Чёрно-белый котёнок.

      «Чёртовы дети! А если бы он меня убил? Глаз вроде не болит… Надо идти домой…». Энн бредёт по обочине шоссе, мимо несутся машины, люди спешат домой. Энн что-то обдумывает и пытается выстроить цепочку своих действий, и их последствий. «В лес идти бесполезно. В городе мне ничего не известно. Если мне что-то было нужно я просила об этом Тима, а сама никогда не выходила в люди. Куда теперь?». Энн остановилась. Её живот заурчал. Котёнок проголодался. Ей хотелось съесть кусок мяса и лечь спать. Энн всегда любила сырость и влагу после дождя, поэтому чувствовала себя на половину комфортно. Глаз перестал кровоточить и теперь просто не видел, впрочем, Энн не привыкать к такому взгляду на мир. К телу котёнка она уже привыкла. Передвигаться на четырёх лапах это всё равно что ползать. Немного неудобно потому, что она ещё не понимает как пользоваться хвостом и ушами.       Она шла себе, шла никого не трогала и тут её кто-то схватил на руки. Это была девушка. Её лицо было Энн не знакомо. Это была шатенка с нездорово ярко-зелёным глазом, второй глаз закрывала чёлка. Одета она в свитер, половину лица закрывает шарф. Её заинтересовал левый глаз Энн, который она не открывала. Кровь на царапине, под глазом, уже стала запекаться. — Наташ! — Сзади к шатенке подбежала русый паренёк. Его лицо сразу показалось знакомым. Рот закрывал шарф, а глаза уставшие. Это точно был Тоби. Его пронзительный взгляд Энн запомнила. — Тоби, тебе обязательно меня так называть? — Спросила шатенка и отпустила Энн на землю. Медсестра заметила, что голос незнакомки детский, она худая и на вид вытянутая, но рост девушки гораздо ниже чем у Тоби, а Тикки очень длинный, и худой. — Прости. Но ты знаешь, что сказал Тим. Только настоящие имена! Иначе на нас косо посмотрят. — Начал объяснять Тоби. После имени «Тим» у Энн, что-то щёлкнуло в голове и та начала громко мяукать. Тикки обратил внимание на маленького котёнка и взял её на руки, потискать. — Милашка. — Он искренне улыбнулся. Его щека на этот раз была зашита. Он выглядит радостным когда гладил Энн. Медсестра начала оглядываться в надежде найти глазами ещё знакомые лица или Маски. — Клоки, давай возьмём? — Прошептал Роджерс и наклонился к Натали. Клокворк цыкнула и нахмурилась. — Зачем? Ты же… — Её недовольство прервали. — Эй! Голубки, нам пора! Кейт и Брайан уже ждут! — К ребятам подошёл тот, чьё лицо забыть невозможно. Для Энн не возможно. Тим глубоко вздохнул и обратил внимание на котёнка, который застыл и внимательно смотрел на него. — Отпусти животное, Тоби. Видишь, уличная, вдруг чего подцепишь? — Тикки отказался от просьбы Тима. Маски вырвал котёнка и неаккуратно бросил на землю. Медсестра немного заторможено встала на лапы.       Троица пошла в сторону куда держала курс Энн. Медсестра начала преследовать ребят. Ей хотелось обнять Тима и Тоби, познакомиться с некой Клокворк, поговорить с ними, но она всего лишь котёнок. Маски был как сам не свой. На его лице была щетина, мешки под глазами, взлохмаченные волосы, странная рубашка и брюки. Тёмно-карие глаза побледнели, лицо стало худым, а тело стало истощённым. Раньше он был пухлым любителем пивка и сигарет, который иногда в депрессии, но с Энн и другими старается это скрыть. Райт невзрачно посмотрел на котёнка. Он остановился и развернулся к худому, взлохмаченному и страшненькому, с повреждённым левым глазом, котёнку. Он ухмыльнулся. Энн подошла ближе и жалобно мяукнула, как бы, говоря: «Это я». К сожалению Маски не узнавал медсестру. Оно и понятно. Она просто дворовой котёнок которого как будто очень сильно потрепала жизнь. Медсестра ещё раз мяукнула. — Чего ты хочешь, малыш? — Тим сел на корточки и ласково погладил Энн. Его руки были всё ещё очень горячими для Энн. Котёнок был замёрзшим и эта ласка согревала его. Люсьен мяукнула и стала проситься на руки. Она так и хотела закричать: «Забери меня! Прошу!». Но Райт выпрямился и начал нагонять Кло и Тоби, которые уже отдалились от него. Медсестра не могла позволить себе потерять его из виду. Она быстро перебирая лапками побежала за Тимом. Он не замечал маленького котёнка в ногах. Энн не знала куда они идут, но она знала, что хочет быть рядом с ними, а остальное её не волнует.       «Тим! Маски! Прошу остановись!» — Энн про себя кричала ему свои мольбы. Ей очень сильно захотелось напрыгнуть на него с объятьями, как раньше после разлуки. Маски часто из-за надзирательства Слендера не мог уходить в западную часть леса где была больница Энн. Они могли не видится месяцами, самое долгое расставание длилось восемь месяцев. Медсестра помнит как крепко обнимала Маски, который улыбался во весь рот. Они оба скучали друг по другу. И они оба мечтали вновь встретиться. Не из-за секса или любви. Нет. Они просто, понимали друг друга и могли говорить на одну тему весь день. Обоим хотелось общения и нежности. Энн любила слушать Маски, его ворчания, жалобы. А Тиму надо было кому-то выговориться, а Энн была той кому он доверял. Он конечно мог поговорить с Худи, Кейт или Тоби, они же уже как родные друг другу. Их сильно сплотило общее горе. Но они пытались научить Тима жизни, а Маски не нужны были советы, ему нужно было высказать чувства и переживания. Медсестра часто упрекала Маски за его пассивность и безответственность, а он лишь ухмылялся тому как его любимая злиться. Бывали моменты когда Тиму очень хотелось увидеть Энн без причины, просто посмотреть ей в глаза и сказать, что любит её. В такие моменты он сам не понимал, что за, ненавистная им же, «романтика» в его голове. А медсестра конечно могла прожить без Тима месяц или два, но через три месяца у неё как у наркомана начиналась «ломка», ей хотелось общения, слышать его голос и наблюдать за человеческими эмоциями. Ей было интересно как живут люди и какие у них могут быть переживания, ведь она не могла так. У парочки был один момент над которым они не измывались в ссорах и не упоминали никогда…

***

Год назад:

      Энн сидела в подвале больницы. Это был её дом. Если его можно так назвать.Там было три комнаты, гостиная совмещённая с кухней и столовой, спальня, и что-то похожее на ванну. Туда было почти невозможно попасть. Он был скрыт от посторонних глаз и о нём знали только Энн и Тим. Она могла сидеть там в одиночестве часами. Тишина ей нравилась. Это был обычный день. Медсестра сидела на диване и читала одну из пяти книг, которые ей принёс Маски из города. Так как занятий у неё немного, она любила либо готовить для Тима, в редких случаях для себя, или читать в тишине. — Энни… Ты здесь? — Раздался голос Маски. Он был растерянным и хриплым. Энн закрыла книгу и отложила её на старый, хлипкий столик. Энн направилась к лестнице, но тут же столкнулась с Маски. Через его маску, Энн заметила красные, заплаканные глаза. Он крепко обнял медсестру и тихо всхлипнул. Медсестра впервые слышала его всхлипы. Она обняла его в ответ не понимая, что случилось. — Маски, что… — Нет! Не называй меня так! Прошу, я просто Тим… — Райт снял маску и приложил холодную ладонь медсестры к щеке. Он закрыл глаза, слёзы ручьём бежали из глаз. Он старался сдержать крик и плачь. Энн испуганно спросила: — Что случилось? Ты поранился? Кто-то причинил тебе боль? Тим? — Я устал, я боюсь… — Маски в истерике крепко сжал Энн и стал громко плакать. Медсестра усадила плачущего на диван и сама села рядом. Она пыталась задавать вопросы, но мужчина их игнорировал. Он закрыл лицо руками и просто плакал. Он что-то мямлил и о чём-то умолял. Его мямленье было невозможно разобрать. Если посмотреть на него со стороны не скажешь, что ему тридцать семь и он безжалостный маньяк. Через минут двадцать плача и невнятных предложений, Тим обнял Энн, но на этот раз аккуратно и медленно. Он носом уткнулся в её шею и стал сдерживать слёзы. Медсестра стала тихонько качаться в разные стороны, стараясь его «убаюкать», как ребёнка. Он качался с ней в такт и потихоньку успокаивался. И когда, наконец он пришёл в норму, Энн принесла ему стакан воды и они начали разговор. — Энни, прости… — За что? — За то, что я слабак и ничтожество. Зачем ты возишься со мной? Из жалости? — Тим снова начинал плакать. Он сделал глоток воды и стал смотреть на медсестру. — Глупость. Почему ты слабак и ничтожество? Кто тебе сказал, что я встречаюсь с тобой из жалости? Что-то случилось? — Энн