Бар в Амстердаме

Ноя нельзя назвать алкоголиком, но за свои двадцать пять лет он может похвастать, что обошел все бары Амстердама. И не то чтобы он действительно много пил, но выходные у Ноя начинались в вечер пятницы и заканчивались вечером воскресенья, ведь в понедельник на работу. Всего три вечера и непозволительно терять ни один из них, потому пить Ной начинал уже через час после конца рабочего дня и в процессе обнаруживал себя не в том баре, в который пришел изначально. Иногда это был второй или третий. В особо пьяном угаре — пятый. Однажды с Доминик они дошли до конца улицы, на которой только бары, за вечер, выпивая по коктейлю в каждом. Ной слабо помнит тот день, да и следующий за ним тоже. Все, что осталось в памяти с тех выходных — бесконечный запах спирта, дикая жажда и головная боль. Тогда Ной обещал себе больше так не напиваться, ему уже давно не двадцать, чтобы после ночи смешивания мартини с водкой и пива наверх чувствовать себя человеком, а не умирающим стариком, которому пора писать завещание. Ной четко понимал, что пьет больше нормы и рано или поздно его печень скажет «аривидерчи!» и просто отвалится. Скорее всего, Ной выблюет её утром, после очередных выходных. Но пока ему всего двадцать пять и печень крепко держится на месте. Выходные же, ну. Когда еще на неделе будет повод отдохнуть от начальства, коллег и даже от друзей. Пей, пока пьётся — вот его девиз. И чтобы пить не дома в гордом одиночестве — как настоящие алкоголики — а с видимостью бурной деятельности и отдыха в компании людей, Ной и таскает себя от бара до бара. К удивлению, самый лучший из всех баров нашелся на двадцать четвертом году жизни и всего в получасе ходьбы от главного офиса, где и работает Ной. Нашелся он совершенно случайно, в один из тех редкий дней, когда пить Ною совсем не хотелось, а ноги вели просто куда-то вниз по улице. Там же, в самом низу и на углу и нашелся совершенно неприметный бар с неоновой красной вывеской. Ной решил, что это знак. Он ликовал. Печень плакала. В свое первое посещение Ной не нашел в этом баре ничего необычного или такого, ради чего хотелось бы приходить снова и снова, назвав это место своим любимым и ходить как свидетель Иеговы, всем предлагая туда прийти. Стандартное небольшое помещение в три столика и барную стойку. Ной смутно помнил, что когда-то тут была небольшая булочная с отвратным продавцом и не менее отвратными булками. Не удивительно, что они закрылись — там нужно было качество. В баре же главное — цена и не контрабандный алкоголь. А там само пойдет. Дверной колокольчик звонко звякнул, когда Ной впервые открыл дверь и сразу же послышалось радостное «Привет!» со стороны барной стойки. Ной бегло осмотрел помещение и сделал вывод, что место не очень популярное — из трёх столиков заняты два, и те парочками, а за стойкой вообще никого, кроме самого бармена. К нему Ной и направился. Для начала было решено взять легкие коктейли и не переходить сразу к чистому алкоголю, ибо в большинстве баров Ноя знали уже в лицо, а потому были осведомлены, что следует за этим. В новом месте всё же хотелось показать себя с лучшей стороны и не влететь в черный список гостей с пары стаканов, как уже было, и не единожды. Ной интеллигентный молодой человек, потому сегодня всего три коктейля и всё, баста. Пусть интерьер был незамысловатым, но казался уютным. На фоне играл нежный джаз, Ною даже пришлось напрячь слух, чтобы различить его. Бармен не протирал бесконечно стаканы, как это бывает в фильмах, а со скучающим видом сидел на стуле и активно переписывался с кем-то, постоянно меняясь в лицах от злого до обреченного. То ли уже почему-то пятый коктейль, то ли музыка, то ли слишком напрягающая тишина, а может и все сразу, но Ной решился спросить: — Что, девушка скандал устраивает? Бармен сначала не понял, что обращаются именно к нему, поднял голову, осмотрелся, и, когда не увидел никаких новых лиц, обреченно вздохнул: — Если бы. Мой партнер просто бесит меня каждым своим словом. Увидев вопросительно изогнутую Ноеву бровь, бармен поспешил добавить: — Мой деловой партнер. Ной делает пригласительный жест рукой, а