В твоих руках...

      Она не собиралась спать. У нее были дела куда важнее этого – например, выяснить чего хочет Снейп, разглядеть свое бедро, и вспомнить, что произошло вчера ночью. Но стоило ей выпить чаю, что принесла мадам Помфри сразу после того, как ушел Снейп, и ее тут же непреодолимо стало клонить в сон. Должно быть, Снейп и здесь распорядился, чтобы ее напоили снотворным, и она не думала лишнего.       Что за игру он вел? Пытался убедить ее не разводиться с ним? Но для этого он вел себя слишком… спокойно? тихо? непонятно…       Когда она проснулась, было уже утро. Погода за окном была прекрасная, и яркие лучи солнышка ласково гладили ее по лицу. С настроением у нее тоже был полный порядок – она хорошо выспалась.       Девушка потянулась как следует и села. На прикроватной тумбочке стоял огромный букет мелких полевых цветочков. Голова соображала удивительно хорошо. И она сразу поняла, что цветы от Снейпа. Он ведь сказал, что запретит пускать к ней кого бы то ни было. Кроме себя, разумеется.       В цветах оказалась записка. Эйлин почувствовала, как сердце ее учащено бьется, словно сейчас она поймет, что происходит. Но…        «Урок 1. Для того чтобы трансгрессировать, прежде всего, нужно научиться освобождать свою голову от лишних мыслей и сосредотачиваться на одном месте, куда нужно трансгрессировать».       И все. Больше ни буквы, ни подписи, ни словечка… Эйлин разочарованно отложила записку. А чего она хотела, чтобы Снейп ей в письме в любви признавался? Тогда это вряд ли был бы Снейп.       Цветы почти не пахли, но были удивительно красивы. Яркие голубые, как ее собственные глаза. Она надолго залюбовалась ими, а потом спохватилась и все же посмотрела, что за рана у нее на бедре.       Рана была. Вернее, совсем свежий след от нее. Ее обработали каким-то зельем. Хорошим. Почти таким же, как Sanguine Cessare. Но откуда взялась эта рана и кто ее обработал?       Вопросов было два, а ответ только один – Северус Снейп. Но вряд ли он мог намеренно причинить ей боль. Может быть, случайно?       Но почему она не помнит этого?       Эйлин сходила в ванную и умылась, как следует причесалась, сама не зная зачем. Ей должно было быть все равно, если ее снова навестит Снейп.       Но ей не было все равно.       Ведь дело было в этом.       Этот урок. Он совсем не о трансгрессии. Она должна сконцентрироваться. На башне. Зачем она пошла туда ночью? Ей не спалось? Ей хотелось подышать воздухом? И ближе ничего не было?       Ее нашли у подножия лестницы этой башни. Констатировали, что она упала с последних ступенек – не очень сильно. Но удар головой мог стать причиной ее амнезии. Но здесь дело было в чем-то другом. Она отчего-то бежала.       Или от кого-то.       От Северуса Снейпа. От кого же еще.       Внезапно ей стало страшно. Этот неконтролируемый страх облепил ее с ног до головы, так что она плотнее укуталась в одеяло, словно оно могло ей помочь.       Почему. Она. Бежала. От. Него?       Он никогда не был способен причинить ей боль. Он любит ее.       А она?       Эйлин подумала, что это правильный вопрос. Прав ли бы Поттер, когда говорил, что она цепляется за прошлое из последних сил. Она уже сама не верила, что может ненавидеть Снейпа за то, что давно прошло. Но была ли любовь к нему действительной любовью? Просто так не отдают жизнь за того, кого не любят. Но она отдавала жизнь за человека, который был достоин жизни. Любовь к которому она могла придумать. Она ведь не верила в возможность взаимности этой любви. Она даже не надеялась на взаимность. Может быть, она этой взаимности и испугалась? Ведь неспроста она упала в обморок, когда он снял с нее одежду?       Она не была готова, чтобы это случилось?       Возможно. А тогда на башне? Может быть, он попытался повторить это? Доказать ей свою любовь таким образом? Вот она и убежала… споткнулась, упала с лестницы.       Это могло быть так. Но это не давало ответа на вопрос – что она делала посреди ночи на этой башне. Какая нелегкая понесла ее туда?       Ответ крутился на поверхности. Она знала, что как только поймет это, она поймет и все остальное. Вспомнит. Все, что случилось.       Страх не оставлял ее. Она никогда не боялась Снейпа, но эта неизвестность, его осведомленность о том, что она поранила бедро, его уверенность в том, что она вспомнит все, лишь только придет час – все это было странно. Цветы на тумбочке были еще более страной вещью.       Он запретил пускать к ней друзей. Но он не мог запретить ей самой навестить их. И вообще, она больше не собиралась торчать в госпитале. В Большом зале до обеда должны были проходить уроки по трансгрессии для шестикурсников. Она записалась на эти уроки, заплатив последние двенадцать галеонов! И не собиралась так просто терять деньги. Они нелегко ей доставались. Ее тетя не была богатой, и хотя она не очень-то любила племянницу, а все же давала ей деньги на покупку необходимого к школе и одежду. Иногда Эйлин удавалось сэкономить, как, например, в прошлом месяце, когда свою одежду, она купила за счет своего тогда еще будущего мужа.       