Моя жизнь — это наркотик или всё-таки ты?

       Я проснулся и почувствовал ужасную боль в голове. Похмелье? Я вроде не пил. Я попытался встать, но тут же пожалел об этом. Тело всё ломило от боли, и это вроде не мой номер. Где же я? Я увидел знакомые обои, они были старые и в каких-то царапинах. Блять, где же я? Вдруг дверь в комнату открывается, и я вижу Нику с двумя кружками в обеих руках. Она подходит ко мне и садится рядом, протягивает мне кружку, и я через боль всё же стараюсь взять её. — Что, бо-бо? — девушка, видимо, постаралась пошутить, но вызвать смех у меня не получилось. Блять, да она знает, что со мной. Я схватился за голову, и она продолжила. — Ты, когда бухой до меня топал, с лестницы упал, но боль чувствуешь только сейчас. Весёленькое такое свойство алкоголя, — Ника протянула мне какую-то таблетку. — Выпей, и через некоторое время всё пройдёт, — я посмотрел на неё недоверительным взглядом, а она закатила глаза. — Успокойся, это нурофен, — я выпил. — Доброе утро, — сказал я с хрипотой в голосе. — Да ну нахуй, я думала, ты меня игноришь, — девушка сказала сначала удивлённо, потом рассмеялась. — Ой, бля, кто тебя игнорит? — спросил я, слегка её толкнув, она снова улыбнулась. — Что вчера, кстати, было? — и тут же я поменял свою интонацию с забавной на серьёзную, и с лица Ники спала улыбка. — Ну, ты ко мне пришёл пьяный и говорил, что ты гей и влюбился, — проговорила она спокойно. — Очень смешная шутка, — я попытался сделать вид, что мне смешно, но это вышло не очень удачно. — Я серьёзно, — я открыл рот. Я был в шоке. Блять, как так? Я же вроде не пил. Хотя, что я говорю? Я могу так нахерачиться, что забуду, пил я или нет. — Ты, когда пришёл, начал нести всякую ахинею, и я тебя отправила в душ, а ты всё говорил: «Я люблю его, а он любит меня». Я тебя заткнула, потом ты уснул, потом отправила тебя сюда, а сама уснула в зале, — Ника говорила на полном серьёзе. В голове крутилась мысль «как я до такого дошёл?». — Пиздец, — я положил руки на лицо, и мне в этот момент было пиздец стыдно, — прости, пожалуйста, за это, прошу. — Да я уже простила, но я хочу узнать, что творится в твоей головке? — Ника пододвинулась поближе и игриво улыбнулась. — Смеяться будешь? — спросил я робко. — Смотря что расскажешь, — она отпила немного из кружки.        И что я, блять, ей расскажу? Что мне уже которую ночь снится Мирон, и мы с ним в моей голове то трахаемся, то просто разговариваем о чём-то милом. Она точно решит, что я педик. Меня постоянно так называли, когда я треки и клипы выпускал, и ещё, сука, называли «ГейЛордом». Аж противно становится, когда вспоминаю. В интервью я всегда говорил, что мне пофиг и даже смешно, но это было далеко не так. Когда я приходил домой, я нередко выходил из себя, когда читал комменты хейтеров, которые меня обзывали и пытались всячески понизить мою самооценку, но она от этого становилась только выше и стала моей защитной реакцией и в тоже время главной слабостью, потому что мне часто за неё предъявляли. Что же сейчас? Их догадки и прочая хуета подтвердилась, и я оказался тем, кем они меня столько лет считали. Я даже не знаю, что делать. Может, я слишком много значения придаю этим снам? Может, вправду ей лучше всё рассказать? А если она будет смеяться надо мной? Блять, я не знаю… Ладно, лучше выговориться, чем держать всё в себе. Ведь правда? Я собрался с силами и начал говорить. Я даже встал перед ней. — Мне каждую ночь снится Мирон, и мы с ним… — я поджал губы. Мне было тяжело, и была страшна её реакция. — Что вы с ним? — я пиздец заволновался. Я сжал руки в кулаки и поджал губы. — Разговариваем и обнимаемся там, — выдавил я из себя. — Ооо, походу кто-то влюбился, — Ника усмехнулась и отпила ещё немного чая. — Ни в кого я не влюбился. Во-первых, я натурал, — начал я. — Во-вторых, у меня есть Настя… — Которой ты не звонил месяц, — она начала саркастически кивать. Когда Ника сказала это, я вдруг задумался. — Я был очень занят, сама знаешь. — И она тоже? Ты же вроде рассказывал, что она