Помощь

Он всегда любил обрывы. Ведь это так красиво — наблюдать за чем-либо с высоты. Знание что еще шаг — и ты больше ничего не увидишь никогда его не страшило. Да и с чего бы? Он же был админом. Всемогущим существом, не имеющим страхов и запретов. Тогда… Его волновали лишь его желания. Он хотел быть счастливым вместе со своими друзьями. Но когда натолкнулся на стену непонимания, он просто не смог понять. Что он сделал не так? Почему они не видят очевидного? Порыв показать им, как он видит все это привел к еще более печальным последствиям. После этого, в отчаянии и своих попытках вернуть то, что было утеряно навсегда, он и не замечал что шел по чужому горю. Что исполняя свои эгоистичные желания, он топтал чужое счастье. Даже когда она пыталась его образумить — он не захотел понять. А теперь он страдает. Каждую ночь ему снится один и тот же, как кажется, бесконечный кошмар. Его окружают собственные обличия, и пытают. Они давят на сознание, тыча в собственные ошибки, вытесняют все хорошее и твердят лишь одну фразу, которой нет конца. «Все тебя ненавидят. Смирись с этим, и просто умри.» Он никогда не отговаривается. В глубине души он чувствует именно это — вину. Каждую ночь, вырываясь из лап кошмара, он плачет и умоляет всех простить его. Его надрывные всхлипы еще долго не утихают, пока он не забывается пустым чёрным сном. Каждый день он проводит в бездействии. Он хочет что-то изменить, но боится. Боится напортачить. Он боится, что все снова пойдет наперекосяк. Он боится еще большей ненависти со стороны окружающих. Что делать? Как выбраться из этого порочного круга? У него не было ответов. Он не мог надеяться на прощение. Если он был на людях, то он всегда ходил в капюшоне. Если на улицах были конфликты, то он всегда старался пробежать мимо. В такие моменты он оправдывал себя тем, что помощи от него никакой не будет, только лишняя головная боль. На какое-то время он и правда умудрялся поверить в это. Ночью же он вновь корил себя, считая последним трусом, недостойным никаких чувств, кроме ненависти и укора. Он чувствовал отвращение к самому себе из-за слабости, той трусости и боязни что-то менять. Продолжал рыдать, и ненавидеть самого себя еще больше, погружаясь в отчаяние и безысходность все больше и больше. До одного дня, пожалуй. День не был обычным. Именно сегодня, казалось, все достигло края. Никаких эмоций не вызывало ни пение птиц, ни солнечный свет. Как будто их обрубили на живую. Есть лишь тупая боль в груди и желание покончить со всем. Да, пожалуй так он и сделает. Все равно его все ненавидят. Никто не будет сожалеть. Так будет лучше. Пожалуй, он выйдет сегодня в город. Последний раз, хотелось бы посмотреть на все перед концом. Маяки хороши как и всегда. Она хорошо старается, гораздо лучше нежели он. Благодаря этой девушке город действительно цветет и пахнет. Все так милы и приветливы… Просто они не знают что находится под капюшоном. Внезапно, он услышал вскрик. Обернувшись, он увидел толпу людей. Протискиваться не хотелось, но происходящее несколько взволновало его. Маяки — приветливый и дружный город, так что происходит? Все таки протиснувшись через большую толпу, он увидел ужасную картину. Трое верзил схватили хрупкую девушку, и пытались куда-то утащить ее. Горожане ничего не могли противопоставить громилам, а до Храма было слишком далеко. Оставалось лишь взирать с ужасом на происходящее, да надеяться на скорую помощь хоть как-то задерживая верзил общей толпой. Нет, он не собирался геройствовать. Да и не герой он. Но что-то сделать хотелось, хотя бы задержать их до прихода истинного героя. Борясь с последними зачатками неуверенности, он вышел из толпы и с размаху зарядил тому громиле что держал девушку в лицо. Троица явно не ожидала сопротивления, да