Талв

      Утро принесло новые переживания и разочарования. Уже завтра мне предстоит идти на работу, а сегодня выходной и хотелось провести его вместе с Талвом. Но, покинув свою спальню, я тщетно бродил по квартире в поисках парня. Его нигде не было, лишь несколько записок на самоклеящейся бумаге.       «Поешь сам».       «Завтрак на столе».       «Не злись, булочек с изюмом не было».       Последнюю записку я нашёл на входной двери. Прочитав её, был взбешён: «Приду поздно, не жди».       Бред! Я, как подросток, гоняюсь за мечтой. Причём понимаю, что это чужая мечта!       Его тетради исчезли с привычного места, но книга, которую он читал урывками, все же осталась.       Флэнаган «Желание». Страницы романа были слегка затёрты, говоря о том, что своих читателей она всё же нашла. Но что могло привлечь в ней Талва? Этот вопрос меня распирал изнутри. Я хотел больше знать о нём. Также понимал, что колоссальная разница в возрасте может повлиять на восприятие общих интересов.       Полностью захваченный сюжетом, я не заметил, как опустился вечер и в комнате стало значительно темнее. Мой завтрак так и остался нетронутым, а желание выйти на улицу исчезло совсем. Мне не терпелось узнать, как судьба распорядится с желанием Диккенса.       Непонятно почему, но я понимал его. Любовь — это слишком тонкая нить чувств, которая может порваться в любую секунду. И оберегать её от сторонних всевозможных посягательств, приходится порой даже ценой жизни.       Талв зашёл слишком тихо, чтобы я смог вовремя отключиться от своих мрачных мыслей. Я не мог даже представить, что за такое короткое время мои мысли целиком заполнит… он?       Из тягучих размышлений меня вырвал его окрик с кухни, и теперь я смотрел на сердитое лицо Талва.       — Какого хрена ты даже не завтракал?       Потом он подошёл к дивану, на котором спал ночами. Теперь же я спокойно устроился на нём, закинув ноги на мягкий, обтянутый кожей валик.       — Завтракал? — я глупо улыбался. Его сердитый голос, больше напоминал мне реку, бурлящую на перекатах. Он был так же красив, как и непредсказуем.       — Никлас, ты чем занимался весь день?       — Читал, — поднялся с дивана и понял: парень чем-то расстроен, но к тому, что мой желудок издал протяжное урчание, это настроение не относилось. — Что-то случилось?       — Ничего такого, что ты мог бы решить.       Меня тактично отфутболили.       — Это связано с учёбой? Тут я, может, смогу чем-либо помочь. Ты ведь ещё не знаешь, что я читаю лекции в нескольких университетах.       — О! Буду знать. Ты сведущ в химии?       Выставляю вперёд руки и отрицательно ими машу.       — Нет, нет. Это не мой предмет. Философия и социология. Остальное всё не моё.       Он загадочно улыбнулся и в его глазах я заметил искорки, парень был, как мне показалось, рад. Я же сейчас недоумевал. Почему он не хочет принимать помощь? Даже вчера ночью он ушёл, хотя мог бы остаться. Внутри снова закрадывалась догадка, что у него всё же кто-то есть и Талв не хочет быть мне обязан. Тогда почему он ещё живёт у меня? Мог бы переехать. С каждым часом нашего с ним знакомства у меня накапливались вопросы, на которые ответа я не мог найти. Хорошо, хоть завтрашний день разбавит моё состояние «самокопания в себе».       — Кстати, роман неплохой.       Я запомнил страницу и положил книгу на место.       — Мне тоже нравится, но до конца я её никак не дочитаю.       — Может стоит иногда побыть дома, а не бежать неизвестно куда?       Он посмотрел на меня, потом вернулся в кухню. И уже оттуда я услышал его ответ.       — Это моё дело куда идти или бежать. А тебе следует больше думать о материальной пище, а не духовной, — мой желудок снова издал протяжный звук.       Уже сидя за столом и уничтожая вкуснейший ростбиф приготовленный Талвом, я задал измучавший меня вопрос:       — А где ты ночевал в ту ночь?       Он посмотрел на меня, и его брови слегка поднялись в удивлении.       — А что? Почему ты спрашиваешь?       Меня загоняли в угол.       — Просто я переживал, — вытираю губы салфеткой и, не поднимая взгляда, продолжаю ужин.       — Никлас, — его тонкие пальцы коснулись моего лица, от неожиданности я вздрогнул и теперь посмотрел на него. — Я был у ребят в общежитии. Мы поздно закончили работу в лаборатории, поэтому не смог прийти. Но я не понимаю, почему ты так переживаешь. Мы ведь не договаривались о границе наших отношений. Я не смею нарушать твой внутренний баланс.       