бармен словно только этого и ждал. Он садится ровно напротив и начинает говорить без остановки. За этот вечер Ной узнает, что бармена зовут Данте, он старше на несколько лет и в доле со своим другом решил открыть бар. Они скопили денег, выкупили помещение, привели его в порядок, но что-то не идет. Данте хочет, чтобы все было на высшем уровне, а его партнер по имени Ванитас вечно недоволен, что они никак не могут выйти в плюс и с горем пополам в конце месяца выходят в ноль. Ванитас хвалит всех богов, что они не наняли никакого персонала и оставили Данте следить тут за всем, пока Ванитас занят бюрократической частью бизнеса. Ной кивает и говорит, что странно, что о таком славном и милом месте знает так мало людей. Он и сам-то нашел чисто случайно, но горячо заверяет, что отныне он — самый постоянный клиент, и даже друзей приведет. Ной сам не замечает, как выпивает далеко не три планируемых коктейля и остается в баре до самого закрытия уже утром, проведя всю ночь в разговорах с Данте. У них внезапно оказывается крайне много тем для обсуждения. Ной решает, что если такое повторится еще пару раз, то он точно не доживет до тридцати, потому кардинально меняет свой распорядок выпиваний — отныне он пьет только в вечер пятницы и до утра субботы, чтобы оставшиеся выходные приводить себя в чувства. Он как по расписанию ходит в бар к Данте и обязательно проводит вечер и ночь за разговорами. Благо, людей туда ходит действительно крайне мало и бармен лишь изредка отвлекается на новые заказы. А под утро доливает одному только Ною, который уже не то что стоять, но сидеть нормально не может. Как он каждый раз удачно добирается до дома — загадка. — Ты вообще не похож на человека, который так может напиваться, — как-то бросит Данте в одну из ночей. — Всё время приходишь сюда в чистеньких белых рубашках и костюмах строго по фигуре, явно не в ближайшем магазине куплены. — А ты похож на человека, у которого из интересов спорт и пиво, — парирует Ной. — Ты не так уж далек от правды. Под конец третьего месяца Ною кажется, что он знает Ванитаса лично, настолько часто его имя упоминается в разговоре. Данте вечно жалуется на своего напарника, какой он скряга, как считает каждую копейку и что от него нигде нет спасения. Но между делом Ной узнает и другие подробности: сколько лет, где учился, как живет, что предпочитает на завтрак и какой сорт вина у него любимый. Ной радуется, что они одногодки. Данте даже показывает пару фото, а Ной, будучи уже совсем пьяным, пытается на скорую руку сообразить комплимент, но выходит только «Всего одна встреча с ним и я влюблюсь!». Данте советует все же этого не делать, но записывает Ною номер Ванитаса. Так, на всякий случай. Кажется, про Ванитаса и его склочный характер теперь знают еще и все коллеги Ноя, ибо к его привычным рассказам о том, как он украл в пьяном угаре камень у бара, а потом пошел с повинной в полицию, прибавились еще рассказы о человеке странного характера, которого никто и никогда не видел, но все знали. Кто-то даже замечает, как Ной долго рассматривает что-то в своем телефоне в обеденное время, а потом, воровато оглядываясь, сохраняет и быстро прячет телефон в карман. Авторитетный источник в лице Риче донес, что это чей-то профиль в инстаграме. Ной понимает, что он идиот, когда после полугода регулярных посещений бара Данте говорит ему, что уже и сам Ванитас интересуется, что это за молодой человек постоянно ходит к ним в бар и о котором говорит Данте. Ною, конечно, совсем необязательно знать, что его пьяный комплимент был донесен с поразительной точностью, а за профилем в инстаграме так же установлена слежка. Ной понимает, что он влюбленный идиот, когда Данте, посмеиваясь, ставит перед ним бутылку ликера с запиской и говорит, что это от его партнера. В благодарность. Ной им почти месячную выручку делает за одну ночь. А самому Ною откровенно плевать на ликер и на деньги, он только бесконечно перечитывает пару строк дежурной благодарности, но написанных так красиво, что Ной готов поставить эту записку в рамку и просто каждый день любоваться на ровные буквы. В тот вечер Данте говорит ему