Август, ночь и звёзды.Небольшая история любви со счастливым концом.

Августовские ночи довольно прохладны и полны звёзд. В такие ночи приятно укутаться в невесомый пушистый и тёплый плед, заварить себе ароматного и вкусного чая, захватить тарелку с хрустящим печеньем и бутербродами и отправиться в объятия Вселенной, удобно расположившись под сенью ближайшего дерева и устремив свой взгляд на тёмно-синее покрывало неба, на котором мерцают мириады далёких и ярких созвездий. В такие моменты не хочется увлеченно рассматривать каждое из них сквозь линзы телескопа, будучи поглощённым научным интересом. В такие моменты хочется помечтать, побыть маленьким ребёнком, что верит в то, что желания, загаданные на падающие звёзды, непременно исполнятся, наплевав на то, что падающие огоньки вовсе не звёзды, а метеоры, сгорающие в атмосфере Земли...Астрономия, безусловно, интереснейшая наука, но, увы, вовсе не романтическая в некотором плане. Лосяш любил такие ночи - молодой учёный был тем ещё мечтателем и романтиком, успешно сочетая в себе эти противоречивые натуры (качества). Он любил их и за то, что проводил он их не в одиночестве. Один весьма забавный немец уже довольно продолжительное время составлял ему компанию под сводом полотна небесных светил. Правда, присоединялся Пин к блондину нередко с опозданием в связи с затянувшейся работой в мастерской либо ещё по каким-то причинам. Но он всегда приходил. Не из любви к романтике, но из любви к романтику. Не столько из-за тоски по своему "сыну", бороздящему просторы космоса где-то там, вдалеке, меж галактик...сколько из-за воодушевлённых и влюблённых взглядов учёного. В этот раз ночь, на удивление, выдалась довольно тёплой и ясной, что не могло не обрадовать обоих молодых людей. Не договариваясь ни о чём, они решили, что непременно сегодня встретятся. Они вообще никогда не договаривались о встречах. Просто приходили к дереву, пили чай и, устремив взгляд на мерцающие на небосклоне звёзды, делились мыслями либо просто молчали. Для счастья этого обоим вполне хватало. - Привет, давно сидишь? - с неизменным приятным акцентом поинтересовался у учёного подошедший Пин. От парня пахло машинным маслом, металлом, немного бензином и его любимым одеколоном, таким же неизменным, как и акцент. Эта смесь запахов была чем-то притягательна, по крайней мере, для Лосяша, который, как обычно, встретил друга с радостной улыбкой на лице. - Здравствуй, - произнёс он, немного отодвигаясь, чтобы дать своему ночному гостю присесть рядом, - нет, не так уж и долго. Снова заработался в мастерской? - Ja, работал над новым изобретением, - немец расположился под деревом и вытянул ноги, потянувшись до хруста в спине. Мельком бросив взгляд на заинтересованного собеседника, он добавил : - Ты увидишь его первым. На что старший довольно улыбнулся и устроил, по привычке, голову на плече изобретателя, прежде протянув тому чашку с чаем. Они просидели так пару часов, как им казалось, а между тем прошло от силы около получаса. Чай в чашке Пина закончился, а вместе с тем прервалось и воцарившееся между ними двумя молчание. - Лосяш, du...ты когда-нибудь...- начал было парень, стянув с себя свой головной убор и взъероша светлые волосы, но внезапно умолк, подбирая слова. - Да? - молодой учёный перевёл взгляд со звёзд на несколько смутившегося "коллегу". - Du küsstest dich mit dem Mann irgendwann? - выпалил тот внезапно, переборов себя. Он давно питал чувства к Лосяшу, но не знал, как бы подступиться к любимому, завоевать его расположение и вызвать ответные чувства. - Я не знаю немецкого, - хохотнул блондин, поправляя сползавший с плеча плед, - ты же знаешь. Что ты хочешь сказать, Пин? - Nein, ничего... - исправился изобретатель,- Глупость...спросил. Это не важно. Учёный с минуту внимательно разглядывал лицо приятеля, что-то отмечая про себя, а затем, пожав плечами, вновь обратил всё своё внимание к небосводу. Пин вздохнул, и, прикрыв глаза, прислонился к стволу дерева. И зачем он это сейчас начал. Усталость, прежде не столь заметная, накатила на него с новой силой, дав о себе знать. Захотелось поспать, тем более столь тихая и спокойная обстановка располагала к этому. Уже погружаясь в царство Морфея, немец услышал сбоку от себя произнесённое шёпотом: "Nein", что моментально вырвало его из объятий Сна. - Что ты сейчас сказал? - немного дрожащим голосом переспросил он, отстранившись от опоры в виде дерева. Учёный умолк, сомневаясь, стоит ли ему повторять да и вообще продолжать развивать эту тему. Немного поразмыслив, он всё же решился ответить. - Я не целовал мужчину, - тихо произнёс он, и тут же добавил : - никогда в своей жизни. А ты? Почему Пин был уверен в обратном? Он считал, что его возлюбленный был просто обязан попробовать в своей жизни если не всё, то большинство вещей из списка "выходки молодых и пьяных учёных-неформалов". Этот список немец придумал сам, точно так же, как и нарисовал у себя в голове образ 19-тилетнего Лосяша-студента-неформала. И этот образ казался ему вполне реальным. Впрочем, что-то подобное и представлял из себя учёный лет 7-8 назад. Теперь же, в свои 27 он выглядел, ну, может, и не ангелом - относительным мистером Правильность. - Ja, было дело...Я был тогда молод и пьян, - словно извиняясь, ответил изобретатель. Лосяш почувствовал некий укол ревности, но лишь на долю секунды. Ему нравился Пин, но он не...да кого он обманывает? Да, Лосяш был влюблён в Пина. В нём он чувствовал родную душу, поддержку и верную опору даже в пасмурное время. Сам немец - его вечно взъерошенные золотистые волосы, небесно-голубые глаза, тонкие губы, которые он имел привычку прикусывать будучи увлеченным новой идеей или чертежом, правильные черты лица, голос с акцентом и лёгкой хриптцой, сильные руки, на которых выделялись узоры вен...- один его вид заставлял бедного учёного трепетать и ликовать по поводу прихода друга. Поэтому на следующий вопрос : "А хотел бы ты это сделать?" - блондин успел лишь произнести едва слышимое : "Очень" - прежде, чем немец расположил одну свою руку у него на талии, а другой привлёк его голову к себе для поцелуя.