал свое одеяние, он почти привык. Она совсем не мешалась и легко пропускала воздух, ему никогда не было жарко (наверное, еще стоило похвалить чью-то предусмотрительность, потому что несмотря на полностью деревянную обшивку каюты, проветривалась она успешно). На самом деле ему даже было чем заняться - Мино не зря окончил экономический, и в своей семье как раз и занимался тем, что вел все чертовы счета, знал все рейтинги всех на свете мафиози и вообще был незаменимым для стратегов парнем, со своей фотографической памятью, рациональным мышлением и архивом всех тайных досье всех мафиози ебаной Италии, Испании, Египта и зачем-то Китая. Джехе принес ему запущенные кем-то бумаги в первый же его день в этом принудительном заключении. На самом деле стоило признать, что документы были не так уж и запущены, и тот, кто их вел, в экономике разбирался неплохо. Но - что очевидно - хуже Мино, а значит, документы не были в порядке по определению. Ан с веселой(пьяной, она почти всегда была у него пьяной) улыбкой заявил, что Зико всегда ненавидел вести как экономические переговоры, так и бумажки, и Мино хватило только на то, чтобы залиться краской и со стоном уткнуться в бумаги. Ну ебаный стыд, теперь он подчищает документы за чуваком, который его, черт возьми, купил. Пару раз Мино слышал, что рядом кто-то ошивался. Настойчиво так, но мягко, почти по-женски (кто-то орал на этого кого-то дурным голосом проснувшегося из спячки медведя, и “шпион” тут же исчезал). Сон правда бы с радостью поболтал бы с кем-то кроме Джехе, вечно веселого и улыбчивого и такого же вечно пьяного, но возможности у него такой не было. И везде чувствовалась крепкая, деспотичная рука “капитана”, которая держала команду в ежовых рукавицах, даже когда этот, с позволения сказать, капитан корабля, отсутствовал. Мино ощущал себя странно. С одной стороны, ему ничем не должна была грозить встреча с Зико - та глупая история, которая про его гордое “я не гей” (потом, конечно, оказалось, что еще какой гей) была аж пять лет назад, и он вообще очень постарался, расчищая документацию У Чихо, но с другой стороны - это был гребанный Зико, и что от него ожидать одному морскому волку понятно. Джехе сказал, что корабль называется “Белая Акула”, и черт возьми, Мино знал лишь одного человека, у которого было такое прозвище когда-то. И это был он сам. Все казалось пиздецки невеселой ситуацией, буквально, тупиком. Поэтому приходилось покорно разбираться с бесконечными документами, вычеркивать, менять и перестраивать требования, потому что Мино привык работать и выигрывать от сложившейся ситуации. А на чью семью успешно работать - было уже вопросом второго порядка. Зико вернулся под вечер. Мино слышал это из своей ебаной жопы мира, на самом безопасном уровне корабля, в самом дне, и все равно не смог пропустить чужого прибытия. Команда шумела как стая чертовых гиен (или демонов, кто их там блять разберет), и у Сона позорно засосало в желудке от схватившего его за яйца страха. Бобби бы сказал, что Мино ведет себя как “ебанный трусливый пиздострадалец с охуительно большим чувством собственной важности, и, вообще, зашквар, Акулка” и был бы совершенно прав. Чихо изменился значительно. Конечно, Сон не раз видел его на тех же собраниях Альянса, куда Хену вывозил его иногда затем, чтобы он проследил за согласованием пунктов очередного договора, но отличия, особенно с такого близкого расстояния, воспринимались особенно остро. Само собой, Чихо выглядел как чертов попугай или какой-то особенно дорогой аниматор на вечеринке в пиратском стиле. Он носил высокие сапоги, кожаные штаны, древнего вида рубашки и, Иисус Христос, треуголку с пером. Выглядело с одной стороны смешно, с другой же - почему-то необычайно внушительно, особенно шпага, висящая на бедре и компас, висящий рядом с ней. Загорелая кожа делала Зико, серьезно, слишком