явно что-то крайне важное, но Ной не запоминает, хоть и повторили несколько раз. В следующую пятницу становится совсем не комфортно, когда при входе в бар Ною не кричат приветствие с порога, а и без того тихая музыка не играет. Ной замечает за стойкой совершенного другого человека и даже немного теряется, оставаясь стоять на пороге. — Проходи давай, — человек перегибается через стойку и машет рукой, а от его голоса Ною, кажется, плохо. В самом приятном смысле этого слова. Ной послушно проходит, садится за свое обычное место и упирается взглядом в до блеска отполированную поверхность, потому что уверен, что его смущение будет отлично видно даже в полумраке бара. Он узнал его. Он его определенно узнал. Несколько месяцев тотальной слежки за всеми соцсетями и на Ноя можно подавать в суд за сталкерство. Он полностью признает свою вину. — Держи, — перед Ноем ставят стакан с тем коктейлем, который он всегда берет первым, и добавляют, предвидя вопрос: — Данте сказал мне, что и в какой последовательности ты пьешь, Ной. Мы же можем на ты? — Конечно, — Ной берет себя в руки, хотя буквально за секунду до этого почувствовал, как впервые от собственного имени всё внутри переворачивается. — Ванитас, я так полагаю? Данте много говорил про тебя. — И половина — брехня, — Ванитас достает из-под стойки новый стакан и наполняет его. — Это для меня. Пить на рабочем месте нельзя, но так у нас беседа пойдет определенно живее. Говорит в основном Ванитас, а Ной только кивает где надо и напивается. Сегодня он настроен решительно и определенно выпьет больше обычного. Его рассеянный и мягкий взгляд блуждает по Ванитасу и он буквально не может заставить себя не смотреть, это же неприлично. Ной впервые замечает, какая же барная стойка большая, а полки высокие. Или это просто Ванитас маленький. Ной то и дело отводит взгляд, чтобы про него не подумали ничего лишнего, но продолжает смотреть в спину парню, когда тот отворачивается за алкоголем. Ной замечает, что в сравнении с Данте у Ванитаса крайне узкая спина и, видит бог, как же удобно его будет обнимать. Он еще и ниже, так что можно, после особо тяжелого дня, утыкаться лбом в плечо, провести носом по белой шее, а потом… Мысли о «потом» Ной гонит настолько усиленно, что давится коктейлем. За сегодня он явно показал себя как полнейший придурок. Ной рад, что Ванитас почти не требует от собеседника участия в разговоре, и потому часто прерывается, чтобы налить кому-нибудь виски или вермута. Ной проклинает себя, потому что в такие моменты может смотреть только на сосредоточенное лицо и думать, что он определенно точно влюбился именно в этот легкий прищур голубых глаз. Ной залпом осушает стакан с виски и просит подлить. Горло неприятно жжет и он обещает себе больше такого никогда не повторять, но господи это того стоило. Он позволил себе немногим больше, чем можно, но всегда сможет оправдаться алкоголем: когда Ванитас наклонился, чтобы достать бутылку из-под стойки, Ной легко провел рукой ему по волосам, убрав за ухо выбившуюся прядь. Ванитас никак не отреагировал, словно так и должно было быть, только продолжил своё дело. Ной понимает, что это значит «да». Или же он просто не заметил. Но кому какое дело, если Ной чертовски пьян и не менее чертовски плох в флирте. Он без понятия, что нужно говорить и делать, потому отпускает абсолютно неуместные комплименты о руках, о глазах, о улыбке и Ной тоже любит вафли на завтрак, вот так совпадение, они предназначены друг другу! Ванитас только снисходительно улыбается на весь этот пьяный бред, но не отвергает и в Ное это селит надежду. — У тебя красивые волосы, — Ной выдыхает, допив свой коктейль. — Думаешь? — Ванитас улыбается немного пьяно, все же не зря пил, и его лицо находится слишком близко. Ной борется с желанием поцеловать, потому берет одну из прядей и целует её. Ной хотел бы сказать, что готов целовать всего Ванитаса, но понимает, остатками своей трезвости, что это явно будет лишним. До закрытия бара остается буквально двадцать минут, когда все темы уже обсуждены, посетителей нет, а алкоголя выпито на год вперед, но Ною всё мало. Он не чувствует