Он говорил, а я слушал и понимал, что Талв прав, парень чувствует мои терзания. Не приближается, а лишь успокаивает мою бунтующую душу.       — И если ты сам сделаешь первый шаг, как вчера, то я не буду против. Но это должен быть уверенный и осознанный шаг, к которому ты пока не готов.       Я не мог понять одного, почему он не пытался соблазнить меня, а ждал моего согласия. Ведь гомосексуалисты стараются переманить на свою сторону большее количество совершенно нормальных мужчин. Или я ошибаюсь?!       Талв не вызывал чувства отвращения. Он абсолютно нормальный парень, и не знай я той его неправильной стороны, можно было бы сказать, что он популярен среди женщин. А вот признание среди мужчин — вопрос спорный. Чёрный монстр сидел возле своей миски и, как мне показалось, читая мои мысли, знал ответ на все вопросы. Поняв, что его заметили, это дьявольское животное, плавно выгнув спину и подняв трубой хвост, проследовало в сторону Талва и, присев рядом с ним, посмотрело на меня уничтожающим взглядом зелёных глаз. Если бы я сейчас пережёвывал мясо, то от этого взора, скорее всего, просто подавился. Мой кот — тот, кто был всегда рядом, кто знал о всех чувствах и переживаниях, больше не поддерживал мои позиции!       — Ты думаешь, что любой может переступить грань?       — Не каждый. Но многие, начертив ограничения, даже не задумывались о сути этих линий.       — И ты считаешь, что я тоже не подумал о своих приоритетах?       Талв откинулся на спинку стула и, опустив руки, сейчас изучая, смотрел на меня.       — Мне кажется, ты сам загнал себя в угол, пытаясь защитить своё эго от всего неправильного. Ты создал для себя идеальный вариант жизни. Но, как видишь, в этом варианте лишь одиночество скрашивает твою жизнь.       — Почему же? … У меня есть кот. Нуар живёт с тех пор, как я его подобрал.       — Значит, Нуар! — смешинки в глазах Талва сверкнули крохотными бриллиантами, и он опустил взгляд на рядом сидящего кота, который услышав своё имя произнесённое Талвом, просто растерялся и с недоверием смотрел на меня. В его глазах я выглядел как предатель, раскрывший его большую тайну.       — На тот момент других вариантов не было, — пожал плечами и отпил сок из стакана.       — Но и это имя красиво.       Талв запустил свои пальцы в чёрную лоснящуюся шерсть и легонько потрепал кота.       Закончив с сочным мясом, я допил сок, взяв пустую тарелку и стакан, поднялся из-за стола.       — Оставь, я уберу сам.       Меня так расслабили, что забыл, когда в последний раз мыл за собой посуду. Талв поднялся следом.       — Хорошо. Я отдыхать. Завтра тяжёлый день. Спасибо за ужин.       И вновь началась чреда серых скучных будней, в которых менялась лишь мизансцена. Работа в парламенте начнётся через несколько дней. Всё остальное, как всегда. Лекции, лёгкие перекусы, затем снова лекции, а вечером с полным опустошением и выжатый, как лимон, возвращался домой. И если раньше я долго прогуливаясь, растягивал время на дорогу, то теперь летел с надеждой домой, понимая — меня там ждут!       Январь и февраль промелькнули в одном и том же ритме не принося с собой никаких изменений. Я держал нейтральную позицию, не приближаясь к Талву, но и не подпуская его ближе, чем есть.       Нуар полностью переселился в гостиную и теперь не приходил ко мне в спальню. Меня это бесило. Я стал ощущать жгучую ревность к этому чёрному монстру, который всячески игнорировал моё общество. Иногда срывы настроения пугали не только Талва, но и меня. Но переступить черту — это было выше моих сил.       За это время я узнал, что Талв учившийся в Технологическом университете и увлечённый химическими опытами старался найти формулу нового вещества, которое может воду превращать в твёрдую субстанцию. Идея была абсурдной, и до нас давно всё придумано в этом направлении. Но цель этих опытов, которую постоянно Талв мне пытался доказать — была оправданной. В его четырнадцать лет мать утонула, и даже спасательный жилет не помог. А если бы его задумка воплотилась в жизнь, то при попадании в воду нескольких капель химического состава, вокруг тела образовывался бы небольшой островок с твёрдой поверхностью и человек мог остаться в живых, взобравшись на эту твердь.       Наивный, глупый мальчишка, готовый, мечтая, спасти весь мир. Но я не старался его переубеждать. Истина придёт сама, именно тогда, когда попытки все будут исчерпаны и разочарование убьёт желание продолжать бессмысленные эксперименты.       