горячим, как для идиота, который возомнил себя королем Средиземного Моря и его окрестностей от Гибралтара до Азовского моря. Белесые шрамы реально украшали его темную кожу, а повязка на глазу смотрелась не глупо, а тоже как-то внушительно. Зико был как из книг про пиратов, как из Голливудских фильмов. Чертов Капитан Барбосса, сука. - Привет, рыбка, - совершенно бесстыдно улыбаясь своими белоснежными зубами (которые ему наверняка сделали где-нибудь в Испании), проговорил он с порога, делая два шага внутрь каюты и оседлывая первый попавшийся стул. Стул только хотел занять Мино, но под чужим напором пришлось капитулировать обратно на постель, со всеми папками. - Я все еще хищная рыба и могу сделать так, что совсем слепой станешь, - угрожающе начал Сон. Лучшая защита - нападение, а, серьезно, с этим человеком нужна только мгновенная беспроигрышная защита. Эта, похоже, оказалась как раз-таки проигрышной. - Ну попробуй, Акулка, - благосклонно кивнул старший, не меняя своей расслабленной позы, - Я выбью из тебя все дерьмо до того, как ты решишь, выколоть мне глаз пальцами или углом твоей папки с документами. Я пришел поговорить и кое-что тебе принес. Зико улыбнулся (Мино, почему-то показалось, что улыбка была почти нежной и заискивающей) и вдруг на вытянутых руках передал ему ножны все в драгоценных камнях. Мино, черт возьми, знал, что это такое. Это был просто до дрожи прекрасный адмиральский кортик, который еще три недели назад, до всего этого пиздеца, что случился с Мино, в смысле со всеми этими играми в купи-продай бедного 003, Сон видел на выставке холодного оружия в Милане. Кортик был дееспособный, но невероятно древний, русский, который завалялся у одного из многочисленных коллекционеров в их бесконечных выставках. - Мне подачки и подарки не нужны, - строго и обиженно тут же объявил он. - Если бы я подарил тебе корону Елизаветы, это было бы подарком. А кортик, считай, зарплата за то, что ты тут почистил, пока меня не было. Джехе сказал, что ты целыми днями только этим и занимался. - Ты совершенно не умеешь вести документацию, неудачник, - ни капли не стесняясь, съязвил Мино, без всякого стеснения поглаживая пальцами ножны своего вожделенного оружия. Шону запретил красть его, даже несмотря на то, что Мино его пиздец как хотел. А Зико принес его с собой с таким видом, будто купил его в супермаркете. - Поэтому я и взял тебя к себе в команду, о непревзойденный рейтинговый принц. - Терпеть не могу это прозвище, - скривил нос Мино, - и если ты считаешь, что “купить меня у Босса за остров и хуилион евро” значит то же, что и “принять в команду”, то тебе, верно, стоит открыть толковый словарь. Ты плох не только в экономике, но даже в том, чтобы говорить на итальянском. Понимаю, язык тебе, может, не родной, но за десяток лет пора бы уже узнать значение слов, что используешь. По мере того, как Мино говорил, он все более распалялся, и к концу речи уже вскочил с постели, обуянный несправедливостью и обидой. Осознание того, что его просто вот взяли и купили, накатило с новой силой, и Сон всерьез почувствовал обиду. На всех разом: на Хену, за то, что уступил его этому расфуфыренному одноглазому петуху за какие-то бабки и сферы влияния, на самого Зико, за то, что тот был так преступно горяч, но при этом так же преступно невыносим, даже на Джехе и на тайного шпиона. Хотелось сесть, разревется и потребовать большой-пребольшой пирог, как в детстве. Зико, может быть, еще помнил, что Мино любил немецкую, классическую шарлотку с ликером. Хотя зачем помнить что-то, если человека можно купить. Будто он не понимал, зачем устроены все эти светопредставления и танцы вокруг него. То ли Зико так и не остыл от обиды пятилетней давности, то ли реально что-то к Мино испытывал - но его явная попытка привязать Сона к себе вышла самой неприятной из всех, что он мог