Farewell, my friend. Farewell, my lover.

*** Я не беру ничего, когда предлагают одну четырнадцатую, ради которой я подписал договор. Любая монетка, принадлежащая ему, будет напоминать. Не остаюсь на празднество и ухожу в тот же день. Чем дальше от того места, тем лучше. Хотя… есть ли теперь оно, это призрачное «лучше»? «Лучше» испарилось, когда он попрощался со мной. Мглистые горы теперь для меня ничто, кроме смерти. Нет, я… мне совсем не хочется разрыдаться. Этот этап позади. Я беседую с Гэндальфом по пути, он смешит меня, а солнце светит так ярко… Весь мир радуется проигрышу тьмы. А я кричу, но даже волшебник меня не слышит. Мы прощаемся на границе с Широм, и только в тот момент меня осеняет: я не увижу больше его. Нет. Всё, что с ним ассоциировалось — гномы, эльфы, магия — уйдет прямо сейчас с Гэндальфом. Последняя память о нем ускользает, как вода из рук, и я ошарашенно смотрю по сторонам. Я его не увижу… Шагаю по тропинкам родного Шира, и… он теперь кажется запретным лесом, в который я ненароком попал. Меня начинает тошнить. Я любил свой дом больше всего на свете до путешествия, а теперь… Теперь не осталось ничего. Мои увлечения и привязанности, они все исчезли вместе с ним. Но я не могу, не позволю доводить себя до безумия воспоминаниями. За считанные секунды я будто бы прихожу в норму и даже пытаюсь отобрать мои вещи у тех, кто считает меня уже давно мертвым, отдаю им договор в доказательство того, что я — это я, и хватаюсь за ручку своей двери. «Кто такой этот Торин Дубощит?», — доносится голос в нескольких метрах. У меня почему-то сразу тяжелеет голова. И я ненавижу это. Мне нужно собраться, но я стою, как вкопанный. «Он… он был моим…». Интересно, кто вообще дал им право спрашивать об этом? Что я должен ответить? Он мой «сообщник»? Он тот, без кого я… падаю в жуткую пропасть? Какой именно ответ они хотят услышать и хотят ли услышать его вообще? Меньше всего я хочу сейчас говорить, но они все еще ждут, я вижу. «Другом. Он был… моим другом». Кивая самому себе, будто подтверждая, что все именно так было, что только так оно и могло быть, я открываю дверь и так же быстро ее за собой захлопываю. Прикрываю глаза и выдыхаю. Все позади… Стаи орков, лесные эльфы, Мория, несметные богатства, гномы и самоцветы, дракон и Озерный город, оборотни и волшебники, злодеи и герои. Не могу сдержать слез. «Я дома…». Эмоции начинают возвращаться. Я больше не могу, ни секунды не могу, нет. Больше нет. Голова начинает болеть от рыданий, и я обхватываю ее, снова вспоминаю его предсмертный выдох, и уже начинает казаться, что он раздается эхом по всему Ширу, так что я обхватываю все свое тело, но теперь мне еще хуже, тошнота у самого горла. Я ложусь на пол и пытаюсь глубоко дышать. Смотрю на картину матери, что висит на стене напротив.

«Если бы больше людей ценили свой дом превыше золота, мир был бы лучше».

Это проносится в моей голове так реалистично, что я вздрагиваю. Его предсмертные слова. Я прикрываю глаза, и по щеке сбегает слеза. Встаю и подхожу к настенному портрету, поправляя его. Оглядываю все вокруг: каждый стул, стену и каждое окошко и не могу не улыбнуться. Мир был бы лучше…