Козырь против депрессии

РOV Шустов — Выпей! — Боря протянул мне стакан. Я молча кивнул и, маленьким глотками, начал цедить жидкость. Ну и гадость! Когда я всё выпил, Селиванов забрал у меня ёмкость и сказал полежать полчасика. Я опять кивнул и стал наблюдать за тем, как все выходят из палаты. Взгляд постоянно возвращался к Круглову. Чёрт! За всё то время, что я находился в нормальном состоянии он ничего мне ни сказал. Да что там сказал! Он даже смотрит как-то через раз, словно старается не встречаться глазами. Интересно: «Почему»? Может он думает, что я уже ни на что не годен? Но это же глупо! Да, я конечно сглупил, повёл себя не профессионально, но это же не повод думать, что я ни на что не способен! Я ещё много чего могу, хоть на работе, хоть дома… Кстати, о доме… В последнее время он и дома ведёт себя как-то странно: молчит часто, думает много… и по утрам рано встаёт, чтобы посмотреть в окно… Глупо и как-то странно… Не знал бы, сказал, что стареет! Надо будет с этим разобраться… Только чуть позже, когда мы будем одни, и желательно дома. Там лезть никто не будет, и места больше… особенно в кровати… Не то, что в этой… Как же домой хочется… Поваляться, телек посмотреть, или заняться чем-нибудь интересным с Колей… Надо вечером обязательно поговорить! Но только не сейчас… Вон, полчаса уже прошли давно, так что пора работать. Эх! Скорей бы вечер! Конец POV *** Конец рабочего дня *** — О! Коль, а я тебя везде ищу! — Шустов возник из ниоткуда. Круглов внимательно посмотрел на него: «Движения спокойные, размеренные… зрачки нормальные… беспричинного смеха не наблюдается … Вроде всё в порядке. — осмотр Николая устроил, — Надеюсь эта гадость, которой его сегодня обкурили не опасна… По крайней мере Селиванов так сказал. А ему можно верить… Я ведь не выдержу если с этим чудищем, что-то случиться. Он же для меня всё… Как же я без него… без его заботы, которая хоть иногда и чрезмерна… без его ревности… без его заспанной физиономии с утра пораньше… без его шуточек. Ну, и куда же я без его привычки утыкаться носом мне в шею, как слепой щенок, после того, как я вернулся с очередного задания… Люблю я его… Настолько сильно что… Ой! Что-то я задумался… Вон, Игорь меня уже полчаса за плечо трясёт». — Коль… Коль? Коля! Круглов, мать твою, ты меня слышишь? — Игорь уже несколько минут пытался докричаться до зама Рогозиной, но безрезультатно… «Ну вот опять, — Шустов по сильнее сдавил плечо, — опять он о чём-то думает, а на меня — ноль внимания! Нет! Здесь явно что-то не так! И я выясню в чём дело! Только для начала заставлю этого трудоголика идти домой. Вон, он вроде начал признаки жизни подавать!» — Что? Что ты меня трясёшь? Слышу я тебя — слышу! — Николай вздохнул, — И буду рад, если ты отцепишься от моего пиджака. — Игорь быстро разжал пальцы, отпустив многострадальный пиджак. — Вот так-то лучше! — усмехнулся Петрович в усы, — Ты меня зачем искал-то? — Как зачем?! — возмутился Шустов, — Я что, должен один домой ехать! Если ты не заметил, то рабочий день кончился 20 минут назад. Поэтому у тебя есть десять, ну максимум пятнадцать, минут для того, чтобы собраться! — выпалив всё это Игорь развернулся и исчез с глаз долой. А то вдруг в Коле начальник проснётся… *** Игорь мирно дремал на заднем сиденье. Будить его не хотелось. Поэтому Коля решил посидеть немного просто так. «Пусть выспится его "муженёк"… — думал он, — Хах!) Шустова всегда неимоверно раздражало это прозвище, которое он получил вместо клички "жёнушка". За "жёнушку", Круглова вообще чуть не прибыли. Но диван оказался достаточно близко, так что гроза утихла не успев начаться…» Петрович, вспомнив это, улыбнулся. И тут же его обняли вместе с креслом. Объятие правда, длилось всего пару секунд, потому что капитан решил в любом случае очутиться на коленях майора. В конце концов ему это удалось. Чуть-чуть поёрзав, Игорь устроился поудобней и спросил: — И чего мы улыбаемся? — Ну, а почему мне не улыбаться, если у меня самая лучшая жёнуш… Ай! Не бей меня! — Коля перехватил руку мужчины, которая уже целилась в бок. — Имею право! Так же я имею право знать по какому это случаю ты вообще перестал улыбаться и вести себя так, словно у тебя кто-то умер?! — Выпалил оперативник, и чуть подумав, добавил, — Ну, или как тринадцатилетняя школьница, которую бросил парень. — Эм… — зам Рогозиной на некоторое время завис, потому что после столь резкого вопроса на него уставились серьёзные серые глаза. — Да всё со мной в порядке… Просто… Просто работа нервная слишком, да ещё ты лезешь всё куда не надо — с укором произнёс Круглов, — Я ж за тебя волнуюсь, дурья ты башка! Вдруг ты пулю схватишь, или как сегодня, чем-нибудь надышишься? Знаешь, как это выматывает и надоедает? Уже и не хочется ничего! — Между прочим, я могу за себя постоять и сломя голову никуда не лезу! Я тебе не Майский. — Игорь был немножко раздражён, но попытался успокоиться, — А то, что тебя всё выматывает и тебе ничего не хочется называется депрессией. И я даже знаю, как её лечить. У меня есть очень хороший козырь! — Хитровато прищурившись капитан посмотрел на своего майора. — Какое же? — Николай выглядел удивленным и заинтересованным. Но вместо ответа он почувствовал столкновение лбов и чужие губы на своих. Что сразу вызвало улыбку. Шустов умел целоваться — это факт. Коля не раз, и не два в этом убеждался. Но так как Коленька был главным, то вскоре нежно-успокаивающий поцелуй перешёл в более властный и страстный. Правда, его пришлось прервать из-за отсутствия кислорода. Пару секунд мужчины просто смотрели друг на друга, пока Николай Петрович не ухмыльнулся: — Ты прав, Игорёк. У тебя действительно есть козырь против депрессии. И перешёл к более активным действиям.