выбрать. Можно было просто начать общаться, встречаться, в конце концов. Сон перерос юношеский максимализм и с радостью бы согласился. Но это было самым отвратным выбором, что Зико только мог сделать. - Ты так и ходил тут перед Джехе, светя своим телом, а, Мино? - внезапно раздраженно дыша, вопросил Зико и кивнул на Сона. Парень опустил взгляд, и заметил, что его прекрасная парусина развязалась на одном плече и открыла половину его торса. Какая-то мрачная насмешливость и решительность захватила Мино в свои сети и он с вызовом ответил: - Если и так, тебе дело какое? Купил меня делать документы, я их и делаю, что еще надо? Я даже больше скажу: эту одежду мне Джехе и выдал. Это было приятно, чувствовать свое влияние на такого человека как Чихо. Мино было обидно и ему нравилось, когда тот чувствовал себя хотя бы вполовину так же паршиво, как ощущал себя все это время Сон. А Зико, о да, он чувствовал что-то. Мино бы не взялся говорить, что, но местный капитан не просто так сверлил его мрачным взглядом. И после этого на постель уронил его не просто так, вжимая в кровать всем своим нелегким и крепким телом, будто пытаясь вдавить Мино нахрен в ни в чем неповинный матрас. - Повтори-ка, чтобы я понял: Джехе заставил тебя носить эту тряпку и все это время ты беспрекословно его слушался, даже не думая одеться во что-то более подобающее? - Иди нахуй, Зико, - брыкнулся вместо ответа Мино, махнув ногами. Чертово “платье” съехало до самых бедер, где сидел Чихо. - Я не собираюсь ничего тебе говорить, ясно? - Тогда мне стоит с пристрастием допросить Ана? - от злости капитан шипел. Мино чувствовал, что его больше пытаются задушить, чем удержать на месте, и лягался снова, пытаясь отвлечь Зико. - Блять, ебанный ты идиот, ты меня сейчас задушишь! - едва не плюнув старшему в лицо, наконец выговорил Сон, выбираясь из-под ошарашенного У. - Не трогай свою команду, придурок, если у тебя в жопе шило, это не значит, что все вокруг виноваты. Это ты выставил условием не носить на корабле нормальной человеческой одежды, а у Джехе ничего кроме куска паруса не нашлось. И прекрати сверлить меня таким взглядом - ты не имеешь на это никаких прав. - Я не сверлю тебя никаким взглядом. - Ты едва не задушил меня от ревности, тупоголовый кусок человека, - выплюнул в сердцах Мино. - Ты мне никто, знаешь это? У вас с Хену там какие-то разборки, а я никаким гарантом мира или чего там еще быть не собираюсь. - Мино… - Иди нахуй, Зико. Как был придурком с членом вместо мозгов, так и остался, - Сон решительно сжал кулаки, готовясь высказать все, что накипело у него за неделю беспрерывных раздумий и ожиданий. - Ты нравился мне. Еще со школы, блять, нравился, я был в тебя влюблен, как сука. Но ты, вместо того, чтобы повести себя как нормальный парень, предложил мне переспать. Хей, Мино, я думаю мой член будет отлично смотреться в твоей жопе, знаешь?! Ты, блять, вообще понимаешь, что ты сделал не так? Люди любят, когда к ним относятся как к людям, а не как к швали под твоими ногами, о ваше высочество. Ты хуйло, Чихо. И ничему ты за пять гребанных лет не научился. Я пойду домой, и только попробуй пойти за мной. Я общался со смертниками - от себя я избавлюсь быстрее, чем ты успеешь моргнуть глазом, раз уж ты у нас такой всесильный. Выскочить из незакрытой каюты - пара мгновений, а Зико, застигнутый врасплох новостями, даже не гонится. Легко взбежать наверх, выскочить с корабля по нетронутому мостику - все занимает у него минут пять от силы. Он даже прощается с Джехе, на прощание треплет волосы мелкого щуплого мальчишки с браслетами на ногах - вот и понял причину звона от шагов своего шпиона - и уходит восвояси. У них с Гонхи есть несколько убежищ по все всей Италии, о которых никто не знает, поэтому Мино без проблем добирается до одного из них, как есть, в этой чертовой ткани, в простых