еще и в лице постороннего. Он загородил девушку от верзил и лишь бросил стальным и безотказным тоном: — Убирайтесь, вам здесь не рады. Иначе я применю силу. — девушке же шепнул едва слышно — Как только они нападут на меня, сразу беги в толпу. Она лишь кивнула, и приготовилась. Его уверенность передалась и девушке, казавшейся робкой и беспомощной. — Че ты сказал, сопляк?! Дэн, выбей из него всю дурь, а то ишь какой герой вылез! Тот громила что стоял подальше, и казался крупнее всех начал быстро приближаться к нашему герою. Последний лишь расслабленно хмыкнул. Он этому Дэну не по зубам, подавится. Расстояние стремительно сократилось, и казалось что вознесенный кулак попадет герою по лицу, но произошло невероятное по мнению всех присутствующих — он легко, даже с ленцой, увернулся, а кулак раздробил плиты мостовой. Все трое, а Дэн в особенности, были в шоке. Обычно люди никогда не сопротивлялись им, и они считали что сильнее их не бывает. Глупо. Герой лишь ухмыльнулся, и чуть отошел назад. Осознав что произошло, Дэн взревел от ярости и попытался прихлопнуть нашего героя вновь, но снова произошло нечто невероятное. Все отчетливо видели, как с кулака стекали капли крови, а кожа вместе со стальной перчаткой служившей ранее и защитой и усилением была разорвана. Герой стоял с железным мечом, и ехидно ухмылялся. Никто не заметил, как меч вылетел из инвентаря, а значит навыки еще не потеряны. Быстро выдернув меч из рассеченного кулака, он лишь встряхнул его — и вот клинок вновь сверкает на солнце без единой царапины и пятнышка. Осознав, насколько парень непрост, громилы во главе с Дэном побежали на него все разом. Горожане лишь наблюдали — настолько захватывающим было зрелище. Заблестели мечи, сделанные из алмазов, и обрушились на героя. Но были поочередно отбиты, а сам герой ловко вышел из капкана этих троих. Сообразив, что и такая тактика против него бесполезна, троица решилась на отчаянный шаг. Они начали нападать поочередно, раз за разом обрушивая на него удары, но он вновь отбивал их. Один отбит, второй сзади, уклонился, подставил меч под лезвие третьего, отбил и так по кругу. Постепенно они ускорялись, хоть и было видно что они порядком измотаны. Герой же ничем не выдавал усталости, но и сам порядком подустал, и начал понимать опасность дальнейшей драки. Каким бы профи он не был — их трое, а он всего один. Что же делать? Увы, отвлекшись на собственные мысли, один из верзил все-таки достал его. Он лишь немного поцарапал щеку, с которой теперь стекали капли ярко-алой крови, так похожей на рубины, но не это было самым неприятным. От порыва воздуха капюшон слетел, и теперь его лицо было для всех открыто. Он отскочил, и все смогли узреть как герой глубоко дышит, а капли крови теряются, сливаясь с цветом его бородки. Его глаза горели, и он был готов продолжить битву несмотря на усталость и легкое покалывание в щеке. Громилы пострадали значительно сильнее, но видимо жажда отмщения настолько затуманила их разум, что они готовы были разрушить весь город, но убили бы его. И никто не знает как могло все сложиться дальше, если бы не звонкий и твердый голос, так ему знакомый, не нарушил благоговейную тишину: — Ромео? Что здесь происходит?! Это была Джесси. Правитель города Маяки, и просто добрая душа, что побывала не в одном приключении, едва не стоящих ей жизни. Герой оторопел, и на несколько секунд забыл как дышать. Когда его в последний раз называли по имени? Он и не помнит… И ведь именно ее он боялся встретить больше всего. Да, Джесси говорила что простила его, но вдруг она изменила свое мнение? А ведь для него отношение Джесси к себе было очень важно. Куда важнее, чем он сам думал. — Что за… — она оценила ситуацию, взглянув на конфликтующие стороны, и в молчании