В спорах и рассуждениях проходили зимние вечера, но новых попыток сблизиться с Талвом я не предпринимал. Хотя желание горело у меня внутри. А те краткие прикосновения, похлопывания по плечу и тайные взгляды, которые, я надеялся, парень не замечает, давались мне с трудом. С каждым днём я больше и больше погружался в мысли.       Меня тянуло к парню с утроенной силой, даже не могу теперь вспомнить, с какого момента стал ночами приходить в гостиную и наслаждаться его тихим сном. Он спал, словно ребёнок, подложив руки под щёку. А запах, который врезался в моё сознание, всё больше и больше затягивал меня в сети Талва.       Однажды, робко касаясь его лица, чтобы не разбудить, я убрал свисавшую на глаза белую чёлку, мои пальцы дрожали от этого прикосновения. С того самого момента мои ночные посиделки стали для меня глотком воздуха. Я словно забывал себя рядом с ним. Мысли о женщинах давно уже не посещали мою бренную голову. Весь разум был занят одним человеком, и теперь я даже боялся, что однажды его не станет в моей жизни.       Желание обладать им, заставляло меня перестраивать весь духовный мир, годами устоявшийся внутри. Душа ещё вопила о низменности и никчёмности такого рода чувств, а сердце болезненно сопротивлялось, заставляя переосмысливать свои приоритеты.       Мировой кризис взбудоражил всю общественность в Европе. Люди были в панике. Многие снимали и вкладывали средства, накопленные годами, впоследствии теряя их. В парламенте каждый день был полем битвы интересов заложников данной ситуации. Мне же, человеку с экономическим образованием, было проще понять весь трагизм и абсурдность действий некоторых своих коллег. Они спускали практически всё состояние за несколько часов, вкладывая деньги в акции убыточных компаний. Я же избежал этой участи.       Однажды вечером, когда мы уже поужинали, телефон Талва завибрировал, а затем заиграла незамысловатая мелодия. Совершенно обычная ситуация, эти новомодные гаджеты стали для нас в этой жизни всем. Но вот что меня удивило и зацепило. Парень долго смотрел на экран, при этом эмоции на его лице проносились вихрем. Удивление. Боль. Разочарование. Злость. Негодование. Отчуждение. Равнодушие. Бессмысленность. Я понимал, что этот звонок для него важен. Он ждал его, причём давно.       Взгляд светло-серых глаз и страх, заставили меня отложить свои дела и встать с места. Талв лишь мотнул головой и, взяв телефон, вышел.       Минуты в ожидании его возвращения тянулись вечность. Кот, который не стал мешать уединению парня, сел у моих ног и, застыв в сидячей позе, еле заметно дёргал ушами. Мы оба ждали. Для нас с Нуаром — это была неизвестность, которая могла поглотить. И я боялся, боялся того, кто сейчас разговаривал по телефону с парнем.       Талв появился в гостиной с мрачным лицом. Его белые волосы взъерошены, а в глазах была пустота. Он не проявлял никаких эмоций. Просто молчал. И мне показалось, что тьма, окутавшая моего мальчика, поглощает его без остатка.       Он смотрел и в глазах его была мольба о защите. Я видел это. Я чувствовал. Тут же раскрыл объятия и показал ему, что готов спрятать парня в них. Талв, не мешкая, подошёл вплотную и положил голову на моё плечо. Я сомкнул руки у него за спиной и прижал сильнее к себе.       В этот самый момент я почувствовал облегчение, словно тяжесть раздумий и переживаний в один миг растворилась в воздухе и исчезла. Моё сердце стало чётче отбивать свой ритм, а волна восхищения и удовольствия сейчас подкатывала к горлу. Я был счастлив.       Талв поднял голову и посмотрел на меня. Он был сосредоточен и хотелось знать, что происходит в его голове, какие мысли завладели его разумом. Увы, мне это не удалось, но поцелуй я всё же получил.       Он наклонился и коснулся губами моих губ. Теплота дыхания опалила и заставила приоткрыться их. Талв, заметив это, с жадностью ворвался своим языком. И, словно утоляя жажду, стал наслаждаться и вовлекать мой язык в безумный танец страсти. Я так же, как и он, был окутан этим безумством. Мои руки, блуждая по его телу, опустились на его талию, затем ниже и вот они уже сжали ягодицы Талва с его губ срывается стон желания. Он отпрянул, и в его затуманенном взгляде я видел страсть. Мне не надо было предлагать дважды. Сжав его руку, повёл Талва в спальню.       