домохозяйка и ушла из моделей. Какие же у неё могут быть проблемы, из-за которых она не позвонила своему любимому жениху? — спросила Ника с интересом. — Я не знаю, — я лишь пожал плечами. — Ладно, давай всё-таки вернёмся к Мирону, — девушка сказала, уже подняв обе руки и с такой весёлой интонацией, — что тогда произошло на баттле между вами? — Нуу, как тебе сказать. Я хотел с ним поговорить насчёт того конфликта типа: «Го забьём, мы же круто общались». И тут я увидел его в объятиях Серябкиной, и, — я сжал кулаки, поджал губы. Когда вспоминаю, мне так обидно становится, — я развернулся и ушёл. Вот и всё, — сказал я спокойно. — Ясно, — усмехнулась она. — Ты меня порой удивляешь. — Это, блять, чем же? — сказал я громко, а она встала и подошла ко мне вплотную. — Потому что, когда у тебе появляется шанс что-то исправить, кого-то вернуть, ты его упускаешь, да ещё и делаешь так, чтобы этот шанс никогда больше у тебя не появился! —  Ника тыкала в меня пальцем и кричала. Ну я не выдержал и схватил её за запястье. — Да, я любил его! И упустил шанс всё исправить, и что дальше? Ничего. Потому что уже нельзя нечего исправить, у меня остаётся только работа и семья, — я сказал это очень громко, и она села обратно. — Что ты будешь делать, если его встретишь? — спросила она. — Да не встречу я его, — она спросила: «Почему?», и я ответил: — Убегу. — Ну, а если серьёзно? — Постараюсь с ним поговорить, — я говорил очень неуверенно. Я чувствовал себя новичком на баттле, который, блять, не понимает, что вообще происходит. — Молодец! — повысила Ника голос. — И о чём же? — Я даже не знаю, — я почесал голову. — Ладно, позже придумаешь, а сейчас у нас много работы, — меня эта фраза очень обрадовала, ну серьёзно, сейчас работа — это единственный способ отвлечься от него. — Я готов, что делать? — сказал я уверенно. — Поедем на студию и будем снимать клип, и ещё договоримся с Москвой насчёт концерта в ноябре. — Ахуеть, ну окей, — удивился я. Блять, мой первый концерт в этом году. Главное не налажать. — У меня к тебе один вопрос и один совет. Зачем ты выложил один альбом, когда у тебя их два? — Ну знаешь. Одного будет достаточно, а тот выложу попозже, может, через год, — я усмехнулся. — И какой твой совет? — Забей на Мирона, и тебе станет гораздо лучше, — её слова ввели меня в ступор. — Как так забить? — я начал заикаться. — Элементарно, Ватсон. Займись работой и ещё чем-то, и, я тебя уверяю, твоим мыслям будет далеко не до вздыханий об лысеньком еврее, — Ника говорила очень утвердительно и, возможно, правильно. — Может, ты и права, — уже согласился я. — Ладно, я пойду, пожалуй, — я очень хотел уйти, меня будто ноги сами несли из этой квартиры. Мне нужно всё это обдумать. — Я понимаю, тебе очень трудно, — Ника говорила с сочувствием, но потом резко замолчала. — Жду тебя через два часа на студии для съёмки клипа, и тебя, скорее всего, будет ждать сюрприз, — продолжила она. Девушка подошла к входной двери, открыла её, пропустив меня. Я кивнул ей и ушёл.        Знаете, мне как-то было жутко оставлять её одну, а вдруг она там наркоту принимать будет или ещё что-то? Но не вечно же мне дежурить возле её квартиры, чтобы она ничего глупого не делала. Ника мне сказала забить на Мирона. Как, сука? Как мне забить на его? Может, я и вправду люблю этого Жида, а может всё-таки нет. По крайней мере, я на это надеюсь. Я не могу его любить. Ведь у меня есть Настя, которой я не звонил месяц. Блять. Это пиздец какой-то, он меня унизил на этом баттле, а мне было пох. Я просто хотел его увидеть. Хотел ему всё высказать о том предательстве, которое сжирало меня изнутри. Я с ним не смог общаться где-то месяц или два, а потом я узнал, что я позор всего русского рэпа и что я, блять, Бибер. Он променял меня на Шокка. Видимо, достаточно поводов его ненавидеть или даже презирать, но у меня не получается. Я будто разрешил ему унижать меня, разрешил. Я даже не знаю, что это за хрень… Может, и вправду постараться не думать о нём? Может пройдёт. Любовь же, она проходит?