вытащила меч. — Или вы уходите по-добру, по-здорову, или нам придется показать вам выход. — Ее глаза блестели от решительности и отваги. Ромео невольно восхитился ею. Уверенная в себе, всегда готовая помочь… Его всегда бросало в дрожь при мысли о ней. Ради своих друзей, города, да даже ради мира… Она всегда была готова встать на защиту слабого, независимо от глобальности неприятностей. — Э-эм. М-мы уже уходим, ч-честно. — Троица начала лепетать и быстро умотала в сторону выхода из города. — Тц… — Ромео никогда не любил трусов. Они всегда сбегают, как только проблемы начинают сыпаться им на голову. О достоинстве речи вообще нет. От таких противников становится тошно после сражения. Вот и сейчас, увидев потенциальную угрозу своей шкуре они сбежали. — Народ, расходимся! Проблема решена, все спокойно! — ее звонкий голос был для всех средством успокоения, ведь если Джесси сказала что все в порядке, то так и есть. — Ромео, что тут произошло? — она обернулась к нему с обеспокоенным видом. — В храм прибежал житель, и сообщил что здесь проблема, но ничего конкретного не сказал. Ты тут с самого начала? Ему было страшновато подавать голос, но подавив волнение он сказал почти будничным тоном: — Не совсем. Я просто прогуливался по городу, когда заметил толпу. Пройдя вперед, увидел что эти трое тащат куда-то хрупкую с виду девушку, и сделать никто ничего не может, только задерживать их до твоего прихода. Ну, пришлось вступиться. Она убежала, а мы здесь подрались. — он вещал как можно спокойнее и сдержаннее, но похоже некоторое волнение Джесси заметила. — Спасибо, что помог их выгнать. Я тебя здесь давно не видела. Не желаешь прогуляться в одно место? — она дружелюбно ему улыбнулась и взяла за руку. — Это не займет много времени. После этого они куда-то побежали. Джесси настойчиво вела Ромео все дальше и дальше от города, шума и суеты. Казалось, она идет туда, где никто и никогда ее не найдет. Видимо, они и правда долго шли, а может просто бой затянулся, но когда они вышли на место, Ромео поразился. Это был обрыв. С него открывался прекрасный вид на бескрайнее море, и был красивейший закат что заставил пропусть ему сердце пару ударов. Это было настолько невероятно и красиво, что было просто невозможно оторвать свой взор от этого пейзажа. — Красиво, правда? — Не просто красиво… Волшебно. — Протянул он в благоговении. После чего все же оторвал свой взор от сего вида и посмотрел на ее лицо. Она плакала. Тоненькие дорожки слезинок были видны и казались бриллиантами в закатном солнце. Ромео был удивлен. Почему она плачет? — Что-то случилось? — Ромео был обеспокоен. — Нет, не думаю… Просто порой становится страшно. — Он пребывал в еще большем удивлении. Страшно за что? Не за себя, так ведь? — Мне страшно, что я могу не успеть. Что не смогу ничего сделать, и кто-то пострадает по моей вине. Да, для всех я герой. И это еще больше отягощает меня. Ведь эти люди верят в меня. А что будет если я не справлюсь? Не оправдаю возложенных на меня ожиданий?.. От таких мыслей порой и прихожу в ужас. А это место всегда успокаивает меня. Если мне слишком грустно или тяжело, то я прихожу сюда. Тут я могу посмотреть на красивый пейзаж и ненадолго уйти от будничных проблем. — Это было удивительно. Эта девушка и правда настолько сильная? Она тащит такой груз на своих плечах, и до сих пор не сломалась. Такое… и правда достойно восхищения. — Я заметила, что тебя что-то тревожит. Может, расскажешь? Наверное, тебе станет легче, когда выговоришься… — казалось, она не была уверена в своих словах. Но для него они были как спусковым крючком. Ромео очень горестно вздохнул и поведал ей о том, как он живет с тех пор как перестал быть админом. Страх, постоянные кошмары, ненависть к самому себе… Джесси слушала, и