стала гладить руку Тима. — Мне просто так кажется. Я ведь жалок. Моя жизнь дерьмо, я ни на что ни способен! Никому я не нужен! Всем было бы легче если бы я просто сдох! Зачем мне существовать? Я отвратительный и ни на что ни годный микроб! Который создан ныть как слабак! И я… — Тима прервали. Энн дала Тиму пощёчину. Маски удивлённо посмотрел на недовольную медсестру. Она злобно смотрела на него. Иногда нытьё Тимоти и его самоунижения, выводили Люсьен из себя. — Если ты продолжишь, я ударю сильнее! Не смей говорить так. Ты просто сам себя в могилу загоняешь! — Энн была зла на Тима. Она знала о его самокритичности и низкой самооценке. Но она старалась ободрить его и останавливать его попытки суицида. — Н-но… — Что «но»? Ты не жалок! Ты не бесполезен, ты нужный, ты любимый, ты прекрасный, ты сильный. — Люсьен Крепко обняла Тима и прижала его у груди. Он охотно прижался к ней в ответ. Он привык к унижению и смешиванию его с грязью, но когда Энн говорила подобное Тиму становилось лучше. Слендер унижал всех прокси морально, повторяя им, что они ничтожные, а если те протестовали то были унижены ещё и физически. Маски часто был в крови после побоев Слендермена. Ему в такие моменты мигрени казались приятными. Его всегда спасало чудо. От безысходности ему казалось, что смерть единственный выход. — Правда? — Спросил Маски, желая, услышать хоть что-то помимо оскорблений хозяина. — Да! Ты себя недооцениваешь! Ты можешь многое. Ты прекрасно дерёшься, прекрасно шутишь, ты великолепен во всём! Я люблю тебя, ты мне очень нужен! И даже если все будут против тебя, я останусь и поддержу. — Но я плачу как, слабак… — Нет. Плакать нормально. Просить о помощи нормально. Просто пойми, я не разлюблю тебя из-за того, что ты плачешь. Я буду с тобой всегда. — От слов Энн, Тим заплакал сильнее. Ему было приятно слышать это. Никто никогда ему этого не говорил. Он вспоминал, как мучился в подростковом возрасте с гормонами и разногласиями с родителями. Ему тогда очень хотелось плакать и выговориться кому-нибудь, но родители называли его слабаком за нытьё, друзья называли скучным и слабым, говорили, что он ничего не добьется. Так неуверенность и низкая самооценка зародились в голове Тимоти. Он ловко скрывал это от друзей. Он стал контролировать свои настоящие чувства. Но когда Маски стал прокси, грусть начала охватывать его. Если бы не Худи и новые друзья Кейт и Тоби, он давно бы поник в себе и плохих мыслях. Энн придавала уверенности, но он изредка задумывался: «А может она делает это из жалости?». Энн было больно смотреть на него. Его состояние напомнило ей о её жизни до того, как она умерла. Мать которая до двадцати лет «оберегала» её. Постоянно решала за девушку, занижала ей самооценку, измывалась над ней, её мечтами, но вроде это всё было терпимо, потом «хороший» муж, брак по расчёту, выкидыш, много унижения, изнасилование, новое тело, новые враги и новые страхи. — Энн, не бросай меня. Пожалуйста. Я готов на всё только останься со мной. — Стал умолять Райт. В голове появились мысли, что она может бросить его. Тогда он останется один на один со своим страхом, с самим собой. — Я никогда тебя не брошу. Чтобы не случилось, клянусь, я буду рядом и я буду обнимать тебя, говорить как сильно тебя люблю. Но. Ты должен говорить мне в ответ, что чувствуешь. Хорошо? Любимый? — Медсестра старалась исказить свой грубоватый голос и выдать нежность. — Хорошо. Спасибо тебе… Энни, спасибо! Я люблю тебя. — И я тебя Тимош. — После слов Энн, Тим странно на неё посмотрел.Она тогда впервые ласково назвала его «Тимоша» может это и смазливо, но Маски нужно было, чтобы его назвали хоть как-нибудь, а не «ничтожество», «не нужный», «бесполезный» и так далее… — Энни, Энни… Энни… — Тимоти почувствовав безопасность и спокойствие стал засыпать. Он давно страдает бессонницей от стресса и страха уснуть на посту. — Пойдём, я дам тебе успокоительное и ты ляжешь спать. — Пойдём со мной. — Зачем? — Я не хочу чтобы ты уходила и оставляла меня одного. — Маски взял руку Энн и сильно её сжал. Медсестра и Тим тогда уснули в обнимку в спальне. Медсестра смотрела на спящего Маски и сама стала засыпать.