сандалиях, не оборачиваясь и не пытаясь спешить. Если Зико погонится за ним - придется исполнить свои обещания, вот и все. Обидно будет умереть так рано, но не более. Сердце неприятно сжимается, Сон хмурится от колющей боли и распахивает дверь в убежище. Квартирка маленькая, убогая, но ему и все равно в эту самую секунду. Ему бы побыстрее смыть с себя пребывание в этом странном месте, смыть чужие прикосновения. Всю вот эту дрянь,о которую он снова испачкался, как в юности. И зачем надеялся, что Чихо изменится? Тряпки летят в мусорное ведро на кухне, а в душе Мино отмывается долго и тщательно - дешевая мочалка растирает кожу на шее очень грубо, оставляя красные некрасивые полосы. Мино кутается в халат и падает в постель, кутаясь в одеяло и зажмуриваясь. На самом деле хочется выпить, до потери пульса накидаться и забыть, но у него в распоряжении разве что сон. Так глупо - будто он не знал, к чему может привести разговор с человеком, который его купил. Но сердцу все равно больно, до странных пятен перед глазами. Потому что Зико не просто чертовски горячий парень, Зико - хуева первая больная любовь, которую так просто из сердца не выкинешь, как не выедай мысли по чайной ложке. За годы он научился безразлично реагировать и не задумываться каждую минуту о чужой жизни, но не более. Ему все еще до красных пятен стыдно, что он сбежал с собрания, когда узнал, что Зико попал в какую-то заварушку. Ему все еще больно, что он ни на что потратил несколько дней, обустраивая для Зико максимально комфортную реабилитацию, потому что его ребята, начистоту, были не способны на такие простые действия, как выбор нормальной больницы с квалифицированными врачами. Почему-то подумалось, что возможно это Гонхи сказал, что Мино с Зико найдут общие точки соприкосновения, и на самом деле, до приезда Чихо, Сон даже позволил себе представить, что они нормально общаются. Брат, наверняка, хотел помочь, а вышло как обычно. Спать было мучительно, не спать - еще более мучительно, но Мино худо-бедно справлялся со своими проблемами, чувствуя себя как удивительно тупой человек. Так убиваться из-за какого-то очередного придурка. Завтра же вернется в резиденцию к Шону, а тот пусть делает что хочет, отдает деньги и острова. Сон возвращаться не хочет, чтобы там У не насулил его Боссу. Это не его проблемы, и он при всем уважении к Хену не собирается быть разменной монетой для их разборок. - Мино, блять. Под веки кто-то насыпал какую-то Сахару. Глаза болели и отказывались открываться. Тело тоже было слабым, и в принципе Мино плохо различал окружающую его реальность. Поэтому и руки, которые, судя по всему,прижимали его к себе, он сначала даже не осознал. Кто-то гладил его по спине, будто успокаивал, но все это было так далеко, будто не с ним и не в его теле. - Ты меня вообще слышишь, Мино? - нотки обеспокоенности даже сквозь туман показались Сону какими-то приятными, согревающими, хотя ему было отвратительно плохо именно в эту самую секунду и он просто не понимал, что происходит. - Почему ты не предупредил его, что в этом убежище ловушка?! - Потому что я был уверен, что ты, блять, не поведешь себя как даун, У Чихо? - холодно поинтересовался Гонхи и Мино промычал болезненно, чувствуя, как чужие объятия окрепли. Носом Сон ткнулся в что-то теплое и приятно пахнущее. Сразу стало так хорошо и спокойно. - Я осознаю свою ошибку. Я поддался эмоциям, пойми же ты. Я не хотел этого. - Ты никогда не хотел ничего такого, Зико, но ты раз за разом совершаешь одинаковые ошибки, - без тени раскаяния или вообще какого-либо страха ответил любезностью Гонхи. - Прекрати повторять это снова и снова. - Я буду повторять это до тех пор, пока ты не сможешь сделать все как должно. Блаженная тишина наконец-то наступила, и Мино довольно выдохнул в это тепло, которое его окружало, и довольно уснул. Проснулся снова