было видно — она понимает. Все что он говорит было ей близко и она правда сочувствовала. По окончанию рассказа у него в глазах были слезы. Когда он рассказал и правда стало легче, но также накатил и стыд. Он не хотел плакаться в жилетку и надеялся в глубине души справится с проблемами самому, но не вышло. Его лицо стало розоватым, ведь это было очень смущающим и постыдным. Она это, к сожалению заметила. — Хах… Извини, я не хотела тебя смутить, просто думала помочь… — произнося эти слова сама покрывалась румянцем. — Н-нет! Что ты, мне правда приятно что ты беспокоишься обо мне, то есть… Я им-мел в-ввиду… — после этих слов оба окончательно смутились. Ромео давно чувствовал к Джесси какую-то привязанность, хотел быть рядом, но раньше он думал что это дружеская симпатия. Сейчас же он потихоньку понимал, что испытывает нечто иное, гораздо более сильное и сложное. Видимо, он сам не заметил, как потихоньку, капля за каплей, влюблялся в Джесси все больше и больше. Наверное, таким и бывает осознание. Он в смущении отвернулся, лишь бы не смотреть ей в глаза. Вся эта ситуация была слишком неловкой, и адекватно реагировать на происходящее не мог ни один из них. Джесси удивлялась. Ей казалось, что она просто смогла простить Ромео, дав ему шанс измениться. Но сейчас всплывало осознание, что все это время она потихоньку проникалась пониманием его ситуации, сочувствовала ему… А когда сегодня увидела его, с порезанной щекой, наедине с тремя верзилами, поняла что окончательно пропала. И сейчас вся эта ситуация заставляла чувствовать огромнейшую неловкость и смущение. Но в одном они сошлись. И Ромео, и Джесси решили что лучше признаться сейчас, чем потом метаться между страхом и надеждой. — З-знаешь… — они одновременно повернулись друг к другу, и от этого засмущались еще больше. — Н-нет, давай ты первый… — красная как помидор, Джесс опустила глаза. — Л-ладно… Я п-просто хотел сказать, что наверное, м-может… быть… — Цветом кожи Ромео слился с волосами и бородкой. — Может б-быть… ты мне… нравишься… — С каждым словом его голос был все тише, угасая вместе с былой уверенностью. — Ч-что? — Джесси резко вскинула голову, смотря на потупившего взор Ромео. — Я сказал что влюблен в тебя! — выпалил предложение он, глядя в ее зеленые, словно изумруды, глаза. — П-правда?.. — Джесс была в шоке. Она и не надеялась услышать такого, хотя внутри все ликовало. — Я п-пойму если у тебя нет тех же чувств… Все-таки я много плохого натворил в свое время, и я понимаю если ты меня ненавидишь..... — Н-не говори так! — теперь была ее очередь вскинуть голову и глядя уже в его глаза, цвета молочного шоколада, выпалить неожиданное признание. — Я. На самом деле… Чувствую тоже самое… Его глаза расширились. Разве это возможно? А может это лишь сон, который вот-вот должен закончится?.. Ну и не важно! Даже если это сон, то самый прекрасный на свете, дарующий свет и надежду, в отличии от повседневных кошмаров! Он медленно приблизился к ее лицу, и коснулся своими губами ее… После чего резко отклонился, извиняясь: — П-прости, пожалуйста! Не знаю что на меня нашло, я п-просто… — пунцовый оттенок застыл на их коже. — В-все в порядке… Это же нормально, когда ты целуешь того, в кого влюблен, н-наверно… — М-может быть. М-можно я… В ответ она лишь кивнула. Он вновь приблизился к ее лицу, и снова тюкнул ее в губы. После чего она засмеялась: — У меня это все в первый раз, так что… Прости если странно себя веду… — У меня тоже, так что… А потом они сидели на обрыве, и еще долго наблюдали за закатом. Она положила свою голову на его плечо, и они переплели пальцы, как бы показывая — у нас есть связь. И знаете… Я верю, что у них все будет хорошо. Ведь именно в этот момент они чувствовали то, чего им так не хватало раньше. Счастье.