***

      «Тим! Я люблю тебя…» — мяукала медсестра себе под нос. Она заплакала и стала мяукать без остановки повторяя «люблю». Маски услышал мяуканье и удивился котёнку. Он взял её на руки и та лапками обхватила его шею. — Чего с тобой, малыш? — Энн когтями вцепилась в шею Тима и стала обнимать его. Она не хотела его отпускать. — Ты ему нравишься! Смотри обнимает тебя. — К ним подошёл Худи. Блондин мягко улыбнулся. Тим молча посмотрел на него затем на Энн. Она плакала и громко кричала про себя, что не бросит его. — Возьми его себе. — Я похож на кошатника? — Да, ладно тебе. Он же милый! Он будет любить тебя как Энн и, — Брайан тут же понял свою ошибку и, что последнее можно было не говорить — то есть… — Не важно. — Маски разорвал объятия Энн и поставил её на землю. Он, опустив голову, пошёл к чёрному автомобилю. Он о чём-то задумался. Энн как с цепи сорвалась и побежала за ним. Райт собрался сесть в машину, как в его ногу вцепилась Энн, вся в слезах. Она маленькими лапками обхватила ногу мужчины и мокрым носом уткнулась в его брюки. Она ненавидела объятия, а особенно когда обнимали её, но сама она любила обнимать Тима и когда он обнимал её в ответ. — Мило то как! Тим, это твой друг? — Из машины вылезла Кейт. Она улыбалась. Маски молча смотрел в заплаканные глаза незнакомого котёнка. Глаз жалобно умоляли взять его и не отпускать никогда. Его глаз напомнили Энн когда она решила довериться Маски и начать «отношения». Райт закатил глаза. Он оторвал котёнка и отбросил от ноги. Он сел за руль и захлопнул дверь. — Т-тим, мы с Брайаном скоро вернёмся… — Кейт и Худи пошли к торговому центру. Тоби и Натали отошли от машины и стали разговаривать. Маски открыл окно для того чтобы курить. Потирая переносицу он посмотрел на котёнка который плакал и смотрел на него. Его взор так и кричал о чём-то. Но о чём?       «Тимоша. Ты обещал любить меня! Обещал!» — медсестра в истерики громко замяукала. Внутри у неё рушился мир. Она не могла принять то, что Тим может её бросить. Она даже не задумалась, что она незнакомый котёнок для него сейчас, а не медсестра Энн, которую он обещал любить. Сердце быстро билось, кровь бежала по венам, тело начинало ныть, уши опустились. Она не сводила взгляда с нервного курящего Райта. Он пытался делать вид, что не видит её. От этого её сердце разрывалось на кусочки. Разум был как в тумане. «Он меня не узнаёт и поэтому…» — до медсестры дошло. Она поняла почему Тим себя так ведёт. Он бы никогда так не игнорировал её. — Чёрт возьми! — Маски вышел из машины и взял Энн на руки. — Ты девочка… Хорошо поедим ко мне. — Он вновь сел в машину. Медсестра села к нему на колени. Кроха перестала плакать и замурлыкала. Она наконец-то на руках у близкого человека. И теперь она не хочет его отпускать. Маски глубоко вздохнул и преподнёс её в лицу. Он пронзительно смотрел на неё. Энн растерянно пыталась улыбаться. — Тим! Мы едем? — Тим резко вздрогнул. Худи стоят у окна водительского места и смотрела на Райта. — Да… — А ты берёшь его с собой? — Да! И это она. А теперь просто не зли меня и садись в машину.       Худи молча обошёл автомобиль и сел на переднее сидение. Ребята ещё долго обсуждали их поход в магазины. Клокворк уснула когда машина тронулась. А медсестра поняла, что всё будет хорошо. Или ей всего лишь показалось и всё только начинается? Кто знает, что будет завтра. И будет ли она жить с Тимом или у него на неё другие планы? Пока котёнок об этом не думает, а стоило бы…