Наверное, стоило бы вернуть ему деньги. Но их у нее не было. Она все отдала за возможность научиться трансгрессии, хотя сама она даже не понимала, зачем ей это нужно.       Она переодела больничную одежду на свою собственную, что еще вчера ей принесли Гарри с Джинни и, забрав цветы, тихонько покинула палату. На ее счастье, она не столкнулась с мадам Помфри, и смогла уйти незамеченной и без скандала.       Гостиная Гриффиндора была пуста. Все уже разошлись на занятия. Учащиеся с первого по четвертый курс еще вчера покинули школу, отправившись на летние каникулы по домам. Пятый курс остался, чтобы сдавать СОВ, седьмой курс – ЖАБА. И некоторые шестикурсники тоже остались, чтобы обучаться трансгрессии, среди них была Джинни. Полумна, к сожалению, уехала.       Эйлин оставила цветы у себя в комнате и спустилась вниз. Но попасть на уроки было не так-то легко. На диване перед потухшим камином сидел Снейп.       Он не обернулся к ней, лишь чуть повел плечом.       - Куда спешите, мисс Эйлин? – спросил он бесцветным голосом.       - Что вы здесь делаете? – выдавила она из себя, машинально говоря ему в ответ «вы».       - С вашей головой не все в порядке, если вы не в состоянии помнить то, что было буквально накануне вечером. Я назначен деканом Гриффиндора. Я могу быть здесь.       Он медленно поднялся на ноги, поворачиваясь к ней.       - Я даже в вашу комнату могу пройти.       - В комнаты девочек, мужчина попасть не может,- неуверенно сказала Эйлин. Под его пристальным взглядом она чувствовала себя совсем неуютно. Он никогда не смотрел на нее так. Вернее, смотрел – но это было давно: еще до того, как они полюбили друг друга.       Он больше не любил ее? Эйлин не поняла, что чувствует по этому поводу.       - Мужчина, может быть, и не может. Но декан факультета, во время исполнения своих обязанностей, существо бесполое.       - А цветы мне кто подарил – декан или мужчина?       Снейп чуть наклонил голову набок, внимательно всматриваясь в ее лицо. Потом сказал очень тихо.       - Цветы вам подарил ваш муж.       - Как много у вас ролей, профессор!       - Еще больше, чем вам кажется, мисс Эйлин. Так и куда вы изволили спешить?       - На уроки по трансгрессии! Я не хочу пропускать их!       - Как ваш декан, я запрещаю вам их посещать. Вы не вполне еще здоровы. Память ведь к вам не вернулась?       - Я заплатила за эти занятия! И я буду их посещать! – выкрикнула девушка отчаянно.       Снейп нахмурился. Его отчетливо обожгло волной неконтролируемого ее страха. Она боялась. Боялась так, что ей дышать тяжело было.       Возможно, все это зашло слишком далеко и ему стоило рассказать ей, что случилось в ту ночь.       - Чего вы боитесь? - Я не знаю.       - Нет, вы знаете. Чего вы боитесь? Что я напал на вас? Изнасиловал? Или того, что меня вовсе не было на этой лестнице?       - Вы были там! Никто кроме вас не знал про рану на моем бедре! Мадам Помфри и не думала ее лечить! Вы хорошо залечили ее каким-то зельем.       - Чего вы боитесь?- Снейп повторил вопрос.- Что я напал на вас? Изнасиловал? Столкнул с лестницы? – он чуть повысил голос к последнему вопросу. Эйлин вся сжалась под его грозным голосом.       - Вы не способны ни на что из этого.       - В самом деле? Пожиратель смерти и не в состоянии толкнуть девушку с лестницы?       - Вы не Пожиратель, больше нет!       - О,- тихо сказал Снейп, и улыбка на мгновение пробежала по его губам.- Больше нет… Тогда чего ты боишься, солнце мое?       - Что я забыла? Я не так сильно ударилась головой, чтобы потерять память. Так избирательно потерять память! Что вы стерли из моей памяти?       - Эйлин, ничего я из твоей памяти не стирал. Ты сама решила, что тебе незачем помнить то, что способно толкнуть нас друг к другу. Ты боишься не меня и не моего прошлого. Ты нашего будущего боишься. Что нас не поймут. Что ты пожалеешь о своем выборе, но ничего нельзя будет исправить. Тебе просто слишком мало лет, чтобы выходить замуж.       - Это чепуха! Я взрослая, чтобы…       - Да?! Только будь это чепухой, ты бы сейчас все помнила! И еще раньше ты бы не падала в обморок, когда я обнимал тебя!       Эйлин нахмурилась. Все это было созвучно ее мыслям. Но не чувствам… тогда, после их свадьбы, она не боялась того, что должно было случиться. Она была готова к тому, чтобы они были вместе. И она не могла ничем объяснить этот обморок.       - Я,- выдохнула она едва слышно…       Она должна была что-то сделать. Что-то сказать. Доказать что-то. Но мысли ее путались в голове. И когда она уже почти составила предложение из слов, в общую гостиную Гриффиндора ворвался Невилл.       - Профессор! – крикнул он – превозмогая свой извечный нечеловеческий страх перед профессором Снейпом, очевидно потому что случилось, что-то из ряда вон, а может, потому что теперь Снейп был их деканом и он мог бояться его чуть меньше? А может после войны в нем прибавилось храбрости. Так или иначе, но у него хватило смелости прервать разговор декана с ученицей.- Там Поттер и Малфой устроили драку. Кажется, насмерть.       Снейп успел бросить быстрый взгляд на Эйлин, хотя она и не поняла, что значил – что мог значить – этот взгляд, и поспешил вслед за Невиллом.