он, что удивительно, снова в своей каюте, не в квартире, где оставался до этого. Рядом на стуле спал Зико, по-идиотски свесив голову на грудь. Мино не позволил себе любоваться этим. По крайней мере слишком долго любоваться точно не стоило. Он осторожно поднялся - стоило уходить. Сбежал раз, сбежит и снова, ничего ему не стоит, потому что на такое он не подписывался. Чужое прикосновение обожгло запястье. Мино не осознал происходящего, когда оказался прижатым к чужой груди. - Только попробуй куда-то уебать снова, Мино. Ты уже раз едва не сдох. Я не переживу повторения этого. - Чего? - Ты блять едва не сдох в этой квартире, идиот! - Чихо вообще очень редко кричал, у него хватало мощи никогда не повышать голос. Это было удивительно. - Ты даже не додумался проверить свое ебанное убежище на ловушки! Если бы не маячки Джехе ты бы уже валялся в морге! - Будто тебе есть до этого дело, - не желая воспринимать происходящее, решительно вывернулся из объятий Мино. - Мне, блять, есть до этого дело, Сон Мино. Ты уже успел наговорить, теперь моя очередь, - решительно не отпуская парня из объятий, заявил Чихо. - Я тоже был влюблен, и да, я всегда был несдержанным придурком. Ты просто не понимаешь - когда я видел тебя...такого утонченного, идеально, думаешь в моей голове могли остаться хоть сколько-нибудь адекватные мысли? Я выдал то, что вертелось на языке, потому что ты своим видом царской сучки выбил из меня воздух и мозги заодно. Я думал ты поймешь, что я имею в виду. - Что ты мог иметь в виду под желанием засунуть свой член в мою задницу? - Ну, например: ”Я слишком сильно тебя люблю, Сон Мино, и это пиздец как сложно, поэтому давай встречаться со всеми из этого вытекающими?” Ты всегда был умнее меня, как ты мог не прочесть этого в моих словах? - Я не собирался ничего искать в тебе, потому что я слышал миллион историй о том, как ты с подобными фразами подкатывал ко всем подряд, трахал и бросал. Я не хотел быть следующим, ясно тебе? - Тогда...может в этот раз согласишься быть не следующим? В этот раз…на самом деле я тоже испортил его начало, потому что я пришел к тебе, чтобы поговорить как раз об этом. Я как всегда не могу быть адекватным рядом с тобой. - Ты же понимаешь, что я не могу дать тебе положительный ответ так сразу? Шея еще болит, - криво улыбнувшись, осторожно ответил Сон, отстраняясь. - Я честно говорю: мне трудно простить тебя так сразу. Извини, но это так. - Я все понимаю. Я на твоем месте бы не простил себя, - согласно кивнул Зико, но все же сжал чужие пальцы. - Пожалуйста, вернись в постель, у тебя было ужаснейшее отравление. Я волнуюсь о твоем самочувствии. Мино повиновался - он не мог не сделать этого. Чем-то его подкупал растерянный, изломленный Зико. Это было какое-то странное, неправильное, больное удовольствие, но оно было приятно ему. Устроившись в постели, Сон краем глаза смотрел, как У устраивается рядом, берет его ладонь снова в свою. - Не прогонишь? - Мне все равно, можешь сидеть, - безразлично пожал плечами, прикрыв глаза и отвернувшись. Руку отнял. Простить было все еще сложно, действительно сложно. Мино и чувствовал себя плохо, и просто понимал, что ему будет непросто преодолеть все те чувства, которые он так долго давил. Да, он любил. Но это было слишком сложно. Даже с таким податливым сейчас Чихо - кто мог сказать, что через неделю-другую он будет таким же, а не наделает тех же ошибок, которые снова ранят? Но начало было положено, и Зико искренне старался сохранить хрупкость чужого состояния неприкосновенной. Возможного из этого что-то и выйдет. Немного позже, когда чувства улягутся, мысли прийдут в норму и он снова вернется в рабочее состояние. Сейчас он хотел только спать. А чужое тепло, которое ненавязчиво обогревало, чужая забота, мягкая, осторожная… …вели к скорейшему выздоровлению. Возможно что-то и получится из этого.