себя достаточно пьяным, чтобы сделать то, что задумал. Хотя оправдаться алкоголем сможет в любом случае. — Наклонись ко мне. Ванитас послушно наклоняется с этой его извечной полуулыбкой, которая ему чертовски идет, и Ной быстро целует его в самый уголок губ. Входит почти что невесомо и смазано, потому что сразу после этого он вскакивает со своего места с такой резвостью, что опрокидывает стул, и буквально вылетает из бара, не попрощавшись и не закрыв двери. Ною очень стыдно. Всю следующую неделю в офисе Ной впервые в жизни ощущает настолько четкое желание не пить больше никогда. Он не хочет даже смотреть на алкоголь и в бар плетется скорее из привычки, чем по нужде. Он уверен, что его вывернет от одного только запаха, и даже коллеги заметили, что всегда активный Ной стал каким-то притихшим. А Ною просто стыдно. Он хотел бы отмотать время назад и со всей силы ударить хорошо поставленным хуком с правой прошлого себя, чтобы думал больше и не выставлял себя таким идиотом. Что теперь о нем подумает Ванитас? Что скажет Данте? Ему-то точно всё известно, об этом и спрашивать не нужно. Ной только переступает порог бара, как ему знакомым бодрым голосом кричат: — Явился? Ну проходи, герой-любовник. — И ты, Брут… — страдальчески тянет Ной, буквально впихивая себя за стойку. — Я не хочу сегодня пить. — В смысле не хочешь? Ты мой лучший клиент, — перед Ноем оказывается стопка водки и Ной осушает не глядя. — Это позор, просто позор, — Ной страдает с театральной красотой, уронив голову на руки и лежа на стойке. — Не такой уж и позор, — Данте почти что смеется. — А я тебя предупреждал, что надо было осторожнее, когда говорил о замене. Но ты меня не слушал, конечно. Всего на одну пятницу попросил заменить меня и вот, пожалуйста! Целое одно разбитое сердце, — конец фразы тонет в смехе, а Ною совсем не весело. Как вообще можно веселится, когда он тут умирает от любви. — Хватит издеваться над парнем, не видишь, ему совсем плохо, видать, накатил уже с самого утра. Ной говорит себе, что ему это послышалось. Он убеждает себя, что не почувствовал, как рядом сели, задев его ногу своей, что он не услышал этой улыбки в голосе. Ной хочет умереть прямо тут. — Ты смотри, он нам всю кассу делает, — слышится звук удара стекла о стойку и в поле зрения появляется еще одна стопка. Когда Ной наконец поднимает взгляд, то первым видит только парня напротив, который уперся локтем на стойку, подперев рукой голову и смотрит в упор. Ной хочет умереть дважды. Ванитас только улыбается и не сдержанно хмыкает в кулак, когда Ной садится прямо и опять начинает пить. — Эй, бармен, налей еще по одной мне и моему парню, — Ванитас откровенно смеется, когда в ответ Данте бурчит что-то злое и невнятное. Ной не успевает до конца осознать всего смысла фразы, когда его хватают за воротник пальто и целуют. Поцелуй быстрый, одно касание губ, но настолько приятное, что Ной на секунду забывает как дышать. Ванитас отстраняется и, видит бог, Ной готов поцеловать его ещё раз. И ещё. И так до самого утра. — Вот так надо это делать, Ной. А то по пьяни ты почти промазал, — Ванитас смотрит с каким-то особенным теплом и все не отпускает воротника. — Мой номер у тебя и так есть, напишешь как будет время. А меня ещё ждет вечер в компании налоговых деклараций. Ванитас спрыгивает со стула и в пару шагов доходит до двери. Он сильнее кутается в пальто, когда порыв ветра врывается в помещение, и уходит. Ной остаётся сидеть наедине со своими мыслями, но вовремя сам срывается с места, чтобы догнать парня, который наверняка и до перекрестка ещё не дошёл. Ной схватит его за руку и проведет, куда бы тот ни шел. Сегодня Ной предельно трезв и у него никаких оправданий, кроме того, что ему так хочется. Когда дверь хлопает второй раз, Данте с самым печальным видом на свете смотрит на два стакана с Маргаритой, которую даже не начали пить. Любовь любовью, а пить свои заказы все же стоит. Но, честно, Данте доволен таким исходом. Кто знает, может он сидел бы в тюрьме, услышь еще хотя бы один раз от Ванитаса, что Ной точно натурал и ему ничего не светит. А допить и самому можно. Всё же он тут владелец.