Я переступил черту. Он выгибался в моих руках, охваченный огнём желания. Я же, как ведущий, старался улавливать каждый его стон, каждое движение, каждый вздох. Разнеженный в моих руках он опустился на колени и, расстегнув пуговицы на брюках, спустил их, затем боксеры, освободив напряжённый член. Я сверху наблюдал за его действиями, стараясь ничего не упустить, понять и принять его желание. Весь прежний мой мир рухнул в одночасье, когда головка погрузилась в горячие глубины его рта. От ощущения я ахнул, заставляя Талва поднять взгляд на меня. Это не было новым для меня. Многие женщины делали минет, причём им это нравилось даже больше, чем мне, но сейчас эти ощущения утроились и, помня первую свою ошибку, отключил сознание удовольствия, а полностью окунулся в постижение приятности этого момента. Талв, так же как и я, наслаждался, все глубже заглатывая мой не такой уж и маленький пенис. Но как бы мне ни хотелось оттянуть своё удовольствие, момент взрыва и высвобождения стал волнами накатывать на моё изголодавшееся тело. Талв, словно почувствовав это, тут же отстранился и поднялся.       Мы ещё не сняли с себя одежду, единственным, кто был сейчас оголён — это мой пенис, воинственно стоящий и требовавший полного удовлетворения. Мой мальчик опустил взгляд, затем поднял глаза и лукаво подмигнул, при этом облизав свои губы. Я, не задумываясь, словно на автомате, снял с себя рубашку и откинул штаны в сторону. Но Талв так и стоял не шелохнувшись. Неужели Талв ждёт, что я тоже опущусь перед ним на колени? Нет, к этому я ещё не готов, хотя тайком уже посмотрел пару гей-порно фильмов и видел, что партнёры не стесняются этого. Может и я смогу, но не сейчас. Парень показал, что хочет меня и разрешает сделать с ним всё. Но я совершаю лишь первые шаги и мне необычайно тяжело идти по осколкам сломанных стен запрета.       Мои пальцы словно в невесомости, еле касаясь его кожи, плавно проводили по оголённому торсу, заставляя вздрагивать его тело. Я был доволен собой, понимая, что иду верным путём. И через минуту футболка и спортивные брюки Талва лежали там же, где и мои вещи, на полу. Единственной преградой между нами остались плавки, через которые ощущал вставший член. Я интуитивно начинаю целовать его, он отвечает со всей страстью, которую не испить до конца. И я это уже понимаю, что окончательный барьер сломлен — сегодня он станет моим.       Это было необыкновенно, новые ощущения, чувства, всплеск эмоций. И всё это один человек — мой мальчик! Мой Талв!       Большими пальцами провожу по накаченному прессу, а затем, синхронно запустив под резинку плавок, поглаживаю кожу, ощущая её мягкость и жёсткие волоски на лобке. Ещё мгновение и плавки спущены до колен. Он, придерживаясь за моё плечо, высвобождает одну ногу, потом другую. Всё — преград нет!       Словно что-то вспомнив, Талв хотел выйти из спальни, но я понял его мысли, отрицая, помахал головой. Лубрикант и презервативы уже давно томились в прикроватной тумбочке.       Большая кровать так и манила. Не было сказано ни единого слова, но мы понимали всё, мы чувствовали, мы дышали в унисон.       Его гибкое тело изогнулось на бордовой простыне, приглашая и отдавая себя без остатка. Словно полотно неизвестного художника, оно было чрезмерно бесстыдным, соблазнительным и открытым. Но также оно притягивало и восхищало, пытаясь заполнить огромную брешь в познании неискушённого зрителя. Тело манило меня, и задумываться о чём-то отвратном уже не было сил, да и поглощённый его видом, я готов окончательно перечеркнуть своё устоявшееся мировоззрение. Вот он весь мой! И в целом мире никому нет дела до моих сломанных приоритетов.       Анальный секс мне не в новинку. Но секс с мужчиной, вот что было чуждым…       Лубрикант сделал своё дело и, поставив Талва в коленно-локтевую позу, я аккуратно входил… Замирал, когда чувствовал сжатие моего члена, давая ему привыкнуть, затем продолжал входить. Это утомительно, но навредить своему партнёру не было в моих планах. Да и секс мне был необходим. Не решаясь заполнить его полностью, я остановился и плавно стал выходить из него. Вздох разочарования, заставил вновь вернуться. Мои движения медленные и осторожные. Жажда большего рвала меня на части, но разум умолял быть внимательным к парню. Ещё немного, и я стал двигаться более уверенно, давая время привыкнуть и полностью принять меня.       Талв изогнул спину. Я почувствовал, что угол вхождения изменился, а с его губ сорвался стон удовольствия. Гордость распирала внутри и придавала уверенности моим движениям. Теперь надо довести парня до апогея, при этом не кончить раньше, чем его тело содрогнётся в волнах оргазма.