Ливень прожитых лет

Отрадно возвращаться в те места, которые ничуть не изменились – чтобы понять, насколько сильно изменился ты сам. Армитаж Хакс услышал эту фразу когда-то очень давно – теперь он уже и не вспомнит, кто ее говорил. Может, это была мать-кухарка, или его отец, или Маратель? Неважно, это совершенно неважно. Важно только то, что дожди на Арканисе по-прежнему являются частью повседневности. Когда тебе 8 лет, и ты впервые избит родным отцом, при равнодушном взгляде мачехи, ты понимаешь, насколько далек этот мир от цивилизованного, насколько ему необходим порядок. Маленький Армитаж Хакс сбегал к океану – серому и тусклому, бившемуся о скалы. Мама, след которой давно утерян в караване событий, частенько гуляла здесь, когда Хакс еще виделся с ней. Странно, но дождливые бури действовали успокаивающе. Армитажу изредка казалось, что в гуле волн и шуме дождя он слышит надрывный детский плач. Хакс часто озирался в поисках плачущего ребенка – но не знал, где он. Армитаж был готов оберегать этого ребенка, подарить тепло и покой человеку, страдающему так же, как и он, чью боль он чувствовал почти на расстоянии. Когда тебе 20, и ты только начал делать карьеру, мир кажется еще более диким. В водовороте интриг Первого Ордена, Хакс почти пропускает момент, когда непозволительно сближается с новым учеником Сноука – еще мальчишкой, который кажется загнанным в угол опасным львом. Раненым львом. Хаксу мало что известно о Силе, зато достаточно известно о людях – и тут детские обиды на старших прямо на лице написаны. А еще он думает, что знал его всю жизнь, чувствовал его муки сквозь непроглядные серые небеса, за миллиарды световых лет. Проходит немало времени, прежде чем они могут сблизиться – просто чтобы починить друг друга, чтобы зализать старые раны и хоть немного отвлечься. В редких объятьях Кайло Армитажу очень спокойно – как на скалистом выступе, на берегу серого океана, в окружении дождей Арканиса. Когда тебе 34 года, и ты самый молодой генерал мощной военной организации, у тебя нет времени вспоминать ливни Арканиса и серый океан, бьющийся о скалы. Хакс просто делает работу и пытается наладить и без того сложные, больные отношения с Реном. Состояние которого усугубляется ворохом нерешенных проблем, грузом ответственности, к которой он не готов, погребенный под властью, которая ему не нужна. В одну из немногих общих ночей, когда они вместе сидят на его кровати после быстрого, жаркого секса, Рен задумчиво говорит: - Я устал. Я так устал. Хочу оказаться где-нибудь не здесь… И Хакс без всякой задней мысли произносит: - Ты бывал на Арканисе? Кайло отрицательно качает головой. - Когда все закончится, давай слетаем туда? Ненадолго? Там есть мощная скала, о которую бьется океан, а дожди на Арканисе действуют успокаивающе. - Ловлю тебя на слове. Обещаешь? - Обещаю, - Хакс хлопает его по плечу. Теперь Хаксу перевалило за 40 лет, он пережил столько, что на тысячи разных жизней хватит. Он пережил крах империи, восход Первого Ордена, бесконечные интриги и борьбу не на жизнь, а на смерть. Но пережить смерть дорогого человека оказывается очень непросто. Это чувство похоже на ампутированную конечность – ее уже нет, но фантомная боль преследует до конца дней. У него была власть. У него был Орден. У него было безграничное могущество. Только теперь оно было не нужно. Оно не имело смысла без него. Да, равными мы не рождаемся. И даже не живем – равными мы только умираем. И могущественного форсюзера смерть встретила не в равном бою, с другим одаренным Силой – она нашла его шальным выстрелом из бластера. Выстрел, сделанный неизвестным солдатом, казнь, свершенная анонимным палачом. Не было приговора, не было прощания. Это только в книгах и низкосортных голофильмах человек умирает на руках возлюбленного и говорит последние слова любви. Но у Хакса не было времени попрощаться, не было времени поговорить – времени хватило только на возмездие: несколько мощных бомб могут сразить любую Силу. Хакс проклинал Силу. Она, именно она забрала у него Кайло. А ведь они так надеялись, что у них впереди все время мира. Что еще будет время на бесконечную любовь и нежность, а не редкие встречи с бешеным сексом и редкими беседами. Потом… Нет, не будет никакого «потом». «Потом» оказалось рутиной милитаризованного порядка, установлением власти и почти опостылевшим уничтожением несогласных. У него остался только бесконечный ливень на холодной Земле Арканиса, где боль от разбитого сердца заглушалась шумом дождевых капель и гулом океана, где он впервые почувствовал свою единственную любовь, свою половину, свою родственную душу. На простом клочке бумаги написано послание, которое, скорее всего, не найдет своего адресата: «Прости. Я не сдержал свое обещание. Я не показал тебе, как серые волны бьются о скалы во время бесконечных дождей на Арканисе». Поцеловав записку, он скомкал ее и бросил в невыносимо серый океан. Родная планета – как любящий родитель, была готова принять и понять, безмолвно утешить и на минутку заглушить боль. Дождь давно испортил идеальную прическу нового Верховного Лидера, единственного Верховного Лидера. Но сейчас то был не статный, безжалостный мужчина, на корню уничтожающий малейший намек на сопротивление. Это был обычный влюбленный мальчишка, тоскующий по навсегда утерянной первой любви, стоя на каменистом утесе когда-то покинутой им планеты.